Октябрь 2013 года

Грубиц. С Дрейманом все в порядке, не так ли?

Вислер. Я проконтролировал его.

«Жизнь других». 2004

В фойе – статуя человека с бородкой. Это Железный Феликс Дзержинский, руководитель тайной полиции Ленина. На стене висит карта уже несуществующего государства – Германской Демократической Республики (ГДР) – накануне его драматического краха в 1989 году. Карта разделена на районы. Крупные города отмечены полужирным шрифтом: (Восточный) Берлин – столица страны в коммунистическую эпоху, – Дрезден, Магдебург, Лейпциг…

В этом малопривлекательном здании в районе Лихтенберг когда‑то размещалась штаб‑квартира министерства государственной безопасности ГДР – организации, более известной по ее сокращенному названию Штази. Штази были созданы по образу и подобию Чрезвычайной комиссии (ЧК) Феликса Дзержинского. Отчасти эта служба выполняла функции управления уголовного розыска. Но вместе с тем это была также шпионская служба и политическая тайная полиция. В течение почти четырех десятилетий – с 1950 года и вплоть до падения Берлинской стены – Штази вели обширную кампанию против «врагов» ГДР. Эти враги были по большей части врагами внутренними. Целью Штази было «знать все».

На первом этаже располагается кабинет человека, который руководил этой кампанией, – Эриха Мильке, руководителя Штази с 1957 по 1989 год. С современной точки зрения его кабинет выглядит достаточно скромным. Здесь удобное кресло, мебель 1960‑х годов, старомодный телефон с дисковым набирателем и электрическая пишущая машинка. В соседней комнате есть кровать – на тот случай, если Мильке нужно было прилечь отдохнуть в течение дня. В один из шкафов встроен скрытый ленточный магнитофон. На том же этаже имеется большой конференц‑зал. Всякий раз, когда Мильке встречался с генералами Штази, их беседы записывались на пленку.

Если судить по стандартам советского блока, Восточная Германия была весьма успешным членом социалистического лагеря. За относительно короткий период здесь удалось создать едва ли не самую совершенную систему слежки в истории. Количество агентов Штази выросло с 27 тысяч в 1950 году до 91 тысячи в 1989 году. Еще 180 тысяч работали в качестве Inoffizielle Mitarbeiter (IM), или неофициальных осведомителей. Реальные показатели были, видимо, еще выше. Все они шпионили за своими друзьями, коллегами, соседями и членами семей. Мужья шпионили за собственными женами. К моменту падения ГДР двое из каждых 13 ее граждан были информаторами.

Излюбленным способом Штази держать под колпаком инакомыслящих граждан было подслушивание. Были распространены подслушивание в различных формах и тайное наблюдение. Штази контролировали 2800 почтовых адресов; в день вскрывалось до 90 тысяч писем. Это была очень трудоемкая работа. Большая часть собранных сведений не представляла никакой ценности с точки зрения разведки. Восточногерманский вариант «Дворца загадок» рухнул 15 января 1990 года, когда рассвирепевшая толпа протестантов ворвалась в святая святых Эриха Мильке на Норманенштрассе и устроила здесь настоящий погром.

Учитывая тоталитарный статус Восточной Германии – сначала нацисты, затем коммунисты, – едва ли удивительно, что откровения Сноудена вызвали здесь настоящую бурю. Негодование немецких официальных властей по поводу слежки со стороны американских спецслужб хорошо отражало новое существительное: der Shitstorm. Этот англицизм вошел в немецкий словарь Duden в июле 2013 года, когда разоблачения, связанные с деятельностью АНБ, разлетелись по всему миру. Der Shitstorm означает повсеместное негодование, выражаемое через Интернет, особенно на социальных медиаплатформах.

Западная Германия, существовавшая бок о бок со Штази, всегда была в той или иной степени овеяна ореолом гестапо. Воспоминания о широкомасштабной государственной слежке до сих пор свежи в головах многих людей, живущих на территории ныне объединенной страны. Многие из недавних наиболее успешных немецких фильмов и литературных произведений, таких как «Жизнь других» – выразительная фантазия на тему ГДР 1984 года – или «Одни в Берлине» Ганса Фаллады (о жизни супружеской пары в эпоху нацистов), драматизируют болезненный опыт прошлого, когда фактически каждый человек был под колпаком.

По этим причинам право на частную жизнь прочно заложено в немецкой конституции. В статье для Guardian Джон Ланчестер отметил, что юридическая история Германии сосредоточена прежде всего на том, чтобы особенно выделить права человека: «В Европе и США границы между гражданином и государством основаны на абстрактной концепции прав человека, которая формируется с точки зрения того, что нужно государству». (Британское же общее право несколько отличается и сосредоточено не на существовании абстрактных прав, а на исправлении конкретных ошибок, нарушений.)

Вообще, немцы испытывают интуитивную неприязнь к методам слежки Большого брата; даже в наши дни в Германии не так много камер видеонаблюдения на улицах, в отличие от той же Великобритании. Например, компания Google столкнулась здесь со значительными преградами, когда в 2010 году приступила к реализации своего проекта Street View.[31]Кликните где‑нибудь на карте Германии, и вы все еще обнаружите крупные пикселизированные участки. Свою первую перепись населения после воссоединения Германия опубликовала лишь летом 2013 года; предыдущие переписи в 1980‑е гг. были в значительной мере проигнорированы, поскольку люди ощущали дискомфорт, передавая свои персональные данные государственным чиновникам.

