Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава III. Офицеры, старший сержант и солдаты разошлись





ПОБЕГ

 

Офицеры, старший сержант и солдаты разошлись. Хореб бесшумно скользнул вдоль сруба колодца и огляделся.

Когда справа и слева затих шум шагов, он выпрямился и сделал знак своим спутникам следовать за ним.

Джамма, ее сын и Ахмет тотчас вышли из укрытия. Извилистый переулок, вдоль которого тянулись ряды нежилых полуразвалившихся домишек, сворачивал к крепости.

Оазис в этой части был совершенно безлюден, и сюда не долетал гвалт, стоявший день и ночь в густонаселенных кварталах. Под темным куполом неподвижных облаков царила непроглядная тьма. Ни ветерка – лишь легкое дыхание близкого моря доносило тихий шелест прибоя.

Всего четверть часа понадобилось Хоребу, чтобы добраться до нового места встречи – невысокого домика, где помещалась таверна или, скорее, кабачок. Владелец его – левантинец[36]– был верным человеком, к тому же ему посулили внушительную сумму, которая должна была удвоиться в случае успеха. Помощь его могла оказаться поистине неоценимой.

Среди туарегов, собравшихся в маленьком кабачке, был и Харриг – один из самых преданных и бесстрашных сторонников Хаджара. Несколько дней назад он был арестован во время уличной потасовки – разумеется, ввязавшись в нее намеренно, – и заключен в крепостную тюрьму. Во время прогулки ему не составило труда поговорить с предводителем туарегов. Двое представителей одного народа перекинулись парой слов – что может быть естественнее? Никто не знал, что этот самый Харриг принадлежит к банде Хаджара. Ему удалось бежать после стычки с эскадроном спаги и помочь скрыться Джамме. Вернувшись в Габес, он, по договоренности с Сохаром и Ахметом, постарался угодить в тюрьму, чтобы подготовить побег Хаджара.

Освободить его было необходимо до прибытия крейсера, который должен был увезти главаря туарегов в Тунис; и вот сегодня этот крейсер, обогнув мыс Бон, бросил якорь в габесском порту. Стало быть, медлить Харригу больше нельзя. Побег должен состояться этой ночью – утром будет слишком поздно. На рассвете Хаджара отведут на корабль, и вырвать его из рук военных властей не удастся. Но от Харрига не было известий.

За драку наказание полагается легкое, и срок заключения Харрига истек накануне; товарищи с нетерпением ожидали его, но он все еще оставался в крепости. Неужели ему добавили срок за какое‑то нарушение тюремного режима? Маловероятно. Ахмет и Хореб не знали, что и думать, но, так или иначе, было необходимо, чтобы двери тюрьмы распахнули перед Харригом до наступления ночи. Тут‑то и пришел на помощь левантинец – он был знаком с начальником тюремной охраны. В часы досуга тот охотно посиживал в его кабачке. Левантинец решил немедленно поговорить с ним и, едва сгустились сумерки, направился к крепости.

Но этот разговор был уже ни к чему, а после побега мог навести на подозрения: когда хозяин таверны приближался к тюремным воротам, на дорожке показался человек.

Это был Харриг; он сразу узнал левантинца. Они были одни; никто не мог увидеть их или услышать, и вряд ли за ними стали бы следить: ведь Харриг не бежал, а вполне законно вышел на свободу.

– Что Хаджар? – первым делом спросил левантинец.

– Я все ему сказал, – ответил Харриг.

– Сегодня ночью?..

– Да. А где Сохар? И Ахмет и Хореб?

– Ты их скоро увидишь.

И действительно, десять минут спустя Харриг встретился со своими товарищами в полутемном зальчике таверны. Один из туарегов – в качестве дополнительной меры предосторожности вышел на улицу, чтобы наблюдать за дорогой.

Только через час старая Джамма и ее сын в сопровождении Хореба вошли в таверну.

Едва мать и сын переступили порог таверны, Сохар спросил Харрига:

– Что мой брат?

– Мой сын? – подхватила старая женщина.

– Хаджар все знает, – ответил Харриг. – Когда я выходил из крепости, мы услышали пушечный выстрел с «Шанзи». Хаджару известно, что завтра утром его увезут; сегодня ночью он попытается бежать…

– Если он замешкается, – вздохнул Ахмет, – то через двенадцать часов будет поздно.

– А если побег не удастся? – глухо произнесла Джамма.

– Удастся, – решительно заявил Харриг, – с нашей помощью…

– Как же мы ему поможем? – спросил Сохар.

Вот что рассказал в ответ Харриг.

Камера Хаджара расположена в углу крепости, в той части куртины[37], что смотрит на залив. К ней примыкает крошечный дворик, куда узнику разрешено выходить: он окружен высокими каменными стенами, через которые не перебраться.

