Монастыри и подвижники

В ойна со Швецией, длившаяся 21 год, принесла стране множество раненых и изувеченных. Петр I указал монастырям открыть у себя госпи­тали. Указом предписывалось:

“Иноки должны принимать в монастыри больных солдат или уволен­ных от службы и неспособных к работе, а равно и других бедных; для них должны быть выстроены больницы.” Коллегия Экономии следила за вы­полнением этого указа.

В 1721 году было издано распоряжение при приходских церквах за­вести богадельни. В 1723 году предписано было в храмах собирать подая­ние в два кошелька, один — в пользу именно богаделен. Особенно строго это требование соблюдалось при Анне Иоанновне. Ревностью пастырей богадельни просуществовали довольно долго.

При Елисавете кошельковые и свечные деньги должны были идти на бедных и училища.

При Петре I усилились меры по уменьшению монастырей и монахов. Монастырскими штатами при нем число монашествующих было сильно ог­раничено. Пострижение было допущено только на свободные (вакантные) места, и не иначе, как после трехлетнего искуса. Мужчин дозволено по­стригать не ранее 30, а женщин — 50-60 лет. Новые монастыри разрешалось строить только с разрешения Синода и самого государя. Малые монастыри велено было сводить вместе, а цер­кви их обращать в приходские. Многие монастыри упразднялись и сами вследствие недостатка средств после отобрания их имений в ведомство Монастырского Приказа.

Для улучшения внутренней жизни монастырей при Петре монаше­ствующим был закрыт свободный выход из обителей, запрещено стран­ствование, в монастырях ввели строгий общежительный устав с лишени­ем всех монашествующих прав частной собственности и права делать за­вещания: имущество после их смерти поступало в монастырь, а имуще­ство монастырского начальства — в Синод.

В 1724 году вышел длинный Указ царя о монашестве под названием “Объявление,” в котором подробно был выяснен его взгляд на сам инсти­тут монашества и его желание сделать его полезным для общества.

Простых, неученых монахов предполагалось занять на монастырских землях и разными ремеслами, монахинь — рукоделиями. Других, избран­ных монахов готовить к высшим церковным должностям посредством уче­ных занятий, для чего завести в обителях школы и ученые братства. На­стоятели обязаны были давать присягу не держать в монастырях затвор­ников и “ханжей” и не распложать “суеверий.” На места настоятелей наз­начать только людей, известных правительству, преимущественно из Александро-Невского монастыря в Петербурге, который должен был стать образцом для всех других монастырей. Петр обогатил и благоустро­ил его.

Еще в 1721 году здесь была устроена большая духовная школа. При Екатерине II он был богато обстроен, а при Павле I в 1797 году возведен в ранг Лавры.

Крутые распоряжения Петра вызвали в среде монашествующих сильное неудовольствие. Из монастырей выходили разные противоправи­тельственные письма. Из-за этого Петр несколько раз издавал Указы, за­прещавшие монахам держать по кельям бумагу и чернила и писать что-либо без ведома настоятелей. После смерти Петра действие законов о монашестве несколько ос­лабело, но при Анне Иоанновне они снова вошли в силу.

В 1732 году была произведена общая перепись монастырей, открыв­шая многие нарушения действующего законодательства, особенно отно­сительно пострижения. Всех незаконно постриженных велено было не­медленно расстричь.

В 1734 году вышел суровый указ постригать в монашество только вдовых священников и отставных солдат. Кроме того, монашество тогда подверглось опустошительным разборам по политическим розыскам.

В 1740 году Синод решился доложить императрице, что монашеству грозит полное оскудение, что в монастырях остались только старики прежнего пострижения, уже не способные нести самые необходимые по­слушания. Синод просил расширить возможности для пострижения. Разрешение последовало, но велено было постригать только в по­требном количестве, а в Синод ежегодно посылать рапорты с подробным перечнем характеристик всех постриженных. Впредь Синоду вменялось в обязанность сочинить порядочные штаты для всех монастырей: какому количеству монахов в каком монастыре быть.

Елизавета Петровна дозволила принимать в монастыри из всех сос­ловий, но с некоторыми ограничениями (лета, свобода состояния, трех­летний искус).

