Примечания. Алексей Сергеевич Колентьев

Алексей Сергеевич Колентьев

Главный противник

Аннотация

Лицо врага…. Как оно выглядит, когда посылаемая им смерть идёт впереди обгоняя его армии на многие сотни километров? Теперь уже нельзя сойтись в рукопашной, даже умереть красиво не выйдет ибо всё, что останется от проигравшего — горстка серого невесомого праха. Но по воле Судьбы, умерли не все: двое частных охранников, водитель-дальнобойщик и группа поклонников страйкбола оказались немногими, кому повезло заглянуть в глаза тех, кто равнодушно сеет смерть на их родной земле. Про них не напишут газеты, их не покажут по телевизору и почётные похороны на орудийном лафете тоже не грозят. Всё чего они хотят, это поквитаться и может быть перед смертью всё же взглянуть в лицо главного противника. Это второй роман из цикла "Агрессия: хроники Третьей мировой войны". Рассказ о событиях из жизни Антона Ропши Варламова и его товарищей продолжается

Колентьев Алексей Сергеевич

Главный противник

"…Война точно бой гладиаторов в цирке,

Кровь смочит песок и теперь, как тогда.

Кого тянет в сети кровавый и прыткий?

Чья гибель коварством и злобой горда?.."

Мишель Де Нотрдам (Нострадамус).

Журнал "Самиздат"

АГРЕССИЯ: ХРОНИКИ ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

.

****

Россия. 15 сентября 2011года. Юго-западный участок Центрально-сибирской оккупационной зоны. 164 км севернее предместий г. Кемерово. Авиабаза ВВС США "Нью-Нортвуд", 07.05 по местному времени. Лейтенант Зак "Фрости" МакАдамс, командир отряда SOCOM "Варлок". Срочный вызов, сомнения и воспоминания.

… Лицо Кори осунулось, под глазами залегли тёмные тени от недосыпания, маленький Адам не давал ей покоя, что поделаешь — когда режутся зубки матери покоя не видать. Связь была отличной, картинка на маленьком мониторе ноутбука не дрожала и я жадно впитывал каждую чёрточку лица жены в котором всё казалось ещё прекрасней, чем в тот день восемь лет назад, когда мы познакомились на свадьбе её младшего брата Майкла. Чёрт возьми, прорва времени пронеслась как один день, а словно вчера было. Она за что-то отчитывала распорядителя — юркого манерного паренька в дорогом синем костюме-тройке, лаковых туфлях, с деланным французским акцентом. Волосы распорядителя были чем-то смазаны и размётаны по маленькой голове, словно там взорвалась петарда. Кори резко отчитывала этого мужчинку, стиснув в руке программку с номерами столов, она даже раз или два в раздражении притопнула ногой. В памяти остались белые с открытым носком туфли на высоченной "шпильке" на её загорелых стройных ногах и кремово-белое платье со скромным вырезом и открытыми плечами. Резко повернувшись спиной к человечку в блестящем костюме, она бормоча нечто сердитое пошла мне навстречу и сделав три шага, оступилась на ровном месте. Помню тепло её тела и дразнящий цветочный запах духов, когда Кори оказалась у меня в объятьях. Тогда мы с Майклом только-только вернулись из Басры, где налаживали контакты с местными сочувствующими Коалиции племенными вождями. Жара и пыль так резко контрастировали с дождливой погодой и минусовой температурой тут, в Анкоридже, что я даже слегка приболел….

— Оп! Держу вас, осторожней, мэм!

— Спасибо… Зак, верно? Майкл мне много про вас рассказывал. Вы вместе воевали с террористами, а ещё — вы его командир.

Её бархатистые, карие глаза на загорелом лице с чуть вздёрнутым носом и чуть приподнятыми, словно в удивлении бровями и глубокий грудной голос сразу же выбили меня из седла, так сказать. Отпустив девушку, я немного смущаясь только и мог что промямлить в ответ нечто глупое.

— Майк наверняка опять что-то приврал, мы всё время занимались разговорами с тамошними шейхами, я и стрелял-то только раз или два….

Лёгкая тень на секунду стёрла с лица девушки всё веселье, но она быстро взяла себя в руки и протянув мне узкую ладошку, с приязнью посмотрела прямо и открыто:

— Майкл всегда говорит о вас с уважением. Я долго упрашивала его познакомить меня со знаменитым Закари МакАдамсом — грозой этих ужасных иракских террористов. Пойдёмте, я покажу столик за которым мы будем сидеть вместе. Майкл и Рэйчел будут совсем рядом, ну не бойтесь, лейтенант, я не кусаюсь!..

Мы поженились через год, а ещё через полтора у нас родилась Сэнди, которая теперь так похожа на мать. И вот теперь Адам, сын. Это так непривычно, но каждый привет из дома наполняет меня неописуемой гордостью, если бы не служба… если бы не эта непонятная война. Придвинувшись к монитору, жена с тревогой ждёт, что я скажу. Оно и понятно: рождения сына я так и не увидел, нас сорвали по тревоге и с тех пор вот уже пять месяцев я безотрывно разъезжаю по России. Кори всегда с пониманием относилась к тому, что часто не знала, куда отправился её муж на этот раз. Но с рождением сына, она всё более болезненно переносит разлуку, в каждой её фраза, вне зависимости от содержания я слышу один и тот же подтекст: "когда ты вернёшься?". Даже после того, как четыре месяца назад, нам увеличили денежное содержание и бонусы составили вчетверо против того, что я получал в Ираке и чуть раньше в Афганистане — тревожится жена не перестала.

