Звукорежиссер1 не дает ей договорить, и переводит луч. В свете оказывается девочка. Она сидит на полу и тихо хнычет: больно ушибла коленку

Появляется мама.

МАМА. Что ты, моя хорошая? Забила коленку? Не плачь…

Мама сама начинает плакать.

ДЕВОЧКА. Мама, ты тоже упала и ушиблась?

МАМА. Да, доченька. Я тоже…

ДЕВОЧКА. Тебе очень больно? А хочешь я поцелую тебя, и все пройдет? Когда ты меня целуешь – все проходит… Или, когда папа…

Появляется папа с двумя большими чемоданами, а за ним - двое мужчин, которые несут старый шкаф. Папа показывает дорогу.

ДЕВОЧКА. Папа! Папа! Поцелуй маму! Ей очень больно.

ПАПА. Нет, малышка, я не могу.

ДЕВОЧКА. Почему?

ПАПА. Потому что я маму больше не люблю.

ДЕВОЧКА. Не лю-бишь? А как это?

ПАПА. Очень просто, моя крошка…

ДЕВОЧКА. А куда эти дяди несут наш шкаф?

ПАПА. В мой новый дом.

ДЕВОЧКА. Мы будем жить в новом доме?!!

ПАПА. Нет. Только я.

ДЕВОЧКА. Один?

ПАПА. Нет. С тетей, которую я очень люблю.

ДЕВОЧКА. С тетей? Она что похожа на маму?

ПАПА. Нет, детка…

ДЕВОЧКА. А как же мы будем жить без шкафа?

ПАПА. Мне пора идти. Поцелуй папу и вот тебе подарок на прощанье...

Девочка целует папу. Он дает ей кубик-рубик и уходит.

ДЕВОЧКА. Мама, мама! Смотри, что мне папа подарил!…

Звукорежиссер1 громко зевает и переводит луч света в другой угол. Там стоит Она и вертит в руках кубик-рубик.

ОНА. Все-таки тяжело жить без шкафа! И дело даже не в том, что некуда девать одежду. На месте, где он стоял - словно зияет дыра. Всякий раз, когда идешь мимо этого места, одолевает странное беспокойство, от которого хочется немедленно избавиться! Мы с мамой передвинули туда стол и телефонную тумбу, а на место стола – поставили кровать. Но ничего не помогло. Прямоугольник, на котором стоял шкаф - выделялся и продолжал засасывать в омут тревоги. Моя мама так и не завела нового шкафа... Меня начали называть этим странным словом… как же…похоже на растение или на росток... Подросток!

Она замолкает, ожидая, что звукорежиссер1 переведет луч, но он задумчиво смотрит на нее и не двигается. Тогда она достает какие-то красочные обломки из клеенки и дерева, и пытается их сложить. Выходит воздушный змей.

ОНА. Я ненавижу змей. Всех, кроме воздушных. Только воздушные змеи могли отвлечь меня от этих... Они меня завораживали. Они заставляли мои чувства плясать под их сумасшедшую дудку. Я не забуду ни одной. Я помню имена, запахи. Они сочились между строк, они не давали мне спать, они сводили с ума… Это из-за них я начала писать стихи... Они выходили такие глупые, что даже взрослые не могли ничего понять... Вот, например…

Звукорежиссер1 тут же переводит луч.

Девочка-подросток запускает воздушного змея. Появляется мальчик. Он видит змея и свистит от восторга.

МАЛЬЧИК. Слушай, дай мне!

ДЕВОЧКА. А ты не упустишь?

МАЛЬЧИК. Я-то?! Да я… знаешь как могу…

ДЕВОЧКА. На!…

Мальчик хватает леску и смеется от счастья. Девочка долго смотрит на него.

ДЕВОЧКА. Ты похож на трубадура…

МАЛЬЧИК. Чего?! Сама ты дура!

ДЕВОЧКА. Из «Бременских музыкантов». А я похожа на принцессу?

МАЛЬЧИК. Чего-о?!!

ДЕВОЧКА. Я - красивая?

МАЛЬЧИК. Нет.

ДЕВОЧКА. Нет? Странно…

Внезапно змей вырывается из рук мальчика и падает на землю.

МАЛЬЧИК. Это не я. Это ветер…

Мальчик убегает. Девочка становится на колени перед обломками змея.

ДЕВОЧКА. Не Вас я видела во сне

У алтаря из женской пьесы,

А вы не видели во мне

Своей придуманной принцессы.

Вы мне не пели пылких песен

И вы не знали боль и страх…

Зачем придуманной принцессе

Вы изменили в Ваших снах?

Свет на Нее.

ОНА. В снах… Я ждала, что приедет Он и разбудит меня поцелуем. Я не сказала, что это произошло на корабле? Это произошло на корабле. Был август…

Звукорежиссер1 переводит луч. В свете оказывается молодой человек в черном костюме, сидящий на корточках. Слышен плеск волн и гудок парохода. Молодой человек рассматривает большую карту, спроецированную на пол. На карте изображена река, испещренная по берегу красными квадратиками и черными надписями. Внезапно слышится громкая музыка, а затем торжественный женский голос: «Уважаемые пассажиры «Августа»! На нашем уютном теплоходе объявляется шахматный турнир! Всех желающих ждем через 5 минут в холле возле карты!»

Затем слышатся шаги, смех и голос девочки: «Мамочка, я выиграю этот турнир в два счета! Помнишь, как в школе я всех обыгрывала?!» Она выбегает на сцену, видит его и останавливается, как вкопанная. Она держит в руках дневник. Открывает его и начинает читать.

ДЕВОЧКА.(читает) Он задумчиво смотрел на карту маршрута, по которому двигался маленький теплоходик. Жгучее волнение обдало головокружительной волной и что-то внутри опустилось, как бывает, когда летишь на американских горках. Она так долго репетировала перед зеркалом слова, которые скажет ему, так хотела поразить его своим умом и эрудицией, а сказала такую чуш-ш-ш-ш-ш…

Девочка закрывает дневник, подходит к нему и дрожащим голосом говорит.

