Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Тайна похищенной карты 6 page





Оба примолкли, когда вдали показался Асоло. Его средневековые стены и замок приникли к крутому подножию ближайшего горного кряжа. Красные черепичные крыши городских строений ютились внутри и вокруг древних бастионов и полуразрушенных фортификаций пятнадцатого века. Во время прежних визитов к Эрманно Кавелли Мара узнала, что Асоло превратился в своего рода королевский двор в пятнадцатом веке, когда венецианский правитель сослал сюда королеву Катерину Корнаро, чтобы она не вмешивалась в политику. С тех пор уже много веков здесь продолжают жить аристократы, поэты, музыканты и художники.

Дорога пошла резко вверх по холму. Мара заметила, как Бен поежился, когда она свернула на невозможно узкую улочку недалеко от центральной площади и нашла крошечное место для парковки. Пока они неспешно пересекали площадь, Мара наблюдала, как местные жители и редкие туристы потягивают кофе и белое вино за столиками уличного кафе. Их томная праздность и легкая прохлада осеннего воздуха заставили ее чуть ли не пожалеть, что она приехала по делу. Но работа, как всегда, прежде всего.

Бен и Мара петляли по извилистым городским улочкам, словно обычные туристы. Они прошли под аркой, заросшей лианами, с которых, как помнила Мара, летом свисали благоухающие цветы. На зданиях все еще проступали древние фрески, царила средневековая атмосфера.

— Здесь просто чудесно, — сказал Бен, словно был в чем-то разочарован.

Мара рассмеялась.

— Вы ожидали совсем другого от логова печально известного похитителя карт?

Они продолжали бродить по улицам, пока не достигли тупика. Бен пошел обратно, решив, что они заблудились, но Мара быстро свернула в еще более узкий закоулок. Она остановилась перед единственной витриной, настолько пыльной, что сквозь нее почти ничего не было видно. Бен тут же разворчался по этому поводу, а Мара про себя посмеялась; ей казалось забавным выслушивать его недовольства, особенно если учесть, что сам он выглядел далеко не лучшим образом: казалось, грязь с раскопок навсегда пристала к его мятым штанам цвета хаки, бурой футболке и рюкзаку.

Они прочитали название магазина на небольшой медной табличке: «Asolo Arte di Cavelli», и Мара потянулась к дверной ручке.

— Нам сюда? — недоуменно спросил Бен.

— Да, сюда, — ответила Мара с улыбкой и повернула ручку.

Тихо звякнул колокольчик, когда Мара осторожно прикрыла за ними дверь. Они с Беном начали рассматривать тесный магазинчик. На всех столах громоздились стопки книг, так как на полках им места уже не хватало. На стенах среди современных видов Асоло висели несколько выцветших карт Венеции и района Венето.

Бен взял в руки огромный атлас и, пролистывая, случайно уронил, наделав шума. Из глубины магазина появился плотный пожилой джентльмен в коричневом кардигане с заплатами. На плече у него висело белое полотенце, и он вытирал руки, словно только что вышел из-за стола.

Улыбнувшись, он спросил на превосходном английском:

— Чем могу помочь, сэр? Вы и ваша дама ищете что-нибудь особенное?

Вместо Бена ответила Мара:

— Вы правы, мы действительно ищем кое-что особенное. Нам нужен похититель карт.

Бен выпучил глаза.

А хозяин магазинчика рассмеялся.

— Многие скажут, что вам не придется искать слишком далеко.

Мара посмеялась его шутке. Эрманно всегда был одним из ее любимцев в неприглядном мире расхитителей предметов старины. В нем чувствовались обаяние и достоинство, которых часто не хватает молодым.

— Эрманно Кавелли, как приятно вас видеть.

— Мара Койн, для меня это всегда радость.

Они подошли друг к другу, обнялись и расцеловались в обе щеки. После обмена любезностями и расспросов о Джо Эрманно запер магазинчик и пригласил гостей в служебное помещение. Там они словно из прошлого перенеслись в современное время: хорошо освещенная, тщательно убранная комната с компьютерной системой по последнему слову техники — не то что пыльная лавка древностей. Они присели за стол в углу.

— Мара, что привело вас из шумного Нью-Йорка в мой тихий маленький магазинчик?

— Мы действительно разыскиваем похитителя карт. Того, кто недавно имел дело с китайским бизнесменом по имени Ли Вэнь.