— Зак, папа зовёт нас к себе, предлагает мне пожить с ним и мамой до Рождества.

Отец Кори — владелец сети минимаркетов, почти монополист у себя в округе. Мы нормально общались, но чувствовалось, что выбор дочери он не одобрял, хотя ни слова упрёка я от него ни разу не слышал. Сдержанный, склонный к полноте он всегда напоминал мне ворчливого гнома из мультфильма про Белоснежку. Вот и сейчас Альберт Барнс спешил увезти любимую дочурку ещё дальше от странного зятя, которого, как я догадываюсь, он немного побаивался из-за непонятной профессии.

— Детка — Я позволяю себе ободряюще улыбнуться — Тогда мы даже перезваниваться не сможем. Ты же знаешь правила: связь только через радиоузел базы, а письма сюда идут довольно долго.

— Знаю, я сама не очень-то хочу ехать — Жена оглянулась куда-то влево, но потом снова с облегчением перевела взгляд на экран ноутбука — Но мама поможет присмотреть за Адамом, а Сэнди наконец-то оторвётся от этой странной Морин Стокс. Все эти чёрные одежды и агрессивная музыка… Зак, нам может пойти на пользу эта поездка. Хорошо ещё, что наша дочь пошла характером в тебя и не ходит хвостом за другими. Я буду скучать, Сэнди просила передать, что тоже очень соскучилась по тебе и дяде Майклу. Как там мой непутёвый братец, Рэйчел жалуется, что он ей совсем не звонит.

Майкл уволился, как только началась война и нанялся на службу к частным подрядчикам. Его уговорил какой-то приятель ещё со школьных времён, соблазнив жирным окладом который нам в армии дяди Сэма даже не снился. Мне стыдно было говорить жене, что её брат стал карателем и получает деньги за то, что травит газом местных крестьян и беженцев прячущихся в лесах. Все они: "Марсден и Ко", "Юнайтед Секьюрити" и "Блэкстоун" — словно свора голодных шакалов шли вслед за армией подбирая трофеи, не гнушаясь даже товарами из сельских магазинов. В странах бывшего Варшавского договора и республик Советов, скауты контракторов вербовали всякую мразь, готовую за лишний грош передавить голыми руками всю собственную родно, не говоря уже про каких-то русских. Тем более, что их-то наёмники из Польши, Венгрии, Литвы и Чехословакии ненавидели особенно люто, как бывший раб своего потерявшего силу и лишённого способности дать сдачи господина. Майкл стал заниматься тем, чему я его так долго учил, натаскивая головорезов "Блэкстоун" на поиск и уничтожение любого, кого можно назвать "террорист". Другое дело, что чаще всего это были беженцы, либо непонятного вида люди с гладкоствольным оружием. Прячущиеся в пригородных лесопосадках иногда целыми комьюнити по две-три семьи они попадались в сети чистильщиков одними из первых. Наёмники пользовались нашими картами и специально разработанными наставлениями по контрпартизанской борьбе. После развала Союза, был запущен план, согласно которому некоторые идеи подспудно внедрялись в сознание людей на постсоветском пространстве. С целью посеять межнациональную и религиозную рознь ЦРУ финансировало националистов и религиозных сектантов. Программа называлась "Данайские дары", в её рамках среди населения в странах вероятного противника наряду с религиозной и экстремистской литературой, распространялись и различные пособия по выживанию. В последние намеренно встраивались схемы опосредованного поиска, могущие облегчить обнаружение и уничтожение тех, кто решит оказать организованное сопротивление в случае вторжения. Главной мыслью подспудно проводилась идея индивидуализма, малых групп, высмеивались идеи товарищества и взаимопомощи, поскольку мелкие группы враждующие друг с другом легче найти и уничтожить поочерёдно. Брат жены в этом преуспел, тренированные им команды охотников успешно работали по всему району средней полосы России. Сам же он сейчас по слухам где-то в Средней Азии, помогает местным князькам уничтожать оставшихся там русских военных. После того, как два месяца назад я узнал правду, мы с Майком поспорили и потом подрались. Но чуть позднее пришли к соглашению, по которому я молчу о том, что знаю о его новой работе, а он держится от меня так далеко как может. Рэйчел всегда была более практичной чем моя жена, возможно ей вообще плевать как её муж зарабатывает на жизнь. Майк был отличным бойцом, только годы проведённые в университетской футбольной команде сделали его излишне самоуверенным. Однако я не думал, что женитьба на амбициозной и на мой вкус слишком расчетливой Рэйчел, сделает из моего лучшего ученика обычного мясника, забывшего что такое долг солдата. И вот с тех пор мы с братом Кори не разговариваем, никогда не смогу пожать руку тому, кто перестал быть воином, забыл о чести защитника Родины.

— Я давно не видел Майка, родная. Через приятелей передам ему твой нагоняй, ты же знаешь, как он любит тебя и своих племянницу и племянника.

В комнату заглянул сержант-майор Иверс и виновато-просительно стал жестикулировать руками, помогая даже своему шоколадному лицу складываться в довольно смешные гримасы. Видимо полковник Трентон — комиссар особой зоны "Нортвуд", уже изволит гневаться по поводу моего отсутствия. Кори видимо что-то уловила в моём изменившемся выражении лица. Потому что со вздохом махнула рукой грустно улыбнувшись:

— Ладно, идите и спасайте Америку от террористов, лейтенант МакАдамс. Мы с вашими детьми будем надоедать звонками время от времени и… люблю тебя, Зак!