В царствование Екатерины II двумя указами в 1764 году было разре­шено постригаться в монашество желающим обоего пола, но опять же с некоторыми ограничениями. Указы 1766 и 1770 гг. подтверждали запре­щение постригать не уволенных из податного состояния, а чиновников — без увольнения от начальства.

С 1700 года до введения в 1764 году штатов из 1200 монастырей прежнего времени было закрыто 175 (открыто новых 47). По данным архиеп. Филарета в 1762 году в Русской Церкви (исключая Малороссию и Бе­лоруссию) было 732 мужских и 222 женских монастыря.

По штатам 1764 года из 953 великорусских монастырей было закры­то более половины. Оставлено 224 в штате и 161 за штатом, на собствен­ном содержании. Впоследствии было закрыто свыше 40 монастырей при введении штатов в Малороссии и Белоруссии. К началу XIX века всех, и старых, и вновь открывшихся монастырей было 452. Здания закрытых обителей обращались в казармы, госпиталя, дома сумасшедших и т. п.

Число монашествующих тоже резко уменьшилось. Если в 1762 году всех их было 12444, то после введения штатов оставлено было только 5105.

Относительной обеспеченностью пользовались монахи ученые, по­лучавшие особые жалованья по своим школьным и начальственным дол­жностям и превращавшиеся вследствие этого в особый привилегирован­ный класс.

В 1766 году Екатерина II возвратила им и всем монашествующим вла­стям отнятое Петром право делать духовные завещания. Император Па­вел I для улучшения материального положения ученого монашества раз­решил причислять их к соборам более богатых монастырей с правом поль­зоваться долей из кружечных доходов.

При закрытии монастырей во время введения монастырских штатов, штатное место многих из них было оценено далеко не в соответствии с их значением для Церкви и государства. Так, был закрыт даже исторический киевский Братский монастырь с академией (академия переведена в Лав­ру), Нилова Пустынь в Новгородской губернии, Спасо-Каменный вологод­ский монастырь, Дивногорский воронежский. Киевский Межигорский мо­настырь был превращен в казенную фаянсовую фабрику. В 1787 году князь Потемкин выпросил себе для дворца в подарок Святогорский харь­ковский монастырь (последовавшая вскоре смерть князя помешала осу­ществлению этой затеи, а наследники отказались от такого “подарка”).

В 1788 году был закрыт даже Симонов московский монастырь, а в зданиях его устроены казармы. И только сильные протесты московского купечества, митроп. Платона и губернатора Еропкина вернули через год монастырь к жизни.

К концу XVIII века с большими усилиями было восстановлено только 29 монастырей. Открытие новых шло очень медленно. До 1800 года было устроено только 20 монастырей. Внутренняя жизнь монастырей тоже не всегда стояла на должной высоте. Замечался упадок общежительного порядка, своеволие и бро­дяжничество отдельных монахов. Но высокие образцы подвижничества были несравненно многочисленнее. Можно назвать таких светильников веры и благочестия:

1) основательница Серафимо-Дивеевской обители Агафья Мельгунова, в иночестве Александра (†1789),

2) дочь имп. Елисаветы княжна Августа Тараканова (затворница Досифея), наставительница будущих отцов Оптинских Моисея и Исайи († 1 810),

3) затворник Досифей в Киево-Печерской Лавре, как выяснилось после кончины (†1776) — девица Дарья Тяпкина,

4) в Задонском монастыре подвизался схимонах Митрофан, близ­кий святителю Тихону Задонскому (†1783).

Афон и Молдавия дали более 200 подвижников, среди которых и Паисий Величковский. В это же время протекала подвижническая жизнь преп. Серафима Саровского.

С монашеством связаны имена первого графа Российской Империи Бориса Шереметева и его дочери Наталии, в иночестве Нектарии. В своем имении он устроил девическую обитель в честь Тихвинской иконы Божией Матери и сам составил “Завет,” которым определялась внутренняя жизнь обители.

Для жизни духа нет внешних преград, и XVIII век, в общем-то не очень благоприятный для Церкви, дал сонм великих подвижников, святителей, иночествующих и мирян, которые украшают нашу историю и наш месяцес­лов.