Толедская ночь

В то время как на северо‑востоке Пиренейского полуострова продолжали существовать части бывшей Испанской марки, основанной Карлом Великим в ходе борьбы с арабами, на северо‑западе политику определяло вестготское королевство Астурия. В ходе Реконкисты мелкие графства и княжества этих районов стали сливаться друг с другом. Если первый этап освободительных войн завершился приходом испанцев в Толедо, то итогом второго стало появление крупных королевств, в том числе Кастильского с центром сначала в освобожденном городе, а затем в крепости Мадрид.

Борьба с маврами временами принимала крайне ожесточенный характер, особенно после того, как была объявлена священной. Однако даже в пору наивысшего могущества Арабского халифата владыке докладывали, что «Толедо – это бельмо на его глазу». Город негласно оставался столицей, и кастильские короли старались сохранить с ним связь. Горожане были готовы в любой момент взять в руки оружие, поэтому мавританским правителям приходилось внимательно следить за всем происходящим в стенах цитадели.

Первое крупное восстание произошло в 807 году, когда в Толедо правил эмир Хакем. Мятежные жители разгромили мавров, но согласились на переговоры, вести которые вызвался комендант города, вестготский аристократ с мусульманским именем Амрюк. Именно ему принадлежала идея строительства казарм для арабских воинов якобы затем, чтобы освободиться от постоев. По его рекомендации местная знать собирала деньги на торжественную встречу сына халифа Абдрахмана, размещение немалой свиты и содержание прибывшего вместе с принцем отряда.

Внутренний двор толедского Алькасара

Накануне отъезда принца в Алькасаре состоялся пир, куда были приглашены все толедские аристократы. В тот день с раннего утра к воротам цитадели вереницей потянулись гости, но их по неизвестной причине впускали поодиночке. Выхода «счастливчиков» ожидала собравшаяся у стен толпа горожан. Вечером над башней поднялись клубы густого пара, который многие приняли за испарения от горячих блюд. Только один врач заметил, что «пар исходит от крови наших собратьев» и, к сожалению, оказался прав. Только по прошествии многих лет выяснились подробности этого страшного дня. По приказу Амрюка каждого прибывшего на пир гостя обезглавливали еще при входе в крепость. Неизвестно, куда мавры спрятали такое количество тел, зато нашлись головы, сброшенные в яму, заранее вырытую посредине двора. Самый мрачный в летописи города день именуется днем ямы, а выражение «толедская ночь» используется до сих пор, когда речь заходит о каком‑либо неприятном сюрпризе.

Новый этап освободительной войны начался в XI веке, когда мусульманские эмиры, которых потеснил король Альфонс VI, решили вступить в союз с альморавидами. Так именовались фанатичные поклонники Магомета, объединившие под своей властью значительную часть Северной Африки. Во главе испанцев встал кастильский идальго Родриго Диас де Вивар, более известный под прозвищем Сид. Впоследствии он стал героем испанского народного эпоса, где рассказывается, как отважные кастильцы победили альморавидов. Родриго сумел остановить продвижение мусульман вглубь Испании, заодно освободив Валенсию и соседние с ней области. Прославленный воин, освободив страну, увы, не смог защитить собственный дом. Замок Санта‑Гадеа дель Сид, некогда суровый, величественный и прекрасный своим романским обликом, сегодня находится в состоянии «прогрессирующей руины», как о нем говорится в путеводителях. В залах, где бесстрашный рыцарь провел немало восхитительных дней и ночей со своей прекрасной женой Хименой, со временем обосновались совы и летучие мыши.

Впоследствии жизнь легендарного борца с маврами нашла отражение в поэмах «Песнь о моем Сиде» и «Родриго». Литературные герои были очень далеки от созданного народом образа, хотя и тот имел мало общего с реальным де Виваром – беспощадным феодалом, который ради личной выгоды не пренебрегал даже недостойными рыцаря средствами, включая союз с врагом.