— A-а, понятно, — криво улыбнулся Эрманно, бросив взгляд на Бена.

Мара поняла, что хозяин магазина не станет напрямую говорить о краже, придется довольствоваться намеками.

— Мы были бы признательны за любую информацию, которой вы можете поделиться.

Эрманно потер лоб, словно раздумывая над просьбой.

— Что, если этот похититель, недавно имевший дело с Ли Вэнем, организовал кражу по просьбе другого человека?

— Я так и думала.

— Вас устроит информация о человеке, заказавшем кражу?

— Разумеется. Будь у меня такая информация, я бы никогда не стала упоминать имя посредника.

Успокоившись на этот счет, Эрманно сказал:

— До меня дошли слухи, что эту кражу заказал хорошо известный похититель карт.

— Вы можете назвать имя этого похитителя?

— Ну, это дело непростое.

— Насколько непростое?

— Я ни разу не слышал его имени. Во всяком случае, настоящего имени.

Краем глаза Мара заметила, как Бен покачал головой. Она подозревала, что археолог не поверит в неведение Эрманно, хотя клички и прозвища были стандартной практикой среди воров, промышлявших произведениями искусства.

— Но должны же как-то его называть. Под каким именем он известен?

Эрманно засомневался, но потом все-таки ответил:

— Я знаю его только как Диаша. Думаю, он решил так назваться в честь Бартоломеу Диаша, первого мореплавателя, обогнувшего мыс Доброй Надежды.

— Расскажите, что вам известно о Диаше.

Мара понимала сомнения Эрманно. С одной стороны, он хотел ей помочь; в прошлом она и Джо несколько раз ограждали его от неприятностей, утаивая от властей имя человека, вернувшего частным порядком несколько гравюр музейного уровня. С другой стороны, он не желал раскрывать слишком многого, рискуя тем самым лишиться в будущем работы посредника, если о нем пойдет слава дельца, подставляющего своих клиентов.

— Не знаю, какая от этого будет польза, — пожал плечами Эрманно, — но могу поделиться сплетней, которую слышал.

— Я была бы вам очень признательна, Эрманно.

— Так вот, я слышал об этом самом Диаше, что он очень интересуется картами мира, платит за них хорошо и сразу.

Маре этого было мало.

— Вы знаете, где сейчас находится Диаш?

— По слухам, он может быть где угодно. Хотя я слышал, что сейчас он в Португалии. В Лиссабоне.

— Знаете о нем что-нибудь еще?

— Нет.

Над столом нависло тяжелое молчание от невысказанных просьб. Мара специально не нарушала ее, зная, что Эрманно обязательно сделает еще одно предположение. И он не обманул ее ожиданий.

— Мара, я, вероятно, сумел бы помочь, если бы точно знал, что именно вы разыскиваете.

«А, — подумала Мара, — скорее всего, это способ Эрманно выбраться из затруднения. Он готов поделиться сведениями о карте, а не о человеке». Она увидела, как Бен от досады закатил глаза, но, вполне возможно, что Эрманно хлопотал о «приобретении» карты, не зная о ней всех подробностей. Обычные меры предосторожности.

Мара прокашлялась, собираясь описать карту, но перехватила удивленный взгляд Бена. Тем не менее ей пришлось поделиться кое-какими фактами, чтобы в обмен получить нужную информацию.

— Около двух недель тому назад Бен нашел карту во время археологических раскопок в провинции Шаньси, в Китае.

— Какую именно карту?

— Довольно точную карту мира, каким его представляли в то время. Карту, выполненную китайцем в начале тысяча четырехсотых годов.

Эрманно помолчал, а потом очень медленно повторил:

— Карта мира, созданная китайцем в начале пятнадцатого века?

— Да.

Хозяин магазинчика притих, нахмурив лоб.

— Что-то не так? — спросила Мара.

— Странно, только и всего.

— Что странно?

Она ожидала в ответ услышать длинную проповедь в духе Пола Вонга о невозможности существования подобной карты — главным образом потому, что императоры начала пятнадцатого века запретили составлять карты мира под страхом смерти.

— Эта карта, о которой вы толкуете. Слухи о ней давно ходят. Но не в Китае. Здесь, в Европе.

Мара покачала головой.

— Думаю, вы перепутали две разные карты, Эрманно.