— Я тебя больше, гораздо больше, родная. — Сухой комок встал в горле, глаза предательски защипало — Мне вас всех очень сильно не хватает….

Монитор моргнул и окошко в котором секунду назад была печальная Кори, стал серым — мои десять минут истекли. Чёртова война! Как же сильно я скучаю по дому. А ведь как всё легко начиналось: заброска в район Светлогорска прошла словно в учебнике, части особого района остались без единственного крупного арсенала и основного топливохранилища ровно за шесть часов до начала вторжения. Все войска и флот калининградского анклава лишились девяноста процентов боеприпасов и сорока процентов топливных ресурсов. Группы "морских котиков" высадились со стороны Светлогорска и под селом Донское сработали тоже чисто и захватив штаб группировки РЭБ и заглублённый командный пункт в районе местечка Красноторовка. Не знаю точно, кто вывел из строя дивизион мобильных береговых батарей на севере, но высадка передовых частей второй ударной группы войск Альянса — "Северо-запад" прошла без единого выстрела. Русские совершенно не ожидали нападения, даже в расположении отдельного полка РВСН только у трёх офицеров хватило реакции оказать нам сопротивление. Боя с охраной тоже не получилось — часовые оказались не готовы к тому, что их пришли убивать. Вся караульная смена оказалась перебита в течение пяти минут. За каких-то полчаса, командование полка и две трети пусковых комплексов были надёжно выведены из строя, а остальные накрыло ракетным ударом, с базирующихся в литовской Клайпеде эсминцев НАТО. Мы шли впереди наступающих войск, резали только кабели спецсвязи, оставляя нетронутыми гражданские ретрансляторы сотовых компаний — их трогать было запрещено. Ещё несколько серьёзных стычек случилось в местечке под странным названием Ладушкин(1), но там оперативно сработала группа тактической поддержки и русских накрыли сразу с моря и с воздуха. По нашим данным часть расквартированных тут частей войск охраны и обеспечения попала под сокращение и может быть поэтому организованного сопротивления не оказали. Хотя тут же и пошёл счёт первых потерь — мангруппа сержанта Деверо попала в засаду во время зачистки территорий прилегающих к акватории калининградского порта и была полностью уничтожена, как и пришедшие им на помощь взвод лёгкой пехоты из четвёртой бригады "Страйкер", находившейся в числе наступающих частей первого эшелона ударной группировки "Северо-запад". По разрозненным данным космической и воздушной разведки, нам противостояли части разгромленной 2-ой бригады СпН(2), и около сотни моряков с военных русских кораблей не успевших выйти из порта на большую воду. С боями они отступили и ушли в сторону эстонской границы, откуда им удалось прорваться к Петербургу. К сожалению, с собой они увели часть, на вооружении которой стояли уже довольно устаревшие дальнобойные артустановки безбашенного типа. Несмотря на все наши усилия, русские ценой собственных жизней задержали наступавших им на пятки ребят из второй мотопехотной роты той же четвёртой бригады, дополнительно усиленной тяжёлыми танками из частей оперативного резерва. Тогда моей группе не удалось встретиться в бою с русскими коллегами, о чём я подспудно сожалел первые двое суток с начала вторжения. Но всё скоро изменилось, теперь я с тревогой думаю, когда же всё стало катиться в тартарары? Может быть это случилось уже под Выборгом, когда я увидел "зачищенные" новыми соратниками брата жены обычные кемпинги и пригородные посёлки. Но может быть понимание какой-то неправильности происходящего пришло ещё тогда в порту. Мы отправляли останки Деверо и его парней в Германию, я как начальник оперативной группы заполнял посмертные списки. Нет, потери на войне это нормально. Как бы дико это не звучало для штатских, но смерть товарищей хоть и тяжела, но ты знаешь, что произойти может всякое и на их месте можешь оказаться сам. Такова наша работа, главное знать, что всё это ради страны… короче не напрасно и не зря. Но вот именно в Выборге пришла нотка сомнения, всё чаще беспокойно зудя, она как назойливая муха постоянно лезет в мысли, мешает сосредоточиться. А под Выборгом мы застряли на долгих два месяца выкуривая упрямых русских из городской канализации и оплавленных развалин. Дрались они неплохо, но многие фактически оказались безоружными, поэтому слишком часто мы просто расставляли мины ловушки и пускали слезоточивый газ. Но иногда потери были неожиданно велики: противник всего два раза пытался сдаться в плен, но скрепя сердце приходилось убивать всех без исключения. Этого я до сих пор не понимаю, но приказ есть приказ, хотя приходилось разбирать случаи когда бойцы отказывались расстреливать пленных. Оно и понятно: горожане это просто гражданские — раненые и контуженные в страшных язвах ожогов после обработки города новыми боеприпасами на основе смесей по действию похожих на напалм. Я наблюдал такой обстрел на тактическом дисплее приданной нам на время операции "Брэдли": облако ярко-рыжего огня накрывало огромное пространство в десятке километров впереди. Сплошная стена огня держалась минут тридцать, пока словно по мановению волшебной палочки не сходила на нет в считанные мгновения. Сплавленная в стеклянную корку земля и серый пепел, вот и всё, что оставляли после себя новые боеприпасы прозванные "Плащ Сатаны". Однако, человек — очень живучая тварь, всё чаще в тылу стихийно возникали очаги сопротивления, из руин выползали полумёртвые русские и старались дотянуться до нас хотя бы зубами. Потом было поражение под Волоколамском, где остаткам русских частей удалось организовать оборону на подступах и в самом городе. Помогло то, что у русских не оказалось ни одного самолёта, но зато они сумели из остатков разбитых частей ПВО создать сводное подразделение почти две недели сдерживавшее попытки тактических ударных авиагрупп прорваться к позициям сухопутных войск противника. Запомнились отчаянные рейды группы русских танков с позывным "Волга-53". Русские буквально за сутки нарушили порядки наступающей бригады полковника Кэйли, чьи легкобронированные "страйкеры" не смогли ничего противопоставить юрким Т-85. Помогло только наличие штурмовых вертолётов и слаженная работа приданного артдивизиона тяжёлых гаубиц, от "вертушек" русские танки не смогли защититься, своих вертолётов у них оказалось всего три или четыре звена. Они тоже яростно атаковали где только возможно, однако у русских не было достаточно боеприпасов и главное горючего. Вплоть до Урала всё шло неплохо: большинство стационарных пусковых установок было уничтожено в первые двое суток после вторжения, мобильные комплексы частью успели произвести пуски, частью также уничтожены превентивно. Поэтому по прямой специальности поработать всё не удавалось. Нужно отдать стратегам в Вашингтоне должное — время для нападения оказалось выбрано крайне удачно. Документы захваченные в ходе боёв свидетельствовали о том, что большинство частей находилось на стадии переформирования, а в ракетных войсках часто наблюдалось прямое нарушение инструкций. По разным оценкам не менее чем с тридцати процентов ракет оказались сняты блоки наведения, часто отсутствовало должное сервисное обслуживание комплексов. Но откровенно говоря, это бы русским сильно не помогло: в то время как они только начинали восстанавливать свой ядерный потенциал и налаживали почти с нуля систему прикрытия позиционных районов системами ПВО, Коалиция уже находилась на пике готовности. С помощью мобильных ракетных установок под предлогом учений подтянутых к самым границам России, удалось в считанные часы расколоть её основательно проржавевший "ядерный щит". Удары следовали одновременно со всех сторон: воздух, суша и море обрушили на ничего так и не понявших русских море огня. Однако ни одной ядерной боеголовки мы не применили, только обычное, "чистое" оружие. В попытках отомстить, русские смогли выпустить порядка двенадцати ядерных ракет, однако из-за того, что боеголовок с разделяющимися частями на них не оказалось, вред смогла нанести только пара из них. Одна обратила в руины город Хьюстон, другая уничтожила запасное правительственное убежище в районе Великих озёр. Потери действительно были велики, однако восемьдесят больших и малых городов на юге, в центральной России и на северо-западе оказались стёрты с лица земли. В первые две недели два из четырёх округов стратегического командования — Западный и Центральный перестали существовать. Но дальше всё пошло не так гладко, русских спасла их неповоротливость и огромные расстояния. Восточный и Южный округа существовали только на бумаге, поэтому силы вторжения лишь частично достигли поставленных перед ними задач. Однако часть флота и основные военные базы в Северодвинске и Владивостоке оказались уничтожены. Войска русских удалось рассечь на три части, однако полностью уничтожить или дезорганизовать их не вышло. Остатки 37-ой воздушной армии верховного командования составляющей стратегический резерв, часть инфраструктуры космических войск и некоторые ракетные части русские удержали. Помогло неожиданное молчаливое невмешательство Китая, которое в Вашингтоне никто не смог просчитать: китайцы придвинули к своим границам войска, но от аннексии русских территорий отказались. Так же они закрыли границу с Россией, не пуская к себе беженцев. Несмотря на давление со стороны денежных и промышленных "тузов" с Уолл-Стрит, китайцы не разрешили силам Коалиции использовать ни свою морскую сорокамильную зону для блокады Сахалина и тем более воздушное пространство. Я не стратег, но сейчас совершенно очевидно почему Китай остался в стороне. Хитрые азиаты посчитали, что лучше всего не ввязываться в бой с остатками русских войск, бросив силы прикрывающие страну с юго-востока, открываясь для возможной агрессии наших союзников. Самураи непременно воспользовались бы ситуацией и попытались бы аннексировать Маньчжурию. Самое поганое, что как союзники мы вынуждены будем их поддержать, чтобы по-прежнему пользоваться инфраструктурой на той же Окинаве. Частично я оказался прав, японцы без согласования с нами в первый же день попытались вторгнуться для начала на Сахалин, но крепко получили по

