Город мертвых

(Пер. Ольги Ратниковой)

Вот как Мэрилин Картер познакомилась с Аной Далтовской, Королевой Крыс. Близился вечер, когда она проезжала мимо бесконечных рядов древних могил. Кладбище инопланетян, Город Мертвых, находилось среди пустыни, к западу от небольшого городка под названием Уголок Джо. Мэрилин увидела на обочине ухабистой дороги накренившийся пикап с поднятым верхом. Она остановилась и спросила у женщины, копавшейся в моторе, не нужна ли ей помощь. Та ответила, что ее, скорее всего, потребуется отбуксировать в город, поскольку этот пикап – одно название, – который ей следовало продать на металлолом сто лет назад, совершенно отказывается заводиться.

– Меня зовут Ана Далтовская, – добавила женщина, протягивая перепачканную машинным маслом руку.

– Мэрилин Картер, – представилась Мэрилин, и они обменялись рукопожатиями.

– Ну конечно, вы наш новый полицейский. Этот неисправимый сплетник, Джоэль Джумонвиль, рассказывал мне о вас, – заметила женщина. Ей было где‑то за шестьдесят, она была невысокой, крепкой, одежду ее составляли рубашка цвета хаки, голубые джинсы и высокие сапоги. Коротко стриженные седые волосы походили на перья взъерошенной птицы, а от проницательного взгляда явно ничто не ускользало. – Вот только про собаку он не говорил. Это полицейская собака? Однажды мне пришлось столкнуться с полицейской собакой в Порту Изобилия. На вокзале. Она приказала мне не двигаться с места, пока ее хозяин обыскивал меня – уж не знаю, что он там искал.

Джет, черный лабрадор, стоял в багажнике «форда бранко», принадлежавшего Мэрилин, и с большим интересом наблюдал за разговором.

– Это простой пес, – ответила Мэрилин. – Он не умеет говорить, ничего такого. Мы можем подбросить вас в город, если хотите.

– Наверняка Джоэль вам рассказывал, что я сумасшедшая старуха и живу чуть ли не в самом крысином гнезде, – заговорила Ана Далтовская, когда они ехали в Уголок Джо. – Я стара, это верно, вы и сами видите. Я изучаю общественных крыс – это тоже правда. Но я не сумасшедшая. На самом деле я – единственный человек в этой пустыне, обладающий здравым рассудком. Все остальные думают только о том, как бы найти сокровища и разбогатеть или как бы выманить сокровища у тех, кто их нашел. Это как раз и есть безумие – но вы, конечно, можете со мной не согласиться.

– Полностью согласна, потому что я приехала сюда не за этим, – сказала Мэрилин.

Она стала полицейским случайно. Однажды вечером она остановилась в Уголке Джо переночевать и сидела в придорожной закусочной, размышляя о своих делах, время от времени прихлебывая пиво и краем уха слушая доморощенных музыкантов, наяривавших блюзы двадцатого века. Какому‑то здоровяку не понравилось то, что сказал бармен, и он попытался вытащить беднягу из‑за стойки за бороду. Мэрилин вмешалась и уложила буяна на пол, после чего владелец бара, Джоэль Джумонвиль, угостил ее бифштексом за счет заведения. Джоэль был бывшим астронавтом и, подобно Мэрилин, воевал в Третьей мировой. Ему принадлежали два небольших мотеля, он отвечал за местную радиостанцию и веб‑сайт, а еще был – по всеобщему молчаливому согласию, а не по результатам голосования – мэром города. Они с Мэрилин как следует выпили и принялись за воспоминания о войне, а к концу вечера она дала обещание занять место городского полицейского на один год. Парень, который служил на этой должности раньше, недавно уволился – он нашел в одной из могил кусок какого‑то сплава, который оказался сверхпроводником, работающим при комнатной температуре.

Когда Мэрилин выиграла в лотерею билет на космический корабль‑ковчег, она представляла себе свое будущее несколько иначе.

Это было время головокружительных событий; недавно закончилась Третья мировая, к людям прибыли представители Пастухов и в обмен на право занять остальную часть Солнечной системы дали выжившим простой термоядерный двигатель и доступ к системе кротовых нор,[77]соединявших пятнадцать красных карликов класса М.[78]Это было недолгое время анархии, марионеточных королевств, постоянно сражавшихся между собой эмиратов и героически‑безумных попыток построения всевозможных утопий; время интенсивных научных исследований, высоких целей и низкого фарса. Подобно всем выигравшим в лотерею, Мэрилин представляла себе, как начнет все с нуля, мечтала об экзотике, о приключениях. Однако вскоре после прибытия в Порт Изобилия, расположенный на планете Первопроходец, оставшись почти без денег, никого не зная, она устроилась работать в охранную фирму – именно этим она занималась до того, как покинуть Землю. Она охраняла особняки городских богатеев, служила телохранителем у их жен и детей. Некоторые из них заработали бешеные деньги на продаже новых технологий или научных открытий, основой для которых служили беспорядочные останки инопланетных устройств и машин; другие были просто бандитами, паразитировавшими на неустойчивой экономике Порта Изобилия. Последним клиентом Мэрилин был некий албанский бизнесмен, участвовавший в сомнительных сделках с недвижимостью; после того как взорвали его машину, Мэрилин пришлось в спешке уносить ноги из города, потому что семья погибшего заподозрила ее в соучастии. Она направилась на запад вдоль берега единственного на Первопроходце континента и в конце концов оказалась в Уголке Джо. Однако, как она объяснила Ане Далтовской, задерживаться здесь она не собиралась.

– Когда закончится год, я поеду дальше. Мне предстоит исследовать целый мир. И не один.

– Ха! Если бы мне давали по евро каждый раз, когда я слышу эту фразу, я бы разъезжала по пустыне на современном джипе, а не на этой колымаге, которая хуже тележки с ослом. Да, многие люди думают, что они здесь только временно, однако никак не могут найти повод уехать, – усмехнулась Ана.

Ана оказалась биологом; она приехала в западную пустыню, чтобы изучать сообщества крыс, и жила на свои сбережения и на деньги, полученные от продажи каких‑то странных маленьких фигурок. Как и Мэрилин, она выросла в Лондоне, но общими у них были только пол и родной город. Мэрилин, дочь медсестры и машиниста метро, провела детство и юность в Стритеме,[79]а родители Аны, русские эмигранты, поэты, сбежали от послевоенных сталинских чисток и поселились в Хемпстеде.[80]Однако вскоре между женщинами возникла дружба. Ана была выдающейся представительницей многочисленного отряда оригиналов Уголка Джо. Но она также принадлежала к легиону мужественных, разумных и совершенно лишенных страха женщин, которые перед Третьей мировой войной занимались наукой и прекрасно выполняли свою работу во всех уголках мира. Мэрилин встречала нескольких таких отважных женщин во время службы в армии и восхищалась ими. В тот вечер они неплохо провели время в баре, обмениваясь воспоминаниями о войне, беседуя о Лондоне, о том, как им удалось выжить в Третьей мировой, а на следующий день, в свой выходной, Мэрилин с радостью отправилась в лагерь Аны, расположенный в пустыне, в пятидесяти километрах от Уголка Джо, на северной окраине Города Мертвых.

К тому времени Джоэль Джумонвиль успел поведать Мэрилин немало небылиц о Королеве Крыс. Если верить ему, однажды старуха пристрелила бандита, пытавшегося ее ограбить, разрезала его тело на куски и скормила своим крысам. Фигурки, которые она продавала, чтобы заработать на хлеб, якобы были найдены в трюме древнего космического корабля; также, по слухам, Ана приручила и вырастила котенка тигона;[81]а еще она научилась входить в сады крыс и оставаться при этом невредимой. Джо был заядлым болтуном и талантливым сочинителем, так что Мэрилин воспринимала его истории с изрядной долей недоверия. Но, затормозив у хижины Аны, на одной из террас, изрезавших каменистый склон, она с изумлением заметила хозяйку, копавшуюся на самом краю крысиного сада. Сад протянулся до самого дна долины, по которой когда‑то протекал широкий ручей, и представлял собой чащу агав, утыканных желтыми листьями, напоминавшими мечи. Кое‑где виднелись колонны засохшей грязи – позднее Мэрилин узнала, что это вентиляционные отверстия – и вдоль их краев стояли на задних лапах по нескольку крыс‑часовых; также в саду располагалась огромная насыпь с плоской верхушкой, и дыра посередине, без сомнения, вела в недра крысиного гнезда.

