Глава 10. Покинув логово Эм, Бонд прошел чуть дальше по коридору и, приветствовав изящно одетую азиатку, стучащую по клавиатуре компьютера

Покинув логово Эм, Бонд прошел чуть дальше по коридору и, приветствовав изящно одетую азиатку, стучащую по клавиатуре компьютера, шагнул в дверь за ее спиной.

– Дежурство принял? – спросил он у человека, сгорбившегося над столом; стол – полная противоположность девственно‑чистому столу Эм – был завален бумагами и папками.

– Есть такое дело. – Билл Таннер поднял голову. – Присаживайся, Джеймс.

Он кивнул на единственный свободный стул в комнате. В кабинете не было недостатка в посадочных местах, но их завалили папками.

– Ну как там, в САС, деликатесами кормят, приличными винами поят? – полюбопытствовал начальник штаба ГМП.

Предоставленный Специальной авиационной службой вертолет «апач» подобрал Бонда на поле к югу от Дуная и перенес на базу НАТО в Германии, откуда «Геркулес‑С1» переправил его в Лондон вместе с грузом автозапчастей.

– Наверное, забыли питание загрузить, – ответил Бонд.

Таннер рассмеялся. Отставной армейский офицер, бывший подполковник, был габаритным мужчиной лет пятидесяти, румяным и во всех смыслах прямолинейным. В кабинете он сидел в своей привычной форме – темных брюках и голубой рубашке с закатанными рукавами. При такой нелегкой работе, заключавшейся в координации повседневных действий ГМП, он по определению должен был растерять все чувство юмора, однако юмором просто фонтанировал. Он стал для Бонда наставником, когда тот только поступил на службу; наставничество постепенно переросло в крепкую дружбу. Еще Таннер был заядлым гольфистом, и несколько раз в месяц они с Бондом старались выехать на какое‑нибудь из самых сложных полей – «Роял Синк‑Портс», «Роял Сент‑Джорджес» – либо, если время поджимало, в Саннингдейл, к югу от Хитроу.

Разумеется, Таннер был в общих чертах знаком с «Инцидентом‑20» и поисками Ноя, и Бонд ввел его в курс последних событий, заодно рассказав о своей роли в предстоящей операции на территории Великобритании.

– Карт‑гри? – сочувственно усмехнулся начальник штаба. – Ничего, я вижу, ты держишься молодцом.

– А что остается?.. Как там, в Уайтхолле, по‑прежнему уверены, что угроза идет из Афганистана?

– Скажем так: они надеются, что оттуда, – понизив голос, ответил Таннер. – По некоторым причинам. Думаю, ты и сам понимаешь по каким.

По политическим, по каким же еще.

Таннер кивнул в сторону кабинета Эм:

– Он с тобой поделился своим мнением насчет этой некстати подвернувшейся конференции?

– Мнение вполне однозначное, – кивнул Бонд.

Таннер усмехнулся.

Бонд посмотрел на часы и встал.

– Иду на встречу с одним человеком из Третьего отделения. Перси Осборн‑Смит. Знаешь о нем что‑нибудь?

Билл Таннер загадочно изогнул бровь.

– Ну‑ну. Удачи тебе, Джеймс.

Отдел «О» занимал почти весь пятый этаж и представлял собой огромное открытое пространство, обрамленное кабинетами агентов. В центре располагались рабочие столы референтов и прочего вспомогательного персонала. Отдел легко можно было бы принять за офис продаж какого‑нибудь крупного супермаркета, если бы не сканеры сетчатки и кодовые замки на двери каждого кабинета. На рабочих столах виднелись плоскоэкранные мониторы – никаких громоздких монстров, которыми так любят оснащать шпионские организации телевизионщики и киношники.

Бонд прошагал через рабочую зону, кивнув по пути блондинке лет двадцати с небольшим, подавшейся вперед в своем кресле и будто парящей над письменным столом. Работай Мэри Гуднайт в любом другом отделе, Бонд мог бы пригласить ее на ужин, а дальше положиться на обстоятельства. Но она работала именно здесь, в пятнадцати шагах от двери в его кабинет, и была его личным дневником, подъемным мостком и воротами с решеткой, отсекающими незваных гостей решительно и, что особенно ценно на государственной службе, с безупречным тактом. А еще Мэри Гуднайт могла бы устроить (но не устраивала) выставку регулярно перепадавших ей открыток и сувениров (от коллег, друзей и поклонников) с символикой «Титаника» – настолько она походила на Кейт Уинслет.

– Доброе утро, Гуднайт.

Эти и подобные каламбуры с ее фамилией, означавшей «добрый вечер», давно перешли из флирта в разряд ласкового обмена любезностями – как привычные нежности между супругами.

Мэри начала перечислять назначенные на сегодня встречи, но Бонд велел все отменить. Он должен увидеться с человеком из Третьего отделения, который прибудет из Темз‑Хауса, а потом, возможно, придется скоропалительно уехать.

– Агентурные сообщения тоже пока попридержать? – спросила она.

– Нет, давай я их сейчас перелопачу, – подумав, ответил Бонд. – Все равно стол надо разгребать. Если придется уехать, возвращаться потом к недельным залежам бумаг – радости мало.

