Глава 18. Рейчел среди немногочисленных прибывших пассажиров вышла из зала Эдинбургского аэропорта

Рейчел среди немногочисленных прибывших пассажиров вышла из зала Эдинбургского аэропорта. Увидев меня, широко заулыбалась. Несмотря на протесты, я отнял у нее бесформенную черную дорожную сумку.

– Да она совсем не тяжелая! – упрямилась Рейчел.

Увы, на самом деле сумка была будто камнями набита.

– Простите за опоздание. Сообщение мое получили? Вылет из Сан‑Франциско задержали на три часа, так что на пересадку в Хитроу я не успела.

Шагая рядом с ней к оставленному на стоянке черному «БМВ», я ощутил некоторое смущение и неловкость. Искоса взглянул на Рейчел, открывавшую дверцу автомобиля. Не показалось ли мне, что она сердито наморщила носик? Я запустил двигатель, и мы тронулись по направлению к Файфу.

По дороге поинтересовался, как прошла ее встреча с Дженсоном.

– Я сообщила ему, что мы приостановили работы по проекту «Платформа» и не возобновим их, пока он нам не заплатит, – ответила она. – Он заявил, что мы, конечно, вольны поступать, как нам угодно, но такое решение кажется ему крайне глупым. Потом я спросила его, почему он все‑таки не хочет платить, поскольку все его разглагольствования о том, что он хочет удостовериться в нашей надежности, лично мне представляются полным бредом.

– Как деликатно, – усмехнулся я. – А он что?

– Да все то же самое. Мол, его и раньше поставщики не раз подводили, и он этого впредь допускать не намерен.

– Вы ему верите?

– Да нет, конечно. Чушь собачья. По‑моему, он что‑то затевает.

– Не говорил, что собирается купить нашу компанию?

– Нет. Ни единого слова.

– Но платить отказывается.

– Наотрез.

– Черт! – хлопнул я ладонями по рулевому колесу. – Да ведь яснее ясного, что происходит. Дженсон выжидает, пока мы дойдем до ручки, а потом купит компанию по дешевке. Как только все наше имущество перейдет под внешнее управление, он тут же выскочит с предложением его выкупить. И чем ближе мы будем к банкротству, тем ниже окажется цена. А когда приберет нас к рукам, в сфере виртуальной реальности «Дженсон компьютер» превратится в Ай‑би‑эм и «Майкрософт» в одном флаконе. Он взял нас за горло.

Я с негодованием помотал головой.

– Неудивительно, что Хартман скупает наши акции. – Я рассказал Рейчел о том, что удалось выяснить Стиву Шварцу. – Он как‑то прознал о затее Дженсона и хочет его опередить.

Я притормозил, чтобы оплатить проезд через мост Форт. Мы пересекли по нему устье реки и оказались на территории Файфа.

– А насчет несчастного случая что‑нибудь выяснили? – спросил я.

– Да. Там, кстати, все очень интересно.

– Выкладывайте.

– Я закурю? – Рейчел выудила из пачки сигарету.

– Не хотелось бы.

– Только‑то? – усмехнулась она. – Но, похоже, вы не против, а мне страшно нужно затянуться. Просто до жути.

Рейчел щелкнула зажигалкой и сделала несколько глубоких затяжек.

– Вот так‑то гораздо лучше, – удовлетворенно вздохнула она. – Спасибо, что отнеслись ко мне с таким пониманием.

– Ну ладно, ладно, рассказывайте, – не удержался я от улыбки.

– Ах да. Значит, вчера утром я слетала в Лос‑Анджелес. Джонатан Берги жил в Санта‑Монике, что неподалеку от аэропорта. Обоих его родителей застала дома. Берги‑старший учительствовал в школе, но вышел на пенсию после ранения, которое получил во время стрельбы в классе. Сказал, что власти вынуждены были выплатить ему компенсацию. Металлоискатель не обнаружил оружие, которое один из мальчишек пронес в школу.

– И он подал в суд?