— Нет. По вашему описанию, речь идет о той самой легендарной карте. В нашем маленьком сообществе известно, что самые ранние карты мира родом из Китая. Но я до сих пор не встречал никого, кто бы видел такую карту. И слухам этим очень много лет.

— Эрманно, Бен нашел карту, которую мы сейчас разыскиваем, в Китае почти три недели назад. Она никак не может быть той самой картой.

— Вероятно, вы правы, Мара. — Он помолчал, прежде чем продолжить: — Очень жаль. Если ваша карта существует, это объяснило бы многие тайны, связанные с первыми европейскими картами мира.

— Какие тайны? — поинтересовался Бен.

— Ну, скажем, начиная с тысяча четыреста пятьдесят седьмого года на европейских картах мира начали появляться страны и моря, до той поры не открытые европейскими мореходами. Например, оконечность Африки не была открыта, пока ее не обогнул в тысяча четыреста восемьдесят восьмом году Бартоломеу Диаш. Однако еще за тридцать лет до этого, в тысяча четыреста пятьдесят седьмом году, генуэзская карта мира изображает побережье Африки как пригодное для судоходства и имеющее выход к Индийскому океану и Востоку. На этой карте также изображен к западу от Африки массив воды, достигающий Азии, — и это за сорок лет до путешествия Колумба, когда главная карта того времени, составленная Птолемеем, изображала Африку как непроходимую землю, соединенную с каким-то огромным южным континентом. Но это еще не все.

— А что еще? — снова вмешался Бен.

— В конце тысяча четыреста пятидесятых годов португальцы заказали карту, чтобы увековечить свои открытия. Король нанял фра Мауро, монаха ордена камальдулов из монастыря Святого Михаила в Мурано, Венеция, и снабдил его всеми португальскими картами и картографическими материалами. В тысяча четыреста пятьдесят девятом году фра Мауро создал красивейшую карту, которая, подобно генуэзской карте мира, изображала Африку как отдельный континент, окруженный водой, и попасть через него в Ост-Индию можно было, обогнув южную оконечность. Васко да Гама только через сорок лет доказал своим походом тысяча четыреста девяносто седьмого года возможность такого маршрута. А кроме того, существует карта мира, созданная в тысяча пятьсот седьмом году Мартином Вальдземюллером, на которой Америка изображена островом посреди океана, простирающегося до Азии. Я мог бы продолжать и дальше. — Он снова пожал плечами. — Каким образом европейцы могли создать такие карты?

У Мары голова шла кругом. Бен и Ричард говорили о карте, созданной по представлениям того времени, а вовсе не о точном отображении мира во всей его целостности. Тем не менее именно о такой карте шла речь в легенде Эрманно, и, вполне возможно, именно ее они сейчас разыскивают.

— Что вы хотите сказать, Эрманно? Что эта китайская карта, по слухам, давала верное представление о мире примерно за семьдесят лет до того, как Америку открыли европейцы?

Эрманно лишь сильнее нахмурился.

— Я сам ничего не понимаю, Мара. Вы сказали, что разыскиваете украденную карту мира, созданную в Китае в начале пятнадцатого века. Я описываю вам единственную подобную карту, о которой слышал. Да, действительно утверждают, что на ней изображен весь мир. А на вашей карте разве нет?

Мара поняла, что придется пойти на попятную.

— Прошу прощения, Эрманно. Вы ведь понимаете, я никак не могла сразу поделиться с вами такой информацией. Надеюсь, я буду прощена за мою маленькую игру.

Хозяин магазинчика смягчился, явно испытывая облегчение оттого, что Мара попыталась обмануть его, а не сама стала жертвой обмана.

— Разумеется, моя дорогая. В этом бизнесе нам всем приходится играть в кошки-мышки.

— Спасибо за понимание, Эрманно. У меня остался последний вопрос. Если Бен отыскал эту легендарную карту на китайском Шелковом пути три недели тому назад, как вы объясняете слух, что эта карта находится в Европе уже несколько десятилетий, если не веков?

— Возможно, этот слух неверный. Возможно, эта китайская карта мира на самом деле не достигала Европы. Вероятно, она осталась где-то там на Шелковом пути, но молва о ней дошла до Европы еще до эпохи Великих географических открытий, — пожал он плечами, словно ему все равно. — Кто знает? Я почему-то верю, что вы все это выясните.

