Развитие журналистики Великобритании в XIX в. Основные вехи, тенденции, имена

Переходя к XIX столетию, следует еще упомянуть об акте о литературной собственности, изданном в 1709 г. и отмененном лишь актом 1843 г. при королеве Виктории. В силу этого акта, автор всякого сочинения, изданного до 10 апреля 1710 г., имел право на исключительное издание своего произведения в течение 21 года. Издавшие свои произведения после указанного времени сохраняли за собой авторские права в течение 14 лет. При нарушении литературной собственности виновные уплачивали штраф в пенни с каждой печатной страницы издания и сверх того у них конфисковались все найденные экземпляры. Все литературные права должны были записываться в реестры Компании типографщиков. С целью обеспечить публику от чрезмерных притязаний литературных собственников, архиепископу Кентерберийскому, лорду канцлеру и некоторым другим высшим сановникам предоставлялось устанавливать цены на книги по их собственному усмотрению, если поступали жалобы на высокую цену, назначенную книгопродавцами. Наконец, девять экземпляров всякой выпускаемой книги должны были представляться в книжную регистратуру (Stationers Hall) для пополнения библиотек: королевской, оксфордского и кембриджского университетов, библиотек шотландских университетов, библиотеки Сионской коллегии в Лондоне и библиотеки адвокатов в Эдинбурге.

В связи с народными движениями начала XIX столетия в 1819 г. были изданы «шесть актов», один из которых относился к преступлениям печати. Этим актом давалось определение бунтовщического пасквиля, как произведения, имеющего целью «возбудить неуважение или ненависть к королю, правительству и конституции или к одной из палат парламента, или подстрекнуть подданных к покушению на изменение какого-либо законно существующего учреждения в церкви или государстве средствами иными, чем законом допускаемые». Этот же акт предоставил судьям право конфисковать у собственника все экземпляры сочинения, признанного бунтовщическим. Со времени парламентской реформы 1832 г. преследования за бунтовщический пасквиль прекратились. По закону 1839 г. было установлено, чтобы на каждой книге или газете было обозначено имя издателя. Но самым выдающимся законом о печати королевы Виктории является «Акт лорда Кемпбелля» 1843 г. Как известно, Фоксов акт дал присяжным возможность входить в вопрос о виновности, но не обеспечил за обвиняемыми права ссылаться на справедливость опубликованного (exceptio veritatis)[43]. Лорду Кемпбеллю удалось провести акт, по которому обвиняемый в опубликовании каких-либо порочащих частное лицо сведений мог доказывать в свое оправдание, что инкриминируемые ему сведения верны и опубликованы ради общественной пользы. Кроме того, этим же актом под угрозой трехлетнего тюремного заключения воспрещен шантаж в печати; под страхом двух лет тюрьмы – умышленное опубликование в печати заведомо ложного и под угрозой годового тюремного заключения – опубликование ложных известий, но без уверенности в их ложности. По акту 1857 г. судьям предоставлено арестовывать порнографические книги и картины.

По закону 1869 г., касающемуся газет, типографий и кабинетов для чтения, сохранены одни лишь полицейские ограничения, необходимые для обеспечения возможности судебного преследования, а именно: типографщики обязаны в течение шести месяцев сообщать, по требованию мирового судьи, имя и адрес заказчика, а также обозначать свое имя и местожительство на первом и последнем листе каждого печатного произведения. Этим же законом упразднена система залогов для периодических изданий. Актом 1881 г. установлено общедоступное центральное бюро справок, в котором регистрируются все газеты Англии с точным указанием их редакторов, издателей и т.д. Кроме того, в корреспонденциях о публичных сборищах разрешено помещать сведения, оглашенные на законных собраниях и митингах, и только те, которые затрагивают общественные интересы. По дополнительному закону 1888 г. воспрещены в отчетах о судебных процессах сведения богохульного и безнравственного характера, хотя бы эти сведения и были оглашены во время судоговорения. Кроме того, дополнительным актом ограничено право возбуждения уголовных преследований против собственников газет, а именно: требуется для возбуждения преследования предварительное разрешение на это от одного из судей Высшего Суда. Указанное ограничение уголовного преследования допущено с целью поощрения гражданского иска за обиду в печати. Акт 1889 г. о неблагопристойных объявлениях воспретил выставление в магазинах неприличных изображений, вывесок и объявлений, а также публикации о лечении половых болезней.

