Глава 5. Вечер у Слизнорта и неожиданная ревность. Часть 2

Едва Гарри и Гермиона успели переступить порог гриффиндорской гостиной, как к юноше подбежала разрумянившаяся Ромильда Вейн и радостно воскликнула:
- Привет, Гарри! Хочешь «Горной воды»?
Гермиона оглянулась через плечо и выразительно посмотрела на Гарри: «Ну, что я говорила?!»
- Нет, спасибо, - поспешно пробормотал Гарри в ответ Ромильде. – Мне она не очень нравится…
- Ну, тогда попробуй вот это, - девушка протянула Гарри коробку. – Это шоколадные котелки с огневиски. Бабушка прислала их мне, я не люблю…
- А-а… Э-эм-м-м… - замялся Гарри. – Большое спасибо… Мы тут как раз торопились… - Гарри поспешил за Гермионой, и его бессвязное бормотание постепенно затихло.
- Я же говорила! – недовольно проворчала Гермиона. – Чем быстрее ты кого-нибудь пригласишь, тем быстрее остальные от тебя отвяжутся, и ты сможешь… - Гермиона осеклась. Лицо ее в одно мгновение сделалось непроницаемым. Гарри оглянулся и увидел Рона и Лаванду, сидящих в одном кресле тесно обнявшись.
- Спокойной ночи, Гарри, - Гермиона встряхнула кудрями и направилась в спальню девочек, хотя было еще только семь часов вечера.
Гарри в совершенно расстроенных чувствах отправился в свою комнату. Закинув под кровать коробку с шоколадными котелками, он сел и задумался. Проблемы, которые, казалось, отступили после матча со Слизерином, снова дали о себе знать. Гермиона, ставшая совсем замкнутой и неразговорчивой, явно не намеревалась мириться с Роном в ближайшее время. «Ну, ничего, - сказал Гарри сам себе. – Осталось пережить еще один день и вечер у Слизнорта, а там мы с Роном отправимся в Нору. Возможно, за каникулы они с Гермионой поостынут. По-крайней мере, она перестанет так болезненно на все реагировать… надеюсь…» Надежда эта была настолько призрачной и слабой, что Гарри самому не верилось в то, что она существует.
Опасения его подтвердились на уроке трансфигурации следующим утром. Шестой курс только-только начал проходить сложнейший раздел – трансфигурацию человека. Профессор Макгонагалл предложила студентам, работавшим перед зеркалом, поменять цвет своих бровей. С первой же попытки Рон умудрился отрастить себе великолепные, лихо закрученные кверху усы. Гермиона злорадно захихикала, увидев это. Рон не замедлил отомстить, злобно, но очень правдоподобно изобразив, как Гермиона подпрыгивает на стуле всякий раз, когда профессор Макгонагалл задает вопрос.
Лаванда со своей лучшей подружкой-болтушкой Парвати нашли пародию Рона необычайно смешной. Гермиона едва сдержала слезы и, как только прозвенел звонок, выбежала из класса, забыв половину своих вещей.
Ворвавшись в женский туалет этажом ниже кабинета трансфигурации, Гермиона разрыдалась. Как же она устала от этого бессовестного Рона, от этого постоянного напряжения, ожидания подвоха, от бессонных ночей, от пристальных взглядов Снейпа, от сочувствия Гарри… Ото всего сразу. Выходка Рона оказалась последней каплей, переполнившей чашу терпения Гермионы. И теперь все копившиеся много дней чувства изливались безудержным потоком горячих слез.
Гермиона не сразу поняла, что в туалете она не одна. Обернувшись, она увидела невысокую девушку со светлыми волосами и добродушной улыбкой, одетую в мантию с эмблемой Равенкло – Луну Лавгуд.
- Привет, Гермиона, - меланхолическим тоном поздоровалась Луна. – А я думала, что это – Плакса Миртл… Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?
Гермиона поспешно вытерла слезы и попыталась улыбнуться:
- Ничего страшного, Луна. Просто поссорилась с другом… Ох, этот Рон… он немного не по-дружески себя ведет в последнее время… я так запуталась… - слезы снова навернулись ей на глаза.
- Рон? – переспросила Луна удивленно. – Рон Честер-Кеттертон, открывший двадцать пять магических свойств сливы-цеппелина?
Гермиона уставилась на Луну с не меньшим удивлением. Покачав головой, она ответила:
- Нет, не Честер… Как-То-Там… Уизли. Рон Уизли, мой друг… или… не друг… - Гермиона не смогла сдержать всхлипа.
Луна взяла Гермиону под руку и повела к выходу, неловко похлопывая ее по плечу.
- Тебе бы надо выпить отвара из слив-цеппелинов, он прекрасно помогает успокоиться. Извини, я не захватила с собой, не думала, что они понадобятся, - заговорила Луна успокаивающим тихим голосом. – Но, может быть, стоит просто пойти в Большой Зал, попить чаю с мятой и отдохнуть…
- Спасибо, Луна, ты такая добрая, - всхлипнула Гермиона, выходя вместе с Луной из туалета.
Почти сразу же девочки встретились с прибежавшим за Гермионой Гарри.
- Привет, Гарри, - поздоровалась Луна. – Ты знаешь, что у тебя одна бровь желтая?
- Привет, Луна, - поздоровался Гарри. – Гермиона, ты забыла в классе… - он протянул Гермионе книжки.
- Ах, да, - сдавлено ответила Гермиона, забирая учебники и сразу отворачиваясь, чтобы Гарри не заметил, как она утирает глаза пеналом. – Спасибо, Гарри. Ладно, я, пожалуй, пойду.
