Глава 33. Страшная боль вернула её к жизни

Страшная боль вернула её к жизни.

Едва раскрыв глаза, она сразу посмотрела на руку. В ней торчал пробивший её меч. Сначала она даже не поняла, что видит. Меч стоял прямо, рукоятью к небу.

Через пару секунд боль привела её в чувство. Клинок пригвоздил правую руку к земле, пробив ладонь насквозь тонким лезвием. Пульсирующая боль в руке отдавалась прямо в голову. Йоко попыталась осторожно пошевелить рукой и закричала от боли, раздирающей кисть.

Превозмогая головокружение и боль, стараясь не усугубить свои страдания, она смогла сесть и, дрожащей левой рукой, взялась за рукоятку меча. Закрыв глаза и стиснув зубы, выдернула меч из раны. Её тело содрогнулось от боли.

Отбросив меч в сторону и, прижимая к груди раненую руку, она перекатилась по земле в направлении лежавшего чудовища.

Она даже не вскрикнула, поскольку от самой боли её чуть не стошнило.

Судорожно извиваясь в агонии и схватив камни, сорвала их со шнура. Скрипя зубами и крепко сжимая камни в ладони, она, стеная, свернулась клубком.

Чудесная сила камней спасла её. Боль слегка утихла. Через несколько минут, сдерживая дыхание, она вновь была в состоянии сесть. Прижав камни к ране, она попыталась осторожно пошевелить пальцами, но, не чувствуя ничего ниже кисти, просто зажала их в правой руке.

Покачиваясь взад-вперёд, она, по-прежнему крепко прижимая руку к груди, и раскрыв широко глаза, посмотрела на небо. На нём всё еще были багряные облака, значит, она не так уж долго была без сознания.

Кто была эта женщина? Почему она так с ней поступила? В её голове проносилось столько вопросов одновременно, что она была не в состоянии ни о чём думать. Поискав немного, она нашла меч. Взяв его за рукоять, прижала его вместе с правой рукой к груди. Некоторое время она сидела, свернувшись таким образом.

Вскоре, она услышала, как кто-то ахнул.

Йоко взглянула в направлении возгласа и увидела маленькую девочку. Та, обернувшись назад, позвала, — Мама!

К ней, впопыхах, подбежала женщина.

По выражению лица Йоко было ясно, что ребёнок ей не мешает. Её мать выглядела как порядочная женщина. Судя по внешности, она принадлежала к бедному классу, а за спиной у неё висел большой мешок.

Их лица были одинаково озабоченными, пока они спешили к ней на помощь, перепрыгивая через трупы убитых йома и морщась от отвращения.

Йоко не могла двинуться с места, лишь беспомощно наблюдать за ними оттуда, где лежала. Они помогут мне, подумалось ей на мгновенье, пока её не одолела новая тревога. На этот раз ей действительно нужна была помощь. Страшная боль немного отступила, но никак не исчезла. Её силы были на исходе. Она сомневалась, сможет ли вообще подняться ещё раз.

Поэтому она больше насторожилась, чем вздохнула с облегчением. Слишком это было хорошо, чтобы быть правдой.

— Что здесь происходит? С тобой всё в порядке?

Девочка коснулась ручкой лица Йоко. Женщина, обхватив её обеими руками, помогла ей сесть. Почему-то, тёплое прикосновение женщины было для Йоко неприятным.

— Да что же это с тобой приключилось? На тебя напали эти чудовища? Ты тяжело ранен?

Расспрашивая, женщина обратила внимание на правую руку Йоко и тихо вскрикнула, — Что это? Погоди-ка.

Поискав в рукаве своего кимоно, она извлекла оттуда кусок материи размером с ручное полотенце и воспользовалась им, чтобы перевязать Йоко руку. Девочка сняла маленький мешок, висевший у неё за спиной, и, достав из него бамбуковую флягу, протянула её Йоко.

— Хотите немного попить, сударь?

Йоко колебалась. Она не могла избавиться от странного чувства. Фляжка была у девочки в мешке, значит, была её собственной и никакого яда в ней быть не должно. Да и сама фляга выглядела нетронутой в последнее время.

Слегка успокоившись, Йоко кивнула. Девочка сняла крышку и обеими ручками поднесла флягу к её губам. Тёплая вода потекла в рот, и ей тут же стало легче дышать.

— Ты, наверное, голоден, — сказала женщина.

Хотя на данный момент Йоко не чувствовала голода, но, зная, что совершенно истощена, кивнула.

— Сколько ты сможешь съесть?

Она не могла прикинуть количество и потому промолчала.

— Мам, у нас есть жареный хлеб.

— Нет-нет, это не пойдёт. Она его не переварит. Как насчет чего-нибудь сладкого?

— Хорошо.