 

Эрманно проводил Мару и Бена к выходу. На прощание он попросил Мару передать от него Джо наилучшие пожелания. Прежде чем запереть дверь, Эрманно обнял Мару и прошептал:

— Обязательно сообщите мне о том, что узнаете. Это может все изменить.

Мара вышла в темный розовый вечер. Обернувшись, чтобы в последний раз помахать рукой, она увидела, что Эрманно наблюдает за ней и Беном из уютно освещенного окошка. Пришлось изобразить, что она благодушно болтает с Беном, похлопывая его по руке. Но стоило им скрыться от глаз и ушей Эрманно, как она в ярости помчалась по узкому закоулку. Чутье подсказывало ей, что Эрманно в точности описал карту. Выходит, Бен что-то утаил.

За ее спиной раздавались торопливые шаги Бена, пытавшегося не отстать. Он окликнул ее.

— Мара, пожалуйста, подождите. Поговорите со мной.

Она развернулась, упершись руками в бока, и сказала:

— Хотите поговорить? Ладно, давайте поговорим. Почему вы солгали мне про карту?

— Я не совсем солгал.

— А, понятно. Хотите и дальше продолжать свою игру. Позвольте мне тогда спросить иначе. Почему вы не упомянули, что речь идет о первой карте в истории, точно изображавшей весь мир?

Бен не сразу ответил. Тогда она повернулась и пошла дальше.

— Мара, я хотел вам рассказать, но не мог! — крикнул он ей вслед.

— Что значит «не мог»? — прокричала она в ответ, продолжая шагать по неровной мостовой.

— Ричард просил меня ничего вам не говорить.

 

 

 

Лето 1497 года

Лиссабон, Португалия

 

Сквозь витражные окна часовни Святой Марии Вифлеемской струится свет, и Антонио видит четыре корабля, стоящих на якоре в устье реки Тежу. Он наблюдает, как моряки завершают погрузку судов — флагманский «Сан-Габриэл», четырехмачтовая карака почти девяносто футов длиной; каравелла чуть меньшего размера с треугольными парусами «Берриу»; грузовой корабль; и, наконец, его родной «Сан-Рафаэл», не уступающий размерами флагманскому. Антонио гадает, в каком из сундуков хранится карта да Гама. Соленый запах моря не дает ему покоя. Антонио не терпится взойти на борт, повести корабли навстречу открытиям.

Но сначала Антонио должен отстоять службу и бдение. Он слышит, как трубы возвещают о прибытии короля Мануэла, и бросает взгляд на вход в маленькую часовню, построенную принцем Энрике на берегу реки Тежу. Король проходит со своей свитой по нефу и усаживается на золоченый трон, за которым растянуто великолепное алое знамя с вышитым королевским гербом. Трон отбрасывает больше блеска на алтарь, чем кресло епископа.

Священник благословляет паству. Королевский адъютант подзывает капитан-майора Васко да Гаму к трону короля Мануэла и приказывает офицерам присоединиться. Антонио, как самый младший по званию, занимает место в конце строя. Они приближаются к трону, и да Гама опускается на колени.

В часовне гулко гремит голос короля:

— Клянешься ли ты служить Господу нашему и сделать основной целью этого похода прославление святой христианской веры, дабы обратить мусульман и другие народности в христиан?

— Клянусь, — отвечает да Гама.

— Клянешься ли ты совершить этот поход на благо нашего королевства Португалии?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты в верности своему дону Мануэлу, милостью Божьей королю Португалии, Алгарве, по эту и другую сторону моря, и Африки?

— Клянусь.

Король Мануэл поднимается. Рыцарь ордена Христа подходит к королю со склоненной головой и вручает ему свернутое полотнище. Король разворачивает тяжелую белую ткань и высоко поднимает ее: это знамя с квадратным красно-белым крестом ордена Христа.

Он набрасывает знамя на плечи да Гамы.

— И пусть Господь в своей безграничной милости ускорит твое путешествие.

Епископ вторит королевскому освящению длинной молитвой. Король уходит вместе со свитой. Остаются только рыцари. Васко да Гаме и его мореплавателям вместе с епископом, священниками и рыцарями ордена Христа предстоит совершить бдение вплоть до утра.

 

Рассветает. Новорожденное солнце просачивается сквозь образ святого Винсента, увековеченного на драгоценном стекле. Антонио произносит благодарственную молитву Богу, от которого собрался отречься, что нудная и бесконечная ночная служба подошла к концу.