Быстрым шагом Гермиона направилась в Большой Зал. Слезы все еще душили ее. Но к обиде уже примешивалось и другое чувство – злости, желания как-нибудь насолить Рону, задеть его за живое…
Прямо в дверях Большого Зала Гермиона чуть не налетела на высокого широкоплечего парня. Он тут же поддержал ее за локоть:
- Не ушиблась? – и ослепительно улыбнулся.
Подняв глаза, Гермиона почувствовала, как душа уходит в пятки – перед ней стоял Кормак Маклагген, буквально пожирая ее глазами. Нервно сглотнув, Гермиона ответила:
- Нет, спасибо. Можешь меня отпустить…
Кормак сделал вид, что сильно удивлен, мол, я и не заметил, что тебя держу, но все же не стал спорить и отпустил локоть Гермионы. Девушка посмотрела на Кормака с долей благодарности. Он снова приторно улыбнулся ей во все свои тридцать два зуба.
И тут Гермиона вспомнила о том, что нужно отомстить Рону. Во что бы то ни стало отомстить. Да и не только Рону…
- Послушай, - произнесла она нерешительно. – Кормак…
- Да-да, - тут же откликнулся парень, едва не заглядывая Гермионе в рот, чтобы поймать каждое ее слово.
- Ты бы не хотел… пойти… на вечер… к Слизнорту… - Гермиона буквально выдавливала из себя слова, которые никак не хотели произноситься. - …со мной?
Договорив, девушка перевела дух. «Знал бы ты, каких трудов мне это стоило!» - подумала она со злостью, при этом продолжая с улыбкой смотреть на Кормака.
А тот от радости готов был прыгнуть выше головы.
- С тобой? На вечер? К Слизнорту?! – завопил он так, что, казалось, слышал весь Хогвартс. – Конечно, Гермиона, конечно! О, ты меня так обрадовала! Может, сядем вместе за обедом?
- Ты имеешь в виду – прямо сейчас? – с опаской спросила Гермиона.
- Ну, да, - пожал плечами Кормак.
- Ты знаешь… - залепетала Гермиона, перепуганная таким напором со стороны Маклаггена. – Я еще не совсем готова… Думаю, не стоит торопить события… надо подождать… Присмотреться друг к другу…
- О, я все прекрасно понимаю! – тут же согласился Кормак. – Надо присмотреться. Правильно! Гермиона, ты такая умная! Присмотреться. Да, присмотреться! Тогда до вечера?
- До вечера. Встретимся в восемь, - кивнула Гермиона, чувствуя неподдельное облегчение от того, что смогла так легко отделаться от Маклаггена.
«Это ненадолго», - тут же подумала она. Опасения ее подтвердились. За обедом Маклагген все время посылал ей полные страсти взгляды и улыбочки, да и вообще, сиял, как начищенный галеон, так что это было трудно не заметить. Гермиона не знала, куда деваться от стыда, поэтому старалась не смотреть по сторонам и сидела за столом, упорно не поднимая головы. Однако, услышав знакомые голоса, все же встрепенулась. В Большой Зал на обед пришли Гарри и Рон. Они что-то обсуждали. До Гермионы донесся обрывок фразы Рона:
- …Любую! А ты пригласил Полоумную Лавгуд!..
Гермиона сразу все поняла и улыбнулась. Гарри-таки решился пригласить на вечер девушку. Правда, выбор его был, скорее, продиктован необходимостью, нежели искренним желанием.
Рядом с Роном и Гарри остановилась Джинни. Гермиона не слышала, что Джинни говорит, но догадалась, что та отчитывает брата. «Так тебе и надо», - злорадно подумала Гермиона. Посмотрев в сторону дверей, она чуть не поперхнулась – в Большой Зал вошли Лаванда Браун и Парвати Патил. «Подходящий момент», - подумала Гермиона и с неистово колотящимся сердцем направилась к друзьям.
Гарри о чем-то говорил с Парвати, в то время как Рон, скрывшийся в объятиях Лаванды, был полностью отрешен от реальности. Гермиона остановилась за его спиной и приветливо – насколько это было возможно – улыбнулась Парвати, сидящей напротив.
- Привет, Гермиона, - улыбнулась Парвати в ответ.
- Привет, Парвати, - Гермиона улыбнулась еще шире.
Гарри обернулся и взглянул на подругу с недоумением.
-Ты идешь сегодня на вечер к Слизнорту? – спросила Гермиона, излучая высочайшую степень доброжелательности.
- Меня не пригласили, - хмуро ответила Парвати. – Хотя я бы очень хотела, говорят, там бывает весело… А ты идешь?
- Да, - кивнула Гермиона. – В восемь мы встречаемся с Кормаком и…
Тут раздался звук, какой бывает, когда выдергивают затычку из засорившейся раковины. Рон вынырнул из объятий Лаванды, но Гермиона не обратила на это ни малейшего внимания.
- …и вместе идем к Слизнорту.
- Кормак? – переспросила удивленная Парвати. – Кормак – который Маклагген?
- Совершенно верно, - кивнула Гермиона с лучезарной улыбкой. – Тот самый, который ЧУТЬ БЫЛО, - она подчеркнула последние слова, - ЧУТЬ БЫЛО не стал вратарем в команде Гриффиндора.
- Вы с ним встречаетесь? – широко раскрыв глаза от изумления, спросила Парвати.
- Да… А ты не знала? – спросила Гермиона и совершенно не по-гермионски захихикала.