Эпохи Адольфа Гитлера и Эрихов – Эриха Мильке и Эриха Хонеккера, коммунистического босса ГДР, – завершились. Или, по крайней мере, так считало большинство немцев. Деятельность АНБ после трагических событий 11 сентября заставила многих воспринимать немецкую конституцию как неудачную шутку. Из файлов Сноудена явственно следовало, что шпионы АНБ вели в Германии весьма активную деятельность, во многих отношениях превосходя своих бывших «коллег» из Штази. В течение 10 лет ведомство даже прослушивало телефоны немецкого канцлера Ангелы Меркель, одного из самых влиятельных политических деятелей Европы. Меркель выросла в ГДР и не понаслышке знакома с жизнью в условиях тотальной государственной слежки. И здесь американское шпионское ведомство, видимо, допустило одну из своих самых грубых и недальновидных оплошностей.

А начиналось все так. Немецкий журнал Der Spiegel напечатал статью о том, что АНБ регулярно перехватывает коммуникации миллионов немцев. В среднем за месяц американское ведомство собирает приблизительно 500 млн телефонных коммуникаций, данных электронной почты и текстовых сообщений. В пересчете на обычный день получается 20 млн телефонных звонков и 10 млн интернет‑коммуникаций. В статье отмечалось, что в Рождественский сочельник 2012 года АНБ перехватило приблизительно 13 млн телефонных звонков. Иногда эти показатели получались значительно выше. 7 января 2013 года под колпак АНБ попало почти 60 млн коммуникаций. Все эти данные поступали и хранились в Форт‑Миде.

Кроме того, АНБ осуществляло изощренную кампанию межгосударственного шпионажа против иностранных дипломатических миссий в США. Что касается подслушивания китайцев или русских, это объяснимо. Все‑таки они являются идеологическими противниками США. Но вместе с тем АНБ шпионило и за дружественными посольствами. Таких посольств было как минимум 38, согласно информации в файле, датированном сентябрем 2010 года. В этот перечень входили миссии ЕС, французское, итальянское и греческое посольства, а также посольства ряда других американских союзников, включая дипмиссии Японии, Мексики, Южной Кореи, Индии и Турции.

Агентство применяло самые разнообразные методы слежки. Его сотрудники вставляли жучки в электронное оборудование, в информационные кабели и применяли специализированные антенны. В соответствии с программой под кодовым наименованием DROPMIRE, агенты АНБ вставили жучок в аппарат факсимильной связи в офисе ЕС в Вашингтоне. Объектом прослушки также являлось здание Юста Липсия в бельгийской столице Брюсселе, где проводятся совещания высокопоставленных представителей Евросоюза.

Германия и Франция всегда были верными союзниками США и членами НАТО. Их правительства разделяли общие ценности, интересы, стратегические обязательства. Немецкие и американские солдаты воевали и погибали вместе в Афганистане. Однако с точки зрения АНБ его шпионские действия в отношении Франции и Германии вполне укладывались в понятие fair game. Ни одна из этих стран не являлась членом Союза «Пять глаз», этого эксклюзивного англоязычного клуба. Они считались «сторонними иностранными партнерами». В одном из внутренних документов АНБ прямо говорится: «В качестве объектов наблюдения мы можем выбрать – и выбираем – большинство сторонних иностранных партнеров». В соответствии с системой обработки и визуализации больших массивов данных BOUNDLESS INFORMANT Германия для США значится в той же категории мониторинга, что Китай, Ирак или Саудовская Аравия.

К тому времени, когда Барак Обама посетил Берлин в июне 2013 года, скандал, связанный с АНБ, внес напряженность в немецко‑американские отношения. После разоблачений немецкие комментаторы начали сравнивать АНБ с гестапо. Это сравнение, конечно, во многом преувеличено. Но разоблачения Сноудена действительно вызвали в Германии сильное беспокойство.

Обама и Меркель проводили пресс‑конференцию в офисе канцлера в Берлине. Кстати, здание Канцлерамта сами берлинцы называют стиральной машиной – из‑за круглого элемента из стекла и квадратной формы. Они совершили короткую, но исторически важную прогулку к Рейхстагу с его полупрозрачным куполом и к Бранденбургским воротам. Главными в повестке дня значились разоблачения Сноудена, связанные с деятельностью АНБ…

Обама пробовал перестраховаться. Себя он описывал как стойкого критика своего предшественника. Он заявил, что пришел на этот пост, испытывая «здоровый скептицизм» к американскому разведывательному сообществу. Однако, как он объясняет, после более пристального ознакомления он почувствовал, что программы слежки устанавливают «надлежащий баланс» между безопасностью и гражданскими правами. АНБ сосредоточилось на «очень узкой» сфере терроризма и оружия массового поражения: «Это отнюдь не та ситуация, когда мы нацеливаемся на электронные сообщения обычных немецких, американских или французских граждан, или кого бы то ни было еще». Обама настаивал на том, что система имеет «узкую направленность». И что она спасает жизни, в том числе – жизни немцев.

Меркель это не убедило. Она признала, что совместное с США использование разведданных помогло предотвратить исламистский террористический заговор в земле Зауэрланд в 2007 году. Тем не менее немцы встревожились: «Наши люди крайне обеспокоены тем, что ведется всесторонний сбор информации».

В интервью Guardian и другим европейским газетам Меркель высказалась очень резко. Она описала этот шпионский скандал как «чрезвычайно серьезный»: «Использование жучков для подслушивания друзей в наших посольствах и представительствах ЕС недопустимо. Холодная война закончена. Безусловно, борьба с терроризмом крайне важна… но при этом нет никаких сомнений в том, что все эти вещи нужно соразмерять».