– Думаю, да, но точно не знаю, – нахмурилась Рейчел. – Как бы то ни было, папаша утверждает, что его сын весь вечер провел за нашим устройством виртуальной реальности в развлекательном центре. А возвращаясь домой на мотоцикле, врезался в дерево.

– Обнаружили какие‑нибудь доказательства того, что наше устройство стало причиной аварии?

– Прямых – нет. Один из приятелей Джонатана заявил, что, как ему показалось, тот был вроде как под балдой, ну, знаете, ребята нынче так пьяных называют. Нашелся и служащий развлекательного центра, который обратил внимание, что Джонатан, направляясь к мотоциклу, пошатывался и спотыкался.

– Может, он действительно был пьян?

– Едва ли. Алкоголь в центре не подают.

– И что потом?

– Как говорит Берги, знакомый адвокат по его просьбе составил письмо в наш адрес. А через неделю к нему заявился другой адвокат по имени Тодд Сатерленд, который сообщил, что действует по поручению компании «Фэрсистемс», и стал всячески принуждать Берги отказаться от иска. Отвечать на мой вопрос, какими именно способами этот самый Тодд Сатерленд, о котором мы в «Фэрсистемс» и знать не знаем, этого добивался, Берги не захотел. Сказал только, что пара психов из какой‑то организации, которую они называют Лигой за прекрасный старый мир, изо всех сил уламывают его вновь подать на нас в суд.

– Лига, значит. Что ж, неудивительно, что они так вцепились в это письмо. Но как же этому Тодду Сатерленду удалось уговорить Берги отказаться от иска?

– Это я уже потом выяснила. Больше всего меня тревожило то, что наши устройства могут быть опасны для здоровья и жизни людей. Они же проходят у нас такую проверку, что подобной проблемы просто не должно возникать.

– Вот именно.

– Пришлось поработать детективом, – усмехнулась Рейчел. – В какой‑то лавке узнала, где находится ближайшая школа, и в обеденный перерыв всякими правдами и неправдами туда прорвалась. Пообщалась с учениками, порасспрашивала о Джонатане. Впрочем, чтобы узнать правду, много времени не понадобилось. Вся школа знает, что Джонатан любил забавляться играми в виртуальной реальности после приема ЛСД.

– Вот оно что, – протянул я. – То есть этот тип, Сатерленд, пронюхал, что Джонатан Берги разбился на мотоцикле под кайфом, и рассказал об этом его отцу?

– Видимо, так.

– Бедняга…

– Кто, отец? Да, он выглядел страшно подавленным. Говорить с ним было очень тяжело.

– Так вот, значит, почему Дуги тянет с публикацией письма. И по этой же причине не хочет показывать его журналистам. Они же моментально раскопают, что там произошло на самом деле.

– Точно, – согласилась Рейчел. – Дуги ставил на то, что Ричарду вся правда о несчастном случае неизвестна. Он блефовал. Понимал, что публикацией письма себя дискредитирует, и решил использовать его, чтобы шантажировать Ричарда. А потом и вас.

– Но у него ничего не получилось.

– Да, и тогда он пошел на то, чтобы выдвинуть против «Фэрсистемс» обвинения, не приводя в их подтверждение никаких фактов.

– А как бы нам выяснить, кто этот самый Тодд Сатерленд?

– Уже! – победно улыбнулась Рейчел. – Мне казалось, что я где‑то слышала это имя. Вчера поговорила с Дэвидом, и он подтвердил, что Сатерленд представляет интересы одного из наших клиентов.

– «Дженсон компьютер»? – встрепенулся я.

– Нет. «Онада индастриз».

– «Онада»? – в замешательстве потряс головой я. – Ничего не понимаю.

Мы уже подъезжали к Гленротсу, но расставаться с Рейчел мне не хотелось. У меня к ней было еще множество вопросов.

– Не хотите ли выпить по глоточку? – предложил я.

– Всегда!

– Может, знаете какое‑нибудь приятное местечко поблизости?

Она показала мне дорогу к уютному бару с ухоженным садом, мы устроились на деревянной скамье за столиком на открытом воздухе. Я заказал бокал красного вина для нее и пинту горького для себя. Пиво, кстати, здесь оказалось очень неплохим.