- Да ты что! – воскликнула Парвати, пораженная таким известием. – Да у тебя, похоже, страсть к игрокам в квиддич! Сначала Крам, теперь Маклагген…
- К ХОРОШИМ игрокам в квиддич, - поправила Гермиона, не переставая улыбаться. – Извини, пора бежать. Надо приготовиться к вечеру… - и она поспешно удалилась.
Выходя из Большого Зала, Гермиона чувствовала, как испаряется вся ее решимость и какое-либо желание идти на вечер к Слизнорту. Больше всего на свете ей сейчас хотелось закрыться у себя в комнате и поплакать несколько часов, пока глаза сами не станут слипаться, мысли не уйдут из головы и не придет первое тревожное сновидение. Но – нет. Если уж она затеяла все это, то доведет начатое до конца. Сыграет свою роль назло тем двоим, которые…
- Грейнджер…
Тихий голос. До такой степени тоскливый, что казалось неправдоподобным, будто он может принадлежать этому человеку.
Гермиона остановилась у поворота лестницы и обернулась. Несколькими ступеньками ниже стоял Малфой. Он тяжело дышал – видимо, пытался догнать ее от самого Большого Зала. Гермиона почувствовала, как сразу оборвалось сердце. Захотелось закричать, заплакать и засмеяться одновременно. Сдерживая внутреннюю дрожь, Гермиона спустилась на одну ступеньку и тихо спросила:
- Чего тебе, Малфой?
Он смотрел на нее как-то странно. С тоской, с непониманием, с болью, с ненавистью. Словно она была виновата в чем-то очень страшном. Помолчав немного, он ответил:
- Нам нужно поговорить.
- Вот как? – тут же отозвалась Гермиона. – Беспокоишься, не рассказала ли я кому-нибудь про Метку? Можешь спать спокойно, я еще не совсем выжила из ума…
- Поговорить не об этом, - тихо, но настойчиво перебил Малфой.
- А о чем же? – с вызовом спросила Гермиона, при этом ощущая, как к горлу подступает комок.
- Это правда? – вместо ответа спросил Малфой.
- Что именно? – не поняла Гермиона. Она вдруг заметила, что он как-то совершенно неестественно бледен. Под глазами у Малфоя пролегли темные тени, нос заострился, кожа обтянула скулы так, словно под ней ничего, кроме костей, не было… «Что это с ним?» - подумала Гермиона с тревогой, но спрашивать вслух не стала.
-То, что ты пригласила этого недоумка Маклаггена на вечеринку к Слизнорту? – спросил Малфой совсем тихо. Гермиона едва могла разобрать его слова. – Этот верзила так орал, что даже кентавры в Лесу слышали…
- Тебя это волнует, Малфой? – с сарказмом спросила Гермиона. – С чего это вдруг? За последние две недели ты со мной и словом не обмолвился. И знаешь – я этому рада. Честно. Совершенно искренне рада, что больше не слышу от тебя твоих вечных мерзостей. Может, продолжишь в том же духе?
- Я не знаю, - ответил Малфой полушепотом.
- Чего не знаешь? – спросила Гермиона зло.
- Не знаю, почему спрашиваю это у тебя… - ответил Малфой и вдруг осел на ступени лестницы, как марионетка, которой резко перерезали веревочки.
Гермиона кинулась к нему, не совсем понимая, что делает и что вообще может сделать. Перекинула его руку себе через плечо, помогла ему подняться («Ну и тяжелый же ты, Малфой! А на вид – одни кости!») и, затащив его в первый попавшийся пустой класс, усадила за парту.
- Что случилось? – спросила она с тревогой, усевшись напротив.
Малфой выглядел весьма потрепанным и жалким. Тяжело дыша, он полупрохрипел-полупростонал:
- Это все… из-за тебя…
- В каком смысле? – не поняла Гермиона. – Ты обвиняешь меня в том, что ты по какой-то непонятной причине плохо себя чувствуешь?! Да это верх наглости, я ведь пыталась тебе помочь!
- Не ори, Грейнджер! – ответил Малфой. – Если тебе интересно… в том, что со мной происходит, виновата именно ты. Только я не знаю почему. Когда я к тебе приближаюсь… все мои силы… они исчезают… я не могу… ни ходить… ни двигаться… ни говорить…
- Но сейчас-то ты говоришь! – возмущенно фыркнула Гермиона. – И я не понимаю, при чем здесь я?!
- Говорю… - согласился Малфой. – Знала бы ты, каких усилий… А, в прочем, не важно. Так это правда или нет?..
- Ты о чем? – спросила Гермиона раздраженно.
- О тебе и Маклаггене, - ответил Малфой.
- Тебя это волновать не должно, - ответила девушка со злостью. – Я не обязана перед тобой отчитываться. Да и перед кем бы то ни было – тоже. Кого хочу, того и приглашаю…
- Это правда? – повторил Малфой тверже. К нему возвращалась его злость, а вместе с ней, кажется, и сила.
- Допустим, - ответила Гермиона. – Тебе-то какое дело? Хотел, чтобы я пригласила тебя?
- Вот еще! – усмехнулся Малфой. – Я и сам могу туда пойти! Слизнорт знал моего дедушку…
- И не очень-то тебя за это ценит, - усмехнулась Гермиона. – Открой глаза, Малфой, ему на тебя наплевать!
- Так же, как мне – на него, - ответил Драко.
- Тебе на всех наплевать, кроме самого себя, - скрипнув зубами, бросила Гермиона. – Если это все, о чем ты хотел поговорить, то я, пожалуй, пойду. Мне еще нужно подготовиться к вечеру… - она встала и направилась к двери.