Почуяв запах крыс, Джет пришел в неистовство. К тому моменту, когда Мэрилин удалось его успокоить, Ана, весело приветствуя их, показалась на тропе, ведущей к хижине.

– Рада видеть тебя, дорогая. И твоего милого пса – тоже. А вы случайно не прихватили с собой чаю? У меня кончился два дня назад.

Им пришлось удовольствоваться прогорклым растворимым кофе и плоскими бисквитами, на вкус напоминавшими горелые тосты, – Ана испекла их из молотой коры кактусового дерева. Они пили кофе, сидя на пластиковых стульях под холщовым навесом, трещавшим и хлопавшим на горячем ветру. Войти в сад общественных крыс может любой, сказала Ана Мэрилин. Она расшифровала систему сигналов, которыми обменивались крысы; оказывается, они испускали определенные феромоны, и эти феромоны в основном управляли их поведением. Нанеся на тело немного вещества, которое подавляло секрецию феромонов тревоги и агрессии у крыс‑солдат и часовых, Ана могла войти в гнездо, и крысы принимали ее за своего собрата.

Ана долго говорила о жизни общественных крыс, об организации их сообществ в касты, подобные кастам муравьев и пчел, о том, как они создают свои сады.

– Этот сад – самый большой из известных людям, – рассказывала Ана, – он уникален не только потому, что здесь выращиваются исключительно агавы. В русле высохшего ручья выдолблена сложная ирригационная система, состоящая из каналов и насыпей.

Она продемонстрировала Мэрилин записи, сделанные камерами, установленными в многокилометровых туннелях, шахтах и залах гнезда, расположенного под садом. Крысы‑рабочие грызли клубни агав размером с автомобиль; бесконечные вереницы других крыс возвращались с глубинного водоносного слоя с полными желудками воды. Плантация грибов перерабатывала испражнения крыс и их трупы; в особой камере крыса‑матка, в десять раз превосходившая по размеру рабочих, кормивших ее и ухаживавших за ней, непрерывно, словно автомат, производила на свет слепых, извивавшихся детенышей. В отличие от других гнезд, говорила Ана, здесь живет несколько маток; от него ни разу не отделялись дочерние колонии.

– Когда мы познакомимся поближе, я, может быть, объясню тебе почему. Но хватит о моей работе. Расскажи мне, что происходит в мире.

Мэрилин сообщила Ане самые свежие местные сплетни, а кончила тем, что пообещала привозить ей продукты; старуха обрадовалась, что ей не нужно теперь будет утруждать себя общением с людьми; она была слишком занята работой и как раз сейчас наткнулась на нечто весьма интересное.

Мэрилин привезла в Уголок Джо дюжину фигурок, сделанных из какой‑то резины, гладких на ощупь, словно состоявших из узлов. Когда Мэрилин взяла одну из них в руки, у нее возникло приятное ощущение, как будто она погрузилась в некий сон. Она вспомнила детство – когда ей было одиннадцать или двенадцать лет, она любила стоять у раковины, опустив руки в горячую воду, смотреть в запотевшее зеркало и размышлять, кем она станет, когда вырастет. Она продала фигурки одному химику из Нигерии, закупила продукты, забрала из почтового автомата несколько посылок и почту Аны и в следующий свободный день отвезла все это в пустыню.

После пары таких поездок Ана дала Мэрилин небольшую коричневую бутылочку, содержавшую несколько миллилитров маслянистой жидкости – подавителя агрессии, и сказала, что теперь Мэрилин сможет осмотреть могилы, находившиеся в крысином саду.

– Некоторые идиоты пытались перетравить крыс или выкурить их из гнезда. И всех их искусали насмерть, потому что крысы умнее, чем думают люди. Они умеют распознавать яд, и их гнезда прекрасно вентилируются. Но если ты намажешься всего лишь каплей этого раствора, моя дорогая, ты сможешь войти в могилы, не тронутые грабителями, и вынести оттуда все сокровища, какие там найдешь.

Мэрилин пообещала попробовать, но бутылочка так и осталась лежать в отделении для перчаток ее «бранко», среди всякого хлама. Во‑первых, она не верила, что жидкость сработает, но точно знала, что после одного‑единственного крысиного укуса можно умереть от заражения плотоядными бактериями. А во‑вторых, у нее не было желания грабить могилы в поисках всякой дряни. Ее жалованье полицейского было примерно в четыре раза меньше гонорара, получаемого за охрану покойного недоброй памяти албанца, но она бесплатно жила в мотеле «Вперед, на запад!» и часто ужинала у Джо за счет заведения, так что теперь впервые за всю свою жизнь она смогла откладывать кое‑что на черный день.

В это время Мэрилин впервые пришло в голову, что она счастлива. У нее была работа, которая ей нравилась, ей нравилось большинство жителей Уголка Джо, а остальных она могла терпеть, и еще ей нравилась пустыня. Когда она не ездила к Ане Далтовской, то проводила время, бродя вокруг могил Города Мертвых, исследуя соляные равнины и овраги, невысокие, размытые холмы, изучая жизнь пустыни, ее крошечные оазисы, растения и животных, встречавшихся только на Первопроходце или завезенных сюда предыдущими обитателями‑инопланетянами. Иногда она проводила ночь в пустыне и, лежа в спальном мешке, рассматривала незнакомые созвездия, две стремительно несущиеся по небу луны и сверкающее облако туманности Феникс, растянувшееся у восточного горизонта. Земля находилась примерно в двух тысячах световых лет отсюда, за туманностью; сеть кротовых нор связывала только пятнадцать звезд, но она охватывала весь рукав Стрельца.[82]Как это удивительно и странно – она здесь, так далеко от Земли! На чужой планете, в два раза превосходящей по размеру Землю, где предметы весят вдвое меньше, а день длится немногим более двадцати часов. В пустыне, усеянной могилами давно исчезнувшей загадочной расы…

Однажды днем Мэрилин уехала к северному краю Города Мертвых; сидя на плоском камне на гребне невысокой гряды, она ела свой ланч. Внезапно Джет вскочил, проворно подбежал к обрыву и залаял. Через несколько секунд Мэрилин услышала далекий шум мотора. Она торопливо прикончила остатки банана, подошла к псу и вгляделась в раскинувшуюся впереди высохшую плоскую равнину, за которой виднелись холмы, скрытые завесой пыли и дрожащего нагретого воздуха. Среди дюн и кучек камней неровными рядами тянулись древние могилы; кое‑где торчали серебристые облачка кустов лебеды и высокие глыбы кактусовых деревьев, на фоне песка выделялись зеленые оазисы крысиных садов. Ближайший сад находился всего в километре отсюда; Мэрилин видела часовых, голых розовых животных размером с кошку, стоявших среди лоскутных плантаций. А дальше к небу поднималось полупрозрачное облачко пыли, оставленное черным «лендровером». Он приближался, крысиные часовые забарабанили по брюху лапками, и донесшийся до Мэрилин слабый звук заставил Джета залаять. Из‑под земли в центре сада возникли солдаты, в два или три раза превосходившие по размеру часовых, покрытые чешуйчатой броней, вооруженные загнутыми наружу когтями и мощными зубами; такие челюсти могли легко откусить человеку кисть. Солдаты побежали навстречу джипу, катившему прямо в сад. Машина проехала по крысам, задавив несколько штук, а остальные в клубах пыли устремились за ней и бежали до границы сада, затем резко остановились и уставились ей вслед; машина направилась по участку обнаженной породы к гряде.

Мэрилин подошла к своему «бранко», взяла из рюкзака пистолет, засунула его за пояс шорт и вернулась к Джету, который ощетинился и заливался лаем. «Лендровер» остановился у подножия невысокого крутого обрыва. Задняя дверь приоткрылась, какой‑то плечистый блондин вылез из нее и уставился на Мэрилин; второй человек начал карабкаться вверх. Он был очень смуглым, на голове топорщился ежик темных волос; на нем были черные джинсы и белая рубашка с короткими рукавами. Черные татуировки на руках, черные солнечные очки, в которых отражался солнечный диск. Человек произнес:

– Как дела, Мэрилин? Давненько не виделись.

Это был один из сотрудников охранной фирмы в Порту Изобилия. Фрэнк как его там. Фрэнк Паркер.

– Интересно, зачем это ты так далеко забрался, Фрэнк. Со мной повидаться? А еще интереснее, как ты меня нашел.