По английскому праву, все преступления против чести распадаются на две категории: на устное шельмование (slander)[44] и письменное шельмование (libel). Потерпевший от письменного шельмования, или ляйбля, может добиваться наказания виновного в гражданском порядке, в уголовном, в следственном и одновременно может возбудить уголовное обвинение и гражданский иск. По замечанию Оджерса, самому жалобщику предоставлено на выбор, отыскивать ли покрытие убытков от клеветы или домогаться наказания клеветника. Но в настоящее время (акт 1888 г.) большинство дел о ляйбле направляется в гражданском порядке. Они подлежат исключительно компетенции Высшего Суда с присяжными и лишь с согласия сторон или по распоряжению Высшего Суда допускается перенесение дела в Гражданский Суд графства. Участие присяжных в делах этого рода чисто факультативное: если ни одна из заинтересованных сторон не просит о назначении присяжных, то дело разбирается единолично судьей. Гражданская ответственность за шельмование падает на всех лиц, причастных к напечатанию и распространению инкриминируемой статьи, начиная от издателя газеты и кончая разносчиком ее. При этом владелец газеты признается ответственным даже за ошибку корректора.

Основным принципом английского права считается возможность оглашения всего объективно правильного. Если же кто-либо опубликовывает сведения, порочащие кого-либо, то безусловная безответственность имеет место, когда опорочение произошло во время парламентской речи, в речах судьи, адвоката и свидетелей по делу, в сообщениях военных и морских властей и высших правительственных чиновников по делам их ведомств. При наличности добросовестности, беспристрастия и сдержанности, а также при отсутствии умышленного преувеличения допускается еще некоторая неточность сведений, сообщаемых частными лицами при обсуждении вопросов общественной важности и мероприятий правительства; при аттестации прислуги и арендаторов; при конфиденциальных сообщениях между супругами, адвокатами, клиентами, врачами и т.д.; при обмене сведениями между кредиторами одного должника, учителей одной школы, служащих в одном учреждении и т.д. По общему правилу, тяжесть доказательства истинности опубликованного падает на обвиняемого. Жалобщик же обязан доказать наличность умысла со стороны клеветника. Наличность общественного интереса в опубликованном материале определяется исключительно судьей, а размер убытков – присяжными. Убытки назначаются по действительному подсчету, если, по обстоятельствам дела, таковой подсчет возможен; исключительно с целью формального удовлетворения истца, по нравственным соображениям не заслуживающего судебной защиты, при этом назначаемое вознаграждение определяется в одну копейку[45]; наконец, иногда к убыткам в скрытом виде присоединяется штрафная сумма.

Преступления печати против порядка управления и религии также разрешаются с точки зрения ляйбля. При обсуждении вопросов христианства возможно даже отрицание последнего, но требуется это делать «в приличной и серьезной форме». Особа короля почитается священной, и в печати не дозволяются никакие неблагоприятные суждения о нем: во всех его промахах, по английской теории, виновны министры; вину же последних должно обсуждать в приличной и сдержанной форме, без преувеличений и неосновательного приписывания государственным деятелям корыстных побуждений. В критике судебного строя «не должно заключаться побочного дурного умысла, нечестивых мотивов».

С какой удивительной щепетильностью оберегается английским правом честь каждого гражданина, видно из той строгости, с которой английские судьи преследуют возведение отдельных фактов из жизни данного лица в общую его характеристику. Так, по законам о ляйбле карается тот, кто назовет пьяницей раз осужденного за пьянство; кто назовет грубым врача или адвоката, однажды обошедшегося грубо со своим клиентом; кто назовет недобросовестным клеветником человека, однажды осужденного за клевету, и т.д.

Итак, все законодательство о печати в Англии есть не что иное, как применение к отдельным случаям понятия о ляйбле. Что же такое ляйбль, о котором еще Питт Старший сказал: «Что касается меня, то я никогда не мог понять, в чем состоит ляйбль». Действительно, ни в одном законе не дается определения ляйбля, а вся судебная практика держится многочисленными судебными прецедентами, решениями судебных мест, начиная с XV–XVI столетий. Знаменитый юрист XVIII столетия Блэкстон в своих комментариях на английские законы о праве публикования высказался, что «каждый англичанин имеет бесспорное право сообщать публике, что ему угодно; но когда он сдает в печать что-либо неприличное, вредное или противозаконное, то последствия своей дерзости он должен приписать себе самому». Президент высшего уголовного суда лорд Элленбруг по поводу одного процесса в 1804 г. заметил: «Должно быть наказуемо всякое опубликование, целью которого было возбуждение неудовольствия народа, причем все равно, посредством ли клеветы или карикатуры оно внедряет неуважение к авторитетам, поставленным правительством». По замечанию одного судьи-практика того же времени, преступление ляйбля заключается «в опубликовании написанного, напечатанного или нарисованного произведения, целью которого служит нарушение общественного мира, причем уничижается правительство или подданные побуждаются к восстанию». «Будет пасквилем, – пишет современный нам выдающийся английский государствовед Дайси, – распространять о ком-нибудь слухи с целью повредить его интересам или репутации. Всякий, кто прямо или косвенно способствует распространению такого слуха, распространяет или, выражаясь технически, публикует пасквиль, и против него можно начать иск об убытках. Лицо, произнесшее клевету и позволившее распространять ее письменно, лицо, написавшее ее, издатель, выпускающий книги для продажи, лицо, которое ее печатает, продавец, распространяющий пасквиль, – все виновны в его распространении, и каждый из них в отдельности может подвергнуться преследованию. Так как суть преступления заключается в распространении (курсив наш) пасквиля, а не в том, что он был написан, то всякий, кто, прочитав пасквиль, пошлет его своему другу, будет участником преступления; даже всякий, кто прочитает пасквиль вслух, зная, что он читает, может также быть подвергнут судебному преследованию».