Толедо перешел к испанцам в 1085 году, когда войска Альфонса VI, осадив город, заставили эмира бежать. Победители вошли через распахнутые ворота Бисагра и тотчас водрузили знамя над королевским дворцом. Вскоре после окончания войны были восстановлены разбитые стены, в отдельных местах укрепленные башнями, многие из которых обрели романтичные названия. Так, ряд зубчатых укреплений городской ограды именовался Башнями королевы.

В официальных документах не имеется сведений о пребывании хотя бы в одной из них супруги короля. Зато резиденция толедских правителей – замок‑дворец Алькасар описан достаточно подробно. Эта постройка существовала с римских времен и уже тогда использовалась по прямому назначению.

После вестготов и мавров здесь обитали кастильские короли, начиная с Альфонса VI. Известно, что некоторое время покои Алькасара занимал Сид с ближайшими соратниками.

Башни королевы

В отличие от предшественников испанские монархи лишь изредка навещали замок, предпочитая его мрачным залам уютные комнаты городских дворцов, которые им предоставляли приближенные. Блестящий двор Альфонса Мудрого, например, собирался в доме Галианы.

Древний Алькасар стоял на самой высокой точке местности, поэтому из его окон открывался великолепный вид на город и окрестности. Собственно картинами природы и ограничивались положительные эмоции от этой каменной громады.

Алькасар в Толедо

Подобно всем оборонительным сооружениям Испании, снаружи он представлял собой четырехугольник толстых стен с приземистыми башнями по углам. Первоначальная отделка не сохранилась, но можно предположить, что реставраторы XVI века бережно отнеслись к наследию предков, постаравшись сохранить то, что пощадило время. Перестройка началась во времена правления Карла V, когда внешний вид здания полностью изменился со всех сторон, кроме южной. Придворный архитектор Алонсо де Коваррубиас украсил обширные поверхности в изящном стиле платереско, сумев достичь впечатления монументальности с помощью ритмичной кладки. Не слишком насыщенный декор сообщал зданию благородную скромность и одновременно подчеркивал его стройные формы.

Красивый орнамент полосой прошел по двум из трех его этажей, зрительно смягчив грубость каменной кладки. Край крыши был оформлен решеткой с пинаклями (декоративные башенки на контрфорсах или других частях здания), а изгиб арки входа в мавританском стиле обрамлял ряд кирпичей. Украшением двери и самого портала занимался известный ваятель Хуан де ла Мена. Устроенное им обрамление из колонок с ионическими капителями предназначалось для создания пространства, которое художник заполнил тонким орнаментом. Композицию завершал, точнее, венчал рельеф с фигурами воинов и гордым силуэтом орла – символа рода Габсбургов.

Северный фасад Алькасара

Западный фасад не имел официального значения и потому отделывался гораздо более простыми средствами. Самой запоминающейся деталью здесь стали открытые аркады балкона на верхнем этаже. В украшении восточного фасада зодчий использовал фрагменты старого дворца. Благодаря тяжелой кладке камней, зубцам на кровле и полукруглым башням с глухими стенами в облике здания ощущался средневековый дух. Отделку южной стороны Алькасара завершили потомки Карла V. Архитектор Филиппа II, будущий создатель Эскориала Хуан де Эррера пренебрег планом Коваррубиаса, взяв за основу декора суровую статичность собственной манеры.

С того времени южный фасад дворца имел четыре этажа. Нижний уровень был украшен десятью тяжелыми арками, а другие – огромными сдвоенными по углам пилястрами дорического стиля. Нарочито ровные поверхности оживляли окна различной величины: крошечные проемы чередовались с большими, сделанными по подобию балконов. Похожие окна были устроены в башнях восточного фасада.