- Не на всех.
Его голос заставил ее остановиться. В нем снова сквозила такая дикая, необъятная тоска, из-за которой хотелось отбросить все былое, обнять злейшего врага, поддержать его, успокоить… Гермиона обернулась.
- Что с тобой творится, Малфой? – спросила она с долей сочувствия.
- Не знаю, - ответил он, не глядя на нее.
- Я перерыла половину библиотеки, - вдруг призналась Гермиона. – И ничего не нашла. Думаю, все, что случилось…
- Случилось потому, что мы этого хотели, - перебил Малфой и, обернувшись, посмотрел Гермионе в глаза. Тут же ее горло словно стиснула железная рука. – Разве не так?
- Нет… - прошептала Гермиона, пытаясь бороться с подступающими слезами. – Нет, это не так. Это была какая-то магия…
- Ты так думаешь потому, что тебе удобнее так думать, - сказал Малфой с легкой усмешкой. – Потому что в противном случае окажется, что ты сама на это пошла, и никакая магия тут ни при чем. И тебе уже нечем будет себя оправдать. Разве не так? Разве я не прав, Гермиона?
Девушка вздрогнула. Малфой назвал ее по имени? Малфой назвал…
Не до конца осознавая свои действия, Гермиона в пару шагов преодолела расстояние, отделяющее ее от Малфоя, склонилась к нему и прикоснулась своими губами к его пересохшим губам.
Он ответил на поцелуй. Обнял ее, притянул к себе, заставив сесть на него сверху. Гермиона не сопротивлялась. Сердце ее неистово колотилось в груди, душу наполняло ни с чем не сравнимое ощущение абсолютного и безграничного счастья. Она запустила свои пальцы в его волосы, прижалась к нему всем телом, продолжая целовать – неистово, страстно, нежно, трепетно, пламенно, жадно… Время остановилось для них. Исчезли границы между их замкнутыми мирами. Враги? Они никогда не были врагами в этом светлом, радостном, бесконечном царстве эйфории…
Драко одним рывком сдернул с Гермионы ее школьную мантию, основательно погнув застежки и вырвав с корнем пару пуговиц, расстегнул воротник ее рубашки и принялся целовать нежную девичью шею, стиснув в кулаке прядь ее каштановых волос. Гермиона задышала часто, откинула голову назад, подставляя шею под горячие поцелуи слизеринца. Он опустился ниже, к заманчивой ложбинке между ее грудей, провел по ней языком, заставив Гермиону задрожать крупной дрожью. Выправил из-под юбки подол гермиониной рубашки и обжег ее спину прикосновением своих рук.
- Драко… - зашептала Гермиона, теряя самообладание. – Драко, нет… не нужно… мы должны остановиться… мы должны…
- Я никому ничего не должен, - хрипло отвечал Драко, продолжая покрывать поцелуями пышущее жаром девичье тело. – Разве ты не хочешь этого?..
- Нет… - Гермиона попыталась сопротивляться, но попытка оказалась слишком уж слабой. – Нет, Драко, остановись… прошу тебя, не надо!.. не надо!..
- Почему? – горячо шептал он в ответ. – Я не хочу… не хочу останавливаться… Я хочу… тебя…
Гермиона вздрогнула, как от удара. Изо всех сил схватила Драко за плечи, заставив его остановиться. Спрыгнула с его колен, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, будто только что убегала от разъяренного гиппогрифа.
- Почему? – спросил Драко с надрывом.
- Я не могу, - ответила Гермиона, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я не должна… мы не должны… больше никогда…
- Ты сама понимаешь, что говоришь?! – воскликнул Драко с негодованием. – «Мы не должны!» Да кому мы вообще должны? Разве тебе не наплевать, что про тебя подумают?!
- А тебе наплевать? – спросила Гермиона устало, накинув на плечи мантию и застегнув уцелевшие крючки и застежки.
- Да, мне – наплевать! – рявкнул Малфой с такой яростью, что Гермиона пошатнулась от неожиданности. – Наплевать на всех, включая тебя! Катись к черту, Грейнджер! Проваливай!!!
Гермиона не заставила себя долго упрашивать. Развернувшись, она выскочила из класса и понеслась в сторону гриффиндорской гостиной. Слезы душили ее, но она не решалась дать им волю. «Нет! Ни за что! Никогда! Я не стану больше плакать из-за тебя, Малфой! Пропади ты пропадом!!!»

***

К восьми часам вечера Гермиона совсем расклеилась. Она уже хотела попросить прощения у Кормака и сказать ему, что не сможет пойти на вечеринку, так как у нее раскалывается голова, но передумала. На ее решение главным образом повлияли два факта: факт первый, прилипнув к факту второму, как булавка к магниту, страстно целовался с вышеупомянутым фактом в дальнем углу гриффиндорской гостиной. Гермиона не могла смотреть на это безобразие и поднялась к себе в комнату – переодеться и привести себя в порядок. Через полчаса, одетая в атласное платье нежного кремового цвета, прекрасно оттеняющее ее тщательно уложенные волосы, Гермиона спустилась из спальни в гостиную. Там ее уже ждал Маклагген в строгой черной мантии, распространяющий такой удушливый аромат туалетной воды, что Гермионе сразу захотелось на воздух. Гермиона собиралась подождать Гарри, но оставаться в душной гостиной просто не было сил.
- Пошли, - сказала она, чуть не закашлявшись.