ДЕВОЧКА. А…а….где мы пли…причалим?

Молодой человек оборачивается, долго смотрит на худые ноги, маленькую грудь, испуганное лицо. Затем, не говоря ни слова, показывает ей светящийся квадрат на карте.

ДЕВОЧКА (срывающимся голосом) Скажи…те, а еще долго плыть?

ОН. Я думаю, что…

ДЕВОЧКА (истерически громко) А вы тоже пришли поиграть в шахматы?

ОН (улыбаясь) Да-а-а… Но как видно турнира не будет. Кроме нас никто не пришел…

ДЕВОЧКА. Но…раз турнира не будет, может, мы сыграем просто так? Вы…ты…хорошо играешь…те?

ОН. (с интересом вглядываясь в ее лицо) Средне. А ты?

ДЕВОЧКА (почти кричит) А я хорошо!

ОН .(совсем тихо) Тогда поиграем.

Он уходит. Девочка снова раскрывает дневник и читает.

ДЕВОЧКА. Она прожила целую жизнь, полную надежд и сомнений за те минуты, пока он ходил за доской. Сначала это было счастье, а потом страх: а вдруг он ушел навсегда и больше никогда не вернется? Хотя куда можно было скрыться от ее ненасытных глаз на маленьком речном теплоходике? Разве что прыгать за борт…

Звукорежиссер1 на миг выключает свет. Когда он вновь включается, то проекция на полу уже другая – это шахматная доска. Он – весь в черном, и она - в белом стоят на разных концах поля.

ОН. Твой ход.

ДЕВОЧКА. (делает шаг к нему) Мне все дают восемнадцать.

ОН. (шаг в сторону) Но ведь на самом деле тебе пятнадцать.

ДЕВОЧКА (шаг) Почти шестнадцать.

ОН .(шаг) До твоего дня рождения еще одиннадцать месяцев.

ДЕВОЧКА. А до твоего - один день.

ОН. Завтра я стану старше тебя на восемь лет.

ДЕВОЧКА. Пятнадцать, шестнадцать, один, одиннадцать, восемь… Я схожу с ума от этих цифр …(шаг) Я не хочу считать – я просто хочу, чтобы ты меня поцеловал…

ОН. Неужели ты не понимаешь, какое огромное расстояние между нами?

ДЕВОЧКА. Между нами всего два шага. (делает шаг) Твой ход.

Он долго смотрит на нее. Делает шаг. Тянется к ней, чтобы поцеловать, но в эту секунду человек в рабочей одежде нажимает какую-то кнопку и слышится удар часов. Еще один. Еще и еще…

ДЕВОЧКА. Что это?

ОН. Это наступает завтра.

ДЕВОЧКА. Нет! Я не могу! Я не хочу так!.. Я должна остановить часы!

ОН. Ничего не выйдет. Чтобы остановить часы, нужно время, а у тебя его нет.

Часы бьют двенадцать. Гаснет свет. В темноте слышится звук падающих фигур с перевернутой шахматной доски.

Луч вновь направляется на Нее.

ОНА. Это была первая проигранная партия. Но на самом деле то, что мы считаем первым проигрышем, может быть только подготовкой к поражению. Я никогда не хотела быть актрисой. Но однажды на улице меня увидела она. Режиссер… Я попала в театр. Это было, как взрыв!

Внезапно у звукорежиссера1 что-то искрит за пультом. Слышится небольшой взрыв. Снова свет на сцене.

Навстречу друг другу из разных углов идут девочка и старуха. Старуха внимательно и восхищенно смотрит на девочку. Старуха подносит ко рту свой кулак и дует на него.

СТАРУХА. Девочка, хочешь быть актрисой?

ДЕВОЧКА. А что это?

Старуха быстрым движением заносит кулак над головой девочки и вдруг раскрывает ладонь. Из нее сыплется мелкая золотистая пыль. Девочка поднимает голову и вдыхает эту пыль. Девочка начинает медленно падать. Старуха ловит ее. Обнимает и нежно начинает душить.

СТАРУХА. Хочешь быть актрисой?

ДЕВОЧКА. (глухо...) Хочу...

Старуха, воровато оглядываясь, тащит обессилевшую девочку со сцены, как срубленное дерево.

СТАРУХА. (улыбаясь) нет, ты никогда не будешь актрисой. Ты будешь писать...

Звукорежиссер1 медленно гасит на сцене свет. Затем отъезжает на своем стуле от стола и щелкает пальцами.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Надоело! Хочу кофе!

Звучит блюзовая мелодия. На сцене появляется старуха в костюме официантки – в белом фартучке и в очень короткой юбке, обнажающей уродливые ноги. В руках у старухи золотой поднос. Она, танцуя, подходит к звукорежиссеру1 и кладет на столик чашку кофе. Тот правой рукой берет чашку, а левой хватает старуху за талию и сажает к себе на колени. Музыка становится громче.. На сцене появляются множество других официантов и официанток с серебряными подносами. Это – актеры. Они танцуют. Среди них – ДЕВОЧКА-ДЕВУШКА. Она невпопад повторяет движения остальных

СТАРУХА. (девочке) У тебя что-то с ногами. И с руками.

ДЕВОЧКА (улыбается, глядя на свои руки). Правда?

СТАРУХА. Ты отвратительно двигаешься.

ДЕВОЧКА. Но я...буду стараться. Я так хочу играть этот номер! Я вчера дома репетировала! Вот...

Юноша в сером выносит на сцену стул. Девочка встает на стул и танцует на стуле. Старуха смеется. Все смеются. Звукорежиссер1 внимательно слушает, тихо покачивая старуху на коленях.

СТАРУХА. Углы, углы, углы – везде углы! Ты угловатая, квадратная! И еще: у тебя слишком много мозгов, чтобы быть актрисой. Мне нужны пустые сосуды, чтобы их наполнять, а ты уже полна до краев своим квадратным ЭГО. Театральная сцена возвышает человека на семьдесят сантиметров над Землей. Семьдесят сантиметров! И никто не может быть выше. Никто, кроме меня. Потому что я - режиссер. Потому что я – Бог!

