В ан­тич­но­сти фи­ло­со­фия слу­жи­ла че­ло­ве­ку

Фи­ло­со­фия об­слу­жи­ва­ла от­дель­но­го че­ло­ве­ка лишь толь­ко на её за­ре, в ан­тич­но­сти. На­чи­ная с Со­кра­та, она ре­ша­ла глав­ный во­прос: как пра­виль­но на­до ду­мать для дос­ти­же­ния пол­ной гар­мо­нии с са­мим со­бой, ок­ру­же­ни­ем, с бо­га­ми? Это оче­ло­ве­чи­ва­ние фи­ло­со­фии дос­тиг­ло выс­шей сту­пе­ни у стои­ков.

Це­лью фи­ло­со­фа бы­ло пре­бы­ва­ние в со­стоя­нии внут­рен­не­го ми­ра и ду­хов­но­го по­коя, что име­но­ва­лось по-раз­но­му: бла­жен­ст­вом, без­мя­теж­но­стью (ата­рак­си­ей), а впо­след­ст­вии Цар­ст­ви­ем Не­бес­ным, ко­то­рое "здесь и те­перь", а не в за­гроб­ном ми­ре.

Фи­ло­со­фы счи­та­ли, что мир из­ме­ня­ет­ся по во­ле бо­гов, а не по во­ле лю­дей. Но, не­смот­ря на это, мы всё-та­ки мо­жем спа­стись, из­ме­нив на­ше мыш­ле­ние и со­от­вет­ст­вен­но с этим из­ме­нив от­но­ше­ние к это­му ми­ру. На­чи­ная с Пи­фа­го­ра, поя­ви­лось убе­ж­де­ние в том, что про­мы­сел бо­гов от­кры­ва­ет­ся толь­ко че­ло­ве­ку, на­хо­дя­ще­му­ся в со­стоя­нии бес­стра­стия и без­мя­теж­но­сти, то есть в Цар­ст­вии Не­бес­ном. А страсть и вле­че­ние ис­ка­жа­ет мысль, под­чи­няя её це­лям стра­сти, что се­го­дня мы на­зы­ва­ем па­то­ген­ным мыш­ле­ни­ем. Фи­ло­со­фы ду­ма­ли над тем, как управ­лять свои­ми стра­стя­ми и не на­но­сить вре­да се­бе и дру­гим.

Ис­то­рия да­ёт нам по­учи­тель­ные при­ме­ры нрав­ст­вен­но­го со­вер­шен­ст­ва фи­ло­со­фов. Сто­ит за­ду­мать­ся над тем, что в эпо­ху ан­тич­но­сти не бы­ло ни од­но­го мя­те­жа, ре­во­лю­ции, ко­то­рая бы воз­глав­ля­лась фи­ло­со­фом или ос­ве­ща­лась фи­ло­соф­ски. Для лю­бо­го ма­ло-маль­ски фи­ло­соф­ски гра­мот­но­го че­ло­ве­ка бы­ло оче­вид­ным, что Зло в ми­ре не мо­жет быть из­жи­то пу­тём на­си­лия, за­хва­та вла­сти или вой­ны, унич­то­же­ни­ем пло­хих лю­дей. Оно мо­жет быть пре­одо­лё­но толь­ко со­вер­шен­ст­во­ва­ни­ем об­раза жиз­ни и нрав­ст­вен­ным са­мо­со­вер­шен­ст­во­ва­ни­ем. Раб­ст­во и сво­бо­да, по уче­нию стои­ков, не за­ви­сят от гра­ж­дан­ско­го по­ло­же­ния че­ло­ве­ка в го­су­дар­ст­ве, от его бо­гат­ст­ва или бед­но­сти, а за­ви­сят от его мыш­ле­ния, его прак­ти­че­ской фи­ло­со­фии. Ес­ли фи­ло­соф вклю­чал­ся в по­ли­ти­ку, то он дей­ст­во­вал как по­ли­тик, же­лав­ший из­ме­нить спо­соб прав­ле­ния и струк­ту­ру го­су­дар­ст­ва, а не как фи­ло­соф, и он соз­на­тель­но от­де­лял од­но от дру­го­го. Марк Ав­ре­лий был им­пе­ра­то­ром, а о том, что он фи­ло­соф, мир уз­нал толь­ко по­сле его смер­ти.

В ан­тич­но­сти фи­ло­со­фия об­слу­жи­ва­ла че­ло­ве­ка. По­том она пе­ре­ста­ла это де­лать.