Постановка вопросов

Манипулятивный характер общения Сталина прослеживается и на способе постановки им вопросов. Например, разговаривая с руководителем, который не справился с каким-либо заданием, он любил спрашивать:

— Что это? Преступная халатность или сознательное вредительство?

И хотя выполнение поручений обычно находилось на грани человеческих возможностей и могло быть не выполнено по объективным причинам, такая постановка однозначно предполагала только вину руководителя. Чтобы спастись, он теперь был готов взяться за любое дело. Так Сталин выжимал из людей все, на что они были способны.

Вот пример из военной области. Накануне войны в числе многих репрессированных, оказался и генерал Ефремов. В 1941 году из-за нехватки военачальников часть репрессированных решили вернуть в армию. Но только тех, кто сумеет убедить Сталина в своей невиновности. Ефремова доставили к генсеку.

Сталин: "Расскажите, как вы дошли до антисоветской деятельности".

Ефремов: "Я родился в беднейшей многодетной семье. Что меня ждало? Такая же нищая жизнь, как у моего отца. Советская власть дала мне все: я выучился, дорос до генерала. Передо мной раскрылись широкие горизонты, интересная работа. Зачем мне было рубить сук, на котором сидишь?"

Сталин: "Хорошо. Даем вам последнюю возможность доказать свою преданность советской власти. Получите в командование дивизию".

Обратим внимание на несколько обстоятельств. Во-первых, манипулятивный характер постановки вопроса, о чем было сказано выше. Трансактная схема беседы изображена на рис. 59.

Вопрос (В->В) поставлен так, что однозначно предполагает вину генерала (Р->Д). Объяснения генерала отвечают схеме пассивной защиты. Ефремов отвечает на вопрос, не оправдываясь (скрытая трансакция манипулятора игнорируется), а приводя доказательство (В<-В), дезавуирующее обвинение.

Рис. 59