Отказаться от сценария эго, которому мы следовали всю жизнь, – сложная задача для всех нас, и за ее выполнение мы всегда принимаемся с большой неохотой

В нашем Путешествии мы приходим к пониманию, что демонические силы – просто сильные желания или стратегии нашего собственного или коллективного эго (дементоров). Ирония заключается в том, что героиня или герой, противостоящий эго, – еще одна роль эго. Для того, чтобы действительно противостоять коллективному, не нужно уничтожать его или отрицать его реальность, нужно выступить от имени «центра», живого сознания-свидетеля настоящего момента, в котором пребывают мыслеформы коллективного и личного эго, так же как и бесформенное сознание. Сознавать только эго – значит верить, что мы – не те, кто мы есть в действительности. Мы думали, что имеем дело с коллективным врагом, но, как сказал Пого: «Он в нас самих».

Например, в «Матрице», когда Нео гордится своей новой способностью уклоняться от пуль, его наставник Морфеус говорит ему, что однажды «ты увидишь, что пуль, от которых ты уклоняешься, нет». Это значит, что однажды вы обнаружите, что вы и пули (вы и ваш враг) – часть ограниченного сознания противоположностей вашего эго. Вы узнаете, что это части великого сознания, в котором и вы, и пули не имеете настоящей субстанции в сравнении с сознанием Источника, из которого родились все идентичности эго.

Но страх противостояния коллективу (то есть расширения сознания) глубоко укоренен во всех нас. Подумайте о сне, рассказанном мне Патрицией, моей клиенткой из третьей главы, чувствовавшей, что мы «не можем находиться в зоне все время».

Патриция отрицала свои творческие потребности писателя и позволяла своему значительному таланту пропадать втуне. Ей приснился такой сон.

Мой дневник, буквально все мысли и сны, лежит в заднем багажнике машины. Меня останавливает полицейский и чувствует, что я что-то прячу. Он требует, чтобы я открыла багажник. Я открываю его, и свет падает на дневник. Я просыпаюсь в страхе.

Источник призывает нас открыть себя расширенной идентичности и признать свое подлинное «Я». В этом сне Источник словно принуждает Патрицию «посмотреть себе в глаза», увидеть, кто она, – нет ничего скрытого и не должно быть. Здесь мы снова видим, что, хотя полицейский воспринимается как внушающий страх член коллектива, он выполняет роль наставника Патриции, заставляя ее выдерживать напряжение противоположностей и признать ценности Источника творческих энергий столь же важными, как ценности коллективного эго.

Наша душа завоевывает нас шаг за шагом, проливая свет на природу проблемы, которая не дает нам развиваться, и часто делает это очень мучительно, в маленьких «фотографических» снах, таких как сны Патриции.

Я просыпаюсь и вижу, что вся моя одежда изрезана в клочья. Я расстроена, потому что по размеру мне только одежда мужа. На работе все думают, что я – мой муж Стив. Я очень подавлена. Мой коллега говорит: «Что же, встречают по одежке».

Патриция согласилась приспособиться к прагматическим ценностям отца и мужа и к мужским предпочтениям окружающего ее общества, не поддерживающего творческую душу. После этого сна она осознала, насколько преуспела в утаивании своей творческой связи с Источником ради того, чтобы быть принятой в коллективе. Она стала таким экспертом в маскировке – одевании себя в мужские ценности, что никто не знал настоящей Патриции. Она испытывает тяжелое чувство потери и теперь имеет не просто абстрактную идею того, чем она пожертвовала, скрывая свои таланты и истинное «Я», дающее им голос. (В восьмой главе вы читали о таких снах о надвигающейся потере, которые предупреждают, что мы отказываемся от чего-то слишком дорогого, чтобы это терять.)

Так как каждый сон со временем или от ночи к ночи развивается, он показывает нам, продвинулись ли мы вперед или назад на своем пути, в зависимости от степени, в которой мы принимаем советы души или сопротивляемся им. В случае Патриции следующий сон, приснившийся в ту же ночь, показал ей, что она начинает отпускать свою чрезмерную привязанность к коллективным ценностям. На этапе Испытания этот процесс, конечно, всегда вызывает беспокойство и сопротивление. Ей приснился такой сон.

Я написала что-то, что деревня посчитала как обиду себе. Я отрицаю это, но они говорят: «Ты все-таки говорила это, а потом кто-то записал это за тобой». Я продолжаю отрицать, что сделала что-то неправильное, и они наказывают меня ужасным образом, связав мои руки так, чтобы они срослись. Среди веревок – кусочки кожи и красного шелка.

Этот сон начинается с того, что показывает: Патриция взяла на себя риск показать свое истинное «Я» – ее расширенное сознание, из которого рождается творческий импульс. Но снова сильный страх быть не такой, как коллектив, приводит к тому, что она отрицает даже попытки выразить себя творчески. Но ее наставники говорят, что она не может отрицать то, что чувствует и думает, и должна нести ответственность за то, что озвучила свои мысли.

Сон Патриции – не просто о конфликте между глубинным «Я» и плохой или злой властью коллективного. Вспомните слова Камиля Джебрана: «Я научился тишине у болтуна, терпению у нетерпеливого и доброте у недоброго. Однако странно, я не благодарен этим учителям». Патриция должна научиться воспринимать тех, кто, кажется, наказывает ее, как учителей или наставников, показывающих ей путь избавления.

Коллективный мир форм и законов (например, полиция) – не против нас, если мы ему не противостоим. Нам нужно включать себя, а не противостоять. Джебран выразил это очень ярко:

Все в этом мире заключено в тебе, и все, что есть в тебе, разлито в мире. Между тобой и ближайшими вещами нет границ, между тобой и самыми далекими вещами нет расстояния, и все, низкое и высокое, малое и большое внутри нас равны… В одной твоей черте проступают все черты существования.

Как я уже упоминал, во всех снах, в том числе в кошмарах, указывается целительное средство для наших ран. Во сне Патриции о найденном дневнике «лекарством» служит способность признать мысли и чувства своими. В ее сне о том, что «одежда красит человека», «лекарство» наставника – это указание на то, как хорошо она замаскировалась, и что она потеряет творческую энергию, если будет продолжать в том же духе. Лекарства часто неприятны на вкус!

В ее третьем сне, как это часто бывает со снами, то, что кажется наказанием, – лекарство наставников. Патриции кажется, что ее связанные руки словно сложены для молитвы. Кожаный шнурок напомнил ей о ее детской любви к лошадям и о свободе быть собой, которую она чувствовала во время галопа. Кусочки красного шелка напомнили ей о ленте, которую она получила, взяв вместе со своим конем третье место на соревнованиях, и как она наслаждалась чувством компетентности и мастерского владения. Итак, «лекарство», предлагаемое ее сном, – это призыв: сложи руки вместе в молитве. Молись до тех пор, пока не вспомнишь прекрасное чувство свободы быть собой. У тебя уже был этот опыт в жизни, но ты его избегаешь, отрицаешь и оцениваешь как «ужасный». Почему ужасный? Потому что в результате опыта, полученного в семье и коллективе, одна мысль о том, чтобы «быть собой», приводила ее в ужас, и действительно было бы жутким наказанием, если бы ее к этому принудили.