Глава 26. Поставив кофе и воду перед собой, Джеймс Бонд уткнулся в газету «Нэшнл», выходящую в Абу‑Даби

Поставив кофе и воду перед собой, Джеймс Бонд уткнулся в газету «Нэшнл», выходящую в Абу‑Даби. Он считал ее лучшей на Ближнем Востоке. Статьи на любой вкус – от скандала по поводу недостатков экипировки мумбайских пожарных и прений о правах женщин в арабском мире до репортажа на полстраницы о гангстере‑киприоте, вскрывшем могилу бывшего президента островной республики, чтобы похитить тело.

Немалый интерес для Бонда представляли и отличные репортажи с гонок «Формулы‑1».

Сейчас, однако, он газету не читал, а использовал для маскировки – правда, без стереотипной дырки, проверченной где‑нибудь между рекламой дубайского гипермаркета «Дулу» и местными новостями. Газета лежала на столе, и Бонд сидел опустив голову, но при этом не переставал следить за окружающей обстановкой.

Тут он услышал резкий скрип кожаной обуви за спиной и понял, что кто‑то быстро приближается к его столу.

Бонд не пошевелился.

Широкая рука – бледная, веснушчатая – схватила и дернула на себя соседний стул.

Подошедший тяжело плюхнулся на сиденье.

– Здорово, Джеймс, – прозвучал голос с сильным техасским акцентом. – Добро пожаловать в Дубай.

(В его исполнении «в Дуба‑а».)

Бонд с улыбкой повернулся к приятелю, и они радостно пожали друг другу руки.

Феликс Лейтер – долговязый и такой худой, что пиджак на нем болтался как на вешалке, – был на несколько лет старше Бонда. С его бледной кожей и соломенными волосами секретная работа на Ближнем Востоке практически исключалась – кроме тех случаев, когда он изображал самого себя, развязного проныру с американского Юга, который приехал в город по делам, но не прочь совместить приятное с полезным. Его расхлябанность и фамильярность были обманчивы: в случае необходимости он выстреливал, как пружинный нож.

Когда пилот «груммана» сообщил, что сесть в Дубае раньше Хайдта не получится, именно ему, Феликсу Лейтеру, позвонил Бонд, израсходовав еще один актив из своей «бухгалтерской книги».

В отличие от связей в «Шестерке», которые Бонд опасался задействовать из‑за чрезмерного интереса Осборн‑Смита, связи с ЦРУ, обладавшим широкими полномочиями на территории Объединенных Арабских Эмиратов, он зазорными для себя не считал. Однако просить помощи у Лейтера, занимавшего высокий пост в Национальной секретной службе разведуправления, значило идти на политический риск. Обращение к дружественной спецслужбе в обход верхов чревато нешуточными дипломатическими последствиями, а Бонд уже и так привлек к делу Рене Матиса. Карт‑бланш снова на волоске.

Феликс Лейтер с готовностью принял просьбу встретить самолет Хайдта и проводить троицу до места назначения – отель «Интерконтиненталь», примыкающий к торговому центру, где и сидел теперь в кафе Бонд.

Бонд уже рассказал американскому приятелю о Хайдте, об Ирландце и – десять минут назад – о человеке в «тойоте». Лейтер занял в торговом центре наблюдательную позицию, чтобы – в буквальном смысле – прикрыть Бонда со спины.

– Ну что, есть за мной хвост?

– Видел, как он входил, в сорока ярдах к югу, – ответил Лейтер с улыбкой, будто контрнаблюдение сейчас заботило его в последнюю очередь. – Был вон там, у входа. А потом растворился.

– Ловкач.

– Однозначно. – Лейтер оглянулся. – Как тебе здешний шопинг? – Он обвел рукой толпы посетителей. – У вас в Англии торговые центры есть, Джеймс?

– Конечно. И телевизоры. И водопровод. Со дня на день и компьютеры появятся.

– Ха! Надо будет как‑нибудь в гости заглянуть. Когда научитесь пиво держать в холодильнике.

Подозвав официанта, Лейтер заказал кофе, шепнув Бонду:

– Я бы попросил американо, только боюсь, этим тут же себя рассекречу.

Он дернул мочку уха, подавая, судя по всему, условный сигнал, – потому что рядом со столиком тут же вырос худощавый араб в местной одежде. Откуда он вынырнул, Бонд даже не догадывался. Вполне мог катать туристов на джонках по Дубайской бухте.

– Юсуф Насад, – представил его Лейтер. – А это мистер Смит.

Бонд понимал, что Насад тоже вымышленная фамилия. Этот парень из местных кадров и определенно спец, раз его привел Лейтер. Феликс Лейтер умеет подбирать людей. Именно Насад помогал ему «вести» Хайдта от аэропорта.

Насад присел за столик.

– Как наш приятель? – спросил Лейтер.

– Ушел. Наверное, вас увидел.

– Да, выделяюсь я будь здоров! – рассмеялся американец. – То ли дело Алабама – там на меня никто и не взглянул бы.