Звукорежиссер1 перестает покачивать старуху на коленях. Он явно недоволен.

СТАРУХА. (входит в раж) И мне решать, кому стать выше, а кому уйти на семьдесят сантиметров под землю... И никогда! Никогда на сцене не должно быть пошлости!

Старуха запускает в девочку подносом. Девочка падает со стула. Старуха кивает одной из официанток. Снова звучит “Yesterday”. Официантка (красивая, полногрудая) подходит к стулу и начинает танцевать. Затем садится на стул и медленно раздевается. Великолепный стриптиз. Громкие аплодисменты. Крики “Браво! Гениально!”

Девочка плачет. Она ползет на коленях к старухе. Та отталкивает ее ногой. Девочка рыдает. Старуха улыбается. Затем обнимает, целует девочку, поднимает ее с пола и сажает к себе на колени. Выходит, что старуха сидит на коленях у звукорежиссера1, а девочка – на коленях у старухи. По принципу бутерброда.

СТАРУХА. В этой жизни все происходит по принципу бутерброда, который всегда падает маслом вниз.

ДЕВОЧКА. А если обе стороны намазаны маслом?

СТАРУХА. Дело же не в этом.

ДЕВОЧКА. А в чем?

СТАРУХА....а в том, согласна ли ты съесть его после того, как он упал в грязь. Согласна?

ДЕВОЧКА. У меня нет выбора. Я голодна. Я согласна! Я хочу играть Умоляю: дайте мне роль!

СТАРУХА. Хорошо. Я слышала, ты пишешь стихи… Напиши стихи к моему новому спектаклю. Это должны быть трагические стихи, страшные и правдивые - такие, которые будут сбываться с тобой.

Старуха протягивает девочке лист бумаги и ручку.

СТАРУХА. Напишешь? Ты согласна?

ДЕВОЧКА. И роль? Согласна.

СТАРУХА. Верь мне. Я - бог! Ты согласна?

ДЕВОЧКА. Согласна.

СТАРУХА. Я – Бог!

Звукорежиссер1 усмехается и сталкивает старуху на пол со своих колен. Первой падает девочка. На нее - старуха. Гаснет свет. Слышен скрип пера о бумагу.

Через секунду загорается луч, в котором стоит ОНА.

ОНА (читает из тетрадки)

Я согласна быть хрупкой, как призрак,

Одинокой, как снег и ковыль,

Только знать бы, как пахнут кулисы,

И вдыхать чудотворную пыль...

Только б видеть, как легкие тени

В полумраке играют весну,

И следы оставляя на сцене,

Познавать до конца глубину...

И целуя холодные зори,

Обнимать их, как млечная мгла,

Только б вновь, умирая от горя,

Умирать от любви и тепла...

ОНА....Каждый раз, когда до премьеры оставалось несколько дней – меня снимали с роли. И ставили другую актрису. Хорошую актрису. Настоящую. А я помогала ей переодеваться.

Луч гаснет. Звучит громкая музыка. По силе и эмоциональности эта музыка - финальная кода. Зажигается свет в квадрате. Актеры и актрисы в шикарных костюмах, разрисованных разноцветными квадратами, кланяются воображаемой публике. Сверху на сцену летят цветы. Аплодисменты становятся еще громче. На сцене появляются полногрудая красивая официантка в костюме Клеопатры. Ее заваливают цветами. Из зала крики, голоса мужчин

ГОЛОСА. Вы – богиня! Обернитесь, умоляю! Я люблю тебя!

На фоне этого театрального великолепия приглушенно звучит ее голос.

ОНА.

Спектакль кончился овацией

И вся Земля была нам залом,

И небо было декорацией

И декорация упала!

И начал дождь в восторге литься,

Крича нам “Браво!” в унисон,

Смывая грим, и с гримом – лица,

Плескался в душах примадонн...

Мы служили сцене мессу,

“Аминь!” и “Бис” нам грянул хор!

Ведь Бог был автор этой пьесы,

А Люцифер был режиссер...

Они друг другу руки жали,

В финале выйдя на поклон,

И крылья ангелов дрожали,

И бесы выли за стеклом...

Вздымались бархатом кулисы,

Звучал над сценой Брамс и Глюк,

А за кулисами актрису

Суфлер сказал: “Я вас люблю”

Актриса думала, что это

Слова из роли говорят,

И наполняя фразу светом,

Ее метнула в первый ряд...

А где-то там за горизонтом,

В гримерке, где не слышен шум,

Актер, игравший в эпизоде,

Слезами чистил свой костюм...

Официантка в костюме Клеопатры грациозно кланяется.

ГОЛОСА. Богиня! Гениально! Умоляю, там в букете моя карточка! Один звонок! Звезда... А чьи....А чьи стихи? Чьи стихи?

Появляется старуха в красном платье. Улыбается, кланяется. Публика взрывается восторженными аплодисментами.

Человек задумчиво отпивает глоток кофе, внезапно кривится и в следующий момент одним нажатием кнопки останавливает восторженные аплодисменты, крики и музыку. Старуха и актеры застывают в разных позах.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1 .(кричит) Я пью только натуральный кофе, а вы принесли мне какое-то растворимое дерьмо!!

Звукорежиссер1 запускает чашкой в старуху. На ее красном платье появляется огромное отвратительное пятно.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Дерьмо! Как я устал от вас, круглые идиоты! Квадратные дураки! Вообразили себя богами! Дерьмо! Я хочу спать!

Звукорежиссер1 снова садится на свой стул, запрокидывает голову и закрывает глаза. Впервые свет, освещающий его самого – гаснет. Человек за пультом становится невидим зрителям. Слышится мерное посапывание (храп). Старуха и актеры выходят из оцепенения. Из темного угла появляется девочка. Старуха поднимает с пола чашку и с силой бросает ее в девочку. Девочка громко вскрикивает.