Таким образом, по заключению Дайси, в Англии «свобода слова есть не более, как право говорить и писать только то, что присяжные, какие-нибудь двенадцать лавочников, сочтут удобным». И действительно, при отсутствии чрезвычайных судов по делам печати или каких-либо административных репрессий, при широком праве присяжных исследовать инкриминируемое произведение, господами положения становятся «какие-нибудь двенадцать лавочников», в вердикте которых всегда слышится свежий голос страны и биение народной совести.

Нельзя не упомянуть еще о второстепенных ограничениях печати, когда-то практиковавшихся в Англии. К числу наиболее ранних ограничений этого рода нужно отнести штемпельный сбор, установленный в 1712 г. с целью подавить развитие дешевой прессы. Первоначально штемпельный сбор был определен в размере 1/2 пенни с листа и пенни с 1/2 листа. В 1820 г. сбор был распространен на брошюры и все мелкие издания объемом не более двух печатных листов, или стоимостью не дороже шести пенсов за экземпляр. С течением времени после многократных повышений размер налога был доведен до 4 пенсов с каждого номера и экземпляра газеты. Налог должен был оставаться в силе в течение 32 лет, но в действительности он просуществовал до 1855 г. Вследствие того что появлялось множество изданий, не оплаченных сбором, в 1743 г. было постановлено привлекать к ответственности за торговлю произведениями, неоплаченными штемпельным сбором, причем виновным угрожало тюремное заключение до 3 месяцев и штраф в 20 шиллингов. Наибольшее количество неоплаченных изданий стало появляться во время агитации за парламентскую реформу 1832 г. В промежуток времени с 1831 по 1835 г. состоялось около 500 приговоров, присуждавших к тюремному заключению за нарушение закона о штемпельном сборе; но спрос на дешевые издания был так велик, что в 1836 г. пришлось понизить штемпельный сбор до одного пенни, а спустя 19 лет отказаться от него окончательно.

Одновременно со штемпельным сбором был установлен налог на объявления в газетах, причем за каждое из них взыскивался один шиллинг. В 1804 г. размер налога был доведен до 31/2 шиллингов с каждого объявления, и после некоторого понижения налог был совершенно отменен в 1853 г.

Под влиянием французской революции для периодических изданий был установлен в 1798 г, залог в размере до 400 фунтов стерлингов. В 1820 г. система залогов была распространена на издание брошюр и других произведений не свыше 2 печатных листов. Система залогов продержалась до 1869 г. Немаловажным препятствием на пути развития дешевой периодической прессы служил налог на бумагу, отмененный в 1861 г. по настоянию Гладстона. Одновременно с установлением залогов издатель каждой новой газеты был обязан подавать предварительное письменное заявление, с обозначением точного заглавия издания, местожительства и имени, своего собственного и типографщика. За каждый просроченный день в подаче заявления угрожал штраф в 50 фунтов. Далее, под угрозой 100 фунтов штрафа требовалось за собственноручной подписью типографщика и издателя представлять каждый выходящий номер должностному лицу, заведующему штемпельным сбором. На каждом номере издания непременно должны были обозначаться имя и адрес типографщика и издателя, а также место и время выпуска издания в свет. В следующем году, «вследствие многочисленности противорелигиозных, изменнических и призывающих к возмущению изданий», был издан закон относительно обязательной регистрации всякого рода типолитографских заведений, а также издатели были обязаны в течение 6 месяцев хранить у себя по крайней мере один экземпляр отпечатанного произведения с адресом автора или заказчика.

В настоящее время единственным пережитком прежних полицейских ограничений прессы является театральный акт 1843 г., в силу которого главный министр двора, заведываюший всеми театрами Англии, имеет право воспретить исполнение театральной пьесы, «для ограждения добрых обычаев, нравственности и общественного порядка». Впрочем, это архаическое полномочие министр дает почувствовать весьма редко. О быстром развитии периодической печати в Англии (с Уэльсом) можно судить по тому, например, что с 1868 г., со времени исчезновения последнего полицейского ограничения, по 1901 г. число периодических изданий возросло с 797 до 2055 названий. Свободная печать пользуется огромным влиянием. Выдающимся деятелям печати английские университеты присуждают высшие ученые степени, а правительство их награждает почетными титулами. Этот последний обычай был введен в практику лордом Сольсбери в 1885 г. Того же обычая держался Гладстон в 1893 г. Обыкновенно издателям дается потомственный титул барона, а редакторам – личное достоинство рыцаря.