Мэрилин была совершенно уверена, что Фрэнк не имеет никакого отношения к албанцам – те предпочитали сами делать всю грязную работу, – но она также была убеждена в том, что встреча с Фрэнком Паркером и его накачанным блондином не сулит ничего хорошего. По спине у нее пополз холодок. С тех пор как она в последний раз испытывала это чувство, прошло немало времени.

– Думаю, тебе не захочется спускаться сюда, так что я лучше поднимусь наверх, – сказал Фрэнк Паркер и начал взбираться по каменистому склону, не обратив внимания на резкий окрик Мэрилин и ее приказ оставаться на месте. Его черные туфли скользили по засохшей грязи, и он упал на одно колено; однако снова поднялся и продолжал подниматься, пока Джет не залаял на него. Он вытер пот со лба и сказал:

– Отчаянная животина, а?

– Он прекрасно разбирается в людях. – Мэрилин велела Джету сидеть и обратилась к Фрэнку: – Еще раз спрашиваю: что тебе нужно? Но сначала скажи мне, что вы здесь делаете. Далековато от Порта Изобилия.

– Я бы выпил глоток воды, – ответил Фрэнк Паркер и сделал пару шагов вперед. Джет вскочил и снова залаял, и незваный гость поднял руки ладонями наружу в знак того, что сдается.

– Уверена, в вашей крутой тачке полно бутылок, – отрезала Мэрилин, пытаясь одновременно следить за Фрэнком и его приятелем, стоявшим у «лендровера». Она чувствовала тяжесть «глока» за поясом, но могучим усилием воли подавила желание продемонстрировать его Фрэнку Паркеру. Если она возьмется за оружие, события примут новый оборот, и возврата уже не будет.

– Я хочу тебе передать привет от еще одного старого друга, – начал Фрэнк Паркер. – От Тома Арчибольда. Он хочет поговорить с тобой.

– Какого черта Тому здесь понадобилось?

Как и Фрэнк Паркер, Том Арчибольд работал все на ту же охранную фирму, на которую трудилась Мэрилин, когда ее клиент превратился в кровавое конфетти. Она изо всех сил постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, но Фрэнк, должно быть, заметил ее удивление, потому что губы его растянулись в широкой ухмылке.

– Том просил передать, что у него есть для тебя работенка.

– Можешь поблагодарить его от меня и сказать, что я уже занята.

– Ему просто нужен твой совет насчет одного дельца, вот и все.

– Если ему нужен совет, он может зайти в мой офис завтра, когда я вернусь в город. Он находится прямо посередине нашего делового квартала. Вы его не пропустите. Прямо над дверью табличка: «Городская полиция».

– Понимаешь ли, ты нужна ему на месте, – настаивал Фрэнк.

– Я так не думаю.

– И все же мы хотим, чтобы ты отправилась с нами прямо сейчас. Дело касается твоей подруги Аны Далтовской, – произнес Фрэнк и сделал шаг к Мэрилин.

Джет рявкнул и бросился на него; Фрэнк сунул руку за пояс и вытащил пистолет. Мэрилин крикнула: «Нет!» Прогремел выстрел, Джет рухнул на землю и покатился вниз по склону, а Фрэнк Паркер обернулся к Мэрилин и выпучил глаза, увидев направленный на него «глок» и услышав приказ бросить оружие.

– Быстро! – прикрикнула Мэрилин, но бандит не пошевелился, и она прострелила ему ногу.

Фрэнк шлепнулся на задницу и выронил пистолет, а Мэрилин, шагнув вперед, пинком отбросила оружие прочь. Она заметила внизу какое‑то движение – это человек у «лендровера» схватился за автомат; она бросилась на землю, прогремела короткая очередь, с края обрыва покатились камни, вверх взметнулись фонтанчики грязи и пыль. Мэрилин приподнялась, прицелилась; в этот момент человек нырнул в салон, и пуля вонзилась в дверцу как раз позади него. Она выстрелила еще два раза, целясь в колеса, но проклятые шины, должно быть, были пуленепробиваемыми. «Лендровер» с ревом завелся и, хлопая дверью, дал задний ход. Мэрилин сосредоточилась, прицелилась и выстрелила в тонированное ветровое стекло; но джип развернулся и устремился прочь по соляной равнине, оставляя за собой столб пыли.

Фрэнк Паркер обеими руками вцепился в бедро, сквозь его пальцы сочилась кровь, побелевшее лицо исказилось от боли.

– Ты меня подстрелила, чтоб тебя, сучка!

– А ты застрелил мою собаку. Только не думай, что теперь мы квиты.

Мэрилин подобрала его пистолет и велела ему перевернуться на живот, обыскала его, обнаружила в ножнах на щиколотке гравитационный нож. Затем приказала ему лежать тихо, чтобы не схлопотать еще одну пулю, и сползла вниз, к тому месту, где лежало обмякшее тело Джета, покрытое пылью. Она принесла его наверх, к «бранко», и положила на пол рядом с водительским сиденьем. Фрэнк Паркер снова сел, сжимая свою ногу и изрыгая угрозы. Мэрилин велела ему заткнуться и вытащила из гнезда под приборной доской квантовый телефон. Она трижды пыталась дозвониться до города, но лишь наткнулась на еле слышный разговор – два человека, казалось, старались перекричать сильный ветер на незнакомом ей языке. Она попыталась связаться со своими с помощью коротковолновой рации, но услышала лишь шипение. Это было странно; обычно радио вообще молчало в Городе Мертвых, а проблем с телефоном никогда не было. Телефон, маленькое чудо, объединявшее в себе технологии людей и инопланетян, стоил больше джипа Мэрилин; из его электронной пары один электрон находился в телефоне, второй – в узловой станции в Уголке Джо. Телефон должен был немедленно соединить ее со станцией, даже если бы она находилась на другом конце Вселенной.

Она понятия не имела, почему эта проклятая штука дала сбой, но она заехала очень далеко от города, а Ана попала в беду. Мэрилин нашла в отделении для перчаток свои наручники, подошла к Фрэнку, бросила ему их и велела надеть. Пока он возился с замками, она спросила у него, зачем Том хочет с ней поговорить и какое отношение это имеет к Ане Далтовской.

Фрэнк в ответ нецензурно выругался и закрыл глаза, когда Мэрилин прицелилась в него.

– Я могу отстрелить у тебя много чего, прежде чем ты умрешь, – прошипела она. Она была в ярости, потеряла терпение и очень волновалась за Ану. – А может, лучше я скормлю тебя крысам там, внизу. Они наверняка еще злы как черти после того, как вы проехались по их саду.

Фрэнк помолчал минуту, затем выдавил:

– Мы захватили хижину Аны Далтовской.

– Захватили? Что это значит? Вы что, убили ее, гады?

– Нет, нет. Все не так.

– Она жива?

– Мы думаем, что да.

– Так жива или нет?

– Мы думаем, что жива, – повторил Фрэнк. – Она ушла в этот чертов сад и нырнула в какую‑то дыру. Мы не смогли добраться до нее.

– Из‑за крыс. Никого при этом не сожрали?

– Одного из нас укусили.

– Том хочет, чтобы я уговорила ее выйти наружу.

Наемник мрачно кивнул.

– Говорят, вы с ней друзья. Том решил, что ты сможешь втолковать ей, что к чему.

Мэрилин обдумала его слова.

– А как вы узнали, где меня искать? Сегодня у меня выходной, я езжу по пустыне, никто не знает, где я. Но вы приехали прямо сюда. Вы что, следили за мной?

– У тебя есть квантовый телефон. А у нас – одна штука, которая может выследить его.

– И эта штука также мешает телефону работать?

– Я не знаю. Правда, не знаю, – ответил Паркер. – Мне сказали, где тебя искать, и ты была именно там. Послушай, старуха накопала кое‑что очень ценное. Ты можешь войти в долю. Тебе всего лишь нужно будет поговорить с ней, выманить ее из норы. Ну разве это сложно?

– А потом мы уйдем целыми и невредимыми, я и Ана.

– Конечно. Мы даже денег вам дадим. Почему бы и нет? Помоги мне встать, и мы поедем прямо туда…

– Что вам от нее нужно? Эти фигурки?

– Это как‑то связано с крысами. Не спрашивай. Я не знаю подробностей сделки, Том сам все обстряпал.

– Понятное дело. Сможешь дойти до моей машины?

– Какого черта, ты мне ногу прострелила. Тебе придется дать мне руку.

– Ответ неверный, – сказала Мэрилин.