И все же создавалось впечатление, что Меркель хотелось избежать полномасштабной конфронтации с Америкой, и здесь сказался ее легендарный прагматизм. Тем временем Der Shitstorm бушевал в СМИ по всей Германии, причем как в печатных, так и в онлайн‑публикациях. Общий тон был весьма тревожным. Немецкий поэт, писатель, переводчик, издатель и общественный деятель левого толка Ганс Магнус Энценсбергер ссылался на «переход к постдемократическому обществу». Стойкий консерватор Ганс Петер Уль назвал этот скандал «тревожным звонком». Озабоченность выразила даже правая газета Frankfurter Allgemeine Zeitung. По мнению ее редакции, опубликование файлов Сноудена крайне важно, если мы говорим о будущем как о времени, в котором сохранилось понятие свободы.

Однако Меркель хотелось несколько сгладить этот скандал в преддверии всеобщих выборов в сентябре 2013 года, в то время как ее оппоненты из социал‑демократической партии (SPD), наоборот, стремились его раздуть. Стратегия SPD привела к обратным результатам. Выяснилось, что бывший канцлер Герхард Шредер еще в 2002 году одобрил соглашение с США о масштабном совместном использовании развединформации.

Итак, теперь самым обычным немцам предстояло решить, раздувать этот скандал дальше или нет. Одни сотнями выходили на улицы и размахивали плакатами с антишпионскими лозунгами; другие собирались на предвыборных митингах сторонников Меркель и трубили в вувузелы.[32]В Берлине группа в масках с изображением Сноудена собралась в районе Тиргартен, рядом с классической колонной Победы, где в 2008 году Обама – тогда еще кандидат в президенты – выступил с незабываемой речью об основных направлениях внешней политики. Участники держали в руках баннеры с надписями «Nobama», «1984 – сейчас» и «Те, кто жертвует свободой и безопасностью, не заслуживают ни того ни другого». А дальше, на знаменитой Унтер‑ден‑Линден, работали землеройные машины, краны и грузовики: шло строительство неоклассического дворца на месте бывшего Дворца республики, символа коммунистической диктатуры.

К началу выборов былое негодование постепенно отодвинулось на второй план. Глава ведомства федерального канцлера Роланд Пофалла объявил, что дело АНБ «закрыто». Меркель в третий раз одержала победу. Показатели же новой Партии пиратов Германии, которая преуспела на региональных выборах и выступала за защиту информации, резко упали – всего до 2,2 процента. Она не смогла пройти в бундестаг. Очередной номер журнала Der Spiegel вышел под заголовком: «Затишье вместо Shitstorm».

И затем в октябре 2013 года пришла новая сенсационная новость: АНБ прослушивало телефон самой фрау Меркель!

Журналисты Der Spiegel обнаружили мобильный телефон Ангелы Меркель в документе АНБ из архива Эдварда Сноудена. Ее номер сопровождался коротким текстом: «GE [Немецкий] канцлер Меркель». Сам документ – за номером S2C32 и под грифом «Совершенно секретно» – поступил из Европейского отдела (European States Branch) Специальной службы сбора информации (Special Collection Service – SCS) АНБ. Его раскрытие могло нанести «серьезный ущерб» отношениям между США и «иностранным правительством», говорилось в документе.

Журналисты позвонили в ведомство федерального канцлера. Немецкие чиновники начали расследование. Его результаты имели эффект разорвавшейся бомбы: согласно заключению экспертов, с большой степенью вероятности можно было утверждать, что немецкий канцлер стала объектом американских спецслужб. Согласно немецким источникам, Меркель пришла в ярость. Ее представитель Штеффен Зайберт заявил, что подобные методы, если они будут доказаны, являются «совершенно недопустимыми», что это «серьезное нарушение».

Как ни смешно, но Меркель сняла трубку, набрала номер Обамы и прямо спросила его, что, черт возьми, происходит. Президентский ответ был весьма уклончив; Обама пытался уверить Ангелу Меркель, что США не прослушивают ее телефон и не собираются этого делать в будущем. Или, как выразился представитель Белого дома Джей Карни: «Президент заверил канцлера, что Соединенные Штаты не отслеживают и не будут отслеживать коммуникации канцлера».

Не нужно быть Альбертом Эйнштейном, чтобы понять: Белый дом ничего не говорил о том, что происходило в прошлом. Выяснилось, что АНБ прослушивало телефон Меркель с 2002 года, начиная с первого президентского срока Джорджа У. Буша. У Меркель был личный и офисный телефоны; агентство прослушивало личный, который она использовала главным образом в качестве руководителя Христианско‑демократической партии (CDU). Подслушивание прекратилось лишь за несколько недель до берлинского визита Обамы в июне 2013 года. Согласно заявлению Сьюзен Райс, советника Обамы по национальной безопасности, американский президент ничего не знал об этом.

Хорошо известно, что немецкий канцлер являлась большой поклонницей мобильной связи. И действительно, мобильный телефон был ее центром управления. На саммите ЕС в Брюсселе в 2008 году она использовала его в общении с французским президентом Николя Саркози; они обменивались текстовыми сообщениями. В 2009 году Меркель получила в распоряжение новый закодированный смартфон. Но, по‑видимому, АНБ удалось и туда отыскать «окольный» путь. Но если сам президент не знал о подслушивании, то кто тогда знал?

* * *

Подобная малоприятная слежка, возможно, давала США некоторое преимущество на дипломатических встречах на высшем уровне и позволяла «заглянуть» в мысли своих друзей и противников. Но по мере появления в СМИ новых и новых разоблачений, спровоцировавших дипломатические кризисы в странах Европы, в Мексике и Бразилии, возникал вполне разумный вопрос, насколько оправданны такие методы.