Да Гама со своими офицерами движется по нефу вслед за рыцарями и людьми епископа. Каждый берет у священника по зажженной свече. Епископ знаком велит своим служкам распахнуть бронзовые двери часовни. Мореплаватели ждут своей очереди позади рыцарей и священников, а затем выходят из темной часовни на свет.

Антонио щурится на ярком солнце. Он не готов к тому зрелищу, что его ожидает. Сотни, нет, тысячи лиссабонцев собрались возле часовни, среди них глубокие старики, опирающиеся на посохи, и младенцы, привязанные к материнским спинам. По мятому виду людей, по их изможденным лицам Антонио понимает, что толпа простояла перед часовней всю ночную службу.

Он, сам того не ожидая, тронут. Люди провожают их к пристани. Епископ начинает литанию, и толпа подхватывает молитву вместе со священниками, рыцарями и мореходами. Антонио заражается их пылом, впервые сознавая, что он часть какого-то грандиозного плана, и это гораздо важнее, чем просто набить собственные сундуки.

Процессия достигает берега реки. Мореплаватели начинают рассаживаться по гребным шлюпкам, которые отвезут их к стоящим на приколе кораблям. Ожидая своей очереди, Антонио с гордостью смотрит на четыре корабля, управлять которыми будут почти полторы сотни людей. Ему достается последнее место на последней шлюпке, отходящей от берега.

Латинское песнопение звучит все громче, по мере того как они прорезают мелкие волны на реке Тежу, направляясь к кораблям. Антонио оборачивается к песчаному берегу и смотрит на удаляющийся Лиссабон.

 

 

 

Наши дни

Асоло, Италия

 

Мара замерла. По роду своей деятельности она привыкла ждать подвохов и лжи со всех сторон, но только не от клиента. Клиенты понимали, что если она не будет знать правду о том предмете, который разыскивает, то, скорее всего, не сможет его найти.

— А он не объяснил почему? — спросила она, не оборачиваясь.

— Он сказал лишь, что о содержимом карты должны знать как можно меньше людей. Мол, так будет лучше.

— Понятно. — Тут ей стало понятно и еще кое-что. — Так вы поэтому захотели поехать со мной?

— Да.

— И поэтому Ричард настаивал на вашем участии в расследовании?

— Да. — Бен подошел совсем близко. — Прошу вас, Мара. Я расскажу все, что знаю.

Маре трудно было ему поверить.

— С какой стати вам идти наперекор Ричарду именно сейчас?

— Потому что я хочу найти карту и понять, почему Ричард скрывает важные факты даже от вас. А еще потому, что вы не расскажете Ричарду то, что я собираюсь рассказать вам.

Мара глубоко задумалась, соизмеряя свое желание узнать правду с недоверием к Бену. То, что он умолчал о важных фактах, можно объяснить его зависимостью от кошелька Ричарда. В то же время ее удивляло, почему он сейчас готов рискнуть финансированием раскопок, поделившись с ней правдой. Ведь он не одобряет ее методов расследования, далеко выходящих за рамки общепринятых действий.

— Почему вы готовы рискнуть деньгами на свои раскопки?

— Мара, вспомните, что я говорил вам, почему я так предан своей работе. Я хочу, чтобы историю переписали, основываясь на моих открытиях. Я нашел эту карту. Если на ней действительно изображен весь мир, значит, китайцы совершили кругосветное путешествие до европейцев. Это открытие вызвало бы гораздо больший резонанс, чем доказательство, что основам цивилизации китайцев научили тохары. Если вам удастся вернуть эту карту, я хочу при этом присутствовать.

Ей показалось, что он говорит искренне. Тем более что моралист Бен впервые не скрывал личной заинтересованности. Да и какой другой выбор у нее оставался? Она кивнула в знак согласия.

Они пошли дальше по узкой улочке, ничего не говоря. Вскоре их улочка влилась в более широкую, усеянную старомодными кафе и ресторанчиками, которые начали оживать с заходом солнца. Бен жестом пригласил ее в первое бистро, попавшееся на пути. Они выбрали столик на двоих в самом темном и тихом углу. Мара заказала бокал белого игристого вина, а Бен попросил принести ему пива.