зубам. Ядро их авианосного соединения, гордость сил самообороны, лёгкий авианосец "Хайюга"(4) был потоплен непонятно как появившимися на острове дивизионом береговых мобильных ракетных установок "Редут"(5). А десант высадившийся было в Корсакове, через три часа после начала вторжения сброшен русскими морскими пехотинцами обратно в море. Неудачной оказалась и попытка японских парашютистов после длительного обстрела высадиться на спорных островах Южных Курил — русские взорвали спорные острова заложенными там видимо совсем недавно малыми ядерными фугасами. Все высадившиеся на острова десантники просто испарились, как затонули корабли поддержки, торпедированные скорее всего теми же русскими. Оба острова — Хабамаи и Шикотан стали весело фонить, вопрос "спорных территорий" решился сам собой. После этого, японцы вообще перестали выходить в море самостоятельно, ограничившись блокадой Сахалина. Поняв. Что русские могут применить ядерное оружие командующий соединением кораблей Коалиции контр-адмирал Хансен приказал на Сахалин пока не соваться. Директива Пентагона была совершенно ясна и однозначна: только обычное оружие и недопущение применения ядерной дубины противником. Однако бои в районе Видяево и под Уссурийском складывались тяжко, перерасход новых боеприпасов превысил разнарядку в два а местами в четыре раза. Через две недели, на Окинаву прибудет транспортный конвой, а до тех пор корабли и подлодки коалиционных сил окружили непокорный остров плотным тройным кольцом….