Маклагген, не отводящий от Гермионы восторженного взгляда ни на минуту, предложил девушке свою руку. Любезно приняв поданную руку и натянуто улыбнувшись, Гермиона в сопровождении своего кавалера покинула гостиную.
- Как здорово, что ты меня пригласила! – начал разглагольствовать Кормак, едва они вдвоем успели переступить порог гостиной. – Знаешь, я очень люблю такие вечеринки. Помню, дома, на мой День рожденья, когда я решил обыграть моего друга Томаса Уилсона в квиддич…
Гермиона едва сдержалась, чтобы не зевнуть. Маклагген, заговорив о себе любимом, перестал обращать внимание на поведение и настроение Гермионы. Ему казалось, что он, будучи одним из самых известных красавцев школы, так же является неплохим собеседником, поэтому и не беспокоился о том, что девушка все время молчит. «Если девушка молчит, значит, она внимательно слушает», - считал он. И, пожалуй, напрасно.
Гермиона заскучала и совсем расслабилась в компании Маклаггена. А вот этого-то как раз делать было нельзя. Ибо не прошло и нескольких минут, как Кормак, кажется, начисто позабыл о каком-то там Слизнорте и его пресловутой вечеринке, и потащил Гермиону потайным ходом на верхний этаж. Там сейчас никого не было и быть не могло – все, кто не был приглашен на вечеринку, оставались отмечать наступающее Рождество в своих гостиных. Гермиона забеспокоилась только тогда, когда поняла, что Кормак настроен серьезно и что прогулка на верхний этаж – вовсе не простой променад перед увеселительными мероприятиями. Похоже, Кормак, в правду, поверил, что у него с Гермионой свидание.
- Куда мы идем? – с тревогой спросила Гермиона, резко останавливаясь.
Маклагген не обратил на это ровным счетом никакого внимания, продолжая тащить упирающуюся девушку в каком-то одному ему понятном направлении.
- Кормак, отпусти! – взвизгнула Гермиона. – Ты делаешь мне больно!
- Ой, прости, - Маклагген остановился, выпустил руку Гермионы, которую минуту назад сжимал так, точно хотел переломать в ней все кости.
- Куда мы идем? – спросила Гермиона тверже, хотя уже нервничала всерьез.
- Мы уже пришли, - ответил Кормак и приторно улыбнулся.
- Вообще-то нам нужно быть в кабинете у Слизнорта, - строгим тоном истинной старосты сказала Гермиона. – Иначе нас могут увидеть преподаватели… или смотритель… и назначат нам наказание.
- Брось, в такой чудесный вечер, - Кормак придвинулся поближе к Гермионе, заставляя ее отступить к стене, - с таким чудесным кавалером ты все еще думаешь о каких-то там наказаниях? Поверь, ни один преподаватель не станет штрафовать наш факультет только за то, что встретит влюбленную парочку в канун Рождества под омелой…
- Во-первых, влюбленная парочка – это сильно сказано, - истерически хохотнула Гермиона и тут же побледнела, как полотно. – Под ЧЕМ?!
- Под омелой, Мионочка! – проворковал Маклагген. – Ты не против, если я буду называть тебя «Мионочка»?
- Кормак, ты в своем уме?! – Гермиона окончательно потеряла контроль над собой. – Какая омела? Какая «Мионочка»?! Мы идем к Слизнорту или нет?
- Мионочка, успокойся, - Маклагген схватил Гермиону за талию и притянул к себе (при этом Гермиона почти услышала, как трещат ее ребра). – Думаю, мы можем позволить себе в этот романтический вечер немного опоздать на праздное сборище старых гуляк… - и потянулся к девушке губами.
Гермиона крепко зажмурилась, чувствуя, что, если Кормак сейчас же не остановится, то она ему как следует врежет. И наплевать, какие потом могут пойти слухи… На вечеринку к Слизнорту она, определенно, пойдет одна.
- Мионочка, ты такая милая, когда злишься, - пробормотал Маклагген и попытался поцеловать девушку, хотя, скорее, это выглядело так, будто он собирается ее съесть.
Почувствовав, как рот Кормака накрыл ее собственный, Гермиона передернулась от отвращения и протестующе замычала. Маклагген, видимо, принял этот звук за стон удовольствия и, взбодрившись, ринулся в серьезную атаку.
Гермиона чуть не задохнулась, пока пыталась выдержать – при этом отчаянно сопротивляясь – поцелуй Маклаггена. Для нее это была настоящая пытка! Мало того, что Маклагген вообще, похоже, не имел ни малейшего понятия о том, как нужно целоваться, так он еще и считал, что является в этом деле мастером и не собирался останавливаться в ближайшие несколько минут. Гермиона взвыла от негодования, собрав последние силы, уперлась руками в широченную грудь Кормака и отпихнула его от себя.
- В чем дело? – недовольно спросил Кормак.
- Я… - переводя дух, залепетала Гермиона неразборчиво. – Я… я… мне… надо… да… извини… я… на минутку… в дамскую комнату… я сейчас… извини… - и, не дождавшись ответа своего «кавалера», опрометью бросилась прочь.