– Так что у нас происходит, Рейчел?

– Сама не пойму. Знаете, я много думала об этом в Калифорнии. Надеялась, что на расстоянии увижу все в правильном свете.

– Ну и как?

– Ничего не вышло. Перед глазами мельтешит множество фрагментов, а в общую картину они никак не складываются.

– Понятно, – кивнул я. – Давайте разбираться вместе. Обсудим каждый факт по отдельности. Совершенно ясно, что Дженсон пытается так или иначе прибрать к рукам нашу компанию. Мы также знаем, что акции «Фэрсистемс» скупает некто Хартман.

– А между Дженсоном и Хартманом существует какая‑нибудь связь?

– Стиву об этом ничего не известно. – Я на мгновение задумался. – С другой стороны, Хартман приобретает наши акции через «Вагнер – Филлипс», а эта фирма является агентом Дженсона. Возможно, Скотт Вагнер координирует всю эту операцию.

– А вы не думаете, что к ней причастен и Дэвид?

– Может быть. А как по‑вашему?

– Я‑то в этом почти не сомневаюсь. Уж очень ему не терпится продать «Фэрсистемс».

– Далее, существует еще и «Онада». Им нужен наш исходный код, а мы им его отдавать не хотим. Они почему‑то пытаются заткнуть рот Берги. С какой целью?

– Кто их знает, – пожала плечами Рейчел и допила вино из бокала. – Принести вам еще пива?

– Только полпинты, пожалуйста.

Рейчел отсутствовала пару минут, я в это время продолжал обдумывать имеющиеся у нас факты. Она вернулась с кружкой, я, рассеянно поблагодарив ее, сделал большой глоток.

– А знаете, Рейчел, есть еще кое‑что, о чем мы не должны забывать.

– Вы о чем?

– Убийство Ричарда.

Рейчел зажмурилась.

– Послушайте, я знаю, вам не хотелось бы этого касаться, – торопливо продолжил я. – Компания была делом всей его жизни, да что там, она и была самой его жизнью! И сейчас речь идет не о том, что кто‑то хочет просто прикарманить «Фэрсистемс», а о том, что кто‑то ради этого пошел на убийство Ричарда.

Нижняя губа у Рейчел задрожала. Она с трудом перевела дыхание.

– Я знаю, вы правы. Я действительно не могу заставить себя даже думать о его гибели. Это… это просто… ужасно. – Она смахнула слезинку.

– Простите меня. – Я погладил ее ладонь.

– Ничего, продолжайте. Со мной все в порядке.

Ее вид такое заявление отнюдь не подтверждал, однако я решил все‑таки продолжить нашу беседу.

– Если мы не ошибаемся и Дженсон действительно пытается прибрать к рукам «Фэрсистемс», то можно быть уверенным, что Ричард сделал бы все, чтобы этого не допустить. Следовательно, у Дженсона мог быть мотив от него избавиться.

– Но ведь его здесь даже не было, – возразила Рейчел.

– Не знаю, не знаю. Да ему и не обязательно было здесь находиться. Он вполне мог обратиться к услугам кого‑нибудь другого, Дэвида Бейкера например. Сержант Кокрин говорил мне, что у Дэвида на ту субботу алиби нет.

– Нет, не верится, и все тут! – Рейчел вздрогнула, словно в ознобе, и затрясла головой. – Согласна, Карл Дженсон одержимый, привык добиваться своего. А Дэвид Бейкер – так просто хорек самый настоящий… Но чтобы кто‑то из них убил? Да такое даже представить себе невозможно. Я ведь обоих знаю много лет.

– Понимаю вас. Однако убийства случаются каждый день, и убийцы на лбу клейма не носят.

Мы помолчали.

– Есть один псих, который способен на убийство, – вдруг сказала Рейчел.

– Имеете в виду Дуги?

– Ага.

– Согласен. – Вспомнив свою последнюю встречу с ним и его собакой, я невольно положил ногу на ногу. – Однако сержант Кокрин утверждает, что Дуги все утро просидел в Интернете.