Фрэнк дернулся и начал было поднимать скованные руки, но она действовала быстрее и проворно стукнула его по виску рукояткой пистолета. Он рухнул на землю.

Когда она свалила его в багажник и принялась связывать ему ноги нейлоновым шнуром, он начал приходить в себя и слабо попытался сопротивляться.

– Тебе конец, – прошипел он. – Точно конец.

Мэрилин не обратила на него внимания, вернулась в кабину, взяла телефон – сигнала по‑прежнему не было. Тогда она положила его в пластиковую коробку, в которой носила свой ланч, и навалила сверху кучку камней. Она не верила в то, что Паркер выследил ее с помощью таинственного устройства, но решила, что лучше перестраховаться.

Мэрилин некоторое время ехала на запад по плоской, засыпанной мелкими камешками равнине, затем повернула на север, к гряде невысоких холмов. Она остановила машину у рощи кактусовых деревьев и, угрожая своему пленнику пистолетом, заставила его вылезти из багажника и спуститься в одну из могил, которые тянулись вдоль гребня холма, словно ряд гнилых зубов. Она велела ему сидеть тихо; затем взяла из машины лопату, выкопала могилу, выложила ее плоскими камнями и положила на дно тело Джета, завернутое в кусок полиэтилена.

Она нашла его полгода назад – он был прикован цепью к ржавым останкам машины позади станции техобслуживания на прибрежном шоссе. Он умирал от голода, тело его под грязной, свалявшейся шерстью было покрыто болячками. Когда владелец станции попытался помешать ей забрать собаку, она пинком сбила его с ног, оттащила на задний двор и прицепила к той самой искореженной машине. Она две недели провела в придорожном мотеле, выхаживая Джета. С тех пор он стал ей другом, верным, надежным, отчаянно храбрым, когда возникала необходимость сражаться с гигантскими кошками, гидрами и крысами‑солдатами. Он погиб, защищая ее, и она знала, что никогда этого не забудет.

Хотя за время службы в армии Мэрилин приходилось несколько десятков раз присутствовать на похоронах, она могла вспомнить лишь пару слов заупокойной службы, так что вместо нее прочла «Отче наш».

– Я вернусь и поставлю тебе хорошее надгробие, – пообещала она Джету, завалила могилу камнями, сделала из них небольшую насыпь и отправилась проведать своего пленника.

Фрэнк Паркер забился в угол склепа, в ужасе глядя на призраков, выплывавших из теней; это были неуклюжие полупрозрачные фигуры размером с обезьяну, которые издавали негромкие щелчки и свист и делали резкие движения, подобно заводным игрушкам со сломанной пружиной. Они водились примерно в одной из ста могил. Возможно, они представляли собой изображения умерших или их домашних божеств, а может быть, совершали некую бесконечную погребальную церемонию, или праздновали что‑то, или служили напоминанием о похороненных здесь; этого никто не знал. Никто также не знал, откуда они брались; их нельзя было уничтожить, очистив могилу от остатков «электрической сети», выскребая ее начисто, даже разрушив ее. Ана Далтовская считала, что они представляли собой искажения в квантовой пене, которая является как бы фундаментом пространства‑времени. Для Мэрилин это звучало так же, как утверждение, что призраков сотворил какой‑то древний маг из крови дракона и гномьих зубов.

Мэрилин привыкла к призракам; они напоминали ей стариков на автобусных остановках в Лондоне, до войны – те потирали замерзшие руки, ворчали что‑то о погоде и ценах на кошачье мясо. Если вокруг никого не было, старики разговаривали сами с собой. Но Фрэнк Паркер определенно испугался призраков, он не сводил с них глаз, глядя, как они плывут в полутьме, словно трупы, подхваченные подводным течением, и вздрогнул, когда на него упала тень Мэрилин.

– Я сейчас перевяжу тебе рану, – сказала она. – Не хочу, чтобы ты из‑за меня умер. По крайней мере сейчас.

Она отрезала штанину и присыпала антисептиком рану – аккуратное сквозное отверстие во внешней части бедра – затем наложила ватную подушечку и забинтовала. Потом они немного поговорили. Мэрилин узнала, что Том Арчибольд работает на некоего банкира, который перекупил карточные долги одного математика из университета Порта Изобилия. Когда математик задержал выплату, Тому пришлось с ним побеседовать, и он узнал, что этот человек переписывался с Аной Далтовской по поводу необычных логических систем и помогал ей написать программу для перевода.

– А сейчас я скажу одну вещь, в которую тебе будет нелегко поверить, – заключил Фрэнк Паркер. – Но это правда, клянусь.

– Лучше давай колись, – рявкнула Мэрилин, – а то я оставлю тебя здесь без воды.

– Том считает, что старуха обнаружила останки космического корабля, – сказал он. – И пытается наладить контакт с его искусственным разумом, который остался цел.

Два часа спустя Мэрилин Картер лежала на гребне длинного холма в колючем кустарнике, окружавшем руины Строителей, и смотрела на долину и гигантский крысиный сад. Хижина Аны Далтовской, хлипкое сооружение из рубероида, находилась ниже и левее примерно на двести метров. У хижины были припаркованы три джипа. Рядом с одним стоял могучий бритоголовый мужик, а накачанный блондин, которого Мэрилин уже видела, разглядывал крысиный сад в бинокль; на плече у него болталось охотничье ружье. Теперь, увидев их вместе, Мэрилин вспомнила, что с этой парочкой она уже встречалась. Две недели назад, в городе, в закусочной. Тогда она не обратила на них внимания, решив, что они здесь проездом, но теперь поняла, что они приезжали разведать обстановку.

Блондин вскинул на плечо винтовку и прицелился. Мэрилин проследила за его взглядом и увидела крысу‑часового, стоявшую на задних лапках у входа в нору. Затем крыса исчезла в фонтане пыли, и до Мэрилин донесся гул выстрела.

Ну что ж, она выяснила, что ее противники глупы. Оставалось надеяться на то, что они еще и туги на ухо.

Огромное солнце клонилось к закату; до наступления темноты оставался примерно час. Ана рассказывала Мэрилин, что из‑за близости к холодному красному карлику Первопроходец должен быть всегда обращен к нему одной и той же стороной, как Луна к Земле. Восходы и закаты на Первопроходце существовали благодаря поразительному творению инженерной мысли, не оставившему после себя никаких следов. Ана говорила, что некая забытая цивилизация раскрутила планету, словно детский волчок, и она начала вращаться с периодом в десять часов, но за тысячелетия замедлила движение почти в два раза.

Старая женщина любила поговорить о неизвестных расах – о Строителях, Королях‑Рыболовах, Повелителях Призраков и прочих – тех, кто когда‑то населял планеты, их спутники и астероиды, вращавшиеся вокруг пятнадцати звезд, связанных системой кротовых нор. Она рассуждала о том, зачем они могли прилететь сюда и что они здесь делали, вымерли ли они, или погибли в войне, или отправились на другие планеты. Или в другие вселенные. Ана рассказала Мэрилин, что, по мнению некоторых, Пастухи коллекционировали расы, как люди коллекционируют домашних животных, и избавлялись от них, когда они надоедали. Другие предполагали, что предыдущие обитатели планеты были ассимилированы Пастухами, стали частью коллективного сознания. Все возможно. Никто никогда не бывал на борту необычных кораблей Пастухов; никто не знал, как они выглядят, потому что они посещали Землю в виде искусственных фигур, отдаленно напоминавших людей. Никто также не имел ни малейшего представления о внешности исчезнувших жителей планет, связанных сетью нор. Ни одна из рас, даже Повелители Призраков, которые построили Город Мертвых и множество других некрополей, не оставила после себя никаких останков, скульптур или картин. Ученые вели бесконечные споры о рельефах, вырезанных в так называемых Склепах Королей‑Рыболовов, но никто не знал точно, что же изображают эти рельефы, реальны ли узоры и картины, видимые человеческим глазом, или это всего лишь оптические иллюзии. Все, что мы знаем, любила повторять Ана, это то, что мы не знаем ничего. До нас здесь жили по меньшей мере восемь чуждых рас, и все они вымерли, исчезли бесследно или покинули планету, оставив лишь пустые руины, странные обломки и несколько загадочных памятников. Но если мы найдем ответ на эти вопросы, мы, возможно, сумеем понять, зачем Пастухи дали нам ключ к системе кротовых нор; а может быть, мы также сможем взять свою судьбу в свои руки.