— Так я могу рассчитывать на перевод в Дармштадт, сэр? А то Кейти совсем замордовала в письмах, я молчу уже про эти долбаные сеансы связи, на бумаге ей-ей безопаснее.

За размышлениями я совсем забыл про своего заместителя. Иверс шёл слева, отставая на полшага и в который раз уже продолжал полоскать мозги по поводу своей старшей дочери, которая работала в финчасти базы ВВС но в безопасной Германии. Барнаби Иверс с самого начала вторжения в Россию просил о переводе. Понять его можно: в армии тот почти сорок лет, три ранения и куча застарелых болячек. Есть такая болезнь у ломовых лошадей — нечто вроде нарколепсии, конь начинает засыпать на ходу, пока в один прекрасный день он не умирает под упряжью. Это всё потому, что лошадь не умеет говорить и тем более строчить рапорты о переводе. Замены Иверсу у меня пока не было, да и если совсем откровенно, лучшего квартирмейстера я за все пятнадцать лет службы в первом разведбате родной 525-ой, не помню(6). Старик брал меня измором, но ни разу не обратился с рапортом через мою голову, за что я его ещё больше ценю. Гравий дробно хрустел под подошвами. Мы миновали вторую линию КПП отделявшего типовые одноэтажные домики строений штаба шестой оперативной бригады "Страйкер" и собственно офис комиссариата сектора "Нортвуд". Длинное, прямоугольное строение казённого белого цвета с крытой коричневой металлочерепицей крышей вмещало весь аппарат комиссара, как и его личный кабинет. Сам полковник Трентон был довольно общительным человеком, я несколько раз встречался с ним во время приёмов в нашем представительстве в Брюсселе. Тогда он держался просто, не чинясь, говорил откровенно без традиционного тяжеловесного апломба чинуш его ранга, чем собственно и вызвал мою искреннюю симпатию. Внешне, он напоминал усталого слона, с постоянно моргающими слезящимися глазами и морщинистой, в глубоких складках кожей. Ростом Трентон был под стать присвоенному ему тотему: два метра ростом, мощный торс бывшего боксёра-тяжеловеса, зычный голос и неистребимый акцент жителя Южного Бронкса. Заглазно, все подчинённые от офицеров до рядовых уважительно звали Трентона просто "Дядюшка Тэдди". И было за что: ни разу, Тэд Трентон не подставил своих подчинённых под удар, часто из личного жалования помогал семьям погибших, пробивал страховые премии и стипендии для детей и близких родственников своих солдат и офицеров. Это было редкостью, поэтому служить под началом Дядюшки Тэда было не только почётно, но и престижно: при переводе или выходе в отставку, служба од началом Трентона автоматически означала приём на службу без собеседования.

— Хорошо, Барни, я давай разделаемся с нашей нынешней проблемой и я сам похлопочу перед Дядюшкой о переводе в Германию, даю тебе слово. Такой вариант устроит?

Совсем уж было решивший, что я его не слушаю, Иверс мотнул шишковатой головой, от чего седой курчавый бобрик стриженных волос даже сверкнул отразив скупой рассеянный свет пасмурного утра. Сверкнув широкой улыбкой в которой проглядывала старомодная сталь протезов, сержант удовлетворённо крякнул и мы ещё раз предъявив карточки допуска попали в приёмную Трентона, где нас встретил сухим кивком усталый секретарь полковника — бледнокожий и вечно сосредоточенный на экранах трёх настольных мониторов капитан Лиман. Указав нам с сержантом на пластиковую, под цвет морёного дуба дверь кабинета полковника он неожиданно сильным баритоном и, слегка растягивая слова пригласил нас проходить:

— Лейтенант МакАдамс, сержант-майор Иверс, комиссар ждёт вас, проходите.

Кабинет представлял внутри вытянутую словно пенал каморку, забитую офисными шкафами в каких хранят личные и бухгалтерские файлы. В сузившемся пространстве остаток воздуха вытеснял массивный письменный стол где как всегда царил образцовый порядок а зелёное сукно столешницы предварял старинные настольные часы в форме миниатюрной статуи солдат водружающих американский флаг на Иводзиме. Ровными рядами по на столе лежали папки с документами а позади на стене висела испещрённая личными пометками Трентона подробная карта Сибири. Сам полковник склонился над какой-то компьютерной распечаткой, которую в свою очередь он уже успел исчеркать острым грифельным карандашом. Комиссар не жаловал компьютеры, для чего и держал вот уже двадцать с лишним лет молчаливого и исполнительного зануду Лимана. Увидев, что мы вошли, Трентон поднял голову и в его маленьких голубых глазках мелькнуло облегчение. Жестом указав нам на пару металлических раскладных стульев напротив стола, он привстал и крепко тряхнул мне и Иверсу руки, игнорировав уставной рапорт который я попытался отдать:

— Зак, Барни, я рад что именно вы прибыли в ответ на моё представление в штаб корпуса. Лучшей помощи они не могли мне оказать, учитывая непростую ситуацию на фронтах….