СТАРУХА. Ты опять все испортила! Даже собственные стихи умудрилась испоганить таким бездарным прочтением!

ДЕВОЧКА. Но вы сказали людям, что это ваши стихи!

СТАРУХА. Потому что это мой спектакль. Мой театр! Мои актеры! Потому что я – БОГ!!!

Храп внезапно прекращается.

ДЕВОЧКА. Но я не хочу читать стихи за кулисами! Я хочу выходить на сцену!

СТАРУХА. Хочешь?! А почему ты решила, что ты можешь?

ДЕВОЧКА. Но я ТАК хочу!…

СТАРУХА .(спокойно, ласково) Хм. Это аргумент. Но только для тех, кто не знал любви.

ДЕВОЧКА. Почему?

СТАРУХА. Потому что любовь подчиняет себе все твои желания и не дает ни одной возможности их исполнить. Это рулетка. У тебя плохие стихи. В них нет любви.

ДЕВОЧКА. Что же делать? Наверно, это должно произойти естественно…

СТАРУХА. Где ты видела в жизни естественность?! Ее нет даже в театре! Следующий мой спектакль - о любви. К сценарию срочно нужны стихи. Хорошие. У меня нет времени. У тебя нет выбора. Ты должна влюбиться.

Старуха подходит к девочке и осыпает ее лицо золотой пылью. Девочка делает глубокий вдох, хватается за грудь и громко закашливается.

СТАРУХА (актерам) Скорее! Сейчас она его разбудит!

Слышится громкий зевок. Над ЗВУКОРЕЖИССЕРОМ1 зажигается свет. Звукорежиссер1 потягивается, зевает и вдруг видит девочку.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Опять она! Как она мне надоела!

Звукорежиссер1 выключает свет над девочкой и переводит луч на НЕЕ. Она, покачиваясь, стоит в углу на большом белом кубе.

ОНА. Я не должна была ехать на эти гастроли, ведь я не играла в спектакле. Но она взяла меня. В поезде всю ночь мне снилось солнце, которое заливало пустой мертвый город. Солнце проникало в каждую щель, в каждый уголок, и не было спасения от этого света… Он был танцор. Я увидела его и умерла.

Она падает с куба. Звукорежиссер1 переводит луч света в центр квадрата, где появляется Юноша в голубом. Звучит очень трепетная нежная мелодия. Юноша танцует. Слышатся оглушительные аплодисменты. На сцену выходят люди (зрители), которые дарят юноше цветы. Последней появляется девочка с букетом луговых цветов. Она дает юноше букет и целует его. Внезапно начинает играть другая мелодия: в ней слышен шум леса и плеск реки. Юноша подхватывает девочку на руки, танцует с ней. Музыка умолкает. На полу появляется проекция звездного неба.

ДЕВОЧКА .(держась за сердце) Что же это?

ЮНОША (смеется) Это еще что! Это только начало! Знаешь, как потом будет больно!

ДЕВОЧКА. Почему?

ЮНОША. Потому что завтра ты уезжаешь. Далеко-далеко.

ДЕВОЧКА. Но ведь ты приедешь ко мне?

ЮНОША.(задумчиво) Приеду.

ДЕВОЧКА. Ты будешь писать мне?

ЮНОША. Каждый день.

ДЕВОЧКА. (держась за сердце) Почему же мне так больно?

ЮНОША. Посмотри на звезды. Это тоже маленькие боли. Некоторых из них давно нет. А мы до сих пор видим их свет.

ДЕВОЧКА. Почему?

ЮНОША. Потому что я люблю тебя. А когда я люблю тебя – они светят.

Слышится стук пребывающего поезда. Шум вокзала.

Юноша обнимает девочку.

ЮНОША. Тебе пора. Вот… это на память.

Юноша протягивает девушке красное пластмассовое сердце почти квадратной формы: угловатое, не скругленное по краям.

Слышен гудок паровоза и голос: «Поезд №17 отправляется с третьей платформы. Поезд следует в НИКУДА через ДАЛЕКО…».

.

ДЕВОЧКА. А почему оно квадратное?

ЮНОША. (смеется, ставит рядом с девочкой большой квадратный чемодан) Когда дышишь – края вонзаются в тело… Очень смешно! И очень больно, моя девочка… Пока!…

Юноша целует девочку и уходит. Слышен гудок паровоза и голос: «Предъявите билеты в ДАЛЕКО, иначе вас высадят в НИКУДА….» Гаснет свет. Утихающий стук колес.

Звукорежиссер1 переводит луч на НЕЕ. У нее в руках пластмассовое сердце. Она переворачивает его и читает с оборота.

ОНА.

Я Мечту продаю за гроши,
Как разбитые стекла окраин…
Где-то там, в переулках души
Бродит мой неприкаянный Каин…

Словно вырванный сердца кусок,
Моя маска из слёз и из грима,
Видишь, я рассыпаюсь в песок
Без тебя, мой далекий ЛЮБИМЫЙ…

Растворяюсь с весенней грозой,
Вспоминая забытую ласку,
И срываю с Небес ГОРИЗОНТ,
Словно с глаз ослеплённых повязку...

И в волне, и в гранитной скале
Я тебя, ненаглядный, искала,
Я была на Земле, и в земле,
Небеса на клочки разрывала…

А теперь продаю за гроши
Лишь разбитые стекла окраин,
Где-то там, в переулках души
Бродит мой НЕПРИКАЯННЫЙ КАИН…

ОНА. За два года он написал мне шесть писем. Звонил одиннадцать раз. …так и не приехал. Я любила его, как сумасшедшая. Меня лечили… Но... Я начала…

Звукорежиссер1 громко зевает и «выключает» ее. Снова зажигается свет в центре. Девочка лежит в кровати. Рядом с ней сидит Старуха.

СТАРУХА. Ты начала писать хорошие стихи. Выздоравливай моя девочка и приходи завтра на спектакль. Знаешь, ребята не успевают переодеваться: нужна твоя помощь.