Внутренний двор Алькасара производил незабываемое впечатление гармонией форм и деталей декора. Построенный еще по старому проекту, он представлял собой прямоугольник, обнесенный двухэтажной колоннадой с полукруглыми высокими арками и сдвоенными на углах колоннами коринфского ордера. На нижних арках размещались гербы Габсбургов в виде орлов. Сегодня вклад Эрреры в облике двора почти незаметен; видимо, зодчий был удовлетворен его строгостью и согласился сохранить живое изящество платереско. По желанию Филиппа на южной стороне площадки появилась лестница, задуманная Коваррубиасом, но исполненная вопреки его манере в сухом торжественном стиле. Из дворика можно пройти в просторный вестибюль дворца, где в старину никогда не бывало пусто. В отличие от католических кастильские короли не представляли себя посланниками Бога и напрямую принимали посетителей, правда, большую их часть составляли священники.

Духовенство испанского Толедо потратило немало сил на борьбу с мусульманской культурой, но преуспело лишь в области религии. В светской жизни восточное начало проявлялось гораздо сильнее, о чем свидетельствуют памятники архитектуры, по которой можно судить о пристрастии испанцев к мавританскому зодчеству. Эмоциональные кастильцы прельщались игрой линий, изяществом арок в виде подковы, стройностью тонких колонн, обилием декоративных украшений. К последним относились разноцветная лепнина из гипса, блестящий кафель, тонкая резьба деревянных потолков, часто дополненных архитектурными сталактитами. Все эти элементы придавали постройкам праздничный вид, согласовавшийся с живым испанским характером гораздо больше, чем суровый облик романского зодчества.

Впрочем, мавританские мастера охотно использовали новейшие европейские идеи и не забывали о старых традициях, в том числе римских.

Итогом переработки разнообразных приемов стал мудехар – художественный стиль, который лирики именуют испанским романсом в камне. Его сторонники соединяли в своих произведениях и тяжелые романские, и устремленные ввысь готические формы. Зодчие успешно использовали арочные своды, пинакли, всевозможные арки.

Зал в Каса де Меса

В Толедо начала тысячелетия большинство зданий строилось и отделывалось в стиле мудехар, где прекрасно смотрелись вместе восточные геометрические мотивы и растительный орнамент, присущий средневековому искусству Европы. Во дворце, некогда принадлежащем знатному роду Айала, хорошо сохранился декор главного зала. Потомки основателя династии называли эти просторные покои Тальяр дель Моро (мастерская мавра). Поводом к столь необычному для парадных комнат наименованию послужило уважение к работе безвестного художника, украсившего стены множеством деталей из гипса.

Тончайшие узоры в виде сетки из звезд и арабской вязи подобно ковру покрывают поверхности, причем не только в этой комнате, но и во всем здании. Особое восхищение вызывает орнамент арки дверного проема. Тяжелая резная дверь ведет во двор, где отделка не менее сложна и красива. Фасады дворца прорезаны окнами, обрамленными многолопастными арками. Такие же детали имеются на портале, который оформлен характерным узором и гербами могущественного рода Айала. В стиле мудехар отделан большой прямоугольный зал (20 х 12 х 7м) в широко известном дворце де Меса. Если верить средневековым хроникам, его построил Эстебан Ильян, представитель знатной фамилии, ведущей происхождение от византийских императоров Комниных.

Замок Сан‑Сервандо

Особой тонкостью работы отличаются орнаменты стен, выполненные из раскрашенного гипса и сообщающие залу живописный вид. Сплошным узором покрыта стена, где расположена дверь. Здесь в узоре преобладает изображение виноградной лозы, сплетенной в замысловатый рисунок. Сложной резьбой также украшен внутренний изгиб дверной арки.

Стиль мудехар требовал использования восточной техники, как известно, весьма несовершенной в плане прочности. Тем не менее некоторые памятники подобного рода сохранились, и лучшим образцом среди них признается замок Сан‑Сервандо, построенный для Альфонсо VI недалеко от моста Алькантара. Ограждение цитадели укреплено пятью массивными башнями квадратной и округлой формы, а с северо‑западной стороны его прорезает портал с восточной подковообразной аркой и традиционным парапетом из сталактитов. Твердыня, сложенная из серого камня, с высокой, завершенной зубцами толстой стеной, гармонично вписывается в суровый кастильский пейзаж. Грандиозное строение величественно и одиноко возвышается среди камней, ярким пятном выделяясь на фоне голубого неба.