Девочка открыла мамин мешок. Внутри стояли кувшинчики разных размеров. Палочкой она набрала густой сироп. Йоко уже встречала в дороге людей с такой поклажей; наверное, они торговали этим сиропом.

— Вот, возьми.

На этот раз Йоко, не колеблясь, взяла палочку левой рукой. Сироп сладко растаял у неё во рту.

— Ты куда-то направляешься? Что с тобой произошло?

Йоко ничего не ответила. Говорить правду ей не хотелось, а выдумывать небылицы было слишком утомительно.

— Ты просто отлично выглядишь после схватки с йома, я тебе скажу. Можешь встать? Солнце уже скоро сядет. Тут неподалёку деревня, у подножия горы. Сможешь туда дойти?

Йоко отрицательно покачала головой. Она хотела сказать, что не хочет идти туда, но женщина решила, что она просто не в состоянии ходить. Повернувшись к дочери, она сказала, — Беги, Гъйокуйо, позови кого-нибудь на помощь. Времени совсем мало, так что, побыстрее.

— Да, мама.

Йоко села.

— Со мной всё в порядке, — сказала она матери с дочерью, — Большое вам спасибо.

Она поблагодарила их так сухо, чтобы было ясно, что их предложение отклонено. Сумев подняться на ноги, она перешла дорогу по направлению к крутому склону на другой стороне.

— Минутку, куда это ты?

Йоко и сама не знала, поэтому промолчала в ответ.

— Подожди. Солнце уже почти село. Если пойдёшь в горы, наверняка погибнешь.

Йоко медленно продвигалась вдоль дороги. Каждый шаг отдавалася болью в руке.

— Пойдём с нами в деревню.

Здесь был довольно опасный уклон. Взбираться вверх по холму с помощью одной руки будет весьма нелегко.

— Мы бродячие торговцы, идём до самого Бакуро. Тебе незачем нас бояться. Пойдём с нами в деревню, а?

Йоко ухватилась за корни у края дороги.

— Подожди, куда ты так спешишь? Почему не хочешь послушать нас?

Йоко оглянулась назад. Женщина смотрела на неё в изумлении, остолбенев, словно растерянное дитя.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое. Что меня ждёт в деревне, если я пойду с вами?

— Да при чём здесь это! Солнце садится! Ты ранена…

— Верно. Вам лучше поспешить, у вас маленький ребёнок.

— Подожди…

— Я справлюсь. Спасибо за сладости.

Женщина смотрела на неё в замешательстве. Возможно, она действовала от чистого сердца. А может, и нет. Йоко уже ни в чём не была уверена.

Она вновь начала карабкаться по холму. Снизу её окликнула девочка. Она протянула Йоко обе руки: в одной из них была бамбуковая фляга, в другой — чашка, наполненная до краёв сиропом.

— Возьми. Тебе не хватит того, что мы дали раньше.

— Но… — Йоко посмотрела на мать девочки.

— Всё нормально. Ну что ж, идём, Гъйокуйо.

Отвечая на её зов, девочка, потянувшись, поставила у ног Йоко флягу и чашку, и, спрыгнув вниз, побежала обратно к матери, вновь закинувшей мешок на спину.

Йоко молча наблюдала, как ребёнок упаковал и свою поклажу, не зная, что ответить. Мать и дочь ещё не раз оглядывались в её сторону, спускась с холма.

Йоко подобрала флягу и чашку, как только они исчезли из виду. У неё подкосились ноги, и ей пришлось сесть.

Так лучше.

Она никак не могла знать, поступили ли они так от чистого сердца. Возможно, прийди они в деревню, всё бы изменилось. Даже если не так, узнай они, что Йоко сбежавшая кайкъяку, её тут же отправили бы под суд. Ей следовало быть осторожной, чего бы это не стоило. Она никому не могла ни доверять, ни надеяться на помощь. Уж слишком дорого ей обходились простодушие и наивность.

— Знаешь, вообще-то, они могли тебе помочь.

Снова этот невыносимый голос. Йоко, не оборачиваясь, ответила, — Это могла быть и ловушка.

— Возможно, но вряд ли кто ещё тебе поможет.

— Это могла быть вовсе не помощь.

— Но сможешь ли ты продержаться эту ночь в таком состоянии и с такой рукой?

— Или да, или нет.

— Лучше бы тебе их догнать, а?

— Нет уж, спасибо.

— Малышка, ты проворонила свой первый и последний шанс выжить.

— Заткнись!

Йоко обернувшись, взмахнула мечом, но обезьянья голова уже исчезла. Остался только его звонкий смех, исчезающий вдоль склона в зарослях.

Йоко посмотрела на оставшуюся позади дорогу. Надвигались сумерки, и пошёл дождь, испещряя почву маленькими чёрными точками.