Старуха целует девочку в лоб и уходит.

Звучит музыка, под которую Юноша танцевал с девочкой. Девочка приподнимается на кровати. Достает из-под подушки большую ромашку, в которой вместо лепестков – шесть квадратных конвертов с письмами.

ДЕВОЧКА .(отрывает лепестки-конверты) Любит. Не любит. Любит. Не любит. Любит. Не любит.

Девочка открывает последний конверт, достает письмо и читает.

ДЕВОЧКА.

Он спрашивал: “Что осталось?
Простите меня за грубость,
Но Вечность – такая малость,
Что, право же, просто глупость
Истратить её на нежность,
Безумие, страх и робость,
А Бездна – как Неизбежность,
Меж нами всё шире пропасть…
Ведь в сущности ЧУВСТВО – странность,
И долго бы не продлилось,
Жизнь – радость и многогранность,
Прощайте же, Ваша милость…”

Она отвечала: “Жалость,
Как жало в застывших жилах,
Вы правы, что Вечность – малость,
Но жаль, что мы оба – живы…
А БОЛЬ, как всегда – нечаянна,
Я знаю, мне всё приснилось,
И СМЕРТЬ, и ЛЮБОВЬ – с л у ч а й н о с т ь,
Я сильная, Ваша милость…”

Девочка встает с постели и неровным шагом направляется к Звукорежиссеру1. Она становится перед ним на колени.

ДЕВОЧКА. Господи Всевышний! Умоляю! Зажги для меня звезды!

ЗВУКОРЕЖИССЕР1 (умиляясь) Девочка моя, хорошая моя, бедная моя… Будут тебе звездочки! Вот только водки выпью… Эй, водки!

Звучит самба. Выходит полногрудая официантка с подносом, на котором стоит большая квадратная чашка. Официантка ставит чашку на стол, низко наклоняясь над Звукорежиссером1.

ОФИЦИАНТКА. (томно) Сколько Вам сахара?

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Я пью водку без сахара. Я предпочитаю иную сладость…

ДЕВОЧКА. Господи Всевышний! Умоляю! Зажги для меня звезды!

ЗВУКОРЕЖИССЕР1 (отмахиваясь) Да, погоди ты со своими звездами!… Сейчас более уместен мрак…

Звукорежиссер1 встает со своего места, обнимает официантку и начинает очень зажигательно танцевать с ней самбу. Девочка плачет, стоя на коленях перед пультом.

ДЕВОЧКА. Господи, он сказал, что звезды светят, только, когда он любит меня! Господи, умоляю, скажи, что он любит меня! Зажги для меня звезды!

Девочка в отчаянье начинается карабкаться на стол звукорежиссера1, случайно задевает рукой чашку. Чашка падает, водка разливается. Что-то искрит, шипит, останавливается музыка. Девочку бьет током. Она падает. Все погружается во мрак.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Да, как же мне надоели эти чертовы людишки! Что вы лезете ко мне со своими квадратными жизнями, когда я занят судьбой всей Вселенной?! (томный вздох официантки) Дерьмо! И КАЖДЫЙ МНИТ СЕБЯ БОГОМ! Каждый думает, что смеет обращаться ко мне! Все дерьмо!! Да вытри ж ты это! Все мокрое…

В полной темноте слышится голос девочки.

ДЕВОЧКА.

Сизоватый туман там спускается с гор,
А над городом – сон, а над городом – смог
С давних пор в тех краях продолжается спор:
На каком языке разговаривал Бог?
На каком языке разговаривал Бог,
Когда выдрал из тела Адама ребро,
Сквозь него пропустив неприкаянный ток
И на Древе Познанья поставив тавро?
На каком языке разговаривал Бог,
Когда Ева прикрылась, стыдясь наготы?
Он ей что-то сказал! Ведь молчать Он не мог,
Если смолк во Вселенной язык красоты…
Подойдет синей ночью обещанный срок
И наполнится словом иссякший родник:
На каком языке разговаривал Бог,
Когда у Вавилона Он отнял язык?
А когда я шагну за незримый порог
Пусть извечный вопрос – словно шрам на виске:
На каком языке разговаривал Бог?
И немеет язык… На каком языке?…

Звукорежиссер1 включает какую-то тусклую лампу. Зрители видят лежащую возле стола девочку. Она не двигается. Официантка торопливо вытирает большой серой тряпкой стол и стул, и быстро уходит.

Звукорежиссер1 садится за пульт, раздраженно крутит ручки, смотрит на девочку.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1 .(кричит) Да уберите же ее кто-нибудь!!!

Никто не выходит.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Старуха!!

Появляется старуха в темном строгом костюме. Старуха подходит к девочке. Склоняется над ней, гладит девочку по голове.

СТАРУХА. Квадратик, я вовсе не хотела мучить тебя. Хотя ты, наверно, до конца жизни будешь думать, что я разрывала твое сердце для того, чтобы извлекать оттуда стихи. Стихи – это лишь дыхание. Я просто хотела научить тебя дышать. Ты попала в театр вовсе не для того, чтобы стать актрисой. А для того, чтобы отказаться от себя и наполнить собой этот мир. И я была жестока с тобой, потому что только настоящая любовь может быть по настоящему жестокой. Любви не свойственна доброта. Чтобы заставить любимого человека идти по пути к счастью – нужно хлестать его кнутом. Я это делала. А сейчас я оставляю тебя на пороге. Ты или умрешь. Или умрешь. Выбор есть всегда. (звукорежиссеру1) Я не могу забрать ее. (девочке) Но я люблю тебя!

Старуха осыпает девочку серебристой пылью и снимает маску старухи, которую бросает к ногам девочки. Под ней оказывается улыбчивое лицо полногрудой официантки. Она уходит.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Танцор!

Звучит нежная мелодия. На сцене появляется юноша в голубом. Он поднимает девочку на руки. Юноша кружит девочку по сцене, а затем бережно снова опускает на пол. Девочка не двигается.