Голова у Аны была забита странными идеями, но она была женщиной бывалой и вполне могла позаботиться о себе. Мэрилин легко поверила рассказу Фрэнка о том, что женщина якобы ушла в крысиный сад и спустилась в гнездо, чтобы спастись от Тома Арчибольда и его головорезов. А теперь они сторожили здесь, ожидая, пока она выйдет и сдастся. Они не могли последовать за Аной из‑за крыс, и, насколько было известно Мэрилин, дыра на верхушке насыпи была единственным выходом из норы. Ана оказалась в ловушке, и Мэрилин собиралась спасти ее, пока дело не приняло дурной оборот. Во‑первых, это была ее работа. А еще она хотела отомстить за несчастного Джета.

Мэрилин ползла назад, пока не оказалась в тени; ей не хотелось, чтобы солнце падало на нее, когда она поднимется на ноги. Руины Строителей, тянувшиеся вдоль вершины холма, походили на беспорядочные цепочки гигантских кубических комнат; тонкие стенки и крыши были сделаны из композита на основе какого‑то полимера и каменной крошки. Строители оставили сотни тысяч подобных сооружений на каждой планете и астероиде в сети кротовых нор. Мэрилин продралась сквозь колючки, которыми заросли руины, и спустилась по другой стороне хребта к своему джипу – машина осталась на каменной площадке в трех километрах к югу от долины. Она снова проверила радио – по‑прежнему одно шипение – взяла запасную канистру с бензином, нашла в коробке с инструментами ветошь и направилась на восток.

Она обмотала тряпками несколько кустов, облила все это бензином и подожгла. Бензин загорелся мгновенно; затрещал сухой кустарник, вверх взметнулось гудящее пламя, и Мэрилин обожгло раскаленным воздухом. Мэрилин спустилась по тропинке, ведущей к хижине Аны, а у нее за спиной к темнеющему небу поднимались гигантские столбы белого дыма. В воздухе сильно запахло паленым, вокруг летали обгоревшие листья и хлопья пепла. Среди джипов началась возня, кто‑то выкрикнул угрозу, вспыхнул карманный фонарь. Заметив направлявшихся к ней трех мужчин, Мэрилин подняла руки. Двое зашли слева и справа, а третий, Том Арчибольд, произнес:

– Я все думал, когда же ты объявишься.

– Здорово, Том.

– Ты устроила пожар, чтобы нас отвлечь, а теперь вот появилась. Зачем это?

– Это не пожар, Том. Это сигнал. Примерно через два часа приедут люди из Уголка Джо, чтобы посмотреть, что здесь происходит.

Том ухмыльнулся.

– Думаешь, мы испугаемся кучки деревенских олухов? Я разочарован, Мэрилин. Раньше ты была более сообразительной.

– Фрэнк Паркер сказал, что тебе нужна моя помощь. Я пришла. Но запомни: я пришла по своей воле. И еще запомни, что у тебя есть два часа. А может, и меньше.

– Где Фрэнк?

– Я его ранила – легко – после того, как он убил мою собаку. Жить будет. Когда все это кончится, я скажу тебе, где его искать.

– Заложник из него не получится, Мэрилин. Он лажанулся, и мне все равно, будет он жить или не будет, а уж тем более я не собираюсь обменивать его на старуху.

– А если я помогу тебе заполучить то, за чем ты сюда приехал?

Том Арчибольд несколько минут разглядывал ее. Это был худощавый мужчина, одетый в коричневый свитер с высоким горлом и голубые джинсы. Черные волосы, зачесанные назад, открывали настороженное лицо с правильными чертами; в левом ухе Мэрилин заметила гарнитуру беспроводной связи. Наконец, он сказал:

– А что ты хочешь в обмен на это?

– Хочу, чтобы вы отпустили меня и Ану живыми.

– А почему нет? Я даже могу подкинуть вам немного деньжат, когда проверну сделку.

Он сказал это так быстро и небрежно, что Мэрилин сразу поняла: он собирается убить ее, как только она перестанет быть ему нужна. Она догадывалась об этом и раньше, но теперь, оказавшись в его власти, она похолодела от страха.

– Ана еще в гнезде? – спросила она.

– Да. Она убежала в этот сад – в дыру, что на верхушке насыпи, – ответил Том, указывая в сторону пыльной долины. – Мы не смогли догнать ее из‑за этих поганых крыс. Мы стреляли в тех, кто высовывал нос, но их тут чертова уйма, и нам пришлось отступить.

– И ты хочешь, чтобы я уговорила ее вернуться.

– Если она еще жива. Мы ее немного задели.

– Вы ранили ее?

– Мы стреляли в нее, когда она бежала. Пытались ее остановить. Должно быть, пуля прошла слишком близко.

– Куда она попала?

– Вроде в правую ногу. Вряд ли это серьезно. Она упала, но смогла доползти до норы.

– Вы хотели схватить ее, но она сбежала, вы ее ранили… Все пошло не так, верно?

– У нас есть ты.

– Только потому, что я сама решила прийти сюда. Не забывай об этом. А к тому же мне стало любопытно. Зачем я тебе вообще понадобилась?

Том улыбнулся.

– Одно из двух: или ты блефуешь, притворяешься, что ничего не знаешь, чтобы вырвать у меня какую‑нибудь информацию, или вы со старухой не такие уж друзья. Давай‑ка сядем и поговорим.

После того как блондин быстро и тщательно обыскал Мэрилин, они с Томом уселись на пластиковые стулья, и он принялся расспрашивать ее о работе Аны. Мэрилин старалась отвечать как можно подробнее, но скоро выяснилось, что Том знает об изучении крыс больше, чем она. Ему было известно, что Ана и математик из Порта Изобилия разрабатывали компьютерные модели поведения общественных крыс и что они создали некую программу – искусственный разум. Он знал также, что поведением крыс в основном управляли феромоны, но, видимо, не догадывался, что Ана синтезировала их аналоги.

Когда он смолк, Мэрилин произнесла:

– Я могу тебе помочь, но сначала мне нужно поговорить с твоим клиентом.

– Почему ты решила, что у меня есть клиент?

– Ты бы не стал ввязываться во все это только из‑за сказочек о разбившемся космическом корабле. Это не в твоем стиле, а к тому же я сомневаюсь, что у тебя нашлись бы деньги на такую операцию. В конце концов, ты узнал об Ане, когда вытрясал долг из этого математика. Значит, ты работаешь на кого‑то. Ведь такая у нас профессия, Том. Мы рискуем жизнью ради других людей. Думаю, он сидит в одном из этих джипов, – сказала Мэрилин. – Парень, охранявший их, не тронулся с места, когда я появилась, а у тебя в ухе мобильник. Эта гарнитура работает лишь на небольших расстояниях, поэтому я считаю, что он слышит наш разговор и подсказывает тебе, какие вопросы задавать. Ну что, я права?

Том ответил не сразу. Мэрилин решила, что он слушает своего клиента; интересно, подумалось ей, не слишком ли она нажала на него, может быть, он решил изменить свой план? Наконец, он произнес:

– Как ты собираешься это сделать?

– Мне известно, каким образом Ане удавалось входить в гнездо и оставаться целой и невредимой.

Очередная пауза.

– Хорошо, – сказал Том. – После того как ты войдешь туда и приведешь ее, я дам тебе поговорить с моим клиентом. Договорились?

– Договорились.

– Тебя ждет сюрприз, – хмыкнул он. – А сейчас лучше скажи мне, как ты собираешься доставать из гнезда свою Ану.

– Мне нужно кое‑что взять в ее хижине.

В душной каморке сильно пахло потом и чадящей масляной лампой, которая была единственным источником света. На походной кровати Аны лежала какая‑то женщина. Жюли Белл, еще одна бывшая коллега Мэрилин. Она была без сознания. Джинсы ее были обрезаны до колен, сквозь повязки на икрах выступила кровь, и ноги выше и ниже бинтов покраснели, раздулись и лоснились от испарины.

– Ее нужно немедленно везти в больницу, – воскликнула Мэрилин. – Иначе она умрет от заражения крови.

– Чем скорее мы закончим с нашим делом, тем скорее мы отсюда уедем. Что это?

Мэрилин открыла небольшой холодильник для химикалий и вытащила подставку с коричневыми бутылочками. Она объяснила, что в бутылках содержатся синтезированные Аной феромоны. Затем взяла самую большую бутылку – единственную, у которой была завинчивающаяся крышка, – и сказала, что капля этого вещества позволит ей беспрепятственно войти в крысиное гнездо.