— Фронтах, сэр? — Я был крайне удивлён, поэтому бестактно перебил полковника — Ещё вчера русские были окружены и не выступали единым фронтом… даже одним.

— А, совсем забыл, что вас трое суток мурыжили на перевалочных базах и последних новостей не потрудились сообщить. Джентльмены, по последним данным, русские готовят полномасштабную войсковую операцию, цель которой очевидна: они хотят прорвать блокаду своей Северо-Западной группы, наших второго и четвёртого ударных корпусов на линии Екатеринбург-Тюмень и выйти к Новосибирску, где им навстречу ударят три войсковых соединения русских, из состава так называемой Юго-Восточной освободительной армии. Силами до двух полноценных мотострелковых полков и одной танковой бригады, они выходят в районы сосредоточения на линии Горно-Алтайск — Абакан — Красноярск. Точные сроки пока не известны, поэтому мы и форсировали строительство этой базы и ещё двух в Омске и Оренбурге.

— По-вашему, угроза соединения русских окружённых частей реальна? Ведь у них мало солдат и почти нет боеприпасов. Плюс мы господствуем в воздухе….

— Зак — Трентон досадливо поморщился — Будь моя воля, я бы стёр русских тремя ядерными залпами ин вообще вывел бы наших парней отсюда. Но все мы имеем начальство и те, на кого мы с тобой работаем, решили заполучить седее незаражённую землицу и сотни кубов сибирских лесов. Ты слышал, что стало с генералом Пауэллом, после того как он проворонил русские гаубицы с ядерными боеприпасами под Петербургом?

— Трибунал, сэр. Шестая бригада "Страйкер" уничтожена полностью, Выборг и окрестности сейчас, это радиоактивная пустыня. Русские выслали корректировщиков в районы сосредоточения наступающих сил, те вызвали огонь на себя. И поскольку мы глушили их обычные частоты, русские использовали открытый канал связи, они говорили открытым текстом. Мужественный поступок, но м же всёравно возьмём Петербург, это вопрос двух трёх дней не больше. Европейцам сильно досталось: Прибалты, Франция, Польша и Германия получили свою долю радиоактивных осадков. Слышал, был международный скандал и дошло до того, что французы даже пригрозили выходом из Коалиции.

Полковник утвердительно кивнул и неожиданно сильно хлопнув по столу раскрытой ладонью правой руки возвысил и без того не тихий голос, от чего узкое пространство кабинета загудело:

— Верно, лейтенант! Проклятые трусы опять дают задний ход, мы тянем этих дармоедов уже третью войну. Однако без их ресурсов и инфраструктуры, действия всей армии вторжения обречены. Ситуация очень непростая, господа. Обстоятельства складываются не в нашу пользу, поскольку завершить разгром двух самых опасных группировок русских нужно до наступления холодов. А тут ещё этот непонятный инцидент с базой трофейщиков, я уже боюсь заикаться про разгром конвоя с боеприпасами. Контракторы воют, спустили на меня всех собак в штабе армии. Вдобавок, у меня на шее сидит сенатор Граймс и его ручной подкомитет Конгресса по расследованию военных злоупотреблений. Они думают, что я вместе с военными контракторами продаю трофейное имущество в Таиланд, откуда оно попадает чуть ли не в Мексику! В партизан они не верят, потому что новый министр обороны Кейнс, со своими хитрыми компьютерными презентациями отснятыми в Голливуде на деньги налогоплательщиков, убедил всю Америку и само собой президента Оруэлла в эффективности ассиметричных ударов. Я сам видел, как эта черно… простите Иверс но я не имел ввиду всех афроамериканцев, эта сволочь Кейнс меня совершенно выводит из себя!

— Ничего мистер Трентон, сэр — Иверс совершенно искренне махнул рукой в знак того, что не обиделся — Я сам не в восторге от тех сказок, которые адмирал Кейнс плетёт президенту.

— Так вот, — Голос Дядюшки Тэдди зазвучал тише, полковник снова сел и откинулся на спинку кресла с резной высокой спинкой — Вы и ваши парни Зак покончите с теми, кого полковнику Карверу и его недотёпам из третьей бригады "Страйкер" так и не удалось уничтожить. Этот старый задавака положил целый взвод тактической разведки на подступах к лагерю русских. Более того, позже и сам едва не погиб: русские поджарили двух его заместителей и в придачу четверых офицеров связи в штабной машине….

— Я слышал, что диверсанты пробрались сквозь заслоны почти к самому штабу бригады. Это так, сэр?

— Да, к сожалению — Красное от загара лицо полковника стало бледным, голубые глазки под набрякшими веками недобро сверкнули — Чистая работа, ни одного тела найти не удалось и загонщики оставшись без связи упустили и диверсантов и основной отряд русских. Судя по всему, партизанами руководит кто-то очень опытный, может быть, мы имеем дело с остатками тех диверсионных групп, что забрасывались для разведки подходов к авиабазе месяц назад.

— Думаю, они не ушли далеко, скорее всего у них есть база в горах её следует разыскать, сэр.

Трентон встал из-за стола и выхватив жёлтый карандаш из-за левого уха подошёл к карте. Остро отточенное грифельное жало упёрлось в изображение горного рельефа:

— Это проще сказать, чем сделать: там куча непроходимых ущелий и что ещё хуже, согласно данным георазведки под этим плоскогорьем разветвлённая сеть пещер, целые подземные реки. Их можно ловить там годами и в лучшем случае уничтожить обитающих там летучих мышей. Нет, нужно брать русских когда они выползут и вот это-то и станет твоей основной задачей, Зак. Но есть пара неприятных моментов, прости, что говорю это в последний момент, но я сам узнал только час назад и….