ЮНОША. Квадратик, я бы забрал тебя! Но ведь меня нет. Ты же меня придумала! Не было никаких гастролей – ты все лето провалялась с корью. Не поверишь, но ты никуда не ездила, ни с кем не танцевала, никому не дарила цветов… И писем я не писал тебе, потому что меня никогда не существовало! (шепотом) И знаешь, не было никаких звезд!… Все звезды давно погасли, и только ты продолжаешь видеть их свет. Ты очень сильная. Именно поэтому я бросаю тебя. Я – твоя самая сладкая фантазия - бросаю тебя… Только настоящая любовь может быть по настоящему жестокой. Прощай… И хотя я только твоя выдумка, я все равно… люблю тебя.

Юноша снимает с шеи легкий голубой шарф и накрывает им лицо девочки. Уходит.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1 (растеряно) Ну, а ты?!

Из темноты выходит ОНА и подходит к девочке. У нее в руках кубик-рубик.

ОНА. Квадратик, я не могу забрать тебя, потому что я – твое будущее. А у тебя нет будущего. Только прошлое и настоящее. Обрести будущее можно, если сложишь головоломку. Это не трудно. Это обыкновенный… бермудский квадрат. Геометрия не имеет никакого значения. Только любовь. Только настоящая любовь может быть по настоящему жестокой. Я твое будущее. Меня нет. И я люблю тебя.

Она оставляет на сцене кубик-рубик и уходит.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Значит, если никто не уберет ее – это сделаю я.

Звукорежиссер1 поднимает руку и медленно опускает ее на большую красную кнопку на пульте. Звучит страшная музыка. Вдруг на сцену выходит абсолютно лысый человек в оранжевом балахоне. Он наклоняется над девочкой, берет ее руку, щупает пульс.

ЧЕЛОВЕК. (ласково) Ну что вы! Не стоит. Она же просто спит. Позвольте, я разбужу ее.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Кто ты?

ЧЕЛОВЕК. Я – одно из ваших творений.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Но я знаю все свои творения!

ЧЕЛОВЕК. Значит, вы забыли обо мне. Разрешите мне разбудить ребенка?

ЗВУКОРЕЖИССЕР1 .(надменно) Ну, попробуй. Только учти. Это последний шанс. Я хочу спать. И если, когда я проснусь, ты не справишься….

ЧЕЛОВЕК. Я понял! Как скажете. Если Вы проснетесь, и я не справлюсь – я готов понести самое страшное наказание.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1 (зевая) Так-то…

Звукорежиссер1 громко зевает и «гасит» себя. Его фигура погружается во тьму. Человек снимает с себя оранжевый балахон, под которым оказывается длинное белое платье. Оранжевый балахон он расстилает на полу. Все вокруг приобретает оранжевое свечение. Девочка лежит без движения.

Но откуда-то сверху слышится ее голос.

ДЕВОЧКА.

Я ем по ночам виноград.
Я трогаю вечность рукой.
Я слышу, как падает град
С какой-то звериной тоской.
Я чувствую: что-то не так.
Такая прозрачная ночь.
Мы ляжем с тобою во мрак.
Никто нам не сможет помочь.
Зеленых горошин в горсти
Запомни сентябрьский цвет.
Никто нас не сможет спасти.
Нигде нам спасения нет.

Человек снимает с лица девочки голубой платок и отбрасывает его. Сдувает с ее лица серебристую пыль. Откидывает ногой кубик-рубик и маску старухи. Берет девочку на руки и переносит на расстеленный на полу квадратный кусок ткани оранжевого цвета. Садится на пол. Девочку сажает рядом, обнимая ее одной рукой. Она все еще не двигается.

Звучит музыка, в которой слышится щебет птиц, жужжание насекомых и мелодия флейты.

ЧЕЛОВЕК. (улыбаясь) Я все смог преодолеть. По дороге к истине я отряхивал с себя прах всех земных привычек, тягот и забот. Я покинул свой дом, я стер из памяти черты той, которая никогда не была моей, я разорвал узы бессмысленного родства, я преодолел притяжение клочка земли, я позабыл вкус желтых яблок и зеленого винограда. Я отказался от привязанностей и страстей. И тогда…я вошел в Сады. Там я увидел красоту пустоты, и познал прикосновение к великому НИЧТО… Один шаг отделял меня от растворения во вселенском потоке, от гармонии без формы и содержания, от безупречного ухода… Но…

В мелодии усиливается жужжание насекомых.

ЧЕЛОВЕК. (удрученно) Но я не смог. Я упал с такой высоты, что пока летел - прожил еще десять жизней в обличьях садовых червей. Я не достиг совершенства. Сады сгубили меня. Я отрешился от всего. Я открыл канал, по которому шел свет сквозь душу всего сущего. Но… Сады сгубили меня.

Жужжание становится невыносимым.

ЧЕЛОВЕК .(раздраженно) Это самое волшебное место между небом и землей. Там Ничто не нарушало моего движения к истине, ничто не посягало на мой покой. Но лишь одно… Лишь одно …(кричит) Лишь одно! (резко бьет себя ладонью по щеке) Эти невыносимые комары!!!! Как они мне надоели!

Девочка просыпается от хлопка и удивленно смотрит на Человека. Он показывает ей ладонь, на которой - кровавое пятно от убитого комара.

ЧЕЛОВЕК. Посмотри, посмотри на него, девочка… Он же ничего не знал о моем пути к истине. Но он во стократ счастливее меня. Он уже родился с крыльями для того, чтобы летать, и с хоботом для того, чтобы сосать кровь. Он умер быстро и неожиданно в самый счастливый миг своей жизни – когда пил жидкость, в формуле которой разгадка тайны мироздания… … Он умер так, как умирают великие монахи – на вершине наслаждения, суть которого - отречение от всего сущего. В одном всепобеждающем глотке крови… Моей крови, которая мне же и недоступна!… (раздраженно вытирает ладонь о балахон) И вот скажи, за что ему, комару, такое счастье, а нам с тобой – столько сомнений горестей?

