Он обнял его в ответ и провел ладонями по спине, стараясь успокоить

- Конечно, пришел. - Негромко проговорил Амис, вспоминая слова отца о том, как успокоить пациента. Для этого всего лишь надо говорить душевнобольным то, что они хотят слышать. - Ты ведь ждал меня. Поэтому я пришел. Успокойся. Теперь все хорошо.

Ирман не мог в это поверить. Он чувствует его прикосновения, чувствует, как сильно бьется в груди его сердце, слышит его дыхание и его голос. Он, в самом деле, его слышит.

- Ты настоящий? - спросил Ирман тихим шепотом, сминая в кулаках ткань футболки мальчишки. - Ты ведь настоящий... Я не сумасшедший. Я ведь чувствую тебя...

- Конечно я настоящий. - Амис рассмеялся. - Я тут самый настоящий.

Ему отчего-то нравился этот мальчик. Он был таким искренним. Таким открытым и таким беззащитным. Хотя Амис прекрасно помнил, сколько в нем силы. Он до сих пор не мог забыть, как неистово этот ребенок отбивался от огромных санитаров тащивших его к клинике. В нем было так много физических сил и почти совсем не осталось душевных.

- Это хорошо. - Ирман чуть отстранился и теперь, всхлипывая, вновь рассматривал мальчика. Кто он такой? Откуда здесь взялся? И почему так долго не приходил? - Почему ты больше не приходил ко мне? Я думал, что уже никогда не вспомню твой голос... Я думал, что сойду с ума... Мне очень, очень страшно, - признался он, вновь обнимая его.

- Тебе больше не надо бояться. - Успокаивающе проговорил Амис. - А не приходил, потому что не могу каждую ночь ходить по коридорам. Знаешь, тебе надо немного отвлечься. Пойдем играть. Меня Дин уже заждался. Я познакомлю тебя с ним. Идем.

И не дожидаясь ответа, он взял мальчика за руку, сильно сжимая его ладонь, и потащил за собой в глубь сада.

Они шли совсем недолго. До ближайших кустов, из которых, вдруг, с лаем выскочил взрослый мужчина в больничной пижаме и бросился к детям, высунув язык и улыбаясь.