А. Жеребцов Тайны алхимиков и секретных обществ М., 1999 стр. 458

Собственно все эти утверждения являются ни чем иным как банальным обманом - обычной практикой еврейских каббалистов и их европейских коллег используемой при раскрутке мифа о большой роли каббалы в оккультизме. Автор предисловия прекрасно отдает себе отчет в том, что лжет и для того, чтобы не ввести и своих соплеменников в заблуждение предупреждает о том, что все сказанное об алхимии (описание превовещества и т.д.) является мистификацией. Что бы понять это стоит обратить внимание на следующее: он не случайно утверждает, что ни кто не может понять рисунок не обладая знаниями о еврейской каббале. Правильно любой еврейский каббалист прочтя, что в книге были помещены изображения живых существ поймет, что это утка. Об этом уже было сказано в исследовании, заповеди данные евреям Богом запрещают создавать изображения живых существ, дабы они им не поклонялись. Отсюда и такой специфичный символизм в каббале. Кроме того, автор не случайно предостерегает свой народ от греха идолопоклонничества, еще раз напоминая об этом законе. Соответственно и описание первовещества не что иное как стилизация под алхимические символы сюжеты которых возможно являются просто ироничной шуткой автора над алхимиками ищущими в них смысл. Есть несколько моментов в описании гравюр и в тексте из которых можно сделать такой вывод.
Первая гравюра с Меркурием и Хроносом является наиболее четко выраженной стилизацией изображения под алхимическое значение. То, что это стилизация автор указывает сам. При описании гравюры автор говорит, что по его скромному мнению, фигура молодого человека с крылышками стучащего себя по голове жезлом напоминает фигуру языческого бога Меркурия. В то время когда Фламель должен был писать эти строки он уже должен был получить Камень, и резонный вопрос, почему такая скромность в суждениях прославленного адепта? Кроме того, жест Меркурия в принципе может быть аналогичен жесту призванному показать тупость кого-либо – постучать по дереву, или по голове показывая, что там пусто. Но это просто предположение. Кроме того изображения Хроноса и Меркурия построены неправильно исходя из чего можно только получить лишнее подтверждение тому, что автор изобразил (описал словами, чтобы не впасть в грех идолопоклонничества) именно языческого Меркурия, а не алхимическую субстанцию.
Изображения третей гравюры с прекрасным садом и дубом вокруг которого слепцы ищут первоматерию для Делания, тоже в особом комментарии не нуждается. Собственно как и повторение библейского сюжета об избиении младенцев на следующей гравюре приведенное автором только для того чтобы прилепить свою сказку к алхимической интерпретации арки на кладбище «Невинных» сделанной другим автором.
Теперь рассмотрим подтверждения вышесказанного в остальной части текста. Если убрать ореол таинственности с этой истории то в ней фактически утверждается следующее:
Фламель найдя еврейскую книгу, принялся за алхимические эксперименты которые неудивительно привели к нулевому результату. Тогда он принялся искать помощи у знающих людей. В результате чего после долгих поисков он встречается с метром Ансольмом, который интерпретирует символы «Авраама» довольно достоверно. В результате чего Фламель 21 год проводит в безуспешных экспериментах. Здесь скрыта ирония автора. По сути, в этой части сказки утверждается, что в то время во Франции не было алхимиков способных свершить Великое Делание. А те, что были, понимали столь мало, что были способны только на заблуждения и ошибки. Но здесь есть еще один символ 21 год проведенный в безуспешных попытках Фламеля найти Камень и 21 страница в еврейской алхимической книге. В принципе это не что иное, как еще одно указание автора на то, что все сказанное о книге «Авраама» - мистификация. Т.е. те алхимики, что будут следовать по указанному в ней пути не придут ни к чему как и Фламель. Здесь есть еще одна интересная часть текста в которой говорится о крови младенцев и ее использовании в практике Делания. Евреев часто обвиняли в то время в ритуальных убийствах. Говоря о том, что кровь носит символический характер, автор таким образом косвенно опровергает эти утверждения.

Продолжим описание сказки. Убедившись в безуспешности своих попыток понять символическое описание исходного вещества Фламель отправляется в паломничество к святым местам дабы найти в синагогах Испании еврея который объяснит ему тайный смысл гравюр. На обратном пути он находит некого еврейского врача Канчеса (христианина по вере), который объясняет Фламелю некоторые секреты книги «Авраама». Они отправляются домой к нему за таинственной книгой, но при морском путешествии Канчес заболевает морской болезнью и умирает. Фламель его хоронит и обещает, что если позволят средства, то он будет выплачивать ренту дабы в церкви, при которой похоронен Канчес, служили каждодневную мессу за упокой его души. Теперь о том, что здесь сказано фактически. Фулканелли рассматривает это путешествие как символическое описание Делания, но если смотреть на вещи проще, то это часть истории говорит лишь о том, что без помощи еврея Фламель никогда бы не обрел знания того, какой материал нужен для алхимической работы. А смерть Канчеса не, что иное, как весьма ловкий ход со стороны автора, с помощью которого он отделался от ставшего ненужным персонажа. Кроме того, любой читатель этой истории склонный к чтению детективов всегда может заподозрить, что «коварный» Никола отделался от открывшего ему тайну еврея, просто отравив его во время морского путешествия, после чего стал усердно замаливать этот грех в церкви с помощью щедрой благотворительности. Ерунда конечно, но у многих могла возникнуть такая мысль.
Вся следующая часть истории словно покрыта туманом. В ней речь идет о том как Фламель вернулся домой к жене и за три года открыл секрет первого приготовления и завершил Магистерий. Туманом в этой части истории служат все ссылки на святых, благотворительную деятельность, равно как и рассуждения о страшном суде. Этот туман собственно подготавливает читателя и служит «плавным» переходом к восприятию сделанной вторым автором алхимической интерпретации теологических фигур Никола Фламеля на четвертой арке кладбища «Невинных». Тот, кто внимательно ознакомится со второй частью текста, легко сможет понять, откуда этот туман там взялся, точнее откуда он просто содран. Вот в принципе и все, хотя конечно есть еще многое, о чем стоило бы сказать и на, что обратить внимание, но это уже другая история. Теперь можно сделать некоторые выводы:
Предисловие и основная часть алхимического трактата «Иероглифические фигуры» написаны двумя разными авторами. Вначале алхимик сделал великолепную и изящную интерпретацию теологических фигур изображенных на кладбище «Невинных», после чего рукопись попала в руки еврейского каббалиста, и тот дописал к ней свое предисловие. Как ни печально, но большинство из тех, кто ознакомился с трактатом попались на «удочку» не сумев отделить «зерна от плевел» восприняв байку рассказанную в предисловии за «чистую монету» так и не сумев понять, что это просто хитрая фальшивка еврейского каббалиста основной целью которого было лишний раз заявить о каббале и нагло приписать ей «великую» роль в алхимии. Конечно это не все цели которые преследовались автором предисловия, но о них в следующий раз. Пока достаточно того, что можно прямо сказать о том, что содержание предисловия не имеет отношения ни к герметической, ни даже к еврейской каббале.

Основные выводы

Основной вывод, который можно сделать из проведенного исследования таков: каббала и алхимия никогда не были единой оккультной традицией. Все заявления об огромной роли каббалы в алхимии безосновательны и не правомочны. Тот, кто это утверждает ошибается либо намеренно лжет. Роль каббалы в алхимии столь мизерна, что на нее обращают внимание только благодаря раскрученному мифу о «великой роли и большом значении» каббалы в оккультизме. Вот и все.