Глава 31. Чудовище

Лена коротала время в библиотеке, сидя в большом кресле с высокой, полностью скрывающей ее спинкой. На коленях лежала едва раскрытая книга. Крыловой просто была необходима небольшая передышка. Она очень устала и от того, что творилось в школе, и от того, что происходило в ее собственной жизни.

Внезапно в библиотеку вошли девочки, завозились, отыскивая какие‑то книги, и вскоре до Лены донесся в высшей степени занятный разговор.

– Читай сама! – говорила Алиса. – Гномы – волшебные существа, они живут в глубинах земли.

– Все правильно, – согласилась Наденька. – У Гномика есть своя норка.

– Гном должен быть маленьким! Как Мальчик‑с‑пальчик! – сердилась Алиса. – А твой не гном, а чудовище!

– Неправда! Чудовища страшные и злые, а мой не такой! – Надя едва не плакала.

– Вот, посмотри, вот это чудовище! – Алиса ткнула в какую‑то картинку. – Очень похоже на твоего Гнома.

– Неправда! Он хороший! Он подарил мне куклу и конфеты!

– Ну… – Алиса помусолила кончик своей косички, – может быть, и чудовища бывают добрыми…

– А кто это здесь ссорится? – послышался от дверей голос Галины Васильевны.

– Мы не ссоримся! – с отчаянием проговорила Надя. – Алиса просто не хочет поверить, что Гномик – добрый и хороший, просто очень большой. Гномы тоже бывают большими.

– Не бывают! Гномы маленькие и хорошенькие! А он огромный урод! – не сдавалась Алиса.

– Надя, Алиса, – строго произнесла завхоз, – внешность бывает обманчива. Иногда красивые люди оказываются очень плохими. И наоборот, некрасивые могут оказаться хорошими. Но в любом случае, как бы там ни было, держитесь подальше и от гномов, и от чудовищ. Договорились? И никаких одиночных прогулок по лесу!.. Ну, давайте я помогу вам поставить книжки на место, и бегите – скоро урок.

Они ушли, а Лена почувствовала волнение. Неужели она всего в шаге от разгадки? Неужели тот, о ком они говорят, – Егор?..

* * *

Где еще говорить о математике, как не на математике?..

Вот и Юля Самойлова не нашла ничего лучшего, как начать обсуждение Каверина во время его же урока.

– Он не маньяк. Он все мне рассказал, – прошептала она Вике на ухо.

– Как? Ты что, разговаривала с ним о Кристине? – испугалась девушка, косясь на преподавателя, записывающего на доске какие‑то формулы.

– Я написала анонимную записку, чтобы посмотреть, как он на это отреагирует, а он застукал меня, – призналась Юля. – Ну, мы и поговорили. Они с Кристиной просто встречались.

– Где? – не поняла Вика.

– Как где, в постели! – засмеялась Самойлова.

– Но он же препод…

– Кому это мешало? – пожала плечами собеседница. – Короче, отдыхали они на море. Кристина сказала, что хочет искупаться, ушла и не вернулась. Больше он ее не видел.

– А почему Каверин не заявил в милицию? – усомнилась Вика.

– Ну, струсил. Ей еще шестнадцати не было. Ему бы впаяли реальный срок. А он до сих пор страдает…

Вика снова посмотрела на Каверина. На страдающего он был похож примерно так же, как бегемот на балерину. Хотя черт его знает, может, за суровой внешностью скрывается самое нежное и трепетное сердце?..

* * *

Дело об исчезновении судьи набирало обороты. Теперь Елена знала, что возле ее машины были найдены огромные следы, и полицейские уже составили примерный портрет предполагаемого преступника.

– Полиция прочесывает лес. Ищет неизвестного мужчину под два метра ростом, – как бы между прочим предупредила она Галину Васильевну.

– И что? – завхоз не отвлеклась от своего занятия, сделав вид, будто происходящее совершенно ее не касается.

– Они думают, он связан с исчезновением судьи. Нашли ее машину – стекло разбито.

– А от меня ты чего хочешь? – подняла на нее глаза Галина Васильевна.

– Они ищут моего брата, да? – едва выговорила непослушным языком Лена.

– Твой брат умер, – непроницаемое лицо снова склонилось над бумагами.

– А я так не думаю! И мне кажется, вы знаете, где он! Я пробовала говорить о Егоре с отцом, но тот упорно молчит. Пожалуйста, помогите мне! Он может быть опасен!