Сердце ее колотилось, а в голове стучала только одна мысль: «Больше никогда в жизни я не буду так делать! Больше никогда в жизни! Клянусь!» Поцелуй с Кормаком вернул Гермиону к реальности. Жажда мести мгновенно утолилась, уступив место отвращению и возмущению. «Как он посмел, без моего разрешения?! - думала Гермиона, бегом преодолевая очередной лестничный пролет. – Даже Крам вел себя по-джентльменски по сравнению с этим неотесанным мужланом! Хотя, надо признаться, Виктор тоже не ахти как хорошо целуется… О, Мерлин, о чем я только думаю!» Гермиона покачала головой, отгоняя прочь ненужные мысли. Но на место Кормака и Крама вдруг пришел другой. Тот, о ком она не желала думать, но все же думала. Тот, кого не желала целовать, но все же целовала. Драко Малфой…

***

Малфой долго обдумывал свой план и пришел к выводу, что он не так плох, как предыдущий, но и не так хорош, как тот, что в настоящее время пребывал в процессе исполнения. Конечно, быстрая работа – это хорошо и порой необходимо, но нельзя забывать о том, что слишком простые планы часто дают сбои. Поэтому Малфой и не прекратил своей работы – долгой, напряженной, рутинной работы – над долговременным проектом, а только отложил ее, чтобы обдумать новый план.
Но сегодня, после встречи с Грейнджер, он решил наведаться в свое тайное святилище и продолжить выполнять свою темную миссию. Теперь это было ему необходимо не как само по себе задание, а как отдушина, как лазейка, как возможность забыть о чертовой магглорожденной всезнайке Грейнджер и сосредоточиться на чем-то не менее важном. Малфоя немного беспокоило то, что его вечные телохранители – Крэбб и Гойл – сегодняшним вечером не смогут «прикрыть» своего предводителя – профессор Снейп (будь он не ладен!) оставил их на отработку в своем кабинете в подземелье. Но, на счастье, в тот самый вечер Гораций Слизнорт устраивал знаменитую вечеринку в своем кабинете, большинство преподавателей были заняты, а большинство студентов собрались в своих гостиных отмечать приближающееся Рождество. Воспользовавшись таким удачным стечением обстоятельств, Драко решил пробраться туда, где его ждала незаконченная работа.
Уже подходя к лестнице на восьмой этаж, Драко вдруг остановился и прислушался. Из-за угла доносились тихие голоса. Слизеринец напрягся и уже вознамерился убраться подобру-поздорову, но тут узнал голос Грейнджер.
- Во-первых, влюбленная парочка – это сильно сказано, - услышал он нервный смешок Гермионы. – Под ЧЕМ?!
- Под омелой, Мионочка! – ответил ломким юношеским баском ее собеседник.
«Маклагген!» – тут же сообразил Малфой. Желание уйти усилилось во сто крат, но он, почему-то, остался стоять на месте, словно пораженный Обездвиживающим заклятьем. Где-то между ребер закололо, зубы стиснулись. Малфой попытался взять себя в руки, но в последнее время сделать это было все труднее, особенно тогда, когда где-то поблизости оказывалась эта магглорожденная всезнайка Грейнджер.
Пересилив себя, Драко шагнул в сторону, но тут услышал яростный вскрик:
- Кормак, ты в своем уме?! Какая омела? Какая «Мионочка»?! Мы идем к Слизнорту или нет?
Малфой круто развернулся и, подкравшись к углу коридора, осторожно выглянул из-за него (благо, способностей к скрытности, подслушиванию и подглядыванию слизеринцу было не занимать). Он увидел растрепанную и перепуганную Гермиону и нависшего над ней громилу-Маклаггена.
- Мионочка, успокойся, - Маклагген бесцеремонно схватил Гермиону и притянул к себе. – Думаю, мы можем позволить себе в этот романтический вечер немного опоздать на праздное сборище старых гуляк…
И тут Маклагген повернулся, почти полностью скрыв Гермиону от взгляда Драко своей широченной спиной. Но Малфою уже не нужно было ничего видеть – он прекрасно понял, что произошло.
Кровь закипела в жилах Драко. Первое, что ему захотелось сделать – выхватить волшебную палочку и проклясть ненавистного гриффиндорца. За какое-то мгновение Маклагген вдруг стал для Малфоя врагом едва ли не страшнее, чем Гарри Поттер. Драко сжал кулаки, глядя на то, как этот неотесанный мужлан – Маклагген целует сопротивляющуюся Гермиону, видя его мерзкие ручищи, прикасающиеся к ее плечам… Драко почти физически ощутил на своих пальцах тепло и бархат ее кожи, шелк ее волос… Слизеринца охватила такой невиданной силы ярость, что, казалось, одним своим взглядом он, как василиск, способен убить первого встречного.
Малфой прислонился спиной к каменной стене и попытался взять себя в руки. Услышав шорох, а затем – топот ног, он вжался в стену, проклиная себя за свою минутную слабость и страстно надеясь, что его не заметят. Мимо укрытия Драко вихрем пронеслась Гермиона, едва не задев слизеринца своими растрепавшимися волосами, обдав его запахом ванили и ландыша, заставив его сердце оборваться… Малфой судорожно вздохнул. Гермиона, не заметив его, побежала дальше, вниз по лестнице. Следом за ней спешил Маклагген, который тоже не обратил на Малфоя внимания.
Когда они оба скрылись за поворотом лестницы, Драко облегченно вздохнул. И тут же вновь ощутил его, тот самый аромат, который преследовал его во снах, тот, который мог принадлежать только одной девушке на всем белом свете…
Скрипнув зубами, Драко замахнулся и изо всех сил врезал по стене кулаком. От боли у слизеринца чуть не посыпались искры из глаз, зато на душе стало полегче. «Что это со мной? – подумал Драко с тревогой. – Почему мне так… плохо? Не все ли равно, с кем целуется эта чертова Грейнджер?»