Но в углу дворика есть забранное железной решеткой отверстие сточной трубы, выходящей наружу футах в десяти над морем.

В один прекрасный день Хаджар заметил, что решетка вся разъедена ржавчиной – видно, сказалось влияние соленого воздуха. Ночью ее нетрудно будет выломать и добраться по трубе до внешнего отверстия.

Однако как быть дальше? Сможет ли Хаджар, бросившись в море, обогнуть угол бастиона и доплыть до ближайшего берега? Хватит ли у него сил бороться с течением, которое будет неумолимо сносить его в открытое море?

Предводителю туарегов не исполнилось еще сорока лет. Сильный человек высокого роста, с белой кожей, опаленной знойным африканским солнцем. Худой, но мускулистый, привыкший ко всевозможным физическим упражнениям. Несомненно, ему была суждена долгая полнокровная жизнь; к тому же умеренность представителей его народа в еде и питье и здоровая пища – фиги[38], финики[39], виноград, молоко – делают их крепкими и выносливыми.

Не случайно Хаджар приобрел огромное влияние среди кочевых племен Туата и Сахары, оттесненных теперь в южный Тунис, в край шоттов. Его отвага не уступала уму; эти качества он унаследовал от матери. И недаром в этих племенах женщина равна мужчине, а то и превосходит его. Так, сын раба и благородной женщины (читается благородным, обратное же невозможно. Оба сына Джаммы унаследовали ее неуемную энергию; как же иначе – ведь они были неразлучны с матерью все двадцать лет, с тех пор как она овдовела. Хаджар, весь в мать, вырос неутомимым борцом, у него, как и у нее, было красивое, тонкое лицо. Вид его впечатлял: черная бородка, горящие глаза, решительный и непреклонный взгляд. По одному звуку его голоса племена туарегов готовы были устремиться за ним на священную войну против чужеземцев.

Итак, Хаджар был в самом расцвете сил, но и ему не удалось бы бежать из крепости без помощи извне. Выломать решетку и проползти по трубе – это было еще не все. Хаджар хорошо знал залив – его мощные течения и слабые приливы, как и во всем бассейне Средиземного моря; он знал, что с течением не совладать даже самому искусному пловцу и что уж если понесет в открытое море, то ему вряд ли удастся выбраться на берег где‑нибудь выше или ниже крепости.

Стало быть, за углом бастиона его должна была поджидать лодка.

Харриг закончил свой рассказ, и левантинец сказал просто:

– Моя лодка в вашем распоряжении.

– А ты проводишь меня к ней? – спросил Сохар.

– Когда потребуется…

– Ты держишь свое слово, – кивнул Харриг, – а мы сдержим наше. Сумма, обещанная тебе, будет удвоена в случае успеха.

– Все будет в порядке, – заверил хозяин таверны, который, как истинный левантинец, видел в этом опасном предприятии лишь возможность сорвать хороший куш[40].

– Когда Хаджар ждет нас? – спросил Сохар, вставая.

– Между одиннадцатью вечера и полуночью.

– Лодка будет на месте гораздо раньше, – сказал Сохар. – Мы возьмем брата на борт и отвезем к марабуту, где уже ждут оседланные лошади.

– Там вас никто не увидит, – сказал левантинец. – Берег совершенно безлюден в этот час, до утра можете быть спокойны.

– А как же лодка? – спохватился Хореб.

– Оставьте ее на песке, я потом заберу, – ответил хозяин таверны.

Оставался лишь один нерешенный вопрос.

– Кто из нас поедет за Хаджаром? – спросил Ахмет.

– Я, – ответил Сохар.

– И я с тобой! – воскликнула его мать.

Сохар покачал головой.

– Нет, матушка, нет. Нас с Харригом вполне достаточно. А то, если мы кого‑нибудь встретим, вас могут узнать. Ждите у марабута. Хореб и Ахмет пойдут с вами. А мы возьмем лодку и привезем брата.

Сохар был прав. Джамма поняла это и спросила только:

– Когда же нам надо расстаться?

– Сейчас же, – ответил Сохар. – За полчаса вы доберетесь до марабута. Мы на лодке будем у крепостной стены еще раньше; за углом бастиона нас не заметят. А если брат не появится в условленный час… я попытаюсь… попытаюсь пробраться к нему…

– Да, сынок, да! Ведь если ему не удастся бежать сегодня ночью, мы больше не увидим его никогда… О! Никогда!

Итак, час настал. Хореб и Ахмет вышли первыми и стали спускаться по узкой улочке к рынку. Джамма шла следом, прячась в тени, когда навстречу попадались прохожие. Случай мог столкнуть ее со старшим сержантом Николем, и она боялась быть узнанной. За пределами оазиса опасность миновала. Следуя вдоль подножия дюн, путники не встретили ни одной живой души до самого марабута.

