Глава 4. Путешествие в волшебный лес

Луна то выныривала из‑за пены облаков, то вновь, словно стесняясь, стремилась укрыться за ними. Лес жил своей обыденной жизнью – где‑то качалась ветка, потревоженная шустрым ночным зверьком; глухо ухал филин, зорко озирая свои владения; по снегу скользили неверные тени.

– Ну вот, можно идти, – прошептала Надя.

Они с Алисой, уже одетые в зимние куртки, дождавшись, пока в коридоре никого не окажется, выскользнули из дверей школы. Ворота оказались приоткрыты – дворник чистил снег.

Наденька в последний раз оглянулась на ярко освещенную школу, от которой, казалось, веяло уютом и теплом, и решительно направилась к калитке. Впереди темнела громада леса. Сердце девочки учащенно билось – от страха и волнения.

– Алиса, ну что же ты стоишь! Идем! – поторопила она замешкавшуюся подружку.

Алиса потеребила помпон, свисающий с ее вязаной шапочки, переступила с ноги на ногу.

– Что‑то мне не хочется к твоим феям, – наконец призналась она.

Надя широко распахнула глаза: они же обо всем договорились еще там, в школе!..

– Разве ты не хочешь загадать желание? – спросила она и тут же, заметив приближающегося охранника, дернула подружку за рукав. – Бежим скорее, пока они нас не заметили!

– А ты точно знаешь, что эти феи добрые? – с явным сомнением спросила Алиса. – Вдруг они только притворяются хорошими, чтобы заманить нас в лес, а там…

– Глупая! Конечно, феи добрые! Мне это директор сказал. Он здесь самый главный по волшебству!

Наденька в нетерпении топнула, следя за передвижениями охранника. Медлить было нельзя: еще немного – и он их заметит.

– Ну, ты идешь или нет? – строго спросила она подругу.

– Нет! Не нужно мне это волшебство! Я лучше домой пойду! – прошептала Алиса и бегом кинулась обратно, к крыльцу школы.

– Боится! – прошептала Надя, изо всех сил стискивая кулачки. – А вот я ничего не боюсь! Нет в лесу ничегошеньки страшного, мне Виктор Николаевич сказал!

И девочка решительно проскользнула в ворота и побежала к лесу.

Тем временем у ворот старого кладбища собрались ребята. Они ждали уже довольно долго и ужасно замерзли.

– Сколько времени? – спросила Даша, растирая непослушные пальцы.

– Одиннадцать, – отозвался Максим, посветив на часы ручным фонариком. – Савельич‑то, по ходу, решил вас бортануть. Или подкрался, смотрит, вы не в пижамах, – ну и слинял.

– Макс, хватит! – прервала его Вика. – Не смешно, честное слово, я уже говорила. Видел бы ты его! Он был реально напуган. До чертиков.

– Савельич в белых тапочках по кладбищу идет… – нараспев, с завываниями начал декламировать Темка.

– И кто его дождется… – подхватил Ромыч.

– Тот полный идиот! – закончил Макс. – Ваш Савельич реально двинутый. Зря мы сюда притащились.

Ответить на это было нечего, поэтому Даша молча пошла между рядами занесенных снегом могил. Кое‑где из‑под высоких сугробов выглядывали покосившиеся деревянные кресты. Вдали опять слышался вой.

Даше сделалось не по себе, и она уже хотела вернуться к ребятам и сказать, что они с Викой и вправду были не правы, восприняв слова историка всерьез, когда заметила под ногами нечто немногим крупнее хорошо откормленной кошки. Тушка животного лежала на тропинке, перегораживая девушке путь.

– Что это?! – воскликнула Даша, невольно отступая.

– Что? Где? – подскочили к ней друзья.

– Что‑то дохлое! Фу, какая мерзость! – скривилась Вика.

– Это заяц, – Максим посветил фонарем и осторожно поддел тушку носком ботинка, переворачивая трупик. – Зайчик‑побегайчик.

– Прикиньте, у него две головы! – Тема нагнулся, чтобы поближе рассмотреть странную находку.

– Урод! Я таких в Кунсткамере видела! – поморщилась Даша. – Какая‑то генетическая ошибка… Бывает, но редко… А это что? Кишки? У него что, брюхо разорвано?

– Наверное, это проделки графской собаки, – предположил Ромка.

– Нет, это не собака, – покачал головой Тема, – смотрите, тут не разорвано, а разрезано ножом… или скальпелем.

– Кладбищенские опыты на животных? Перспективное направление! – Макс усмехнулся и отошел подальше, всем видом демонстрируя, что вся эта ерунда больше его не интересует.

– А знаете, – Даша снова поежилась, но на этот раз вовсе не от холода. – Пойдемте и вправду отсюда. Как‑то мне неуютно. Такое чувство, будто за нами следят…

Луна в очередной раз нырнула в облака, а налетевший порыв ветра, сорвав с деревьев снежную пыль, бросил ее в лицо ребятам.

А потом послышался треск веток.

– Это, наверное, Савельич! – воскликнула с надеждой Вика.

– Иван Савельевич! Мы зде‑есь! – позвала Даша, привстав на цыпочки.

И в ответ на ее зов кусты раздвинулись. Выглянувшая луна осветила оскаленную собачью морду. С необычайно крупных желтоватых клыков капала слюна. В свете фонарей глаза животного казались алыми, как кровь.

– Ой, мамочки! Графская собака! – взвизгнула Даша.