Тут же перед ним возник образ Гермионы, прижавшейся к Маклаггену и с нежностью щебечущей ему что-то на ушко. Драко зарычал от ярости, всей душой возжелав свернуть Маклаггену шею. Чертыхаясь про себя, он, наконец, продолжил путь на восьмой этаж, хотя всякое желание что-либо делать испарилось. Остановившись у стены на перекрестье коридоров, Драко попытался сосредоточиться, но в голову лезли какие-то совершенно ненужные мысли и образы: Гермиона и Маклагген, Маклагген, падающий с метлы, зеленая вспышка заклинания, отразившаяся на искаженном ужасом лице Маклаггена… «Хватит, хватит! – мысленно закричал Малфой, схватившись руками за голову. – Не хочу об этом думать!»
И тут чья-то твердая костлявая рука схватила его за ухо.

***

- Профессор Слизнорт, - просипел Аргус Филч, втаскивая сопротивляющегося Малфоя в празднично украшенный кабинет зельевара. – Я поймал этого мальчишку, когда он ошивался в коридоре восьмого этажа в неположенное время! – Филч говорил так воодушевленно и глаза его при этом так светились воистину маниакальным дисциплинарным огнем, что казалось, смотритель испытал высшую степень удовольствия в своей жизни, обнаружив беспорядок. – Он утверждает, что приглашен к вам на вечер, но опоздал! Говорит, что его пригласили. Это так?
Малфой вырвался из крючковатых цепких пальцев смотрителя и недовольно воскликнул:
- Хорошо, хорошо! Не приглашали меня, доволен?
- Совершенно недоволен! – в ответ заклокотал Филч, хотя выражение его лица говорило об обратном. – Профессор Дамблдор запретил ученикам находиться в коридорах школы в неположенное время без соответствующего разрешения!..
- Аргус, Аргус! – захмелевший, с ярким алкогольным румянцем во всю щеку, профессор Слизнорт замахал руками, останавливая бурную речь смотрителя. – Сегодня Рождество, и желание мальчика попасть на вечеринку – не преступление. Давайте на один вечер забудем о наказаниях. Драко, вы можете остаться.
Малфой скривил губы в подобие благодарной улыбки (у слизеринца не было никакого желания оставаться на этой вечеринке) и окинул взглядом кабинет, ради праздника превращенный в роскошный шатер. Тут же ему на глаза попался чертов Поттер, притащившийся на вечеринку с Полоумной Лавгуд из Равенкло. Драко не стал задерживать на нем внимание и обратился к профессору Слизнорту:
- Благодарю вас, профессор…
- Пустяки, мой мальчик! – отмахнулся Слизнорт, при этом весьма самодовольно улыбаясь. – Я ведь когда-то знавал вашего деда…
- Он всегда очень хорошо о вас отзывался, сэр, - поспешно вставил Малфой, привыкший заискивать и лебезить перед теми, кто старше и сильнее. – Он говорил, что не знал лучшего зельевара…
Краем глаза Малфой уловил движение – всколыхнулись полы черной мантии. Драко обернулся. О, Мерлин! Как же он не догадался? На вечеринке присутствовал Северус Снейп… Профессор Снейп сверлил Малфоя озлобленным и – неужели? – несколько испуганным взглядом. Наконец, он подошел к Малфою и проронил:
- Мне нужно поговорить с вами, Драко.
Слизнорт тут же встрял:
- Оставьте, Северус! Сегодня Рождество, не будьте таким требовательным…
- Я – декан его факультета, - ответил Снейп без тени эмоций. – И сам буду решать, стоит ли мне быть требовательным или нет. Драко, следуйте за мной, - приказал он слизеринцу и двинулся к выходу из кабинета Слизнорта.
Драко ничего не оставалось, как пойти следом за Снейпом. О, как ему хотелось сбежать, скрыться, уклониться от разговора с профессором! Драко старался делать это весь первый семестр, но, видимо, фортуна отвернулась от юноши в тот вечер.
Снейп быстро вышагивал по пустому коридору, подобный огромному нетопырю в своей черной развевающейся мантии. Драко едва поспевал за профессором. Наконец, тот остановился и почти втолкнул Драко в дверь пустого класса.
- Вам не кажется, мистер Малфой, - заговорил Снейп холодно, как только дверь за его спиной закрылась, - что вы привлекаете слишком много внимания к вашей персоне?
- Какое вам до этого дело? – озлобленно буркнул Драко. Он старался не смотреть в глаза профессора.
- Вы сделали неверный шаг, Драко, - так же холодно продолжал Снейп. – Даже несколько неверных шагов. Полагаю, вы не понаслышке знаете о том, что случилось с ученицей Гриффиндора Кэти Белл?
- Вы считаете, что это я подсунул ей ожерелье? – хмыкнул Малфой. – Вот как? Интересно…
- В этом нет ничего интересного, Драко, - Снейп понизил голос почти до шепота. Профессор был обеспокоен. – Вы оступились. Нельзя допускать подобных ошибок в будущем, ведь если вас исключат…
- Я тут ни при чем, ясно? – выпалил Драко.
- Надеюсь, что это правда, - ответил Снейп, проигнорировав вызывающий тон ученика. – Потому что попытка была довольно глупой… Вас все равно подозревают в причастности…
- Кто? – гневно воскликнул Драко. Помолчав, он добавил: - Повторяю в последний раз: я не имею отношения к тому, что произошло с Белл. Может быть, да и наверняка, у нее есть враги, о которых никто не знает…
Снейп попытался перехватить взгляд Драко, но юноша отвернулся. Лицо его исказила озлобленная гримаса:
- И нечего на меня так смотреть! Думаете, я не знаю, что вы задумали? Я не идиот! Я этого не позволю!..