– Никуда ты не пойдешь, – рявкнул Том. – Если эта дрянь действительно работает, мы сделаем все сами.

– Мужчины не могут им воспользоваться. Только женщины. Это как‑то связано с гормонами.

– Лжешь, – фыркнул Том, но Мэрилин заметила в его глазах сомнение. Он, казалось, пытался сообразить, обманывает ли она его или говорит правду.

– Пожалуйста, попробуйте сами, – она протянула ему флакон.

Том приказал блондину отправиться к крысам. Тот выглядел не очень‑то весело, спускаясь по тропинке к границе крысиного сада, освещенной фарами «лендроверов». Солнце зашло, на темнеющем небе зажигались звезды; на востоке их застилал дым от зажженного Мэрилин костра. Когда блондин дошел до конца тропинки, из нор, разбросанных среди рощи, выскочили крысы‑часовые. Человек обернулся к своему боссу и сказал, что идея войти в сад ему совсем не нравится.

– Давай, топай дальше, – приказал Том.

Мэрилин, стоявшая рядом с ним, ощутила тошноту. Она знала, что сейчас произойдет, но была твердо уверена, что это необходимо.

Блондин взвел курок и осторожно сделал шаг вперед, словно шел по тонкому льду. Часовые начали хлопать себя лапками, а затем у него под ногами буквально разверзлась земля: из песка возникли крысы‑солдаты, щелкая длинными челюстями, усаженными острыми зубами. Блондин попытался бежать, но одна крыса, прыгнув вперед, схватила его за ногу. Он растянулся на земле, и на него набросились еще два солдата. Он принялся пинать их ногами, попытался оторвать их от себя, затем пронзительно закричал: одна из крыс откусила ему кисть. Из рощи бежали новые часовые; Том, выхватив пистолет, прицелился несчастному в голову и выстрелил, затем принялся стрелять в животных, терзавших тело. Медленно оседала поднявшаяся пыль.

Единственный оставшийся в живых охранник, тот, который охранял джипы, воскликнул: «Господи Иисусе!» Том развернулся к Мэрилин и ударом кулака сбил ее с ног. Она села и посмотрела на него, не пытаясь встать; по лицу у нее текла струйка крови – его массивный перстень оцарапал ей щеку.

– Иди, – велел Том.

– Сначала мне нужно намазаться феромоном, – сказала Мэрилин.

– Пошла, – крикнул он. – Посмотрим, быстро ли ты бегаешь.

Прежде чем подойти к хижине и сдаться, Мэрилин нанесла вещество, подаренное ей Аной, на руки и лицо; в бутылке, которую она дала Тому, содержался не феромон, гарантирующий безопасность для женщин, а всего лишь растворитель. Он обеспечивал такую же защиту от крыс, как лист бумаги – от пули. Сейчас, когда крысы пришли в ярость, Мэрилин отнюдь не была уверена, что даже феромон позволит ей войти в сад. И все же стая крыс казалась ей более безобидной, чем двое мужчин, чьи силуэты вырисовывались в свете автомобильных фар там, наверху.

Огни освещали довольно большой участок сада, словно театральную сцену; этот резкий свет казался нереальным по сравнению с остальной долиной, лежавшей во тьме. Над Мэрилин возвышались агавы с остроконечными волнистыми листьями, желтыми, словно бананы. Вдали виднелась сеть ирригационных каналов. Изрытый участок земли, поглотивший блондина‑охранника, лежал прямо перед Мэрилин. Она обогнула его, чувствуя, как по коже у нее ползут мурашки. Ей вспомнилось ощущение, испытанное, когда она перебегала из одного укрытия в другое среди руин на окраине Парижа, пытаясь засечь снайпера, застрелившего троих ее бойцов. Крыса‑часовой наблюдала за ней со своего поста на плоском камне; ее розовая кожа блестела, над небольшой мордочкой посверкивал ряд маленьких черных глазок. Мэрилин обошла крысу, держась как можно дальше от нее, и направилась к насыпи, затем заметила других – они стояли под агавами.

Насыпь достигала десяти метров в высоту и походила на кратер небольшого вулкана или логово гигантских муравьев из фильма ужасов; поверхность ее была гладкой, на ней виднелась лишь цепочка человеческих следов. Мэрилин осторожно взобралась на насыпь, буквально чувствуя на себе взгляды рассеянных по саду крыс и двух человек, наблюдавших за ней с террасы. На вершине горы зияла дыра диаметром в два метра, окруженная плоским ободком. Подойдя к дыре, Мэрилин заметила колья, вбитые в твердую корку, и веревочную лестницу, исчезавшую в темноте. Ее обдало горячим воздухом, идущим изнутри. Воняло аммиаком, мускусом, еще какой‑то гадостью. Она окликнула Ану, но ответа не получила; затем она крикнула Тому Арчибольду, что спускается вниз.

Он крикнул ей в ответ, что у нее есть тридцать минут. Очевидно, он был чертовски зол и находился на грани паники. Гибель охранника определенно напугала его, и Мэрилин надеялась, что он не забывает о возможном скором появлении отряда из Уголка Джо.

– Я пробуду там столько, сколько понадобится, – ответила она и, зажав в зубах фонарик, как пират – саблю, начала спускаться по веревочной лестнице в душную, зловонную тьму.

Шахта казалась бесконечной; луч света от фонаря выхватывал из темноты участки стены, покрытой странными вертикальными желобками. Осмотревшись, Мэрилин заметила какой‑то объект, выступавший из стены в нескольких метрах под ней; это была деревянная платформа размером с кровать, подвешенная на веревках. На ней, прислонившись спиной к стене, сидела Ана Далтовская; в поднятой руке она держала пистолет и целилась прямо в Мэрилин. Лицо ее в свете фонаря казалось мертвенно‑бледным.

– Скажи мне, что ты арестовала этих идиотов.

– Еще нет, – ответила Мэрилин и рассказала, как взяла одного из бандитов в плен, как искусали женщину и как третьего сожрали крысы после того, как она обманом заставила его войти в сад. – Осталось только двое. Или трое, если их клиент сидит в одном из джипов. Мне удалось убедить их, что твой феромон эффективен только для женщин. Можно спуститься? Я себя не очень уверенно чувствую на этой веревке.

Ана предупредила ее, что нужно быть осторожнее, потому что платформа предназначена только для одного человека. Добравшись до нее, Мэрилин заметила, что Ана отрезала себе одну штанину; бедро было перебинтовано. Вниз от колена по морщинистой коже извивались бурые ручейки засохшей крови. Старуха не разрешила Мэрилин осмотреть рану, сказала, что задета только мякоть, ничего серьезного, и отказалась от обезболивающих, принесенных Мэрилин.

– У меня есть аптечка. Я уже вколола себе шприц морфия, больше не хочу, потому что у меня должна быть ясная голова. Я спустилась сюда на адреналине, а теперь вряд ли смогу выбраться.

– Другого выхода нет?

– Только если ты умеешь хорошо копать голыми руками.

Ана сидела на досках, вытянув раненую ногу. Лицо ее, искаженное от боли, покрывали капельки пота. Рядом с ней стоял ноутбук – не то старье, на котором она стучала в хижине, а новейший квантовый компьютер, последнее слово техники, в котором использовалась та же технология, что и в телефоне Мэрилин. Он был невероятно быстрым и обладал гигантской памятью – в одну секунду он мог переварить содержимое Британской Библиотеки. На клиньях, вбитых в стену, стояли банки с консервами, бутылки с водой и походная печка: настоящий маленький лагерь или тайное убежище.

– Мне кажется, лучше тебе рассказать, почему Том Арчибольд и его клиент так интересуются тобой, – произнесла Мэрилин.

Она собиралась выбраться наружу и поговорить с Томом и его нанимателем, потянуть время до прибытия подмоги, притворяясь, что хочет заключить сделку. Хотя она отнюдь не была уверена в том, что хоть один человек заметил дым до наступления темноты, или что его появление связали с ее исчезновением. Может быть, никому и в голову не приходит, что она в беде…

– Они что, не сказали тебе? – удивилась Ана.

– Они сказали мне, что ты обнаружила какой‑то космический корабль.