– Валим! – заорал Максим, хватая девушку за руку.

Одно за одним гасли окна. Школа успокаивалась, засыпая.

Елена Сергеевна, выйдя из своего кабинета, остановилась в задумчивости. Виктора нигде не было, и это очень ее беспокоило. В последние дни у завуча вообще появилось чувство, будто все катится в тартарары. Ей не нравились ни подопечные Виктора – Андрей и Надя (лучше бы завел собственных детей и о них заботился, а не взваливал на плечи ненужную ответственность), ни тем более новая уборщица Маша, у которой, сразу видно, лучше получалось строить глазки, чем махать тряпкой. Хотя Лена чувствовала за собой, что стала слишком раздражительной. Может быть, ее предположения верны, и это – свидетельство ее нового положения?.. Нет, лучше не думать об этом. Сколько раз она замечала: если чего‑то очень ждешь, оно не сбывается, но, если не загадывать, судьба сама придет на встречу.

Именно так она познакомилась с Виктором – ничего от этого знакомства не ожидая.

Ее отец был директором детского дома, находившегося когда‑то на этом самом месте. И когда Лена впервые услышала о том, что кто‑то хочет открыть школу в бывшей усадьбе графа Щербатова, сердце молчало, никак не угадывая судьбоносности этой встречи. Потом она приехала сюда, чтобы показать помещения новому владельцу, и в первый раз увидела Виктора… Такого веселого, насмешливого, яркого, выделяющегося из серой казенной толпы. И роман между ними вспыхнул так же неожиданно и ярко.

Крылова улыбнулась, вспоминая, как они шли, взявшись, словно дети, за руки. С ним, только с ним она ощущала себя свободной…

Отгоняя видение, Елена Сергеевна провела рукой по лицу и решительно зашагала по коридору.

Из‑под двери одной из комнат младшеклассников пробивался свет. Завуч взглянула на часы: пять минут двенадцатого. Ну что же это такое?! И ведь это комната, где живут Алиса и эта новенькая – Надя Авдеева!

Осторожно приоткрыв дверь, Лена заглянула внутрь и увидела Алису. Девочка стояла коленками на подоконнике, прилепившись к стеклу, и пыталась что‑то высмотреть в темноте двора.

– Ну‑ка ложись спать! – окликнула Алису Елена Сергеевна. – Что ты там выглядываешь? Там никого нет!

– Есть, – ответила девочка, теребя тонкую косицу, и посмотрела на завуча большими честными глазами.

– Нет, – категорично заявила Елена. – Ты уже не маленькая, чтобы во всякую ерунду верить. Ну, кто там может быть? Баба‑яга?

– Бабов‑ягов не бывает! – тут же отозвалась Алиса. – Там Надя Авдеева. Она в лес к феям пошла!

– К‑как?!. – завуч шагнула к кровати Наденьки и с ужасом убедилась, что девочки действительно нет.

Не помня себя, Елена Сергеевна выскочила из комнаты и тут же наткнулась на Виктора.

– Что‑то случилось? – спросил он, разворачивая женщину к себе и вглядываясь в ее напряженное лицо.

– Надя! Надя Авдеева ушла в лес! – проговорила Лена.

Вскоре была организована спасательная группа.

– Феечка? Ты здесь? Милая феечка, сделай, пожалуйста, так, чтобы мама с папой вернулись с волшебного острова. Я хочу, чтобы все было как раньше! – шептала девочка, изо всех сил зажмурив глаза.

Она была совсем рядом с тем, кто попался в ловушку, но не замечала его. Зато, прошептав свою просьбу, увидела на снегу свалившийся с пальца перстень с печаткой. Подняла его, разглядывая. И как раз в этот момент обессиленная рука человека потянулась к ноге девочки.

– Мамочка! Аааа! – огласил молчаливый лес ее вопль, и она бросилась прочь.

Он смотрел на все это, укрывшись за ветками дерева. Пусть бежит пока… Потом, все потом…

– Надя, мы здесь!

Девочка пулей выскочила из‑за деревьев и, бросившись на шею к Виктору Николаевичу, крепко‑крепко прижалась к его щеке.

– А где Андрюша?.. – пробормотала она сквозь слезы.

– Надюша! Ты нашлась! Горе ты мое! – Авдеев, запыхавшись, со сбившимся набок шарфом, подбежал к сестре. – Чего же ты убежала, глупенькая?..

Директор осторожно передал Наденьку на руки брату.

– Я ходила к феечке! – спеша, глотая окончания слов, говорила девочка. – Я просила ее сделать так, чтобы мама и папа вернулись. А там был кто‑то страшный! Он меня за ногу схватил!..

– Выдумщица! – Андрей чмокнул сестру в холодную щеку.

– Ничего не выдумщица! Так и было! Я его руку видела!..

– Наверное, это был гном! – подмигнул девочке парень. – Он хотел отвести тебя в школу.

– Гном?! Вот здорово! – разулыбалась Надя. – А я испугалась.

– Все хорошо, что хорошо закончилось, – вздохнул Поляков, открывая скрипучие ворота школы. – Но больше не убегай в лес одна. Хорошо, Надя?

– Пообещай, – Андрей встряхнул Надю, – пообещай же, что больше не убежишь без спросу!

– Обещаю, – нехотя отозвалась девочка. – Только и ты обещай‑преобещай, что всегда будешь со мной!

– Обещаю‑преобещаю, – серьезно подтвердил Андрей.