Снейп нахмурился, словно стараясь что-то припомнить. Несколько мгновений спустя он протянул разочарованным полушепотом:
- Я… вижу, тетя Беллатрикс научила тебя окклюменции? Какие мысли ты пытаешься скрыть от своего господина, Драко?
Малфой усмехнулся.
- От НЕГО я ничего не скрываю. Но вы… я не хочу, чтобы вы вмешивались!
Северус вздохнул – откровение студента не было для него неожиданностью.
- Так вот почему ты избегал меня в течение всего семестра? – спросил он, хотя вопрос звучал скорее как утверждение. – Боишься моего вмешательства? Ты ведь понимаешь, Драко, будь на твоем месте другой студент, которого я приглашал бы в свой кабинет и который так упорно отказывался бы приходить…
- Ну, так накажите меня! – вскинулся Драко. – Пожалуйтесь Дамблдору!
Северус посмотрел на Драко с каким-то совершенно не свойственным ему выражением: то ли жалости, то ли удивления, то ли безграничной усталости. Попытался снова проникнуть в сознание слизеринца и снова наткнулся на сильный барьер. Драко умело скрывал от своего профессора важные факты своей жизни…
- Ты прекрасно знаешь, что я не сделаю ни того, ни другого, - тихо сказал Снейп.
- Тогда перестаньте меня вызвать в свой кабинет! – чуть не вскрикнул Драко. Он был уже порядком раздражен. К тому же ему было трудно удерживать концентрацию, чтобы не допустить любопытного профессора в свою голову – Драко был слишком разозлен, слишком расстроен, слишком занят мыслями о том, о чем думать вообще было нельзя… Он почувствовал, что теряет контроль над мыслями. Если профессор попытается проникнуть в его мозг еще раз, подумал Драко, ему это, наверняка, удастся без труда…
- Послушай, - тихо сказал Снейп с почти отцовской интонацией, что звучало по меньшей мере настораживающе. – Я хочу помочь тебе, Драко. Я обещал твоей матери, что буду защищать тебя. Я дал Непреложный Обет…
- Тогда вам придется его нарушить, потому что мне не нужна ваша защита! Это мое задание, ОН поручил его мне, и я его выполню. У меня есть план, и он сработает как надо! Просто это займет больше времени, чем я рассчитывал…
Драко был готов послать профессора к Дьяволу, только чтобы этот бесполезный, раздражающий его разговор закончился. Единственное, чего Драко, действительно, сейчас хотел – спуститься в свою спальню, растянуться прямо на ледяном каменном полу и прекратить думать, просто полежать в тишине без мыслей и эмоций…
- Если ты расскажешь мне, что собираешься сделать, я помогу тебе, - продолжал упорствовать Снейп.
- Мне не нужна ваша помощь, у меня уже есть помощники! – резко ответил Драко. Он не заметил, что уже почти перешел на крик.
- Однако сегодня вечером ты был один и попался, - возразил Снейп. – Это глупо, Драко – бродить по коридорам, даже не позаботившись об элементарной охране…
- Если бы не ваша отработка, со мной были бы Крэбб и Гойл! – парировал Малфой.
- Тише! – прикрикнул Снейп на чересчур разошедшегося Малфоя. – Если ваши друзья хотят успешно сдать ЖАБА по Защите от Темных Искусств, они должны гораздо прилежнее…
- Да какая разница?! – заорал вышедший из себя Малфой. – Защита от Темных Искусств! Это же фальшь, лицемерие чистой воды! Как будто кому-то из нас нужно от них защищаться!..
- Лицемерие, важное для успеха вашего задания, - ответил Снейп. – Где, как ты думаешь, я провел бы все эти годы, если бы не умел притворяться? А теперь послушай меня, Драко. Ты проявил крайнюю неосторожность, выйдя вечером в коридор, к тому же ты попался смотрителю. Если ты полагаешься на таких помощников, как Крэбб и Гойл…
- У меня есть люди и получше! – фыркнул Малфой.
- Тогда почему ты не хочешь довериться мне? – Снейп тоже начал терять терпение. – Я мог бы…
- Я знаю, что вы собираетесь сделать! – Малфой раскраснелся от гнева, светлые пряди упали ему на глаза, горящие злостью. – Вы хотите украсть у меня славу!..
Северус посмотрел на Драко с искренним удивлением, а затем изрек:
- Ты говоришь, как ребенок, Драко. Я понимаю, тебя расстроил арест отца, но…
«Ребенок?! Я – ребенок?!»
Круто развернувшись на каблуках, Драко, скрежеща зубами от гнева, выскочил из кабинета, с силой хлопнув дверью. «Я – ребенок?! Да что вы, вообще, понимаете, ПРОФЕССОР?! Я – ребенок?! Ребенку Темный Лорд не доверил бы такое дело… И мой отец еще будет мной гордиться, клянусь!..» Драко никак не мог успокоиться. Внутри у него бушевало пламя гнева, сердце колотилось, как бешеное, кровь стучала в висках. Определенно, сегодня был не его день…

***

Увы, Драко даже не догадывался, насколько неудачным для него оказался памятный вечер перед Рождеством. Ибо как раз во время того самого его разговора с профессором Снейпом под дверью класса, тесно прижав ухо к замочной скважине, прятался под мантией-невидимкой Гарри Поттер…