– И ты им, разумеется, не поверила. А зря, потому что это правда. Не смотри на меня такими удивленными глазами. У нас ведь есть корабли, так? Вот и у инопланетян они тоже были. У тех, кто жил на этой планете до нас. И один из них разбился здесь; это случилось очень, очень давно. Он был не слишком велик, размером не больше автомобиля, и от него остались лишь куски корпуса, не представляющие никакой ценности. Я отправила один из них на анализ. Кто‑то уже нашел нечто подобное на какой‑то одинокой скале, вращающейся вокруг другой звезды, и запатентовал материал.

– Значит, не представляет ценности. Это хорошо. Может быть, нам удастся убедить плохих парней в том, что у тебя нет ничего такого, что стоило бы похищать.

Ана покачала головой.

– Зря я доверилась Жуй Лину.

– Это твой друг‑математик?

– Мне нужна была помощь в создании логического интерфейса и программы для искусственного интеллекта, но я слишком многое открыла ему. Видишь очки, там, на полке? Надень их и взгляни вниз. Они не любят обычного света, это нарушает их ритм жизни. Но их хорошо видно в инфракрасных лучах.

Мэрилин нацепила очки и, ухватившись за веревочную лестницу, наклонилась над краем платформы. Заскрипели доски. Прямо под ней мелькали смутные белые тени. Крысы. Сотни крыс. Нет, тысячи. Они группами ползали по полу и нижней части стены; группы образовывались и распадались, затем снова собирались в одно облако, как стаи перелетных птиц…

Ана за спиной Мэрилин произнесла:

– Была война. Тысячу, десять тысяч лет назад… Мой друг видит время иначе, чем мы – мы считаем дни, времена года, представляем время линейно. А он – по другому, поэтому мне неясно, как давно это случилось. Но война была, и во время этой войны корабль потерпел крушение в пустыне.

– На нем летели крысы? Так они оттуда взялись?

– Нет. Если на корабле и были живые существа, все они погибли. Помнишь, мы говорили с тобой о том, куда могли подеваться прежние обитатели этой захудалой планетки?

– Вымерли. Или улетели в другое место.

– А этот вид изменился. Они подверглись очень сильной и очень быстрой трансформации. По крайней мере, некоторые из них. И между теми, кто изменился, и теми, кто остался прежними, разразилась война… Корабль пал жертвой этой войны. Он получил сильные повреждения и разбился. Выжил только его интеллект. Он представлял собой нечто вроде компьютера, а с другой стороны, походил на колонию бактерий. Или культуру вируса. Я пыталась понять его, но это оказалось нелегким делом. Какое‑то время после катастрофы он был в сознании. Он был сильно поврежден и умирал, но перед смертью создал свою копию и нашел базу, на которой могла разместиться эта копия – колонию общественных крыс. Крысы получили логическое ядро и архивы файлов, сохранившихся после катастрофы, и в течение многих лет эти файлы постепенно распаковывались, а ядро росло вместе с ростом колонии. Колония должна быть очень большой, потому что программе необходимо множество индивидуумов, которые играют роль «хозяев» для корабельного «мозга». Танец, который ты там видишь – это сам мозг за работой.

– Да их там, наверное, сотни, – сказала Мэрилин.

Странное зрелище завораживало, словно вид косяка рыб, бесконечно снующих туда‑сюда вокруг рифа.

– Тысячи, – поправила ее Ана. – Отсюда видна лишь часть. Каждая группа выполняет несколько вспомогательных действий. Крысы бесконечно движутся кругами, обмениваясь информацией, другие группы сливаются или проносятся мимо друг друга – это тоже обмен информацией. В целом этому процессу присущ массовый параллелизм, и его описывают компактные математические выражения, из фрактальной теории, но передача информации происходит очень медленно. И все же я многое узнала.

Мэрилин отодвинулась от края и сняла очки.

– Ана, ты хочешь сказать, что можешь с ним общаться?

– Сначала он попытался говорить со мной. Он создал эти фигурки, но этот способ оказался неудачным. Предполагается, что они несут какую‑то информацию, но в нас они лишь пробуждают некие эмоции, влияют на наши настроения. Это заставило меня вплотную заняться поиском надежного метода общения, и наконец с помощью Жуй Лина мне это удалось.

Ана объяснила, что компьютер, лежавший у нее на коленях, связан с экраном, расположенным в недрах гнезда. Когда она печатала на компьютере вопрос, он преобразовывался в серию световых сигналов; некоторые группы крыс понимали эти сигналы, а другие группы образовывали внизу картины. Программа, написанная Жуй Лином, переводила послания искусственного интеллекта на английский язык.

– Обмен самыми элементарными репликами занимает много времени, но времени у меня полно. Мне следовало показать тебе это раньше. Тогда все было бы проще.

– Ты мне не доверяла. Это нормально. Я понимаю.

– Я думала, ты мне не поверишь. Но сейчас ты просто обязана поверить.

В свете карманного фонарика Ана выглядела столетней старухой.

– Так, дай‑ка мне свой пистолет, – попросила Мэрилин. – Может быть, это поможет мне в разговоре с Томом Арчибольдом и его головорезом. Если понадобится, я их убью.

– И его клиента тоже?

– Если понадобится – да.

– Возможно, это окажется нелегким делом, – заметила Ана.

– Значит, тебе известно, кто он?

– Я догадываюсь… – Ана взяла Мэрилин за руку. Пожатие ее горячих пальцев было слабым, но смотрела она твердо. – Я также знаю, как избавиться от этих людей и их клиента. Все, что мне нужно, здесь есть. Я бы сама этим воспользовалась, если бы не рана.

– Покажи мне, что это.

Когда Мэрилин выкарабкалась из норы, ее встретил резкий свет фар, запах дыма и летевший с востока дождь пепла. Она подняла квантовый компьютер и громко сказала:

– Вот то, что вам нужно.

– Иди сюда, – крикнул ей в ответ Том Арчибольд. – И смотри, без фокусов.

– Я свое обещание выполнила. Жду того же от твоего клиента. Я хочу, чтобы он сам пообещал мне, что возьмет ноутбук и отпустит нас с Аной живыми. А потом вы вернетесь обратно в Порт Изобилия и больше сюда не сунетесь. Иначе я буду сидеть здесь и ждать, пока мои друзья придут посмотреть, кто зажег костер. Они уже близко, я уверена.

Последовала долгая пауза. Наконец Том ответил:

– Мой клиент говорит, что ему нужно взглянуть на предмет, прежде чем решить, что делать дальше.

– Отлично. Пусть убедится, что все в полном порядке.

Мэрилин сползла вниз с насыпи и прошла через сад. Вокруг нее стояли часовые; от производимого ими низкого гула у нее зашевелились волосы на затылке; по сторонам от тропы в земле возникали расщелины, и из них изливались живые, шевелящиеся волны. Ей пришло в голову, что феромон Аны может и не подействовать, когда вся колония взбаламучена, но она взяла себя в руки. Она остановилась в десятке метров от границы сада, и Том, стоявший над ней, на каменной террасе, приказал ей подниматься, на что она ответила:

– Шутишь, что ли? Я могу поговорить с твоим клиентом и отсюда.

– Гораздо проще для всех будет, если ты поднимешься, – возразил Том. – Если бы я хотел пристрелить тебя, Мэрилин, то давно уже сделал бы это.

– Чушь собачья, – фыркнула Мэрилин. – Ты не убиваешь меня потому, что без меня не сможешь достать отсюда компьютер – тебя просто сожрут заживо.

Ей пришлось подождать некоторое время; Том исчез, вероятно, чтобы лично переговорить с клиентом. Оставшийся в живых охранник стоял на краю обрыва, бесстрастно наблюдая за ней; она уставилась на него, пытаясь не трястись от страха, слыша за спиной звуки шагов подкрадывающихся крыс. Затем к охраннику приблизились две фигуры. Одна принадлежала Тому Арчибольду; вторым был высокий манекен, передвигавшийся небольшими шажками, на негнущихся ногах.

Клиентом Тома оказался Пастух.

Мэрилин еще на Земле видела их по телевизору, но сама до сих пор не сталкивалась ни с одним из них. Он был двухметрового роста, одет в какой‑то неопределенного вида черный костюм; бледное лицо со схематично набросанными чертами могло принадлежать мужчине. Это был оживленный магазинный манекен, оболочка, сотканная из одной‑единственной молекулы сложного полимера с добавками металлов. Его хозяин‑Пастух управлял им с помощью квантовой технологии; сам он мог находиться где угодно – на орбите Первопроходца, Земли или любой звезды на другом конце Вселенной.

Низким баритоном он задал Мэрилин несколько вопросов относительно копии корабельного разума, хранившейся в колонии общественных крыс, затем она продемонстрировала ему кое‑какие фотографии.