Он держался раскованнее, словно испытывал облегчение, отказавшись от двойной игры. Археолог полез в сумку, достал конверт, из которого извлек фотографии и разложил их на столе. Мара внимательно рассматривала передержанные снимки всей карты целиком и ничего не могла понять.

— Вы не могли бы пояснить, что это такое?

Бен показывал ей земли и водные массивы, историческое открытие которых произошло спустя долгое время после создания карты: судоходная Африка, границы Антарктиды, австралийский континент, очертания двух Америк, океан, разделяющий Америку и Азию. Масштаб на карте отсутствовал, и линии побережья были кривоваты, но в целом карта верно изображала весь мир. И опять повсюду были те же самые восхитительные детали, которые она видела на первых фотографиях. Мара покачала головой в благоговейном восторге.

— Неужели китайцы действительно предприняли такой долгий поход? Для этого они должны были отправить огромный флот в самом начале пятнадцатого века, до того, как последователи императора Юнлэ отрезали Китай от всего мира. Для кругосветного путешествия им требовались обширные научные и навигационные знания, несравнимые с теми, которыми обладали в то время европейцы.

— У китайцев определенно была возможность совершить такое путешествие. Мы знаем, что они построили гигантский флот, превосходивший своими размерами любой европейский. Суда, оснащенные сложными парусами и огромными рулями, были специально спроектированы так, что могли выдержать любой шторм в открытом океане. Китайцы владели передовыми навигационными технологиями: очень хорошо знали астрономию, умели вычислять широту, пользоваться компасом, рассчитывать скорость течений и ветров, прекрасно освоили картографию, в общем, применяли шестивековой опыт мореходства.

— Но зачем им понадобился такой поход?

— Они стремились к открытиям — по крайней мере до того, как трон занял император Хунси. Его предшественник, император Юнлэ, хотел, чтобы после периода монгольского владычества китайцы поверили в себя и в свое славное прошлое. Он вознамерился объединить весь мир — Все Под Одним Небом — и взимать со всех стран дань. «Небом», разумеется, был сам Юнлэ.

— Откуда вы все это знаете? Мне казалось, вы специализируетесь на тохарах.

Бен, засомневавшись, ответил не сразу.

— Карту мы нашли два месяца назад, а не три недели. Как только развернули свиток, я сразу понял важность находки. Я не стал ни о чем сообщать Ричарду, пока не проштудировал историю.

Мара скупо улыбнулась. Ей хотелось рассердиться на него за обман и лицемерие — надо же, строил из себя праведника, хотя сам заврался, — но ничего не получилось. Она поступила бы точно так же.

— А я-то думала, что для вас самое главное — этика.

Бен отвел взгляд.

Внимание Мары привлек неожиданный растительный мотив в правом верхнем углу свитка, за границей карты.

— Что это такое?

— Я вполне уверен, что это цветок лотоса. Хуан перевел мне надпись под ним, в которой говорится, что карта посвящена молодой женщине по имени Шу.

— Что еще вы можете рассказать мне о карте? Какие-нибудь подробности о создателе карты, заказчике, ее предназначении или символических рисунках? — На эти детали Мара полагалась, определяя, кто действительный владелец карты, а кто ее украл.

— Мне хотелось бы рассказать вам больше, Мара. Но кроме посвящения Шу и восхваления покойного императора Юнлэ в верхнем левом углу, я почти ничего не знаю. Хотя, конечно, могу расшифровать некоторые рисунки и символы на карте.

— Что означает лотос?

— Ну, это такой тип водяной лилии. Растет из грязи, превращаясь в прекрасный цветок, благодаря чему стал символом чистоты в материальном мире. Он также символизирует женщин и означает связь в браке. Если рассматривать его в контексте с сопровождающей надписью, то в данном случае лотос, скорее всего, означает невинную молодую женщину…

— Шу — возлюбленная картографа, — перебила его Мара.

— Что-то в этом роде.

Мысль о Шу невероятно опечалила Мару. Если тело, которое нашел Бен, принадлежало картографу, значит, тот так и не достиг своего лотоса.

 

 

 

Весна 1421 года

Желтое море и Малайзия

 

Алые паруса «Цзин Хэ» наполняются северным ветром, который несет корабль из Тангу в Желтое море. Когда солнце нависает над горизонтом, Чжи приступает к работе.