ДЕВОЧКА. Я…я не знаю.

ЧЕЛОВЕК (серьезно) Великий ответ! Достойный ответ!

ДЕВОЧКА. Я умерла?

ЧЕЛОВЕК. А ты ТАК представляешь себе смерть?

ДЕВОЧКА. Нет.

ЧЕЛОВЕК. Значит, не умерла… Смерть – это единственная вещь, которая является именно такой, какой мы ее себе представляем.

ДЕВОЧКА. А жизнь после смерти?

ЧЕЛОВЕК (смеется) Ну, какая может быть жизнь после смерти?

ДЕВОЧКА. То есть – жизни после смерти нет? Дальше – просто пустота?

ЧЕЛОВЕК. (смеется) Почему все ужасное люди сравнивают с пустотой? Пустота – это точка отсчета. Это – миг, когда добро и зло сливаются в поцелуе. (убивает еще одного комара на щеке) Не знаю, есть ли жизнь после смерти…. (вытирает руку о балахон) Не уверен даже в том, есть ли смерть после жизни…

ДЕВОЧКА. А что же тогда есть?

Человек задумывается. Слышен храп спящего Звукорежиссера1.

ЧЕЛОВЕК. Я не поэт. Но мне кажется, что есть Любовь.

ДЕВОЧКА. Любовь?!

ЧЕЛОВЕК. Ну, конечно!

ДЕВОЧКА. Но ведь ее нет.

ЧЕЛОВЕК. Ну-у-у-у! Если любви нет, то, что же тогда есть?!

ДЕВОЧКА. Бесплодные фантазии и много боли.

ЧЕЛОВЕК. Это тоже есть. Но вот в чем штука. Все это не имеет никакого отношения к Любви. Просто мир устроен слишком просто для таких сложных существ, как люди. И любовь появляется при одном очень неудобном условии.

ДЕВОЧКА. Каком же?

Храп усиливается.

ЧЕЛОВЕК. В нее надо верить. И все. Никаких заклинаний, ожиданий, трудов. Любовь нельзя заслужить, нельзя выиграть, нельзя придумать. Просто поверить. И все.

ДЕВОЧКА. Как можно поверить в то, чего не знаешь. Что такое Любовь?

ЧЕЛОВЕК .(вздыхает) Ой-ой-ой… Вот я за этим сюда и пришел. Чтобы сказать тебе. Но дело все в том, что сначала ты должна поверить в то, что я тебе скажу, а уж потом я тебе скажу.

ДЕВОЧКА. Как это?!

Храп становится почти оглушительным.

ЧЕЛОВЕК. Вот так! (убивает еще одного комара на щеке)

ДЕВОЧКА. Я уже верила так. Без оглядки. Верила в нерушимость папиного шкафа в большой комнате, верила в то, что когда-нибудь я буду танцевать на стуле, и что звезды никогда не погаснут. А это оказалось неправдой. Я больше не хочу так верить. Я устала быть слепой. Мне лучше остаться с открытыми глазами в темноте, чем идти к свету с повязкой на лице.

ЧЕЛОВЕК (молитвенно складывает руки) Но я возьму тебя за руку!

ДЕВОЧКА. Но я хочу видеть.

ЧЕЛОВЕК. Но это очень тяжкий путь. Наши глаза не предназначены для видения. Не они слепы, душа слепа! Закрой глаза, чтобы открыть душу и тогда я скажу тебе, что такое любовь!

ДЕВОЧКА. Тогда я не хочу этого знать.

ЧЕЛОВЕК. Господи, я сделал все, чтобы уберечь тебя, но ты не хочешь беречься. А я… Не могу не сказать тебе. Ты имеешь право знать. Я послан, чтобы сказать тебе, что такое любовь…

Человек поднимается во весь рост и раскидывает руки. Звучит неземная музыка на фоне оглушительного храпа. Человек помогает девочке подняться на ноги. Берет ее за руку и наклоняется к ее уху. Внезапно устанавливается немыслимая тишина: ни музыки, ни храпа.

ЧЕЛОВЕК. (четко, ясно, как приговор) Что такое любовь? Бог – это Любовь.

ДЕВОЧКА (кричит) Но ведь бога не-е-е-ет!

Внезапно слышится оглушительный взрыв. Над звукорежиссером1 включается свет, в котором ясно видно его разъяренное злое лицо.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Ах, нет! Значит, меня еще и нет?! (человеку) Ты не справился с задачей и будешь стерт!!! Я устал быть милосердным и добрым к существам, которых я создал и которые не верят в меня. (девочке) Ты помнишь какую-нибудь молитву?

ДЕВОЧКА. Отче наш.

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. Можешь ее забыть. Все это блажь. Те, кто молятся - не верят в меня еще яростней, чем иные! А я устал… Мне снятся кошмары! Вы мне надоели и сейчас вы исчезнете, потому что это в моей власти!!! Что хочу, то и делаю!

Звучит невыносимая барабанная дробь с нагнетающим ритмом. Звукорежиссер1 опускает руку на красную кнопку. Взрыв. Человек и девочка, обнявшись, лежат посреди сцены. Внезапно зажигается свет на противоположном углу сцены-квадрата, и зрители видят точно такого же человека в рабочей одежде за пультом с красной кнопкой. Это Звукорежиссер2.

ЗВУКОРЕЖИССЕР2. (человеку и девочке, кивая на звукорежиссера1) Что происходит?! Кто этот самозванец, я вас спрашиваю?!

ЧЕЛОВЕК. Он… Он…говорил, что Он…

ЗВУКОРЕЖИССЕР2. Да как вы смеете?!!! Я создавал Вас, лепил вас, любил вас, а вы все это время верили этой жалкой подделке?!!!

ЗВУКОРЕЖИССЕР1. (злобно смеется) Верили?! Не тешь себя надеждами! Верили! Видишь вот это – самое ничтожное из твоих творений – даже она в тебя не верит!!!