Дверь в кабинет снова негромко хлопнула и на пороге появился человек в полевой форме неуставного образца. Поверхность куртки и штанов мерцала, пока не подстроилась под полумрак и бело-коричнево-серую гамму кабинета. Это был адаптивный нанокамуфляж, армия от него отказалась из-за дороговизны, однако частные охранные фирмы закупали его большими партиями для своих элитных отрядов. Скауты наёмников не жалели денег, чтобы заполучить в свои ряды лучших армейских специалистов, предлагая им такие деньги, что генералам впору наниматься к такому счастливчику в дворецкие. Разгрузка незнакомца состояла из двух рядов подсумков по бокам, удобно наклонённых вверх под углом, так практически на порядок сокращается время нужное на перезарядку винтовки или пистолета. На левом рукаве матово бликовал тактический боевой компьютер. Эта хитрая штука имела видимую только в инфракрасном диапазоне виртуальную клавиатуру. Её экран выводит изображение в небольшой, размером со стекло окуляра очков, экран прямо перед левым глазом владельца. Незнакомец снял лёгкий шлем, оставшись однако со сбруей удерживающей экран на его голове прямо перед левым глазом. В руках у наёмника оказался короткий штурмовой автомат "ремингтон", под новый специальный шестимиллиметровый патрон(7). В отличие от наших штатных SCAR(8), эти новые более лёгкие "пушки", били на порядок дальше и точнее. В разведке главное это мобильность и вес оружия. В среднем я мог утащить на себе десяток снаряженных магазинов к автомату и шесть пистолетных, а этот пижон вполне сможет нести на треть больше без увеличения веса. При этом эффективность огня у него выше, а вспышки и звука даже без глушителя почти нет. Чёрт, неуютно, право слово. В гнезде разгрузки слева у плеча, приторочен небольшой передатчик, дальность работы которого перекрывала наши рабочие "болталки" почти в два раза. Небрежно кивнув полковнику, незнакомец вышел в круг света настольной лампы и приветливо улыбнулся. Мне показалось, что только изумление помешало дать наёмнику в зубы. Ничуть не смущаясь, этот наглец заговорил:

— Доброе утро, полковник. Извините за опоздание, погода не лётная и ваши диспетчеры не торопились дать нам высший приоритет при заходе на посадку. Мы болтались в воздухе лишних двадцать минут…. Привет, родственничек — Наёмник в притворно вежливом жесте отсалютовал приложив едва сложенную лодочкой правую руку к виску — Давно не виделись, Зак.

— Зак, не кипятись — Трентон повысил голос и это тоже сыграло в пользу нагого наймита, я остался сидеть молча — Господа, это Майкл Барнс, он начальник службы силового контроля компании "Блэкстоун Сауз" и по совместительству наш координатор от консорциума независимых подрядчиков "Октагон". Я имею чёткий приказ начальника штаба армии наладить взаимодействие с группами службы безопасности "Блэкстоун Сауз". Лейтенант, надеюсь, проблем не будет?

Вот верно говорит поговорка: помяни дьявола, он тут как тут! Мне было почти физически больно, когда я раскрыл рот и процедил сквозь крепко стиснутые зубы:

— Так точно, сэр, никаких проблем.

Майк только ухмыльнулся и ещё раз отсалютовал. Полковник почувствовал напряжение между нами, он глянув на часы вмонтированные в статуэтку письменного прибора и снова поднялся подойдя к карте.

— Господа, согласно соглашению, взвод лейтенанта МакАдамса берёт на себя сектора с двенадцатого по двадцать первый это районы прилегающие непосредственно к авиабазе, а точнее к двадцатимильной зоне перед секторами ответственности охранных частей. Вам же мистер Барнс. Достаётся зона с восьмого по одиннадцатый квадраты — это район железнодорожного узла. Предгорья вы делите сами, это общие охотничьи угодья. Таблицы для связи и вызова поддержки вы оба получите у моего адъютанта — мистера Лимана. Есть вопросы, джентльмены?

— Только один, господин комиссар — Голос Майка сочился самоуверенностью, что меня ещё более неприятно удивило — Вам сообщили сроки, которые желательны директорату "Октагон"? Я получил только общие указания, а от сроков зависти в том числе и оплата наших услуг.

— Вы должны уложиться в две недели — Трентон снова сел за стол и сейчас из-под опущенных белёсых ресниц сверлил Майка недобрым взглядом — Иначе вас отзовут и операцию передадут армейским частям. Мне приказано сжечь всё вокруг базы дотла, если ваши хвалёные коммандос обосрутся… мисс-стер Барнс.

Последние слова Дядюшка Тэд буквально выплюнул в сторону потерявшего всякий пиетет к бывшему командир наймита. Видимо сейчас, как никогда Трентон жалел о том, что Майк когда-то был одним из нас. Однако казалось моего родственника тон полковника ни чуть не смутил, он хохотнул и согласно наклонив голову, резко поднялся и на ходу так же весело произнёс:

— Мы уложимся в срок, господин полковник, это не первый крысиный выводок, который мне с ребятами придётся вышпарить из их норы.

— Всех благ, советник Барнс, не смею задерживать.

