Глава 15. Послеполуденное солнце раскрасило фенлендское свекольное поле полосами света и тени под зебру

Послеполуденное солнце раскрасило фенлендское свекольное поле полосами света и тени под зебру.

Джеймс Бонд лежал на спине, раскинув руки и ноги, как заигравшийся в снежки ребенок, не желающий идти домой. Он лежал между рядами с зеленой ботвой, в тридцати ярдах от кучи обломков, в которую превратилась старая санчасть. И которая едва не погребла его под собой. Уши (он отчаянно надеялся, что временно) заложило от взрывной волны. Глаза он предусмотрительно зажмурил, стараясь уберечь от вспышек и шрапнели, но руками пришлось прокладывать себе дорогу на свободу, выламывая наружную дверь отделения психиатрии, когда сдетонировали взрывные устройства под несущими опорами и здание начало оседать.

Он слегка приподнялся – к маю свекольная ботва еще недостаточно вымахала, чтобы обеспечить надежное укрытие, – и повертел головой, осматриваясь.

Все чисто. Противник – кто бы он ни был, Ирландец, Ной или их сообщник – не думал его искать, видимо, уверенный, что он похоронен под завалом.

Шумно дыша, чтобы очистить легкие от пыли и едкого дыма, Бонд встал и шатаясь побрел прочь с поля.

Вернувшись к машине, он повалился за руль, оставив дверь открытой. Выудил с заднего сиденья бутылку воды, отпил немного, а остальной водой, высунувшись из салона, промыл глаза.

Потом завел мощный двигатель и, услышав, к своему облегчению, шум выхлопной трубы, выехал из Марча по восточной дороге, чтобы не столкнуться с другими представителями этой «компании по сносу». Вскоре, сделав крюк и вновь повернув на запад, он уже катил по трассе А1 в Лондон, расшифровывать таинственные пепельные останки.

* * *

Около четырех часов того же дня Бонд въехал на парковку под зданием ГМП.

Он хотел принять душ, но потом решил, что времени нет, и поспешил к Филли, умывшись и заклеив пластырем очередную царапину от кирпичного осколка.

– Вот, сможешь восстановить? – Он вручил ей собранный на полоски пластыря пепел.

– Господи, Джеймс, что с тобой? – встревожилась она. Тактическое обмундирование приняло большую часть ударов на себя, но у Бонда кое‑где наливались фиолетовым новые синяки.

– Ничего особенного – легкое столкновение с бульдозером и некоторым количеством то ли семтекса, то ли «си‑четыре». Наведи справки о «Восточном филиале по сносу и демонтажу». И выясни, пожалуйста, кому принадлежит военная база под Марчем. Министерству обороны? Или ее кому‑то продали?

– Хорошо, сейчас займусь.

Бонд прошел к себе в кабинет, но не успел сесть за стол, как в интеркоме раздался голос Мэри Гуднайт:

– Джеймс, тут по второй линии этот самый. – Ее тон не оставлял сомнений, кто «этот самый».

Бонд нажал кнопку:

– Слушаю, Перси.

– Джеймс, алло! – полился в ухо елейный голос. – Я возвращаюсь из Кембриджа. Выкроил немного время обменяться новостями. Посмотрим, удалось ли отыскать еще фрагменты нашей головоломки.

«Немного время»… Странно такое слышать от выпускника Кембриджа.

– Как съездили?

– Осмотрелся. Портон‑Даун ведет там какие‑то разработки. Наткнулся на их объект. Совершенно случайно.

Последняя фраза Бонда позабавила.

– Интересно. А есть какая‑то связь между биохимикатами и Ноем или «Инцидентом‑20»?

– Сложно сказать. На их видеокамерах и в журнале посетителей ничего примечательного. Но я оставил там своего помощника, он будет копать.

– А в пабе?

– Вполне приличное карри. Официантка, разумеется, уже не помнит, кто там сто лет назад заказывал пирог и «обед пахаря», что и неудивительно. А как у вас? Дала что‑нибудь загадочная записка про аптеку и мартовские иды?

К этому вопросу Бонд готовился заранее.

– Я попробовал самый маловероятный вариант. Съездил в Марч, на Бутс‑роуд, и там наткнулся на заброшенную военную базу.

Пауза.

– Ясно. – Сотрудник Третьего отделения рассмеялся, совершенно, впрочем, невесело. – Значит, в нашей прошлой беседе вы не раскрутили улику до конца. А число «семнадцать», случайно, при таком раскладе не завтрашнюю дату означает?

Что‑что, а проницательности Осборн‑Смиту не занимать.

– Такая вероятность существует. Когда я туда приехал, там велись работы по сносу, – уклончиво продолжил Бонд. – Боюсь, вопросов теперь еще больше, чем ответов. Есть кое‑какие находки, они сейчас переданы экспертам. Так, по мелочи. Заключения перешлю, как получу.

– Благодарю. Я пока разрабатываю все подряд: исламистов, афганский след, всплески радиоэлектронных данных, – как положено, в общем. Займусь ими на время.

Отлично. Самый лучший подход к заместителю начальника по оперативным вопросам Перси Осборн‑Смиту.

Занять его на время…

Они попрощались, и Бонд позвонил Биллу Таннеру – отчитался о том, что произошло в Марче. Договорились пока ничего не предпринимать в связи с погибшим под бульдозером парнем, который напал на Бонда. Не стоит ради трупа рисковать прикрытием.