Сначала отправляется в закрытое помещение с компасом и снимает показания, подтверждающие, что «Цзин Хэ» идет верным курсом. Потом он переходит к навигационному трапу, где наблюдает за цветом воды, скоростью течения и глубиной. С наступлением темноты он достает нефритовый диск для обозрения созвездий и вычисляет широту, ориентируясь на Полярную звезду. В конце дня он удаляется в кабинет, где сводит все данные о маршруте в навигационные лоции, пользуясь сведениями, собранными младшими членами мореходной команды на других кораблях и доставленными к нему на шлюпках. Составление лоций нравится ему больше всего.

Изо дня в день, неделю за неделей Чжи выполняет одну и ту же работу, прекращая, только когда догорает ароматизированная палочка с зарубками, что означает конец вахты. Без сил он бредет в свой крошечный кубрик, где отдыхает до следующей вахты. Ему не нужно беспокоиться, как бы не потревожить соседей по кубрику. Он единственный из восьми членов навигационной команды, кому предоставлен отдельный кубрик. Никто не хочет спать рядом с евнухом.

Хотя армадой командуют адмиралы-евнухи, команда испытывает давнишнее неистребимое отвращение к бесполому сообществу. И по вечерам, за общей трапезой, в кают-компании чувствуется враждебность. Офицеры беззаботно болтают друг с другом, но к Чжи обращаются с официальной вежливостью и лишь в случае крайней необходимости. Только мастер Чэнь, хоть и старше по званию, относится к Чжи с уважением.

Чжи старается покинуть кают-компанию как можно быстрее, насколько позволяют приличия. Время от времени, если удается выкроить из распорядка несколько минут, он прогуливается в одиночку по капитанскому мостику, наслаждаясь отблесками луны на волнах. Как-то раз, во время этих ночных прогулок, с ним случайно сталкивается Кэ, и с тех пор она регулярно присоединяется к нему, если не занята. Поначалу он удивлен ее желанием сопровождать его, но потом начинает верить, что их встречи для нее — единственная передышка от обязанностей перед посланниками и мелких пакостей, чинимых другими наложницами из ревности. Он для нее спасение.

Кэ рассказывает ему о своем народе, переселившемся из Центрального Китая на побережье, чтобы заниматься жемчужным промыслом. Она признается, что исповедует буддизм и даже специально для него исполняет свою любимую мантру. Она читает наизусть реплики из пьес, которые наложницы разыгрывают для посланников, и поет отдельные куплеты из песен. Кэ ни разу не упоминает о кантонском плавучем борделе, с которого ее наняли, или запрете для наложниц ступать на берег, но он и сам знает об этих вещах. И хотя Чжи рад компании девушки, иногда розовый цвет ее нарядов и длинные волосы, развевающиеся на ветру, напоминают ему о Шу, и от этого становится больно.

Если Чжи не предстоит ночная вахта, то после прогулок он удаляется к себе в кубрик, где отдает часть собственного ежедневного рациона воды розовому кустику, который ему разрешили взять в путешествие. В эти мгновения, когда его мысли не заняты картами и лоциями, он думает о доме. Он представляет родителей и братьев в красивом деревянном доме, они сидят за столом и трапезничают жареной бараниной с зеленым луком — и все это благодаря таэлям из его жалованья евнуха. Он напоминает себе, что поступил на имперскую службу только ради возвышения семейства Ма и что тихая антипатия господ офицеров не имеет значения. Эта мысль утешает его — если только он не позволяет себе думать о Шу, что довольно сложно после прогулок с Кэ.

 

К концу шестой недели лоции говорят ему, что скоро они достигнут Малакки, торгового порта в Малайзии и первой базы, основанной Чжэном в предыдущем походе. Впрочем, Чжи не нуждается в навигационных вычислениях, чтобы понять: они действительно приближаются к земле. Догадку подтверждает и изменившийся запах и характер воздуха — вместо резкого и чистого он стал тяжелым и соленым.

Чжи советуется с мастером Чэнем, как лучше всего подойти к берегу, так как путь в Малакку лежит через коварный пролив Лун-Я. Они вновь просматривают навигационные лоции и разрабатывают самый безопасный для данного времени года и погоды маршрут — минуя каменистые островки и песчаные отмели на подходах к берегу, — после чего сообщают его заместителю адмирала. Спустя несколько часов волнений Чжи слышит вдалеке барабанный бой, приветствующий флот в Малакке.

Date: 2015-09-05; view: 336; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию