Гаспара Стампа

По некоторым предположениям, куртизанкой была и Гаспара Стампа – самая известная итальянская поэтесса того времени, прожившая всего лишь чуть больше тридцати лет. Но скорее всего, она не принадлежала к когорте «жрицей любви», а занималась пением и музицированием. Современники восхищались ее игрой на лютне и нежным сильным голосом.

Родилась она в Падуе в семье ювелира. Отец ее умер, когда Гаспаре исполнилось всего лишь восемь лет, и ее мать с тремя детьми – двумя девочками и сыном – вернулась в свой родной город – Венецию и постаралась дать детям хорошее образование. Девочки учились пению и музыке и вскоре стали пользоваться успехом, их приглашали на частные концерты. Гаспара исполняла стихи Петрарки, а также песенки собственного сочинения.

Самые большие надежды семья возлагала на брата Гаспары, который учился в университете Падуи и писал стихи, получившие одобрение знаменитых литераторов. Его безвременная смерть стала для семьи тяжелым ударом, Гаспара даже подумывала уйти в монастырь. Прожив за его стенами несколько месяцев, она вернулась к мирской жизни, снова занявшись музыкой. Замуж она не выходила, но часто заводила романы, более или менее длительные. Страстная влюбленность в графа Коллатино ди Коллальто, длившаяся несколько лет, до самой ее смерти, стала для Гаспары мукой и одновременно источником вдохновения. Их отношения были разорваны в 1551 году: граф охладел к прекрасной лютнистке и женился на другой. Однако сама Гаспара продолжала любить его!

Стараясь забыть своего возлюбленного, Гаспара создала целый цикл стихов, впоследствии сделавших ее знаменитой. Она так и не сумела вернуть душевный покой и умерла, возможно покончила с собой, в возрасте тридцати одного года. Ее сестра Касандра, восхищавшаяся талантами сестры, посмертно издала сборник ее сонетов и мадригалов, который двести лет спустя был переиздан одним из потомков жестокого графа Коллальто.

«Нередко господина моего

Я сравниваю с небом дня и ночи,

Где солнце – лик его, а звезды – очи,

Где в высоте вещает божество

Делийское, где страшен гнев его,

Страшней, чем гром, и град, и снег, и прочий

Укор небес, о нет, мой страх жесточе,

Но небо после бури не мертво!

Весну торопит зелень луговая

В моей душе, когда, лучом дразня,

Росткам велит пробиться он наружу,

Но вновь зима вселяет в сердце стужу,

Когда грозит покинуть он меня,

Листву надежд последних обрывая». [11]