Предварительная договоренность

От поведения документалиста при первой встрече с предполагаемыми участниками программы зависит, не будут ли они себя чувствовать жертвами телевидения и объектами журналистских манипуляций, вовлеченными в неведомую игру перед камерой на условиях, которых не ожидали. Чтобы этого не случилось, собеседнику рекомендуется заранее сообщить:

§  в какой передаче (фильме) его приглашают участвовать;

§  каков жанр этой передачи и отводимая собеседнику «роль»;

§  идет ли речь о прямом эфире, киносъемке или видеозаписи;

§  какова примерная продолжительность выступления;

§  с кем из журналистов ему предстоит беседовать;

§  какова возможная тема встречи или предполагаемый круг вопросов.

Собеседнику надо дать понять, что знакомство с самими вопросами исключается, даже если он станет на этом настаивать. Подобное условие касается также сценария и относится не только к участникам передачи, но и спонсорам, субсидирующим программу. Ознакомиться со сценарием можно лишь с согласия руководства телекомпании.

Телевидение не может давать обязательств в том, что взятое интервью будет показано полностью и не подвергнется монтажу, а в ряде случаев не гарантирует, в какой именно передаче оно будет показано.

Без предварительной консультации со своим руководством журналистам не рекомендуется брать интервью у высокопоставленных лиц и известных личностей. Такая предосторожность позволит избежать неловкости, если по причинам, не зависящим от документалиста, интервью не будет показано.

Общение перед камерой ^{[66] [1]}

Быть человеком на съемке важнее,

чем быть профессионалом.

Эта известная формула требует уточнения: быть человеком на съемке и значит быть профессионалом.

Присутствие культуры общения на экране, как правило, незаметно, зато ее отсутствие замечаешь сразу. Интервьюера нельзя считать профессионалом в случаях, если он:

§  начинает беседу, превознося приглашенного гостя в его же присутствии, в то время как тот не знает, куда девать глаза и руки;

§  позволяет себе (и другим участникам передачи) задавать по несколько вопросов одновременно. Собеседник теряется: он не знает, на какой вопрос отвечать вначале, а после ответа не помнит об остальных, так что все равно их приходится повторять;

§  способен на полуслове прервать партнера по диалогу, не позволив ему закончить мысль. Умение прервать собеседника в нужный момент так, чтобы тот не почувствовал и тени обиды, – свидетельство профессионализма;

§  построил мизансцену общения таким образом, что собеседник, отвечая ведущему, оказывается спиной к телезрителям или другим участникам передачи, что позволяет заподозрить его в бестактности;

§  по ходу всего разговора не задаст того единственного вопроса, на который рассчитывал собеседник, соглашаясь на интервью;

§  не огласит вопрос, с которым хотели бы обратиться к приглашенному большинство телезрителей, окажись они на месте интервьюера;

§  добивается откровенности и душевной самоотдачи любой ценой, чего бы это ни стоило самому герою;

§  репетирует ответы со своим собеседником, забывая, что вопросы, которые были даны заранее, превращаются в псевдовопросы, а интервью – в псевдоинтервью;

§  бросая взгляд на часы, вздыхает: «К сожалению, нам, как всегда, не хватает времени». Словно распорядиться экранным временем – не задача самого же ведущего;

§  не способен закончить беседу и каждый новый вопрос возвращает ее к уже пройденным темам;

§  поддается самообольщению, полагая, что всего важней на экране его глубокие и проницательные вопросы, а не ответы того, кому они адресованы;

§  не умеет слушать и молчание собеседника, когда тот собирается с мыслями, принимает за ожидание очередного вопроса, который и задает, как правило, невпопад;

§  порождает у зрителя впечатление того, что симпатизирует одному из участников и настроен против другого, о чем сидящие у телеэкрана судят не только по тому, как часто он обращается к первому и прерывает второго, но и по тону голоса, взгляду, позе;

§  не в состоянии скрыть своей робости в присутствии лиц, облеченных властью, или общепризнанных знаменитостей («интервью на цыпочках»). Но убедительность доводов на экране зависит от их уместности и глубины, а не ранга и популярности собеседника;

§  позволяет собеседнику уходить от ответа на острый вопрос, когда тот отделывается общими фразами или шутками, а то и меняет предмет разговора;

§  задает вопрос в «наукообразной» форме, изобилующий деепричастными оборотами, не ответить на который, «отвечая», гораздо легче, чем уклониться от вопроса, заданного по существу. Конкретность ответа почти всегда обусловлена конкретностью самого вопроса;

§  позволяет себе «не понять» собеседника или истолковывать в нужном для себя ключе его точку зрения;

§  прибегает к репликам типа «Вы что, всерьез полагаете...», «А если ответить честно...», «Разве вы не понимаете, на чью мельницу льете воду?» (в переводе на житейский язык: неужели ты такой идиот, такой лгун, такой простофиля?). Подобные обращения любого могут вывести из себя, а запоздалое объяснение журналиста, что такой реакции он не мог предвидеть, не оправдание уже в силу того, что способность ее предвидеть и есть профессиональное проявление уважения к собеседнику;

§  позволяет себе агрессивный тон и развязные замечания – пускай даже в ответ на подобное поведение собеседника. Спокойная вежливость здесь не только уместнее, но и подчеркивает бестактность партнера по диалогу. Еще более необходима такая вежливость применительно к вопросам, заключающим в себе критику. Чем критичней вопрос, тем корректнее он должен звучать в эфире.

Неуважение к собеседнику и неспособность считаться с его чувством собственного достоинства свидетельствуют об отсутствии этого чувства у журналиста и его неуважении к телезрителю.

Ведущему не следует забывать, что, публично оценивая культуру партнера по диалогу, он и сам остается объектом оценки аудитории, перед которой демонстрирует свою собственную культуру. Свобода поведения перед камерой обнаруживает не только наши достоинства, но и наши пороки. Иными словами, задай вопрос, и я скажу тебе, кто ты.