Мэри Гуднайт заглянула в дверь.

– Пока ты говорил по телефону, звонила Филли. Она для тебя кое‑что нашла. Я сказала ей подойти. – Секретарь, нахмурившись, обратила взгляд к затемненному окну. – Жуть, правда? С Филли, я имею в виду.

– Ты это о чем?

– Ты разве не слышал? Тим разорвал помолвку. Взял и исчез несколько дней назад. А ведь уже и церемонию в церкви назначили, и девичник спланировали. В Испании. Я тоже была в числе приглашенных.

«Наблюдательность на высоте, – пожурил себя Бонд. – Вот чего не хватало у нее на рабочем столе – фотографий жениха».

– А что произошло?

– Да как обычно, все одно к одному. Они не очень ладили в последнее время, ссора на ссоре – в основном из‑за того, что она слишком лихачит за рулем и круглыми сутками пропадает на работе. Пропустила большой семейный сбор у его родителей. И тут ни с того ни с сего ему предлагают перевод то ли в Сингапур, то ли в Малайзию. Он и согласился… Они три года были вместе, если не ошибаюсь.

– Печально слышать.

Обсуждение семейной драмы оборвалось с появлением главной ее героини.

Не заметив неловкого молчания, Филли с улыбкой прошла мимо Мэри Гуднайт в кабинет, где беззаботно уселась в кресло. Миловидное лицо пылало, в ореховых глазах светился азарт охотника, напавшего на верный след. От этого она казалась еще красивее. Девичник в Испании? Нет, эта картина в его голове не укладывается. Равно как и Филли, волочащая домой пакеты из супермаркета, чтобы состряпать сытный ужин для муженька Тима и деток – Матильды и Арчи.

«Так, хватит!» – одернул себя Бонд, сосредоточиваясь на словах Филли.

– Нашим удалось прочитать слова на одном из сожженных обрывков. Там написано: «план „Геенна“». А под ними – «пятница, 20 мая».

– Геенна? Знакомое что‑то.

– Это из Библии. Я постараюсь разузнать побольше. Пока только пробила «план „Геенна“» по органам безопасности и криминалистическим базам данных. Улов нулевой.

– А на другом клочке что?

– Он поврежден сильнее. В лаборатории разобрали только «срок» и «пять миллионов фунтов». Отослали в особый отдел Скотленд‑Ярда, под грифом «Совершенно секретно». К вечеру привезут обратно мне.

– Срок… Период, семестр? Условия или срок договора, я так полагаю. А пять миллионов – оплата либо аванс за теракт, или что они там планируют. Значит, Ной работает за деньги, не из политических или идейных соображений.

Филли кивнула.

– Теперь про сербов. Уловка с Венгрией не сработала, оттуда тоже подобраться не удалось. В Белграде на тебя зуб точат, Джеймс. Но мне удалось через ваш отдел «И» представиться шишкой из Евросоюза – главой Управления транспортной безопасности и анализа происшествий.

– Это еще что за контора?

– Сама придумала. И хотя хвалиться нехорошо, вполне сносно изобразила французско‑швейцарский акцент. Сербы из кожи вон лезут, чтобы ублажить Евросоюз; теперь в темпе вальса собирают для меня сведения по опасному грузу и этому Карику.

Филли поистине цены нет.

– У «Восточного филиала по сносу и демонтажу» главный офис в Слау. Они предложили самую низкую цену в тендере на снос военной базы в Марче.

– Акционерная компания?

– Частное предприятие. Входит в состав холдинга, тоже частного, под названием «Грин уэй энтерпрайзис». Довольно крупный холдинг, действует в полудюжине стран. Весь пакет акций у одного человека. Некто Северан Хайдт.

– Его правда так зовут?

Филли рассмеялась:

– Сначала я тоже удивилась, чем его родители думали. Но оказывается, он сам официально сменил имя в двадцать с небольшим.

– А прежде как его звали?

– Мартин Холт.

– Холт на Хайдт, – задумчиво протянул Бонд. – Тоже не вижу смысла, но Мартин на Северан? Зачем, спрашивается?

Филли пожала плечами.

– «Грин уэй» – огромное предприятие по сбору и переработке мусора. Ты наверняка видел их грузовики, только внимания не обращал. Мне не так уж много удалось раскопать, потому что компания частная, а прессы Хайдт избегает. «Таймс» назвала его самым богатым мусорщиком в мире. В «Гардиан» ему тоже посвятили статью, довольно восторженную, но он и от них отделался парой общих фраз. По рождению голландец, какое‑то время имел двойное гражданство, сейчас оставил только британское.

Охотничий блеск в глазах Филли подсказывал, что она еще не все сказала.

– И?..

Филли улыбнулась:

– Нашлось несколько упоминаний в Интернете, относящихся к его студенческим годам в Бристольском университете, – парень, кстати, делал успехи. – Филли пояснила, что помимо учебы Хайдт проявил себя и в университетском яхт‑клубе, был капитаном на соревнованиях. – Причем не только водил яхту, но и построил своими руками. Так он заработал свое прозвище.

– И какое же? – спросил Бонд, уже, впрочем, догадываясь.

– Ной.