– Я его практически не рассмотрел, – сказал Бонд. – Темные волосы, синяя рубашка.

– Крепкий парень, – произнес Насад. Американский телевизионный английский – так мысленно охарактеризовал его выговор Бонд. – Мускулистый. Очень короткая стрижка. И золотая серьга в ухе. Бороды нет. Я хотел сделать фото, но он слишком быстро исчез. Да и фототехника у нас дерьмовая. А ваш игрушечных дел мастер еще трудится? Как там его – на букву «кью»… Квентин? Квигли?

– «Кью» не человек. Можно сказать, это наш отдел снабжения.

– И синяя на нем не рубашка была, а куртка, – продолжал Насад. – Вроде ветровки.

– В такую жару? – удивился Бонд. – Значит, оружие прячет. Какое именно, не видели?

– Нет.

– Есть догадки, кто он?

– Определенно не араб, – высказался Насад. – Возможно, катса.

– На кой черт, спрашивается, я понадобился оперативному офицеру Моссада?

– Тебе виднее, дружище, – ответил Лейтер.

Бонд покачал головой:

– Скорее, его наняла местная тайная полиция. В последнее время в Дубае моих соотечественников не жалуют.

– Вряд ли. Люди из Амн ад‑Даулы никого не выслеживают. Просто приглашают в свои четырехзвездочные апартаменты в Дейре, и человек сам выкладывает все, что их интересует.

Насад обежал взглядом кафе и окрестности, но ничего подозрительного не обнаружил. Он постоянно это делал, как подсел за столик.

– Думаешь, этого молодчика подослал Хайдт? – поинтересовался Лейтер.

– Не исключено. Даже если так, сомневаюсь, что они знают, кто я.

Бонд объяснил, как беспокоился до выезда из Лондона, что Хайдт с Ирландцем заподозрят слежку – особенно после провала в Сербии. Поэтому он через отдел «Т» слегка подтасовал данные, позаботившись, чтобы номер «бентли» выводил на манчестерскую утилизационную компанию с криминальными связями. А потом Билл Таннер прислал на бывшую военную базу в Марче несколько агентов, которые изображали сотрудников Скотленд‑Ярда, разыскивающих якобы пропавшего здесь охранника.

– Пусть Хайдт с Ирландцем хотя бы на несколько дней ослабят бдительность, – сказал Бонд. – В эфире ничего не пролетало?

Добродушный американец посуровел.

– По электронным и радиоканалам глухо. Я, правда, не особый любитель подслушивать.

Бывший морской пехотинец, Феликс Лейтер (там, на службе, Бонд с ним и познакомился) специализировался на агентурной разведке, предпочитая роль куратора, вербующего местные кадры, – например Юсуфа Насада.

– Я подключил все свои связи, поговорил с агентурой. Что бы там Хайдт и его здешние помощники ни планировали, утечки они не допускают. Ни одной зацепки. Подозрительных веществ в Дубай никто не ввозил. Друзьям и родным никто по секрету не шептал, мол, держись подальше от такой‑то мечети или такого‑то торгового центра примерно в семь вечера. И с того берега Залива никаких незваных гостей.

– Ирландец позаботился, чтобы все было шито‑крыто. Не знаю, кем именно он работает у Хайдта, но конспирация у них отличная. Будто предугадывает наш следующий ход и заранее продумывает ответные меры.

Они помолчали, обводя словно бы рассеянными взглядами торговый центр. Никаких следов «хвоста» в синей куртке. Равно как и Хайдта с Ирландцем.

– Ты у нас по‑прежнему писака? – полюбопытствовал Бонд.

– А то, – ответил Лейтер.

Техасец работал под прикрытием журналиста‑фрилансера и блогера, пишущего на музыкальные темы – блюз, ритм‑н‑блюз, афро‑карибские мотивы. Журналистская деятельность часто используется секретными агентами для прикрытия: она оправдывает частые поездки, особенно в горячие точки и не самые злачные места мира. Лучшее прикрытие всегда то, которое соответствует подлинным увлечениям агента, ведь иногда приходится конспирироваться по нескольку недель или месяцев подряд. Режиссер Александр Корда (завербованный знаменитым британским куратором сэром Клодом Дэнси) под предлогом поисков натуры для съемок фотографировал в преддверии Второй мировой объекты в запретных зонах. Бонду же прикрытие (системный аналитик ГМП в сфере безопасности) не сулило ничего, кроме смертельной скуки. В особенно тяжкие дни он мечтал променять его на должность инструктора по лыжам или дайвингу.

Бонд подался вперед, и Лейтер проследил за его взглядом. Из парадных дверей «Интерконтиненталя» вышли двое, направляясь к черному представительскому «линкольну».

– Это Хайдт. И Ирландец.

Лейтер отправил Насада за машиной, а Бонду показал на пыльную старую «альфа‑ромео» на ближайшей стоянке.

– Моя тачка, – шепнул он. – Пойдем.