– Значит, корабельный интеллект содержится в этом устройстве, – наконец, сказал Пастух.

– Ана сделала копию ядра, из которого он развился, и нашла способ поместить его в компьютер, – объяснила Мэрилин. Поднятые руки, в которых она держала ноутбук, заныли.

– Одна копия хранится в этом компьютере, вторая – в колонии общественных крыс. Существуют еще копии?

– Если и существуют, я об этом ничего не знаю, – произнесла Мэрилин, молясь, чтобы ни Пастух, ни Том Арчибольд не догадались, что она лжет.

– Ты отдашь его нам в обмен на свою жизнь.

– Мою и Аны. У вас мало времени, – сказала Мэрилин. – Люди заметили костер и будут здесь с минуты на минуту. Они поднимут тревогу, потому что я не звоню.

– А откуда мне знать, что ты не устроишь за мной погоню? – спросил Том.

– Даю тебе слово, – ответила Мэрилин.

– Оставь двух женщин в живых, – приказал своему наемнику манекен. – Мне нужна только копия корабельного интеллекта, а тебе – твои деньги.

Том этому явно не обрадовался, но велел Мэрилин подниматься по тропинке.

– Скажи своему человеку, пусть уберет пушку, – крикнула она.

Том рявкнул несколько слов, и охранник отступил назад. Мэрилин нажала клавишу «пробел», закрыла ноутбук и начала подниматься, медленно, осторожно, стараясь не обращать внимания на шорохи за спиной. И стараясь не сбиться со счета.

Когда она дошла до конца тропинки, Том шагнул вперед и выдернул у нее ноутбук, а охранник схватил ее за руки.

– Существует еще кое‑что, кроме этой штуки в компьютере, – произнесла Мэрилин. – Я могу рассказать вам то, что узнала от старухи. Все, что она рассказала мне во время наших долгих бесед.

– Корабельный мозг – это все, что мне нужно, – ответил манекен.

– Они отправились еще кое‑куда, – говорила Мэрилин, продолжая мысленно считать. – Вы поэтому ими так интересуетесь? Или вы боитесь, что мы узнаем нечто такое, чего, по вашему мнению, нам знать нельзя?

Манекен повернулся к ней всем телом, чтобы взглянуть ей в лицо.

– Ты слишком много говоришь, – произнес он.

Она поняла, что задела его за живое, и это придало ей смелости. К тому же отсчет был почти закончен.

– Мне просто интересно, зачем вы нарушили договор с ООН. Эта планета и другие – они даны нам, чтобы начать все с чистого листа. Вы обещали оставить нас в покое.

– Через десять лет или через тысячу – оно все равно настигнет вас, как настигло тех, других, – ответил манекен.

– Мы изменимся, – возразила Мэрилин. – Мы станем иными.

– Из того, что мы видели до сих пор, мы можем заключить лишь, что вы в конце концов уничтожите самих себя. Как и все остальные. Как и следующие, те, кто придет, когда о вас давно позабудут. Это неизбежно, но спешить с этим нельзя.

Мэрилин закончила свой мысленный отсчет.

– Значит, вы поэтому пришли сюда? Вы боитесь, что мы узнаем нечто запретное?

Манекен неловко повернулся и посмотрел на компьютер, который держал в руках Том.

– Почему этот предмет издает такой шум?

– Я ничего не слышу, – удивился Том.

– Частота звука – двадцать четыре и две десятых мегагерц, – объяснил манекен. – Ваш организм не воспринимает этих колебаний, но я их слышу.

Том шагнул к Мэрилин, спрашивая ее, что она сделала, но в этот момент снизу, из сада, послышался шум тысяч шагов. Земля, освещенная фарами, земля, скрытая в тени, вокруг агав с замершими неподвижно листьями‑мечами, – пришла в движение.

Когда‑то Ана рассказывала Мэрилин о том, что в гнезде живет более ста тысяч крыс и их общая биомасса составляет от двух с половиной до трех сотен тонн. И сейчас большая часть обитателей неслась, словно гигантская, неотвратимая живая волна, к террасе, на которой стояла хижина: крысы карабкались друг на друга, образуя барьер высотой в шесть‑семь штук. Розоватая волна захлестнула сад, пронеслась среди агав, врезалась в склон и начала подниматься. Послышалось громкое шипение – словно готов был взорваться чудовищный паровой котел. В воздухе разнесся смрад.

Том Арчибольд поднял пистолет и прицелился в Мэрилин, но манекен загородил ее и гудящим баритоном велел оставить женщину в живых. Затем выхватил у Тома компьютер, развернулся и направился к машинам. Охранник толкнул Мэрилин вперед, но живая волна уже догнала их; обернувшись, они увидели второй поток крыс, затем обе волны встретились и слились. Крысы карабкались друг на друга в погоне за манекеном, который медленно шагал прочь. Охранник оставил Мэрилин и бросился бежать, но крысы настигли его, и он, пытаясь отбиваться, с воплями рухнул на землю. Том успел выстрелить лишь раз и промахнулся, затем шипящая, дергающаяся, рвущая и грызущая волна накрыла и его, и он затих, а крысы продолжили погоню, погоню за ноутбуком, который уносил манекен.

Ана выпустила в атмосферу гнезда феромон, который дал крысам сигнал, что на них напали обитатели враждебного гнезда, а на компьютер нанесла вещество, выделяемое крысиной маткой. Поэтому они хлынули на поверхность и бросились вслед за компьютером, который воспроизводил аудиофайл, запущенный Мэрилин – запись тревожного сигнала, издаваемого королевой. Крысы, убежденные в том, что враги захватили одну из их королев, бросились ей на помощь.

Крысы потоком неслись мимо Мэрилин, а она замерла, боясь наступить на кого‑нибудь и быть укушенной. Пастух распахнул дверь ближайшего джипа и сунулся было внутрь, но в этот момент на него обрушились десятки и сотни крыс. Манекен был сделан на совесть, из прочного материала. Ему удалось завести «лендровер», и мощная машина рванулась вперед, дрожа от возни набившихся в нее крыс, а за ней бежали все новые и новые солдаты. Она снесла пластиковые стулья и навес, объехала хижину, затем сорвалась с обрыва и рухнула в крысиный сад.

Живой поток накрыл ее и отступил, уходя прочь, в норы и дыры. Мэрилин осторожно ступала среди крыс, которые еще суетились на террасе, подбирая раненых и умирающих. Том Арчибольд и его охранник превратились в кровавую кашу. Как и Жюли Белл, лежавшая в хижине. Мертвый манекен застрял между рулем и сломанным сиденьем джипа. Острые зубы и клыки крыс‑солдат разорвали его костюм на мелкие кусочки и вскрыли его самого, и он не пошевелился, когда Мэрилин осторожно заглянула в машину, ища ноутбук. Но компьютера там не оказалось – должно быть, крысы унесли его в свое гнездо.

Манекен не хотел или не мог ответить на ее вопросы, а затем из отверстий в его туловище показался едкий белый дым. Мэрилин схватила какой‑то кейс и побежала прочь, а манекен внезапно загорелся. Джип охватило пламя, пошел черный дым, и алый свет погребального костра освещал сад и последних крыс, спешивших домой.

Когда с большим опозданием прибыл полупьяный отряд из Уголка Джо, Мэрилин как раз сооружала над дырой в крысиной насыпи треногу. Она дала Джоэлю Джумонвилю и трем его спутникам остатки своего феромона, и те неохотно последовали за ней в сад и помогли ей соорудить нечто вроде ремней безопасности; затем она спустилась вниз по веревочной лестнице, обвязала Ану Далтовскую этими ремнями, а Джоэль и его люди вытащили старуху наверх. Раненую увезли в больницу, а Мэрилин и Джо поехали к могиле проведать пленника, Фрэнка Паркера.

Фрэнк Паркер стал торговаться, и ему удалось заключить сделку. Мэрилин согласилась отказаться от большинства обвинений против него в обмен на помощь полиции ООН. Полицейские добрались до вонючего мотеля в доках Порта Изобилия, где Том Арчибольд прятал Жуй Лина. Математик, которого допрашивал Пастух, подтвердил большую часть показаний Мэрилин. Временное представительство ООН на Первопроходце заявило формальный протест против присутствия манекена и получило соответствующие извинения от Пастухов, которые во всем обвиняли отдельных правонарушителей и клялись, что подобное больше не повторится.