Конечно, они наносили огромный ущерб репутации США. Барак Обама оказывался во все большей изоляции на мировой арене и странным образом не обращал внимания на гнев со стороны его союзников. Человек, который когда‑то очаровал Нобелевский комитет просто потому, что не был Бушем, утратил былую популярность. Европейцам он больше не нравился. «Барак Обама – не лауреат Нобелевской премии мира. Он – возмутитель спокойствия», – написал Роберт Россман в Süddeutsche Zeitung. На обложке журнала Stern Обама был назван Der Spitzel – информатор.

Хуже того, против Обамы выступили другие нобелевские лауреаты. Более пятисот ведущих авторов в мире предупредили, что подобные масштабы массовой слежки подрывают демократию и фундаментальные права человека во всем мире. «В своих мыслях, в своем окружении и в своей переписке все люди имеют право оставаться в покое и вне стороннего наблюдения», – говорилось в заявлении. Слежка со стороны корпораций и целых государств сводила это базовое правило к нулю.

Ай‑ай‑ай! Для Обамы, президента и интеллигента, такие вещи не могли проходить безболезненно. Среди подписавших обращение были пять лауреатов Нобелевской премии по литературе – Гюнтер Грасс, Орхан Памук, Джон Максвелл Кутзее, Эльфрида Елинек и Тумас Транстремер – и многие другие именитые представители стран от Албании до Зимбабве.

Скандал с АНБ превращался в настоящее бедствие для внешней политики американской администрации. Редактор Guardian Джулиан Боргер написал: «С каждой новой утечкой Америка теряет свое «мягкое» влияние, а вместе с ней утрачивает и «жесткую» силу… Ничто не может оказаться для иностранного лидера столь же болезненным, как осознание, что его мобильные телефоны подслушиваются страной, в которой он всегда видел друга и союзника».

Буря по поводу прослушивания мобильного телефона Ангелы Меркель на той же неделе докатилась и до Франции, когда Le Mond опубликовала новые удручающие разоблачения шпионской деятельности АНБ. Der Shitstorm[33]превратился в la tempête de merde.[34]Из материалов, переданных Гринвальдом и опубликованных газетой, было совершенно ясно, что США также вели широкомасштабную шпионскую деятельность и во Франции. Масштабы просто поражали. За 30 дней, с 10 декабря 2012 года по 8 января 2013 года, АНБ перехватило данные 70,3 млн телефонных звонков французов.

Согласно данным, опубликованным в газете, АНБ ежедневно осуществляет до 3 млн перехватов данных; причем 24 декабря 2012 года и 7 января 2013 года таких перехватов было по 7 млн. В период с 28 по 31 декабря перехватов не было. Неужели у шпионов АНБ тоже бывают выходные? В документах ничего об этом не сказано.

Шпионаж против Франции ведется под секретным кодовым наименованием US‑985D. Германии присвоены собственные шпионские коды: US‑987LA и US‑987LB. Программы слежки включают DRTBOX (используется для сбора данных) и WHITEBOX – для записи контента. Кроме того, для описания слежки за французскими дипломатами в США используются секретные аббревиатуры. Такая же картина и в Италии. Специализированная служба сбора данных, шпионившая за Ангелой Меркель, прослушивала и итальянское руководство – из посольских помещений в Риме и Милане. Итальянские метаданные «глотались» миллионами…

Реакция французского правительства была двоякой. В соответствии с ныне часто повторяемым ритуалом для объяснений был вызван американский посол в Париже Чарльз Ривкин. Президент Пятой республики Франсуа Олланд позвонил Обаме и выразил свое недовольство, в то время как его министр иностранных дел Лоран Фабьюс охарактеризовал ситуацию как «совершенно недопустимую». «Когда речь идет о новых коммуникационных технологиях, то здесь, очевидно, нужно соблюдать правила», – заявил министр внутренних дел Франции Мануэль Вальс.

Но французская реакция оказалась в целом более умеренной, чем в Германии. В июне Олланд грозил приостановить трансатлантические торговые переговоры, но его ответ был нерешителен, и его риторика была адресована избирателям внутри страны. Одна из газет, Le Parisien, охарактеризовала его ответ как «джентльменский». Все знали, что Франция имеет собственные секретные службы и является лидером промышленного шпионажа. Что еще более важно, Парижу явно хотелось сохранить добрые отношения с Вашингтоном. При всем том французские политические деятели действительно были искренне ошеломлены самим размахом слежки со стороны АНБ.

К этому моменту своим обеспокоенным союзникам по всему миру США давали один и тот же шаблонный ответ. В Белом доме заявили, что вопросы, поднятые Францией и другими «недовольными» европейцами, вполне «законны», добавив, что Вашингтон пересматривает «метод сбора разведывательной информации» с тем, чтобы «отыскать должный баланс» между безопасностью и правом на частную жизнь. С другой стороны, Кейтлин Хейден, представитель Совета национальной безопасности, отметила: «США собирают иностранные разведывательные данные так же, как и другие страны». Иными словами, «мы шпионим за вами, и вы – за нами. Опуститесь на землю, господа».

Директор Национальной разведки Джеймс Клэппер – человек, который ввел в заблуждение конгресс, – заявил, что Le Monde располагает неверными фактами. Клэппер отрицал, что АНБ записало 70,3 млн телефонных звонков французов. Он не сообщил никаких подробностей, но, по‑видимому, имел в виду, что АНБ располагало лишь метаинформацией. Он предположил, что западные спецслужбы тоже занимаются подобной деятельностью.

То есть, по сути, европейцы оказались лицемерами. Прав ли Клэппер?

В некоторой степени ответ на этот вопрос – положительный. Западные спецслужбы также шпионили, хотя и не привлекая такого количества ресурсов, как АНБ. Они работали в тесном сотрудничестве с американским разведывательным сообществом, и так продолжалось десятилетиями. Федеральная разведывательная служба Германии (Bundesnachrichtendienst – BND), например, делилась информацией с Форт‑Мидом, передавая, помимо прочего, метаданные и даже копии двух своих цифровых шпионских систем – Mira4 и Veras. Сам Сноуден отмечал эти довольно тесные связи, заявив журналисту и активисту движения за свободу в Интернете Джейкобу Аппельбауму, что АНБ находится «под одной крышей» с Германией и «большинством других западных государств».

Степень этого сотрудничества могла оказаться обескураживающей. На одном из слайдов, посвященных программе BOUNDLESS INFORMANT, который Гринвальд передал норвежскому таблоиду Dagfbladet, сказано, что АНБ ежедневно перехватывает около 1,2 млн телефонных звонков норвежцев. В военной разведывательной службе Норвегии, однако, заявили, что информация на слайде истолкована неправильно. А потом уточнили, что Норвегия сама перехватывала звонки из Афганистана, после чего передавала информацию в Форт‑Мид. Это заявление, однако, плохо вяжется с текстом на слайде PowerPoint: «Миссия никогда не бездействует». Это говорит о том, что сбор метаданных в соответствии с данной программой ведется отнюдь не с благосклонного согласия соответствующей страны. И есть отдельные слайды для каждой страны, включая Норвегию и Афганистан.

Общая картина была ясна. И вызывала сильное беспокойство. С посторонней помощью или без, но АНБ фактически проникло в коммуникации любого человека. Согласно одному из документов, опубликованных Le Monde, говорилось, что в период с 8 февраля по 8 марта 2013 года АНБ собрало 124,8 млрд элементов телефонных данных и 97,1 млрд элементов компьютерных данных. Эти цифры относились ко всему миру. В передовой статье газеты отмечалось, что новые технологии сделали возможным воссоздать наяву планету «Большого брата». И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, какая страна играет роль «Немезиды» Уинстона Смита.

* * *

Основная миссия АНБ заключается в обеспечении национальной безопасности. По крайней мере, так было задумано. Но к концу 2013 года создалось впечатление, что операции АНБ по сбору разведывательных сведений направлены на нечто более простое и емкое – мировое господство.

Ангела Меркель, как выяснилось, оказалась не единственным иностранным светилом, в телефон к которому пробралось АНБ. Из докладной записки АНБ, датированной еще 2006 годом, текст которой опубликовала Guardian, явствует, что ведомство прослушивало телефоны по меньшей мере 35 мировых лидеров. Агентство обращалось в Белый дом, Государственный департамент и Пентагон с просьбой совместно использовать их адресные картотеки; таким образом, оно получило возможность добавить в свою систему наблюдения и телефонные номера иностранных политических деятелей. Один не в меру энергичный чиновник сообщил целых 200 номеров, в том числе и номера 35 мировых лидеров. АНБ немедленно включило их в «работу».

Впоследствии АНБ подслушивало и других лидеров, в том числе президента Бразилии Дилму Руссефф и ее мексиканского коллегу Энрике Пенья Ньето. Вообще, подобные явления выглядели по меньшей мере странными, поскольку обе страны имели весьма положительные отношения с Соединенными Штатами. Предшественник Руссефф, популист левого толка Луис Инасио Лула да Силва, однажды вызвал раздражение в Вашингтоне, пригласив к себе в страну с визитом тогдашнего президента Ирана Махмуда Ахмадинежада. Однако Руссефф после своего вступления на высший государственный пост в 2011 году всячески стремилась улучшить отношения с Белым домом. Она дистанцировалась от Тегерана и приняла у себя Обаму, который ранее отменил свой визит в Бразилию.

Но АНБ не интересовали эти добрые межгосударственные отношения; американских шпионов волновали прежде всего личные мысли Дилмы Руссефф. На слайде АНБ, полученном журналом Der Spiegel, показано, что американским аналитикам удалось получить доступ к ее электронным и СМС‑сообщениям. В Форт‑Миде исследовали «методы коммуникации и круг лиц, связанных с бразильским президентом Дилмой Руссефф и ее ключевыми советниками», – сообщалось в Der Spiegel. Агентство также обнаружило и ряд других «значимых объектов» в кругу приближенных к ней лиц.

Подслушивая демократически избранных лидеров, АНБ втайне нацелилось на самую крупную компанию страны – нефтяную фирму Petrobas, находящуюся под государственным управлением. Petrobas входит в первые три десятка крупнейших мировых компаний. Контрольный пакет акций здесь принадлежит государству, и эта фирма – главный источник дохода для бразильского правительства. Компания разрабатывает несколько новых крупных нефтяных месторождений на атлантическом шельфе.

Из файлов, переданных Гленном Гринвальдом бразильской программе теленовостей Fantastico, следует, что АНБ проникло в виртуальную частную сеть Petrobas. Это удалось с помощью секретной программы под кодовым названием BLACKPEARL. Среди других объектов BLACKPEARL – сеть глобальных банковских переводов Swift, французское министерство иностранных дел и Google. В одном из документов британского GCHQ под названием «Эксплуатация сетей» говорится о том, что Великобритания и США регулярно перехватывают частный сетевой трафик энергетических компаний, финансовых организаций, авиакомпаний и иностранных правительств.

Неудивительно, что Руссефф крайне неодобрительно отнеслась к шпионской деятельности АНБ, рассматривая это как возмутительное нарушение суверенитета Бразилии. Белый дом ответил на ее протесты общими фразами, использовав ту же схему, что и в объяснениях с немцами и французами. В сентябре Руссефф заявила об отмене своего официального визита в Вашингтон, который был намечен на 23 октября. Обама позвонил Руссефф в тщетной попытке убедить ее все‑таки изменить мнение. В отсутствие «своевременного расследования… для такой поездки не созданы надлежащие условия», – заявил источник в бразильском правительстве.

В лучшем случае действия АНБ в Бразилии выглядели явно недружественными. В худшем – являлись ярким примером промышленного шпионажа, того самого, который США осуждали с пеной у рта, когда этим занимались китайцы или русские. В АНБ заявили, что занимаются совсем другим. Так, в интервью газете Washington Post представитель АНБ заявил: «Наш отдел не участвует в экономическом шпионаже ни в какой сфере, включая киберпространство». Клэппер с оттенком огорчения утверждал, что США не похищают производственные секреты у иностранных фирм и не передают их американским компаниям, чтобы обеспечить тем конкурентные преимущества.

Весьма неуклюжая формулировка Клэппера относительно целей АНБ не слишком успокоила Дилму Руссефф. В своей речи в ООН в сентябре президент Бразилии заявила, что ныне разоблаченная «глобальная сеть электронного шпионажа» США вызвала гнев и возмущение всего мира. Помимо того что это публичное оскорбление отношений между дружественными государствами, это еще и нарушение международного права, заявила она с трибуны. Утверждения представителей Белого дома о том, что АНБ, так или иначе, борется с терроризмом, приводили Руссефф в бешенство. «Бразилия знает, как себя защитить», – сказала она.

Если уж на то пошло, то южный сосед США – Мексика – стала объектом еще большего «вторжения». Согласно данным немецкого Der Spiegel, против президента Ньето и его проамериканского предшественника Фелипе Калдерона АНБ проводило изощренную шпионскую кампанию. Эту щекотливую миссию выполняло специальное отделение АНБ – Tailored Access Operations (Операции специального доступа) (TAO).

В мае 2010 года TAO удалось проникнуть в почтовый сервер, на котором, помимо прочего, хранился адрес электронной почты президента Калдерона. Тот же самый домен использовали и другие члены мексиканского кабинета. В АНБ восторженно хлопали в ладоши. Теперь у них появилась возможность читать «дипломатическую, экономическую и личную переписку», что обеспечивало «углубленное понимание политической системы и внутренней стабильности Мексики». Операция получила кодовое наименование FLATLIQUID. Два года спустя АНБ снова занялось этим делом. По данным бразильского телеканала Globo, сотрудникам американского шпионского ведомства удалось прочитать частные электронные сообщения Ньето, когда тот был еще кандидатом в президенты.

Главная тайная цель США в Мексике заключалась в слежке за местными наркокартелями. В секретном документе, датированном апрелем 2013 года, на который ссылается журнал Der Spiegel, приведены приоритеты (от 1 – низкий приоритет – до 5 – высокий), которые официальный Вашингтон расставил в своей тайной деятельности в Мексике. Торговля наркотиками – 1; руководство страны, военный потенциал и внешняя торговля – 3; контрразведка – 4. В другой операции – в августе 2009 года – АНБ успешно взломало электронные адреса высокопоставленных должностных лиц из секретариата общественной безопасности Мексики, выудив полезную для себя информацию о наркобандах и «темах дипломатических бесед».

Как осуществляется такой шпионаж? АНБ отслеживает мобильную телефонную сеть Мексики в рамках операции под названием EVENINGEASEL. В этом задействованы комплекс АНБ в Сан‑Антонио, штат Техас, а также американские станции подслушивания в городах Мехико и Бразилиа. Ресурсы агентства просто огромны. В начале лета 2012 года обеспокоенное тем, что Ньето может не задействовать нужные силы для борьбы с торговцами наркотиками, АНБ усиленно прослушивало мобильный телефон Ньето, а также телефоны еще «девяти из близких к нему членов кабинета». С помощью соответствующего программного обеспечения отсеивались наиболее важные конкуренты.

* * *

К началу 2014 года было ясно, что эффект от разоблачений Эдварда Сноудена намного превышает таковой от утечек WikiLeaks. Публикация американских секретных дипломатических телеграмм в конце 2010 года действительно имела весомые последствия. Группе американских послов пришлось выехать на родину; другие сменили свои посты. Публикация этих телеграмм пришлась на начало Арабской весны,[35]подлив масла в огонь народного негодования против коррупционных режимов в Тунисе, Ливии и Египте. Не все последствия этих событий оказались отрицательными. Как это ни парадоксально, но репутация американской дипломатической службы даже повысилась. Американские дипломаты, вообще говоря, предстали умными, интеллигентными и принципиальными людьми. У некоторых даже обнаружился подлинный литературный талант.

Однако, что касается файлов Сноудена, здесь последствия оказались куда более ощутимыми. Постепенно – и не всегда отчетливо – создавалось впечатление, будто мир проходил «перезагрузку», примиряясь с тем, что США шпионят не только за иностранными лидерами, но и за всем гражданским населением. Вопрос – для европейских союзников и для конкурирующих авторитарных режимов – заключался в том, как на это реагировать. Судя по всему, АНБ рассматривало близких американских союзников с общими ценностями и историей вовсе не как союзников. Скорее они были frenemies (от англ. friends + enemies), то есть отчасти друзьями, отчасти противниками.

Здесь наметилось несколько тенденций. После «мобильного кризиса» Ангела Меркель призвала к созданию новой системы, которая регулировала бы действия секретных служб стран‑партнеров. На начальных этапах утечек Сноудена АНБ и BND еще пытались что‑то исправить. Теперь Меркель и Олланд заявили, что хотели бы к концу 2013 года обсудить новое трансатлантическое соглашение о запрещении взаимного шпионажа. Великобритания и другие государства ЕС могли тоже подписаться под этим кодексом поведения, который должен был отрегулировать деятельность служб безопасности и разведки.