Выждав немного, Сохар и Харриг в свою очередь вышли из кабачка. Они уже знали, где находится лодка, и предпочли, чтобы левантинец их не провожал: какой‑нибудь запоздалый прохожий мог узнать и его.

Было около девяти. Сохар и его спутник поднялись к крепости и обогнули ее с южной стороны.

Все было спокойно; любой шорох был бы слышен издалека в этой тишине и полном безветрии. Стояла непроглядная тьма; небо по‑прежнему было затянуто плотными облаками.

Только выйдя на берег, Сохар и Харриг услышали голоса. Мимо них проходили рыбаки: одни возвращались с уловом, другие направлялись к лодкам, чтобы выйти в залив. Там и сям тьму прорезали, пересекаясь, лучи их фонарей. Подальше, в полукилометре, мощные огни «Шанзи» отбрасывали светлую дорожку на водную гладь.

Избегая встречи с рыбаками. Сохар и Харриг направились к стоящей дамбе[41]на краю порта. У подножия дамбы была привязана лодка левантинца. Харриг, как и было условлено, час назад приходил удостовериться, что она стоит именно в этом месте. Весла лежали на дне лодки; оставалось только отвязать ее и оттолкнуть от берега.

Когда Харриг уже потянул на себя канат, Сохар вдруг схватил его за руку. Со стороны крепости приближались двое таможенников, обходивших эту часть побережья. Они могли знать владельца лодки и, увидев около нее двух туарегов, заподозрить неладное. Выдать себя за рыбаков Сохар и Харриг не могли – рыболовных снастей у них не было, а таможенники наверняка поинтересовались бы, что они собираются делать с чужой лодкой. Не стоило возбуждать подозрений. Друзья притаились у края дамбы.

Они оставались в укрытии добрых полчаса; можно себе представить, каково было их нетерпение: таможенники явно не спешили уходить. Что, если они останутся здесь до утра? Но нет, побродив еще немного, оба наконец удалились.

Сохар бесшумно скользнул по песку и, как только силуэты непрошеных гостей растаяли вдали, махнул рукой своему спутнику.

Вдвоем они подтащили лодку к воде. Харриг первым вскочил в нее, Сохар, закинув канат на нос, вскочил тоже.

Весла были вставлены в уключины, и лодка заскользила по воде. Обогнув стрелку дамбы, она неслышно двинулась вдоль куртины.

За четверть часа Харриг и Сохар обогнули бастион и остановились у внешнего отверстия трубы, через которую Хаджар намеревался бежать.

Главарь туарегов был один в своей камере, где ему предстояло провести последнюю ночь. Часом раньше охранник ушел, заперев на два замка калитку примыкавшего к камере дворика. Хаджар выжидал с неистощимым терпением, столь свойственным фаталистам‑арабам; впрочем, он не терял самообладания ни при каких обстоятельствах. Разве не слышал главарь пушечный выстрел с «Шанзи» и не знал о прибытии крейсера и о том, что завтра на рассвете его увезут и он больше никогда не увидит родной Джерид? Как истый мусульманин, Хаджар был покорен судьбе, но все же в его сердце не гасла дерзкая надежда обмануть и саму эту судьбу. Он был уверен, что сумеет выбраться наружу по узкой трубе. Вот только не подведут ли товарищи? Удалось ли им достать лодку и будут ли они ждать его у стены?

Прошел еще час. Время от времени Хаджар выходил во дворик, наклонялся к сточному отверстию и прислушивался. Он наверняка услышал бы тихий плеск весел, шорох лодки, скользящей вдоль стены. Нет, все было тихо. Узник возвращался в камеру и вновь застывал в неподвижности.

Иногда Хаджар подходил и к калитке, прислушиваясь к происходившему за стеной. А вдруг его решат отправить на корабль уже ночью? Однако в крепости тоже царила полная тишина, нарушаемая лишь мерными шагами часового на верхней площадке бастиона.

Между тем близилась полночь, а Хаджар договорился с Харригом, что в половине двенадцатого он выломает решетку и доберется до внешнего отверстия. Если к этому времени лодка будет на месте, его возьмут на борт. Если же нет, то он дождется первых лучей рассвета и попытается спастись вплавь, вступив в борьбу с течениями Малого Сирта. Это был его последний, единственный шанс избежать уготованной ему кары.

Итак, Хаджар вышел во дворик, убедился, что поблизости никого нет, поплотнее стянул на себе одежду и нырнул в отверстие.

Труба была около тридцати футов в длину и как раз достаточной ширины, чтобы пролезть не слишком широкоплечему человеку. Хаджар задевал стенки, разорвав в нескольких местах свой хаик, но ценой отчаянных усилий продвигался вперед и добрался наконец до решетки.