Мэри вручила ему стопку папок с грифом «Совершенно секретно». Убедив сканер сетчатки и кодовый замок, что его можно впустить, Бонд вошел в свой кабинет и щелкнул выключателем. По лондонским офисным стандартам, помещение было немаленькое, пятнадцать на пятнадцать футов, но довольно безликое. Казенный рабочий стол, того же цвета, что в Военной разведке, только чуть больше. Четыре деревянные полки, уставленные книгами и периодикой, которые могут пригодиться в работе, самой невероятной тематики – от последних хакерских достижений в Болгарии до тайских идиом и руководства по перезарядке снайперских патронов «Лапуа» калибра.338. Почти ничего личного, что оживляло бы кабинет. Единственная награда, которую можно было бы выставить на всеобщее обозрение – крест «За отвагу», полученный во время службы в Афганистане, – лежала в нижнем ящике стола. Награду Бонд принял с достоинством, однако отвагу считал не более чем рядовым боеприпасом в арсенале, и вешать на стену свидетельство о ее получении казалось ему таким же бессмысленным, как определять в рамку под стекло использованный шифрблокнот.

Усевшись за стол, Бонд принялся читать агентурные сообщения – разведдонесения из Директората постановки заданий МИ‑6, причесанные и упакованные. Первое пришло из отдела России. Их резидентура взломала правительственный сервер в Москве и вытащила несколько засекреченных документов. Бонд, имевший природную склонность к языкам и учивший русский в Форт‑Монктоне, пропустил краткое изложение на английском и перешел непосредственно к документу.

Одолев один абзац дубового текста, он вдруг замер, наткнувшись на два слова:

«Стальной патрон».

Фраза отозвалась в глубинах сознания пронзительным писком, как у гидролокатора на подводной лодке, запеленговавшего далекую, но различимую цель.

«Стальной патрон» – это словосочетание было шифром, означавшим «активное мероприятие», то есть тактическую операцию. Также упоминались «некоторые жертвы».

И больше никакой конкретики, никаких деталей операции.

Бонд откинулся в кресле, глядя в потолок, но за дверью послышались женские голоса, и он повернул голову. Филли с какими‑то папками в руках остановилась поболтать с Мэри Гуднайт. Бонд кивком пригласил сотрудницу «Шестерки» войти, и она села на деревянный стул напротив стола.

– Как успехи?

Она закинула ногу на ногу, и Бонду послышался манящий шелест нейлона.

– Во‑первых, Джеймс, фотограф ты неплохой, но место для съемки выбрал темноватое. Увеличить разрешение на снимке с Ирландцем не получается, поэтому опознать его там нельзя. На чеке из паба и на другом обрывке отпечатков нет, только твои смазанные.

Что ж, значит, пока Ирландец остается инкогнито.

– Зато отпечатки на очках вышли отлично. Сообщником Ирландца был Альдо Карик, серб. Проживал в Белграде, работал на государственной железной дороге. – Филли огорченно поджала губы, еще четче обозначив очаровательную ямочку на подбородке. – Однако дополнительной информации придется ждать дольше, чем я надеялась. То же самое с опасным грузом. Никто ничего не говорит. Ты был прав, Белград на сотрудничество не идет. Теперь что касается обрывков, подобранных в горящей машине. Я прикинула несколько возможных адресов. – Она вытащила из папки несколько распечаток. Это оказались карты с веселым логотипом интернет‑навигатора «МэпКвест».

– Вам что в «Шестерке», бюджет урезали? Хочешь, позвоню в Казначейство, замолвлю за тебя словечко?

Филли рассмеялась с придыханием.

– Я, конечно, зашла через прокси‑сервер. Просто хотела понять, на какой стороне площадки мы играем. – Она постучала пальцем по распечатке. – Паб? Вот он. Прямо у шоссе неподалеку от Кембриджа.

Бонд посмотрел на карту. Кто там обедал? Ирландец? Ной? Другие сообщники? Или кто‑то, арендовавший эту машину на прошлой неделе и вообще никак не связанный с «Инцидентом‑20»?

– А другой обрывок? С записью от руки?

«Бутс – Март. 17. Не позже».

Филли вытащила длинный список.

– Я попыталась прикинуть все комбинации возможных значений. И дату, и обувь, и топонимы, и аптеку. – Ее губы снова сжались – так она была огорчена. – Боюсь, пока ничего подходящего.

Бонд поднялся, взял с полки несколько топографических атласов и принялся листать, скользя внимательным взглядом по страницам.

В дверях возникла Мэри Гуднайт:

– Джеймс, к тебе посетитель внизу. Говорит, из Третьего отделения. Перси Осборн‑Смит.

От Филли, должно быть, не укрылась резкая смена выражения лица Бонда.

– Исчезаю, Джеймс. Продолжу копать сербов. Что‑нибудь нарою, не сомневайся.

– Подожди, Филли, еще одно дело. – Бонд передал ей только что прочитанное агентурное сообщение. – Выясни, пожалуйста, все, что сможешь, по советской или российской операции под названием «Стальной патрон». Прости, что без перевода, но ты, наверное…

– Я говорю по‑русски.

– Да, и, в отличие от меня, почти без акцента, – отметил Бонд со слабой улыбкой, отныне зарекаясь недооценивать Филли.

Она всмотрелась в текст внимательнее.

– Украдено из интернет‑источника. А у кого оригинальный файл?

– У кого‑то из ваших. Пришло из резидентуры «Р».

– Я свяжусь с отделом России. Хочу взглянуть на метаданные, закодированные в файле. Там будет дата создания, автор и, может быть, перекрестные ссылки на другие источники. – Филли опустила распечатку в коричневый конверт и занесла ручку над одним из окошек на передней стороне. – Какой гриф секретности присвоить?

Бонд задумался.

– Только для нас с тобой.

– Только для нас с тобой?

В официальной документации таких грифов не имелось.

– Да, – кивнул он. – Больше никому не показывать.

После секундного замешательства Филли вывела на конверте: «Совершенно секретно. Для личного ознакомления агенту СРС Мейденстоун и агенту ГМП Джеймсу Бонду».

– А степень важности? – поинтересовалась она.

Над этим вопросом Бонд не раздумывал.

– Срочно.