– Откуда им это известно? – недоуменно сдвинула брови Рейчел.

– Кокрин говорил, что они проверяли у администраторов сети. Не знаю, каким образом. Вроде бы там надо зарегистрироваться, и это у них где‑то фиксируется.

– Правильно, – подтвердила Рейчел. – Но уж регистрацию подделать легче легкого. Особенно для таких, как Дуги. Попросил кого‑нибудь из своих дружков по Интернету зарегистрироваться с его компьютера и под его именем. А сам он в это время мог быть где угодно. И никто никогда ничего не узнает.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Значит, это действительно мог быть Дуги.

– Ага.

– Ладно, кто бы это ни был, я не допущу, чтобы преступление сошло ему с рук. Они отняли у Ричарда жизнь, и здесь я поделать уже ничего не могу… Но его компанию им не отнять! Не позволю!

Рейчел вскинула на меня глаза, удивившись моему внезапному порыву.

– Марк! – испуганно прошептала она.

– Что?

– Если вы правы и Ричарда убили потому, что он мешал чьим‑то планам относительно «Фэрсистемс», то…

– То что?

– То вы можете стать следующим.

Она права. Эта мысль не раз приходила мне в голову, однако я пытался гнать ее прочь. А теперь она меня лишь подстегивала.

Некоторое время мы сидели в молчании. Вечер выдался теплым, и столики вокруг нас быстро заполнялись ценителями хорошей выпивки. Неожиданный порыв ветра разнес по саду бумажные салфетки, взметнул пушистые волосы Рейчел. Она отвела упавшие ей на лицо спутанные пряди и тепло улыбнулась мне. Должен признаться, ее тревога за мою судьбу по‑настоящему трогала. Я стал привыкать к ее обществу, начал им даже наслаждаться.

Я думал о Ричарде и Рейчел. Он, кажется, упоминал о ней в свое время, однако все, что он рассказывал, я пропускал мимо ушей. Интересно, осознавал ли мой брат, какая она необыкновенная женщина. Я представил себе, как они обсуждают непознанные области виртуальной реальности, как Ричард терпеливо слушает ее, остановив на ней твердый спокойный взгляд. А она, она тоже была с ним бесстрастна, неулыбчива и расчетлива? Или дарила его той широкой открытой улыбкой, которую мне иногда доводилось видеть на ее лице? Не сводила с него восхищенных глаз?

Мне было любопытно узнать о ней как можно больше. Я начал расспрашивать Рейчел о ее семье. Она охотно отвечала.

– Росла я в Хиллхеде, это «приличная» часть Глазго. Мои родители учительствовали в школе неподалеку от нашего дома. Преподавали физику и математику, если вам интересно. До тринадцати лет я была примерной, даже блестящей ученицей, потом пошла вразнос.

– Не рановато ли? – заметил я.

– Для Глазго‑то? Что вы! Прогуливала уроки, курила, выпивала. В пятнадцать лет начала баловаться наркотиками. Из школы не выгнали только потому, что мама чуть ли не на коленях упросила меня пойти на экзамены. – Рейчел залпом осушила свой бокал. – В шестнадцать перешла на героин. Попробовала пару раз, втянулась. Села на иглу. Но тут от героина чуть не погибла моя лучшая подруга. Она кололась уже около года, и родители поместили ее в клинику. Я пошла ее навестить. И от того, что там увидела, пришла в ужас.

Рейчел тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

– Я вдруг осознала, что я с собой вытворяю. Завязала с наркотой. Начала посещать математические курсы. Вопреки ожиданиям увлеклась. Там у нас были компьютеры, стала на них потихоньку работать. Конечно, до настоящих фанатов мне было далеко, но как‑то раз я подумала, что, если мне так интересно общаться с машиной, почему бы не разобраться в ее устройстве как следует? Мои подружки решили, что я спятила. Однако я весьма успешно окончила среднюю школу, поступила в Эдинбургский университет, изучала компьютерное дело на кафедре проблем искусственного интеллекта. Там‑то я и познакомилась с Ричардом и виртуальной реальностью. Остальное вам уже известно.

– Но почему же вы совсем девчонкой… как бы это выразиться…

– Ударилась в загул, хотите сказать? Сама себя тысячу раз спрашивала, – пожала плечами Рейчел. – Не знаю. Дело не в том, что я возненавидела родителей и все такое прочее. Думаю, мне просто все надоело. Осточертела школа, назидания папы с мамой, весь этот благопристойный Хиллхед. Хотелось острых ощущений. И жить, как мне хочется. Честно говоря, я и сейчас не до конца исправилась.

Рейчел с усмешкой кивнула на свой пустой бокал.

– Много пьете? – поинтересовался я.

– Ага. Выпивала‑то я всегда. А после того, как умер Ричард, стала пить еще больше. Только учтите, меру свою знаю, пьяной не бываю. Просто алкоголь помогает мне расслабиться. И пережить ночь.

Она перехватила мой осуждающий взгляд.

– Конечно, вы правы. Я слишком много пью. Слишком много курю. Ем что попало. Сплю кое‑как. Если дотяну до тридцати пяти, это будет чудо. А мне наплевать.

– Зато мне не наплевать! – вырвалось у меня.

Она удивленно вскинула брови.

– То есть я хотел сказать, вы должны хоть немного заботиться о своем здоровье.

– Может быть. – Она вновь пожала плечами.

Мы замолчали, разглядывая заполнившую сад публику. Неподалеку от нас сидела веселая компания из шести‑семи юнцов, запасшихся наполненными до краев кружками с пивом, которые громко шутили и оглашали все вокруг взрывами хохота.

– А парень у вас есть? – спросил я.

– В молодые годы было много, – рассмеялась она. – Не упомню даже, со сколькими парнями и мужчинами постарше я переспала еще до того, как мне исполнилось шестнадцать. Страшно повезло, что ни разу не залетела. А потом я утратила интерес к этому делу. Голова у меня была занята совсем другими вещами. В Эдинбурге сошлась с одним парнишкой по имени Эван, но он удержать меня не смог, слишком уж был паинька.

Я задал вопрос, который висел в воздухе:

– А Ричард?

– Ричард… – Она улыбнулась своим мыслям. – Нет, с Ричардом у нас ничего не было. Сложившиеся между нами отношения были и ему, и мне куда важнее секса.

Что ж, в этом, видимо, был свой смысл. Странная она женщина, эта Рейчел. Несмотря на бурное прошлое и нынешнее одинокое существование, она каким‑то образом сумела достичь самодостаточности, чистоты и безмятежности духа. А проявленная ею сила воли, которая помогла вырваться из жерновов подросткового саморазрушения, меня искренне восхищала.

– А теперь расскажите мне о себе, – попросила Рейчел.

– Не знаю, с чего начать… Мой отец тоже преподает математику, только не в школе, а в университете.

– Я знаю, – усмехнулась она. – Ричард мне говорил.

О Боже, как же мне не пришло в голову, что на протяжении всех этих лет Ричард, конечно же, немало рассказывал ей о нашей семье, наверняка и обо мне тоже. Вот только интересно, что именно. Меня снова принялась мучить совесть.

Возможно, Ричард не утаил от нее и нашу с ним последнюю размолвку.

Рейчел с любопытством следила за мной. Догадывалась, о чем я думаю.

– А знаете, вы совсем другой, – вдруг проговорила она.

– В каком смысле?

– Вы с Ричардом очень разные. Нет, любой с первого взгляда сказал бы, что вы братья. Однако в вас больше доброжелательности, не знаю, сочувствия, что ли. Люди вам не безразличны.

– Но ведь Ричард тоже заботился о людях, которые с ним работали, – возразил я. – И я ему, по‑моему, тоже был не безразличен.

– Все правильно, – согласилась Рейчел. – Вас он вспоминал постоянно. Однако во всем, что делал, он был таким целеустремленным, что никого и ничего остального просто не замечал. Как робот, ходячий автомат какой‑то.

– Погодите, – запротестовал я. – Я финансист. Мне тоже положено оставаться холодным и бесстрастным.

– Думаете, у вас получается? – расхохоталась Рейчел.

– Черт побери, – не смог удержаться от улыбки и я. – Надеюсь, вы меня не осуждаете?

– Ни в коем случае, – серьезно ответила она. – Мне даже нравится.

* * *

Я подвез Рейчел к ее дому в Гленротсе. Она предложила накормить меня ужином, я согласился. Пока мы поднимались по лестнице, меня охватило нетерпеливое любопытство увидеть, как живет эта необычная женщина. Она прошла прямо на кухню, а меня пригласила оглядеться и освоиться. Я так и сделал.

Квартирка была небольшой и без претензий. Гостиная, спальня, ванная, крохотная кухонька. В гостиной оказалось множество книг, чему я немало удивился. Когда же она находит время читать? Я окинул взглядом книжные полки. Там преобладали книжки классики, выпущенной издательством «Пенгуин», также было множество книг и журналов по компьютерному делу. Целый шкаф занимала поэзия. Многие авторы мне были знакомы.

Йитс,[25]Оден,[26]Теннисон.[27]Однако еще на трех полках стояли книги поэтов, о которых я даже не слышал.

Естественно, здесь же на столике помещался компьютер. Повсюду были развешаны абстрактные картины, одна из стен, целиком занятая огромным полотном Джэксона Поллока,[28]являла собой совершенно фантасмагорическое зрелище.

Я вернулся на кухню. На столе стояла уже початая бутылка.

– Попробуйте глоточек, – предложила Рейчел.

Я плеснул в бокал, глотнул и чуть не поперхнулся, темно‑коричневая жидкость необыкновенной крепости обожгла горло. Господи, и как только Рейчел, употребляя это зелье в таких количествах, ухитряется не мучиться головной болью!

Ужинали мы за небольшим столиком, приставленным к стене в гостиной. Спагетти были хороши, и соус к ним оказался на удивление вкусным. После ужина мы проговорили до той поры, пока в комнату не прокрались летние сумерки. Я поинтересовался у Рейчел, что это за незнакомые мне поэты, чьи сборники занимали полки.

– Ах, эти! Они все американцы. Я их очень люблю, – смущенно призналась она.

– Вот уж никогда бы не подумал, что вы зачитываетесь поэзией.

– Вовсе нет.

– Да ладно! – усмехнулся я. – Иначе бы эти книги не стояли у вас в шкафу.

– А вы увлекаетесь поэзией? – спросила Рейчел.

Я собрался было ответить утвердительно, но обманывать ее мне не хотелось.

– Я в ней ничего не понимаю, – чистосердечно признался я. – Когда читаю стихи, вижу одни слова, а их музыку мой мозг почему‑то не воспринимает.

– Попробуйте читать вслух, – посоветовала Рейчел. – Поэзию надо не читать, ее надо слушать.

– Так почитайте!

– О нет, что вы!

– Почитайте, – настаивал я. – А я послушаю. Обожаю слушать.

– Ладно, – еще больше смутилась она и пошла к книжным шкафам.

Достала пару томиков, уселась на пол, поджав под себя ноги, и принялась читать. Я сидел в кресле, слушал и разглядывал ее с новым интересом.

Сначала были стихи какого‑то Джеймса Райта. Речь в них шла о самых простых вещах – человек в гамаке, пара индейских пони. Читала Рейчел великолепно. Ее низкий хрипловатый голос с мягким шотландским акцентом изумительно передавал настроение каждого стихотворения. Было видно, что она читала и перечитывала их много раз, и сейчас выделяла те детали, которые случайный читатель просто бы не заметил.

Потом Рейчел открыла другой томик. Я уже не улавливал смысла слов, только упивался ее мелодичным голосом. На ее лице играли золотистые блики от желтоватого света лампы. Темные глаза, перебегающие со строчки на строчку, мерцали загадочными искрами. Узкая ладонь время от времени поправляет падающие на лицо темно‑каштановые волосы.

Словно завороженный, я не мог отвести от нее восхищенного взгляда.