Решетка, как мы уже знаем, держалась на честном слове. Камни, среди которых она была укреплена, крошились под рукой, расшатать прутья ничего не стоило – и вскоре путь был свободен.

Хаджару оставалось проползти еще метра два, чтобы добраться до внешнего отверстия. Этот последний этап оказался самым трудным: груба постепенно сужалась, однако Хаджар все же преодолел последние метры. Ждать ему не пришлось. Он услышал негромкий голос:

– Мы здесь, Хаджар…

Еще одно усилие – и голова и плечи Хаджара показались в отверстии в десяти футах над водой.

Харриг и Сохар поднялись и уже было протянули ему руки, как вдруг послышались шаги. На миг им подумалось, что кто‑то ходит во дворике. А вдруг к узнику посланы охранники, вдруг власти решили ускорить его отправку и, не найдя Хаджара в камере, всю крепость поднимут на ноги? Все эти вопросы молнией промелькнули в голове у каждого из них.

Но нет. К счастью, это просто часовой прохаживался вдоль парапета. Быть может, его внимание привлек плеск весла, но с того места, где он стоял, лодки не было видно, да он и не мог бы заметить ее в такой непроглядной тьме.

Однако действовать надо было с величайшей осторожностью. Несколько мгновений – и Сохар с Харригом подхватили Хаджара за плечи, вытащили наружу, и он наконец оказался рядом с ними в лодке.

Сохар с силой оттолкнулся веслом. Следовало держаться подальше и от крепостных стен, и от берега, пока лодка не достигнет марабута. Пришлось также избегать встреч с лодками – одни выходили в залив, другие возвращались в порт: погода благоприятствовала рыбакам. Вдали показался крейсер; Хаджар поднялся и, скрестив на груди руки, бросил на него долгий, полный ненависти взгляд. Затем, не говоря ни слова, вновь уселся на корме.

Полчаса спустя лодка причалила к берегу. Вытащив ее на песок, предводитель туарегов и двое его спутников направились к марабуту, никого по дороге не встретив.

Кинувшись к сыну и сжав его в объятиях, Джамма произнесла одно только слово: «Идем!»

И, обогнув марабут, старая женщина присоединилась к Ахмету и Хоребу.

Три оседланные лошади уже нетерпеливо пританцовывали на месте.

Хаджар вскочил в седло, то же сделали Харриг и Хореб.

«Идем», – только и сказала Джамма, вновь увидев долгожданного сына. И вот еще одно слово сорвалось с ее губ:

– Ступай.

И она махнула рукой в сторону темных низин Джерида.

Мгновение спустя трое всадников растаяли во тьме.

Джамма и Сохар оставались в марабуте до утра. Ахмету мать главаря приказала вернуться в Габес: ей не давали покоя всевозможные вопросы. Известно ли уже в оазисе о побеге ее сына? Как быстро разносится новость? Посланы ли уже отряды для поимки беглеца? В каком направлении будут его искать? Возобновят ли спаги беспощадную войну против предводителя туарегов и его сторонников?

Вот что хотела узнать старая Джамма, прежде чем в свою очередь отправиться в край шоттов. Но, побродив в окрестностях Габеса, Ахмет так ничего и не узнал. Он решился даже подойти к крепости; зашел и в кабачок левантинца, рассказав ему, что побег удался, Хаджар на свободе и скачет сейчас по просторам пустыни.

Однако левантинец еще ничего не слышал о побеге – а ведь именно к нему в таверну стекались все слухи.

Первые лучи рассвета позолотили горизонт над заливом. Ахмет решил не задерживаться дольше в оазисе. Джамме следовало скрыться до наступления дня: в Габесе ее знали и, за отсутствием сына, она тоже была бы неплохой добычей для французов.

Ахмет вернулся к марабуту, когда было еще темно. Сделав Джамме знак, он вновь двинулся вдоль цепи дюн.

Когда же совсем рассвело, с крейсера была спущена шлюпка – на ней предстояло доставить узника на борт.

Охранник открыл дверь камеры Хаджара. Никого! Предводитель туарегов исчез. Не составило труда определить, каким путем ему удалось бежать: решетка в трубе была выломана. Неужели Хаджар решился добраться до берега вплавь? В таком случае течение неминуемо унесет его в открытое море… Или сообщники подошли к крепости на лодке, и тогда мятежник высадился где‑то на побережье?

Этого так никто и не узнал.

Напрасно поисковые отряды прочесывали окрестности оазиса. Никаких следов беглеца! Ни на равнинах Джерида, ни в водах Малого Сирта Хаджар не появился ни живым, ни мертвым.

 

Date: 2015-09-05; view: 238; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию