Надо будет обязательно поговорить с отцом Ирмана и настоять на том, чтобы ребята и дальше шли по жизни рука об руку

***

Засыпать и просыпаться рядом с Ирманом стало так привычно, что поначалу, когда мама все же заставила Амиса ночевать дома, мальчик очень скучал и долго ворочался в кровати в бесполезных попытках уснуть. Он все переживал, как же Ирман уснет без него? А вдруг ему опять кошмары будут сниться? А вдруг он вновь будет плакать, и звать его? Все это Амиса очень тревожило и не давало покоя.

Но прошла неделя, потом вторая, и мальчик успокоился. Тем более Ирман уверял, что теперь спит хорошо, только очень по нему скучает.

Амис сразу и не понял, чему больше обрадовался. Тому, что Ирман хорошо спит или тому, что он по нему сильно скучает. Но потом признался сам себе, что второе вызывает в его душе больше эмоций. А еще вызывает какое-то очень странное чувство, которого он раньше не испытывал. Но говорить о том, что с ним происходит, он не осмеливался, решив, что разберется со всем сам, без чужой помощи. Вообще все, что касалось Ирмана, Амис, почему-то старался держать от всех в строжайшем секрете. Ему казалось, что если вдруг кто-то что-то узнает, то вся магия, которая витала вокруг этого мальчика, непременно исчезнет. А он этого не хотел. До слез не хотел. Потому и держал в тайне, даже от самого Ирмана.

В этот день опять шел дождь. Да такой сильный, что за плотной стеной воды ничего не было видно. Отец хотел оставить его дома, но нехорошее предчувствие, зародившееся еще накануне вечером, не давало Амису покоя, и он настоял на том, чтобы папа взял его с собой на работу. Мама сначала была против, но потом сдалась под напором несчастного взгляда своего чада и отпустила Амиса с отцом. Всю дорогу до клиники мальчик пытался понять, что ему так не понравилось вчера в прощании с Ирманом. Почему говоря ему «до завтра» и крепко обнимая его, Амису показалось, что этого больше не будет. Никогда не будет. Тогда где-то в груди что-то начало ныть и давить. Из-за этого странного чувства он не спал почти всю ночь, а утром, наткнувшись на протест родителей, чуть было не впал в панику. Притихшее за ночь чувство разыгралось с новой силой и теперь вовсе не давало ему покоя.