Ни боли, ни страха, ни сожаления. Ничего. Пустота. Его душу выжгли электрошоком. И теперь он мог говорить

- Мама наняла репетитора. Говорила, что он хороший человек, умный и образованный. Говорила, что его многие советую. Много чего говорила, нахваливала...

Ирман тяжело сглотнул.

Тот зимний день... он запомнил его на всю жизнь. Репетитор переступил порог их дома. Высокий, худой мужчина в очках. С зализанными назад темными редкими волосами. С большим носом и тяжелым взглядом. Изучающим... липким... страшным... Ирман передернул плечами.

- Господин Ларсон. Так его представили. Но мне полагалось называть его "учитель". Он сам так сказал. Что хочет, чтобы я его так называл.

Родители отвели им для учебы самую дальнюю комнату в доме, чтобы посторонний шум не мешал. Поэтому тот человек и делал все те вещи. Потому что знал - никто не войдет, пока не закончится их час.

- Он так смотрел на меня. Таким взглядом... Первые две недели он только смотрел... только первые две недели...

Горло сдавило болезненным спазмом, и Ирман замолчал.

- П-потом... - губы задрожали, и мальчик сморгнул выступившие слезы.

А ведь человек этот приходил в их дом шесть месяцев. Целых шесть месяцев пытки...

Джозеф видел насколько тяжело Ирману все это рассказывать. Мальчик был прав, когда назвал человека сотворившего с ним такое тварью. Именно Тварь...

Мужчина хотел было сжать руку ребенка, что бы хоть немного поддержать его, чтобы хотя бы на мгновение облегчит его боль, но вовремя отдернул руку. Знал, что теперь, после проклятого вмешательства, прикасаться к Ирману опасно. Нет, не для него опасно. Для самого ребенка это может быть слишком травматично.

- Если не хочешь, можешь не говорить, Ирман. - Тихо сказал Джозеф, стараясь подавить вздох.

- Он ходил к нам три раза в неделю. Врал родителям, что я плохо усваиваю предмет. Хотя я старался изо всех сил. Я хотел, чтобы он исчез из моей жизни.