– Как же ты похожа на свою мать, – вздохнула Галина Васильевна. – Неужели просто нельзя оставить его в покое?

– Так, значит, Егор действительно жив…

Лена чувствовала себя так, словно только что на ее голову обрушился потолок.

Она, пошатываясь, ушла из кухни, но тут же вернулась, обеспокоенная новой мыслью. Как раз вовремя. Похоже, завхоз собиралась прогуляться.

Лена сбегала за шубой, поклявшись себе, что не упустит Галину Васильевну из виду.

* * *

Андрей сидел у себя на кровати. В ушах играла музыка, к которой он, впрочем, совершенно не прислушивался, сосредоточенный целиком на своих мрачных мыслях. Главной героиней этих мыслей была Даша.

А вот и она сама, словно по заказу.

– Что‑то не так? – отреагировала заглянувшая в комнату девушка на его тяжелый взгляд.

– Все не так! – ответил Андрей жестко, вынимая один наушник. – Я уверен, в этой истории с ноутбуком виноват кто‑то из нас. Только мы знали, что файл восстанавливается.

– Но за нами следят, – как‑то неуверенно произнесла Даша. Она мялась на пороге, не решаясь подойти ближе к Андрею. – Стереть его мог кто угодно!

– Правда? – иронически поднял бровь Авдеев.

– И кого же ты подозреваешь? Макса? Ромку? Вику? А может, меня? – осмелела Даша. – Знаешь, если у тебя нет доказательств…

Тут дверь за ее спиной открылась, и в комнате появилась Надя.

– Привет, Андрюша! Привет, Даша! – поздоровалась она и тут же перешла к тому, что ее волновало: – А правда, что внешность обманчива?

Даша замерла, чувствуя пробежавший по спине холодок.

– Бывает, – хмуро согласился Андрей.

– Всегда‑всегда? – уточнила Наденька.

– Нет, не всегда.

– Значит, красивые люди не всегда плохие?

– Нет, – и Авдеев посмотрел на Дашу так, что она окончательно потерялась и поспешила уйти.

– Мама и папа были красивыми, и они были хорошими, – продолжила свою мысль сестра.

– Как и ты! – Андрей подхватил сестренку на руки и закружил ее. Хорошо, когда все вот так просто…

Наденька убежала, когда в комнату осторожно постучали. Кто‑то чужой.

– Да? – откликнулся Андрей, и на пороге появилась Анна Михайловна.

Она выглядела немного смущенной, и Авдеев вдруг решил, что это чрезвычайно идет учительнице. Сейчас она казалась его ровесницей.

– Андрей, Наденька отдала мне письмо, которое она написала Богу… Пусть оно будет у тебя. Мне его некуда отправить, но и выбросить я его не могу.

Он взял у молодой учительницы тетрадный листок и улыбнулся, глядя на старательно выведенные буквы… Кажется, его Надюша – самая добрая в мире девочка.

С лица Андрея не сходила улыбка все время, пока он читал письмо, а дочитав, парень аккуратно сложил листочек и задумался. Нужно что‑то делать. Придется собрать ребят и поговорить с ними насчет Даши.

– Господа, он собрал нас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, – кривляясь, изрек Макс и уселся спиной к окну, наблюдая за остальными.

– Именно так, – отозвался Андрей совершенно серьезно.

Вика тревожно огляделась:

– А где же Даша?

– Я думаю, это Даша стерла Темкино видео, – с места в карьер начал Авдеев. – Нет, я не шучу. Я видел, как она выходила из нашей комнаты. Вы были на физре, а я ходил, чтобы заклеить царапину. А после урока файл был уже стерт.

– Может, это ты его стер? – прищурившись, поинтересовался Морозов.

– Нет, не я. Но это сделал один из нас. Про ноутбук знали только мы. И про чердак, где хранятся все доказательства. В общем, как ни печально, предатель среди нас… И это Даша.

– Нет! Это не она! – Максим вскочил.

– Макс, я тоже хочу, чтобы это был кто‑то другой. Но от моего желания мало что зависит.

– Егорушка, что же ты натворил? Тебя по всему лесу ищут!

Этот ласковый голос прорвался в его темную бездну. Он поднял голову, слушая женщину. Он давно, с самого детства, знал этот голос. Только этот голос и приносил облегчение.

Он замычал, преданно заглядывая в, казалось бы, строгие, но такие добрые глаза. Неужели она Его ругает? Но ведь Он же не сделал ничего плохого! Он был очень, очень хорошим! Он так старался!..

– Ну хорошо, хорошо, я знаю, что это не ты, – она погладила его по голове. – Ты должен спрятаться, Егорушка, понимаешь? Не бойся, я приду завтра. Что бы ни случилось, не выходи отсюда.

Она ушла, и Ему снова стало грустно. Почти так же грустно, как было, когда мама отворачивалась от Него…

Лена вошла в землянку сразу же после того, как Галина Васильевна удалилась.

Поломанная мебель, заросший паутиной трехколесный велосипед, везде развешаны детские игрушки – грязные куклы, потертые плюшевые мишки… Все это производило совершенно дикое впечатление. Лена даже подумывала повернуть обратно, но нет, не для того она проделала такой долгий путь…

В углу сырой землянки нашелся и ее хозяин – огромный, с большой головой, он сидел к ней спиной.

– Егор! – негромко позвала его Лена.

Он медленно оглянулся и протянул к ней руки.

Лена потянулась к нему в ответ, но в этот момент лицо брата оказалось на свету. Сказать, что оно было чудовищно, – слишком слабо. Ужас, который внушало это лицо с двойным кривым носом, огромным шишковатым лбом и крохотными глазками, выходил за пределы разумного. Такое чудовище могло родиться только в самом ужасном из кошмаров.

Лена отдернула руку и, застонав, рухнула на пол землянки, ударившись головой о стоящую в углу железную бочку.

Он хорошо знал этот ужас, что вспыхивает в глазах людей при виде Его лица.

«Урод! Лучше бы ты умер! Ненавижу тебя! Ненавижу!» – кричала та, благодаря которой Он появился на свет.

Тот день Егор запомнил очень хорошо, потому что это был самый страшный день в Его жизни. Тогда Он плакал от страха, мать кричала на Него, а потом подскочила и замахнулась, чтобы ударить. Испуганный мальчик оттолкнул ее, но, увы, не рассчитал силы. Она упала и ударилась головой о край стола. И затихла. И не вставала, как бы Он ее ни звал. Уже позже Егор понял, что именно тогда впервые встретил смерть. В тот день та, которая заботилась о Нем, взяла Его за руку и привела сюда, в землянку, долго утешала и говорила что‑то ласковое…

И теперь… Неужели Он несет всем смерть? Неужели Он – чудовище?!

Егор страшно застонал, заскрежетал зубами, а из горла вырвался слабый вскрик:

– Ле‑ноч‑ка…

Надо отнести ее к людям. Может быть, они еще сумеют помочь. Скорее! Скорее!

Он подхватил безвольное тело и, подняв, словно пушинку, понес к выходу из землянки.

* * *

«Встречаемся в 22.00 у часовни. Принеси ключ», – было написано на запотевшем зеркале.

Не помня себя от ужаса, Даша быстро стерла надпись и оглянулась на Вику: не заметила ли?.. Похоже, нет. До чего же тяжело! Последние дни превратились в сплошной кошмар. Врать, изворачиваться, отводить глаза, встречаясь взглядом с кем‑либо из друзей… и врагу не пожелаешь! А ведь приходится терпеть. Сцепить зубы – и терпеть.

Черт с ними, она отнесет им ключ, но что они могут потребовать потом?.. Какую цену еще придется заплатить?..

– Даш, с тобой все в порядке? – озабоченно спросила Вика, выглядывая из душевой кабинки.

– Да… просто голова закружилась. Но уже все прошло, – с напускной веселостью ответила она.

Врать своим друзьям – нет ничего хуже!

Когда назначенное время приблизилось, Даша взяла куртку и заглянула в комнату парней. Никого. Похоже, ей везет. Под матрасом кровати Темы теперь хранился ключ от комнаты с сейфом. Девушка взяла его, спрятала в карман и пошла было к двери, когда на пороге появился Макс.

– Картина Репина «Не ждали»! – как всегда, шутливо заявил он.

– А кто уверял, будто скучает без меня? – Даша вложила в улыбку все возможное кокетство. – Кто говорил, что всегда хочет видеть, что сохнет без поцелуев?..

Она прижалась губами к его губам. Макс крепко обнял девушку, но она осторожно высвободилась и, обогнув его, направилась к двери.

– Ты куда? – удивился Морозов.

– Я скоро вернусь! – она снова улыбнулась, сама прекрасно чувствуя фальшь и ничтожество своей улыбки.

А потом она шла по темному лесу. Совсем одна. Насколько же легче ощущать поддержку друзей. Насколько легче быть с кем‑то. Теперь она осталась одна. Только она, и темнота вокруг, темнота, которая, казалось, просочилась даже в душу, заполнив собой все внутреннее пространство. Темнота и безнадежность. Выхода нет.

Даша дошла до часовни и остановилась. Дверь была заперта на навесной замок.

– Эй, здесь кто‑нибудь есть? – тихо позвала девушка.

– Есть, – откликнулась темнота знакомым голосом Андрея Авдеева. Голосом, ножом резанувшим прямо по сердцу.

Андрей, Вика, Макс и Ромка – все они были здесь и, направив на нее свет своих фонариков, смотрели уничтожающе и презрительно.

– А ты ждала кого‑то другого? – безжалостно продолжал Андрей. – Интересно кого? И что у тебя в руке?

– Даш, покажи, пожалуйста, что ты прячешь, – попросил Макс.

Все уже давно потеряло смысл. Девушка разжала руку. Ключ впечатался в ладонь, оставив на ней оттиск, подобный тому клейму, что оставляли на лбах каторжников – предателей, воров, убийц…

– С каких пор ты с ними заодно? – закричал Ромыч. По его щекам бежали слезы, но парень даже не замечал этого. – Когда Темку убивали, ты тоже… С ними вместе… Ты все знала?!

– Нет! Конечно, нет! – в отчаянии возразила Даша.

– Дрянь! Гадина! – выкрикнул ей в лицо Рома. Словно ударил.

– Я думала, я тебя знаю, – горько произнесла Вика, – думала, ты моя лучшая подруга… Как ты могла!

Даша опустила глаза. Сказать ей было нечего.

– И все‑таки у тебя ведь была причина. Ведь так? Я уверен в этом! – неожиданно заявил Макс. Он отделился от товарищей и шагнул к ней, словно принимая ее сторону.

– Пойдемте, – вздохнула Даша.

Она привела молчаливых друзей в свою комнату, загрузила ноутбук и, зайдя в почту, открыла одно из верхних писем. Там был файл – в больничной палате под капельницей лежала женщина с лицом, скрытым кислородной маской.

– Это твоя мама? – догадалась Вика.

Даша кивнула и заплакала.

– Да, я уничтожила доказательства. Мне угрожали… А вы, что бы вы сделали на моем месте? – спросила она, не вытирая мокрых щек. – Я осталась совсем одна! Мне было так страшно!..

Максим подошел к девушке, обнял, принялся гладить по голове, по плечам…

– Все, все прошло, – как маленькую, пытался успокоить ее он.

И как раз в этот миг раздался звуковой сигнал, оповещающий о получении нового письма. Даша вытерла слезы и открыла послание. Там содержался еще один видеофайл.

На фоне кафельной стены лицо судьи Савкиной казалось белым, белее бумаги.

– Ребята! Прекратите ваше расследование! – взволнованно говорила женщина. Было заметно, что она на самом деле испугана. – Не нужно ворошить прошлое. Остановитесь, пока не поздно!

* * *

Библиотека требовала серьезной работы, и Маша, засучив рукава, взялась за дело. Она уже домывала пол, скатав в рулон большой ковер, когда вдруг обратила внимание на ранее скрытые планки паркета. Они складывались в очень странный узор. Да что там, это вовсе не узор, а такой же символ, какой она видела на бумажке у Володи.

Отыскав в своей тележке металлическую пластину, Маша поддела ею одну из планок паркета. Вслед за первой вынулись и другие планки, составляющие узор, а под ними… под ними обнаружился холст. Еще одна часть триптиха.

Девушка улыбнулась и, скатав картину в трубочку, направилась к комнате Володи.

– Да? – тревожно отозвался он, едва женщина успела постучать в дверь.

– Ты случайно не это ищешь? – Маша шагнула через порог и протянула повару картину.

– Где ты взяла? – потрясенно спросил Володя.

– Нашла в библиотеке, под паркетом. Не бойся, никто не видел. Кстати, Володя, и все‑таки почему ты не хочешь ничего говорить про себя? – напирала она.

Повар задумчиво погладил ладонью шероховатую поверхность картины.

– А почему ты не признаешься Максиму, что ты его мать? – парировал Володя вопрос.

– Я боюсь его потерять… – призналась Маша.

– Вот и я боюсь потерять тебя, – по глазам Володи было заметно, что он не врет. Мужчина сделал круг по комнате, на его лице читалась борьба. – Иди, – сказал он неожиданно мягко. – Иди и забудь обо мне, держись от меня как можно дальше!

– Я не хочу уходить от тебя… – сказала Маша и сама, первая, его поцеловала.

* * *

– Паш, ты не видел Лену? – окликнул друга Поляков.

Тот пожал плечами:

– Сам ищу, уже всю школу обегал.

– С ней что‑то случилось… – Виктор сжал пальцы. Неужели Лена в беде?.. Да, он не любил ее так, как она заслуживает, но он никогда не простит себе, если с женщиной что‑то случится.

– Виктор Николаевич! – послышался снизу голос, и на второй этаж вбежал уже знакомый участковый. – Мы нашли тело Валентины Савкиной в лесу. Очень странно, с утра его еще не было, мы прочесывали то место. А шарф вообще лежал в другой стороне, – мужчина кивнул на прозрачный пакет.

Поляков взглянул и почувствовал, как замирает в груди сердце. Этот леопардовый шарф он знал слишком хорошо!

– Такой шарф у Лены… У Елены Сергеевны, директора школы, – пробормотал он. – Мы нигде не можем ее найти…

Оперативник кивнул и включил рацию.

– Пропала еще одна женщина, – доложил он. – Нам нужно подкрепление. Напоминаю приметы подозреваемого: рост около двух метров, телосложение крепкое, похоже, великан.

– Это мой Гномик! – воскликнула вдруг Надя. Они с Алисой играли под лестницей и сейчас живо вслушивались в беседу взрослых.

– Я же говорила, что он плохой! – торжествовала Алиса. – Полицейский хочет поймать его и посадить в тюрьму.

Надя пулей выскочила из‑под лестницы.

– Дяденька‑милиционер, Гномик хороший! Не надо его ловить!

Виктор и оперативник переглянулись.

– Ты видела кого‑то в лесу? Кого‑то большого? – спросил мужчина, присаживаясь на корточки перед девочкой.

– Да! Мой Гномик хороший. Он принес мне конфеты. Хотите? – она протянула на испачканной шоколадом ладошке большую конфету.

Оперативник резко встал и оглянулся на Полякова.

– Это конфеты Савкиной. Мы нашли такие в ее машине, – он снова посмотрел на Надю. – Ну‑ка, девочка, проводи нас к своему Гному. Нам очень‑очень нужно его найти!

Поляков отправился на место вместе с оперативниками. Взошла луна, ночь была звездная и светлая, поэтому Виктор сразу заметил огромный уродливый силуэт. Некто шел сквозь лес, неся на руках хрупкую женскую фигурку.

– Стоять! Не двигаться! – закричал оперативник, целясь в чудовище из пистолета.

Надя, шедшая за руку с Поляковым, вырвала у него свою руку и вдруг отчаянно закричала:

– Не стреляйте! Гном! Беги! Беги!

Он медленно положил свою ношу на снег.

– Стоять на месте! – снова рявкнул оперативник.

А Надя все так же испуганно кричала:

– Беги, беги!

Похоже, чудовище было в замешательстве. Какое‑то время монстр смотрел то на девочку, то на представителя власти, и вдруг побежал к лесу, неуклюже подволакивая ногу.

Грохнул выстрел. Неожиданно громкий, и Надя завизжала, бросилась к рухнувшей на снег гигантской фигуре.

– Гномик, миленький, прости меня! Только не умирай! – рыдала она.

Луна равнодушно смотрела на все это с неба, безучастная и к виду алой крови, обильно обагрившей снег, и к плачу маленькой девочки…

Лес зашумел, почуяв свежую кровь. Закивал кронами, зашелестел листьями, словно умоляя: «Еще! Еще!»

– На‑дю‑ша… – хрипло пробормотало поверженное чудовище, протянуло к девочке руку, но жизнь стремительно утекала из его тела, как вытекает вода из треснувшей чашки – не остановить… И вот уже бессильная рука упала в расплавившийся от горячей крови снег. Гном затих, уже навсегда.