Бедные Габсбурги

«Бедным» императора Австрии назвал в своей переписке депутат парламента Бернрайтер: «Этот салон, который наш бедный император имеет обыкновение посещать, и в котором он, общаясь с сомнительными, безответственными людьми и слыша их бестактные разговоры, может быть введен в заблуждение вследствие своего добродушия, стал для нашей внутренней политики поистине средоточием всех несчастий»[96].

Речь в письме шла о сообществе парламентских радикалов, пытавшихся оказать влияние на старого монарха. Но бедным он был не только поэтому.

На рубеже XIX и XX веков за ожесточенными дебатами и потасовками в Венском парламенте никто из депутатов, погруженных в свои собственные внутрипартийные и внутриклубные интересы, не заметил двух вполне рядовых событий.

Первое произошло в Германии, в десяти километрах от Гамбурга. Тридцатого июля 1898 года в городке Фридрихсруе на восемьдесят четвертом году жизни скончался легендарный «железный канцлер». Отто фон Бисмарк ушел в самом конце столетия, и это ознаменовало завершение великой эпохи личностей наполеоновского масштаба.

Второе казалось на первый взгляд еще менее значительным: десятого сентября того же 1898 года на набережной Женевы ударом заточки была смертельно ранена немолодая женщина.

Обычная история: уличное ограбление, повлекшее смерть потерпевшей. И произошло это в другой стране, и венские парламентарии были заняты собственными проблемами.

Но убийцей был не случайный грабитель, а итальянский террорист Луиджи Лукени[97]– амбициозный неудачник, поставивший своей целью уничтожать именитых персон. Он рос в детском доме, образования не получил и жаждал простой и быстрой славы. Пребывание в Швейцарии, куда стекались политические эмигранты, способствовало его увлечению анархией и политическим терроризмом. Лукени начал замышлять убийство, но еще не знал, кого выберет своей жертвой. Личность жертвы мало интересовала его. В дневнике он написал: «Как бы мне хотелось убить кого-нибудь, но только чтобы это был кто-то важный, потому что о нем напишут в газетах».

Важных персон обычно сопровождает вооруженная охрана. Гораздо проще убить одинокую женщину без охраны.

Жертвой Лукени, той самой пожилой дамой, прогуливавшейся по женевской набережной, была любимица венгров шестидесятилетняя Элизабет Габсбург, императрица Австро-Венгрии. Телохранителей Сиси не любила: ей нравилось уединение и долгие прогулки в обществе камеристки, с которой она могла бы разговаривать на венгерском языке, который любила.

На набережную 10 сентября 1898 года императрицу привела самая обычная необходимость: Сиси собиралась сесть на пароход в Монтрё. Когда горничная отошла к пароходу, к Элизабет подбежал Луиджи Лукени. Он воткнул ей под ребро заточенную отвертку, и Сиси поначалу даже не поняла, что произошло. Она оттолкнула Лукени, приняв его за простого уличного хулигана или грабителя. Даже боль в боку она ощутила не сразу и приняла ее за давление неудобного корсета. Она взошла на пароход и только потом, начав задыхаться, упала. Врачи уже ничем не смогли ей помочь.

* * *

Конец Габсбургского дома совпал с распадом империи. У престарелого Франца-Иосифа не осталось наследников.

Еще в конце 1860 годов разыгралась трагедия в Мексике и погиб брат императора Максимиллиан Габсбург. Человек образованный и неглупый, он оказался жертвой обстоятельств. Женившись на бельгийской принцессе, Максимиллиан мирно жил в Италии, любил путешествовать, вел путевые этнографические заметки. Он оказался в чужой, непонятной стране, на мексиканском троне при посредничестве французского императора Наполеона III, которого впоследствии называли злым гением Габсбургов. Решив распространить свое влияние на Латинскую Америку, французский император сделал Максимилиана пешкой в своей игре[98]. Когда в Мексике разразилась революция, австрийский король оказался никому не нужен. В тот момент от него отвернулись все, даже Наполеон III, которого его собственный ставленник больше не интересовал. 19 июня 1867 года Максимиллиан Габсбург был расстрелян повстанцами. Его жена, добивавшаяся его спасения, провела последние годы жизни в клинике для душевнобольных.

Через двадцать два года, 29 января 1889 года, произошла еще одна трагедия, ставшая ударом для императорской семьи. Единственный сын Франца Иосифа и Элизабет погиб в охотничьем замке Майерлинг при загадочных и эксцентричных обстоятельствах[99].

Вольнолюбивый Рудольф едва ли годился в наследники. Он вел праздный и беспутный образ жизни, а с другой стороны – интересовался социалистическими идеями и анонимно писал в газеты критические статьи об австрийском правлении. Последнее привело к появлению версии об убийстве Рудольфа политическими противниками. Этому способствовали и отчаянные попытки императорского дома скрыть обстоятельства трагедии. Первое официальное сообщение, опубликованное в три часа дня 30 января 1889, гласило: «Его Императорское и Королевское Высочество прославленный наследный принц эрцгерцог Рудольф вчера отправился на охоту, и только что была получено тревожное известие. Его Императорское и Королевское Высочество внезапно скончался, вероятной причиной называется инсульт».

Современный итальянский издатель и публицист Фабрицио Расера однажды написал, что «существует любопытный парадокс, заслуживающий изучения. Общественная память и исторические труды не идут рука об руку, или, что еще вернее – они идут не только с разной скоростью, но в разных направлениях»[100].

Общественная память тяготеет к романтическому восприятию исторических событий и личностей, она руководствуется стихийными страстями и преувеличенными чувствами. И если Рудольф и его шестнадцатилетняя подруга, баронесса Мария Вечера действительно совершили парное самоубийство, то остается лишь признать, что они выстроили свою смерть именно в расчете на общественную память: театральность и таинственность происшествия послужила основой для многочисленных спектаклей, мюзиклов и кинофильмов. Самая громкая из дворцовых тайн второй половины XIX века не давала покоя многим профессиональным исследователям и любителям. Личность наследника и его похождения, возраст и экзотический шарм его возлюбленной-иностранки (Мария была дочерью англичанки и константинопольского предпринимателя) – все это дало возможность обыграть майерлингский скандал в деталях и напустить еще больше тумана.

К началу XX века вопрос о наследнике престола оставался открытым, а престарелый император с признаками слабоумия, зафиксированными врачами, из последних дряхлеющих сил продолжал во имя семейного и патриотического долга держать слабеющими руками приближавшуюся к распаду лоскутную империю. Франц Иосиф был старожилом на троне – он правил страной шестьдесят восемь лет.

История, в отличие от общественной памяти, по словам австрийского журналиста, Клауса Гаттерера, «не признает мечты»[101]. Память оставляет несчастному, задавленному войнами, катаклизмами и кризисами человечеству иллюзию романтической красоты и дворцовых интриг; история сурово формирует то, что мы называем «политическим реноме». События в Мексике, как и скандал в Майерлинге, принесли Габсбургскому дому сомнительную популярность. И без того расшатанный авторитет двора был подточен окончательно, что породило активную и единую в своих целях внутреннюю оппозицию.

Габсбургский дом подходил к своему концу, и оставалось только убить эрцгерцога Франца Фердинанда. Вместе с Габсбургами умирала эпоха.