Тем временем Меркель не терпелось получить ответы на свои вопросы, однако администрация Обамы пока была немногословна. В частности, немецкому канцлеру хотелось знать масштабы шпионской деятельности АНБ против немцев. Кроме того, до сих пор висели в воздухе и вопросы, касающиеся ее лично. Кто именно санкционировал за ней наблюдение? Каковы были мотивы?

В документах утечки предполагается, что США и его британские партнеры из Центра правительственной связи (GCHQ) использовали свои посольства за границей в качестве станций подслушивания, чтобы шпионить за местными правительствами. В Берлине это выглядело особенно дерзко: американское посольство на Паризерплац находилось на расстоянии всего нескольких сотен метров от офиса Ангелы Меркель и здания парламента. Отсюда АНБ и ЦРУ могут шпионить за всем правительственным кварталом. Антенны, которыми ощетинилась крыша посольства США, в Der Spiegel назвали «Гнездом».

Та же история повторялась и в других местах. В 2010 году в распоряжении АНБ было 80 станций слежения под крышами иностранных посольств, разбросанных по всему миру. Девятнадцать из них находилось в европейских городах, включая Париж, Мадрид, Рим, Прагу и Женеву, где Сноуден поработал сотрудником одного из подразделений ЦРУ. У американцев также была шпионская станция во Франкфурте‑на‑Майне.

Остальные члены «Союза пяти глаз» занимались собственной шпионской деятельностью. В одном из документов Сноудена, опубликованном совместно отделением Guardian в Австралии и Австралийской радиовещательной корпорацией, отмечено, что австралийская секретная служба тайно прослушивала президента Индонезии Сусило Бамбанга Юдойоно, а также его жену Ани, ведущих министров и доверенных лиц. Сверхсекретная слайд‑презентация поступила из министерства обороны Австралии и Службы радиоперехвата (Defence Signals Directorate). Документ датирован ноябрем 2009 года. Между тем еще одна утечка показывает, что АНБ шпионило за 25 главами государств – участников саммита «Большой двадцатки» 2010 года в Торонто. Тайная операция проводилась из американского посольства в Оттаве. В этом была активно задействована и собственная спецслужба Канады, Центр безопасности коммуникаций.

Как и его коллеги из Германии, Мексики и Бразилии, президент Индонезии тоже пришел в ярость от подобного недобрососедского поведения Австралии. Отношения между двумя странами резко пошли на спад, были приостановлены сотрудничество с Австралией по предотвращению контрабанды людей, совместные военные учения и обмен разведданными. Премьер‑министр Австралии Тони Эбботт отказался принести извинения. И при этом он даже не подтвердил, что вышеупомянутый шпионаж вообще имел место. Вместо этого дебаты в Австралии стали угнетающим эхом аналогичных событий в Великобритании, когда некоторые политические деятели и газеты, находящиеся в собственности Мердока, набросились на СМИ, опубликовавшие сенсационный репортаж.

В Европе рассерженные политики пытались сформулировать ответ на разоблачения Сноудена. Эта тема доминировала на встрече на высшем уровне ЕС в Брюсселе. Меркель сообщила своим коллегам, что проблема не в ее личном мобильном телефоне, а в том, что он фактически олицетворяет собой «телефоны миллионов европейских граждан». Немецкие политические деятели призвали приостановить переговоры по торговому соглашению с США до тех пор, пока Белый дом не даст исчерпывающий ответ. Кое‑кто предлагал также снять со Сноудена свидетельские показания в Москве. И еще предоставить ему политическое убежище. Однако Меркель это категорически отвергла.

Саммит поставил Великобританию в щекотливое положение. Дэвид Кэмерон стал объектом скрытой критики. Он ушел от ответа на вопросы о том, вовлечен ли GCHQ в прослушивание высокопоставленных лиц и видел ли он распечатки с мобильного телефона Ангелы Меркель. Вполне вероятно, что любая информация, оказавшаяся в распоряжении АНБ, потом поступала в GCHQ. Возможно даже, что подслушивание проводилось через Менвит‑Хилл, европейский узел коммуникаций АНБ в Норт‑Йоркшире. Кэмерон просто не стал выгораживать своих «отважных шпионов».

Европейские парламентарии голосовали за новые, более жесткие правила защиты неприкосновенности информации. Их цель заключалась в том, чтобы прекратить сбор данных ЕС такими компаниями, как Google, Yahoo или Microsoft, после чего эта информация оказывалась на серверах АНБ. Их предложение, явно направленное против программы PRISM, предусматривало ограничение совместного использования информации ЕС со странами, не относящимися к Евросоюзу. Также оговаривались право граждан ЕС стирать свои цифровые записи из Интернета, равно как и наложение крупных штрафов на фирмы, которые будут нарушать эти правила.

Эти меры несколько выпадали из первоначального пакета предложений, внесенных Европейской комиссией в 2012 году, после лоббирования со стороны американцев. США утверждали, что эти новые правила негативно скажутся на ведении бизнеса. Кремниевая долина с этим согласилась. Но шпионские разоблачения АНБ укрепили настроения в европейском лагере, дав стимул тем, кто настаивал на реформах. (В конце концов Великобритания все‑таки пришла на помощь США, когда Кэмерон убедил союзников из ЕС отложить голосования по новым правилам до 2015 года.)

Реакция ЕС стала частью более широкой тенденции по «деамериканизации» Интернета, возникшей после очередной волны разоблачений. Уже в 2012 году некоторые страны, включая Россию, Китай и ряд ближневосточных государств, предприняли шаги, направленные на то, чтобы поставить киберпространство под более серьезный внутренний контроль. Теперь в том же направлении двигались европейцы и латиноамериканцы. Бразилия и Германия начали работу над резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН, призванной ограничить шпионаж со стороны АНБ.

