Доктор украдкой улыбнулся. Мальчишка, как и прежде доверял ему

*** Рика ***

Рика, конечно же, подозревал, что мама лишит его связи с внешним миром, но, чтобы уж так жестко.

Он только и успел, что распечатать на черно-белом принтере фото Этельстена и спрятать его в тайник, о котором не знала даже Этид, когда мама ворвалась в комнату с огромной коробкой и начала сгребать с полок журналы, книги и, даже, школьные учебники. Опустошив ящики стола, выкинув все до единой бумажки, она перевернула кровать и комод с бельем, в поисках порнографии и прочих заначек. После этого она вынесла ноутбук, принтер, отобрала телефон и электронную книгу, вытряхнула из карманов все деньги, вплоть до мелочи и, не сказав ни слова, вышла.

Но сколь незавидным на самом деле оказалось его положение, парень понял, когда на улице начало смеркаться. Он сполз с кровати, чтобы включить свет, но выключатель не работал. Мама отключила электричество в его комнате. Вечером она принесла ему скудный ужин, который даже не озаботилась разогреть. Молча подождала со свечой, пока он все не съел, и ушла.

И ему ничего не оставалось, кроме как сидеть на подоконнике и смотреть на зажигающиеся в их городке окна домов. Как многие из этих домов, один за другим, вспыхивают разноцветными рождественскими гирляндами, перемигивающимися со звездами на ясном, безоблачном небе.

Так он сидел до глубокой ночи. Глядя сперва, как соседские семьи выносят на улицу фигурки оленей и Санта Клаусов, а одна парочка украшает игрушками растущую в их дворе елку. Наблюдал за детьми, катающимися на санках, перебрасывающимися снежками из-за слепленных из снега укрытий. А к ночи на пустых улицах уже выстроилась целая армия снеговиков и несколько неумело вырезанных ледяных скульптур.

Рика никогда не любил эти общественные забавы, но иногда, ради Этид, принимал в них участие. Теперь же он сидел взаперти и отдал бы многое, чтобы оказаться сейчас среди этой шумной толпы вместе с сестрой, которая почему-то тоже не выходила из дома. Хотя мама целый вечер крутилась во дворе вместе со своим бородатым ублюдком, «Номером Тридцать Три», которому в скором времени будет предложено вернуться в семью и забыть о ней. Рика видел это по ее слишком счастливой улыбке, которая знаменовала: "Скоро я тебя брошу, похотливая скотина". Еще ни один «номер» не избежал этой улыбки, и этот не станет исключением.

Ночью Рика еще долго слушал мамины стоны и скрип кровати, зажимая ладонями уши, и тихо съезжая с катушек. А когда все стихло, открыл свой тайник над дверной панелью и, забравшись в кровать, прижимал к груди распечатанное утром фото. Очень бережно, чтобы не испортить хрупкую бумагу.

Его полусонный разум рисовал чудные фантазии о том, как Этельстен находит его в этом доме, голодного и ослабевшего, с высокой температурой, как он выламывает к чертям эту дверь и забирает его в тот клуб. Как лежит рядом и просто обнимает, и его прохладные руки касаются лба Рикальда, а влажные губы то и дело пробуют, не спал ли жар. А когда до него доходило осознание того, что это невозможно, что он не нужен Этельстену, иначе тот не бросил бы его так просто, Рика представлял, как парень приходит на его похороны, случайно прочитав в газете некролог. И как сожалеет, что не нашел Рику до того, как он умер от тоски. Или не приходит, а просто с грустью думает о нем в своем богатом доме. Или вообще не думает. Ему ведь все равно. Он просто нашел себе игрушку на ночь, а потом выбросил за ненадобностью.