ЗВУКОРЕЖИССЕР2. (девочке) Что?! Ты в меня не веришь?!

ДЕВОЧКА(человеку) Бог это – любовь?

ЧЕЛОВЕК. Да.

ДЕВОЧКА (смотрит на звукорежиссера2). Но разве ты – любовь?!

ЧЕЛОВЕК. Не говори так!

Звучит барабанная дробь.

ЗВУКОРЕЖИССЕР2. А кто же я, по-твоему?!

Взрыв. Еще более сильный, чем первый. Грохот. Огненные вспышки. Внезапно в третьем углу квадрата зажигается еще одна лампа. Зрители видят точно такого же человека в рабочей одежде за пультом с красной кнопкой. Это Звукорежиссер3.

ЗВУКОРЕЖИССЕР3 (звукорежиссеру2) Кто ты?! И ты еще спрашиваешь?! (кричит обоим) Мне стоило отлучиться ненадолго, а вы уже пробрались в созданный мною мир и принялись менять его по собственному усмотрению?!! Один пьет водку и заигрывает с официантками, другой пытается обмануть ту, которая уже обманута! (девочке ласково) Но я прощу тебя, если ты захочешь этого. Просто попроси. Только в прощении может быть спасение.

ДЕВОЧКА. (человеку) Это так?

ЗВУКОРЕЖИССЕР1 и ЗВУКОРЕЖИССЕР2.(кричат) Это не так!!!

ЧЕЛОВЕК. Это так.

ДЕВОЧКА. Попросить прощения?.. Но в чем я виновата?

ЗВУКОРЕЖИССЕР3. (нежно) В том, что ты не верила в меня…

ДЕВОЧКА. Да, но где ты был столько времени?

ЗВУКОРЕЖИССЕР3 (зевая) Я был занят.

ЗВУКОРЕЖИССЕР 1. Не верь ему!

ЗВУКОРЕЖИССЕР2. Он плевал на тебя!

ДЕВОЧКА. (человеку) Бог – это любовь?

ЧЕЛОВЕК. Да.

ДЕВОЧКА. (смеется) Если Бог – это Любовь, а ты Бог, значит ли это, что все это время Любовь была занята?

ЗВУКОРЕЖИССЕР3. (дико кричит) Да ты вздумала играть со мной?! Я сотру тебя в порошок! (тянется к красной кнопке)

Страшный взрыв. В четвертом углу квадрата загорается еще один луч. И в нем – еще один человек в рабочей одежде за пультом с красной кнопкой. Это – Звукорежиссер4. У девочки – истерический припадок смеха. Человек безмолвно стоит посреди сцены, обхватив голову руками.

ЗВУКОРЕЖИССЕР4. (хрипло, страшно) Я создал идеальный по форме мир. Все стороны равны. Все углы – девяносто градусов! Диагональ может поделить бермудский квадрат на два бермудских треугольника, у каждого из которых – квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов!!! Я существовал в волшебстве этой идеальной геометрии и сначала даже не обращал внимания на всех этих людишек, а потом – на появление каких-то самозванцев, но сегодня мне впервые приснился кошмар. Это были круги!!! Плавные линии, круги! Это все из-за вас! Я был добр, но сейчас я буду жесток!

Звукорежиссер4 направляет острые яркие лучи на Звкуорежиссера1, Звукорежиссера 2, Звукорежиссера3. Слышится пулеметная очередь. Звукорежиссеры вскрикивают от боли. Звукорежиссеры начинают яростно «отстреливаться» светом и звуком. По квадратной сцене пробегают вспышки, квадратные фигуры, слышаться крики. Человек обнимает девочку и заставляет ее пригнуться.

ЧЕЛОВЕК. Ты говорила, что знаешь «Отче наш»

ДЕВОЧКА. Да. Меня мама научила. Бог – это Любовь? Смерти нет? Но ведь мы сейчас погибнем…. А правда ли, что только настоящая любовь может быть по настоящему жестокой?

ЧЕЛОВЕК. Нет. Любовь добра и всепрощающа.

Вдруг устанавливается немыслимая тишина. Звукорежиссеры с озверевшими лицами поднимают руки и медленно опускают их на красные кнопки на своих пультах. Человек становится на колени, рядом становится девочка.

ДЕВОЧКА. Мне страшно

ЧЕЛОВЕК. Читай молитву.

Руки звукорежиссеров медленно приближаются к кнопкам.

ДЕВОЧКА. Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя твое. Да будет царствие твое и на небе и на земле. Дай хлеб нам насущный на каждый день и прости нам долги наши, ибо и мы прощаем должникам нашим. Не веди нас во искушение, но избавь нас от лукавого, ибо ТВОЯ и сила, и слава. Во веки веков. Аминь.

Звукорежиссеры одновременно жмут на кнопки.

Страшный взрыв.

ЧЕЛОВЕК. Господи! Убереги этот квадратный мир!

ДЕВОЧКА. Господи, зажги для меня звезды!

Внезапно под куполом театра зажигаются звезды. Звукорежиссеры осоловело смотрят вверх. Через мгновение сверху падает огромный круглый купол парашюта, оранжевого цвета. Купол медленно накрывает сцену и всех зрителей.

С неба слышится мужской голос.

ГОЛОС.

я расскажу тебе, как пахнет лето,
как тает на губах клубничный мусс
луна и солнце улеглись валетом,
едва коснувшись на рассвете уст
друг друга. Им одна минута
отведена вдвоем на небесах,
когда восход цепями сна опутан,
а ночь и день застыли на весах,
уравновесив свет и тьму навеки,
что будут длиться несколько секунд,
клубничный мусс кроваво-сладко-клейкий
мне склеил губы. И подавлен бунт
истерик, поцелуев и рыданий.
колючки звезд на небе – как ежи...
и больше нет ни смерти, ни страданий,
И я есть Путь, и Истина, и Жизнь....

КОНЕЦ