Возникло новое модное словечко – «киберсуверенитет». Общей целью раздраженных союзников США было затруднить для АНБ доступ к национальным данным. Для авторитарных стран, таких как Россия, это был своего рода «бонус». Более плотный государственный контроль Интернета облегчал шпионаж за собственными гражданами и давал возможность более эффективно подавлять инакомыслие.

Наиболее яростной была реакция со стороны Бразилии. В октябре Дилма Руссефф объявила о планах постройки нового подводного кабеля, который свяжет Южную Америку с Европой. Теоретически это перекрыло бы доступ для США, и АНБ было бы намного тяжелее перехватывать информацию из Бразилии. Президент также размышляла по поводу закона, который вынудил бы Google и прочих американских технологических гигантов хранить данные для бразильских пользователей на местных серверах. Между тем тысячи федеральных служащих получили указание пользоваться только зашифрованной электронной почтой. Все эти действия ускорились после публикации разоблачений Эдварда Сноудена.

Некоторые специалисты сомневались по поводу эффективности ответного удара Бразилии. Они отмечали, что, если Бразилия не отыщет себе конкурента Google, АНБ по‑прежнему будет в состоянии скачивать необходимые данные – в случае необходимости – по постановлению суда. Как бы то ни было, разоблачения Сноудена, по‑видимому, вызвали процесс, который президент Google Эрик Шмидт назвал «балканизацией»[36]Интернета. То, что, как предполагалось, является универсальным инструментом, угрожает теперь стать фрагментированным и «территориально зависимым», предупреждал он.

В Германии немецкая телекоммуникационная компания Deutsche Telekom (крупнейшая в Европе и третья по величине в мире) выступила с инициативой создания новой национальной интернет‑сети. Ее лозунг «Электронная почта: сделано в Германии» намекал на то, что потребители будут так же уверены в надежности своей электронной почты, как и в немецкой посудомоечной машине. Электронные сообщения между немецкими пользователями больше не будут проходить через американские серверы. Трафик главным образом будет удерживаться в пределах Шенгенской зоны ЕС (в которую, кстати, не входила Великобритания!). Цель была достаточно прозрачна: преградить путь не в меру любопытным англоязычным шпионам.

Возможно, одним из самых неожиданных последствий утечек Сноудена был возврат… пишущей машинки. После того как выяснилось, что АНБ подслушивает индийских дипломатов (американцы, озабоченные индийскими аэрокосмическими и ядерными программами, разместили жучки в индийской миссии в ООН и в посольстве страны в Вашингтоне), правительство этой страны вновь обратилось к старой технологии. С лета 2013 года индийская высокая комиссия в Лондоне вновь стала использовать пишущие машинки. Никакая сверхсекретная информация больше не сохраняется в электронной форме, заявил газете Times of India верховный комиссар Джаймини Бхагавати. Дипломатам приходится все чаще выходить на улицу: «В здании посольства секретные данные не обсуждаются. Весьма утомительно выходить в сад каждый раз, когда нужно обсудить с коллегами что‑нибудь важное и щепетильное».

К аналогичному выводу пришли русские. Сверхсекретная Федеральная служба охраны Российской Федерации (ФСО) – подразделение ФСБ, которое, как полагают некоторые, охраняет Эдварда Сноудена, – заказало для себя крупную партию пишущих машинок.

Революция в мире персональных компьютеров, которая коренным образом преобразовала систему коммуникаций, фактически потерпела крах. Те, кто беспокоился о неприкосновенности информации и частной жизни, по сути, возвращались в доинтернетовскую эпоху. Снова в моде были пишущие машинки, рукописные примечания и тайные свидания. Возврат к почтовым голубям был лишь вопросом времени…

* * *

Неуклюжие операции АНБ в области международного шпионажа наделали много шума. В одном из документов говорилось, что агентство в попытке дискредитировать группу шести мусульманских «радикалов» даже следило за тем, насколько часто те смотрят порнографические фильмы. Но ни один из упомянутых «радикалов» не был террористом. Слежка за процессом поиска и навигации в Интернете напоминала форму несанкционированного наблюдения, которая в Итоне привела к созданию комиссии Чёрча.[37]

Создавалось ощущение, что история повторяется. Некоторые знатоки предположили, что США занимались подобной деятельностью многие десятилетия.

Клаус Арндт, бывший немецкий депутат, ответственный за наблюдение за службами безопасности Германии, усмотрел в истории Сноудена эхо предыдущих скандалов. В интервью Der Spiegel Арндт заявил, что вплоть до 1968 года США вели себя в Западной Германии как оккупирующая держава, которой они когда‑то и были, и подслушивали того, кого хотели. После этого американцам для ведения слежки приходилось просить разрешение у немецких чиновников. Однако в Западном Берлине США вели себя так, «как будто их войска только что вошли в город», и так продолжалось вплоть до 1990 года, сказал Арндт. Он вспоминал, как один американский майор поссорился со своей подругой и приказал вставить жучок в ее телефон, а также распорядился о перехвате ее писем. Арндт заявил, что у него нет иного выбора, кроме как согласиться на запрос.

А как насчет современных методов США? Арндт заявил, что беспорядочный сбор данных малоэффективен и что оценка обширной «кучи данных» – дело почти безнадежное. Однако американцы всегда были немного «сумасшедшими по поводу информации», сказал он, и, кроме того, они – все еще «гегемоны» в его собственной стране.

Итог разоблачений Сноудена он подвел единственной фразой: «Чисто теоретически мы являемся суверенной страной. Практически – нет».