Майк чуть кивнул мне на прощание и игнорируя исходящего ядом комиссара вышел в приёмную, где сразу же пошёл к столу Лимана. Махнув рукой полковник тоже отпустил нас, но когда мы с Иверсом уже выходили, Трентон задержал меня, снова пригласив к столу. Жестом дав заместителю приказ дожидаться в приёмной, я вновь прошёл в кабинет и сел на свой ещё не остывший стул. Сплетя красные, в белёсых волосках, пальцы рук в замок Дядюшка Тэд постукивая образовавшейся конструкцией по потемневшей от времени столешнице снова начал издалека:

— Зак, эти партизаны в лесах наш шанс прищемить "Октагону" их длинный клюв. Но сейчас я прошу тебя помочь этой продажной сволочи Барнсу, как бы не хотелось макнуть его мордой в его же собственное дерьмо. Русские зашевелились тут не просто так: базу они будут пытаться если не уничтожить, то по крайней мере помешать нашим парням выполнять их работу в небе. Однако ты сходи, навести Роджера пока его не отправили завтра под Москву, он единственный видел этих странных русских… по крайней мере одного из них. Поговори с ним, а потом вылови этих тварей и принеси мне их уши раньше чем это сделает Барнс. Теперь ты подчиняешься только мне и докладываешь тоже лично мне в любое время суток. Я обеспечу твоих парней всем. Что есть и постараюсь достать всё чего не хватает, но за это уж и ты веди себя соответственно. Мы поняли друг друга?

А ведь всё так хорошо начиналось. Опять внутренняя политическая возня и интриги будут в довесок к непонятным проблемам с таинственными русскими диверсантами. Драться с врагом и при этом постоянно оглядываться назад, это уже становится скверной традицией. Но, никто не говорил, что будет легко. Я только согласно кивнул и поднялся на ноги:

— Да, сэр. Всё более чем понятно. Разрешите выполнять, сэр?

— Иди, Лиман отдаст тебе всё что у нас есть по диверсантам, но обязательно поговори с Роджером, чувствую ему есть что рассказать — Полковник расцепив руки с силой отёр ими лицо, от чего стал слышен звук скрежета щетины о ладони — Есть там куча странностей, думаю твой родственничек их просто проигнорирует. Ну, иди-иди….

Я снова кивнул и выйдя в светлую приёмную молча забрал у помощника Дядюшки Тэда плоскую коробочку блока данных. С некоторых пор всё было завязано на портативные планшеты ноутбуков а карты стали выпускать на плоских гибких квадратных листах, тоже подключаемых к компьютеру. Такая карта автоматически обновлялась через специальный интерфейс и потом её сколько угодно можно носить с собой. Плюс никто кроме меня не сможет её прочитать, поскольку она реагирует только на мой код ДНК. Однако в поле я предпочитал брать обычные планшетки с бумажными картами, наученный горьким афганским опытом не слишком доверяю электронике. По прибытии в отведённые нам под казарму два пустующих сейчас склада, придётся переносить данные с электронной карты на обычные. Но это уже почти привычка, заодно вникну в обстановку, подумаю. С чего начинать поиск. Иверса я отправил в казарму, налаживать быт, а сам направился в развёрнутый через два квартала мобильный госпиталь, чтобы повидать своего бывшего наставника ещё со времён службы в форте Брэгг — Роджера Клиза, по прозвищу Кодьяк. Роджер был самым лучшим мастером охоты на людей каких я только знал. Службу он начинал ещё при покойном Рейгане в девяностом году, побывал в Африке, воевал в Югославии и само собой мотался с нами в Афганистан и Ирак. Однако после поистине молниеносного иранского блицкрига полгода назад, он пропал. О том, что он здесь в России и тяжело ранен в стычке с партизанами я узнал три дня назад, когда получил назначение в "Нортвуд".

Идти оказалось чуть дальше чем я рассчитывал, несколько раз приходилось обходить скопление рабочих, возводящих недостроенные ангары и какое-то длинное прямоугольное строение, похожее на полевую ремонтную мастерскую. Проходя мимо блока офицерских коттеджей, у одного из них я заметил ярко-жёлтый "хаммер". В памяти мелькнуло что-то знакомое, как будто приходилось слышать совсем недавно про эту машину и её владельца, а вернее владелицу. Всё разъяснилось уже после того, как я вышел на аллею ведущую к госпиталю. Сзади послушались сварливые женские крики и я узнал голос: Кенди Восс, звезда экрана и певица совершала турне по базам Альянса и видимо сейчас добралась и сюда. Но времени любоваться на заезжую знаменитость уже не было, поэтому я с сожалением вошёл в здание госпиталя и уже через пару минут сидел у кровати на которой с трудом помещался Роджер, весь обмотанный бинтами с выглядывавшим из-за повязки единственным целым голубым глазом. Простреленное лёгкое, пуля возле сердца, а также сломанная челюсть и выбитый левый глаз. Роджера вовремя успели эвакуировать сюда. Его напарнику — мастер сержанту Перкинсу, по прозвищу Лягушонок повезло меньше: русский, который покалечил Роджера, сумел переиграть лучшего во всём корпусе мастера ножевого боя и просто сломал Лягушонку шею. Клиз был в сознании и уже мог шёпотом говорить. Хотя кроме крепчайших ругательств я от него ничего пока не услышал. Наконец спустя пару минут, чуть успокоившись он сжал мою руку здоровой левой "клешнёй" и я смог начать расспросы:

— Здорово тебе досталось, брат. Выглядишь как та мумия в комиксах, только очень упитанная и говорливая.

— Херня… — Роджер выплёвывал каждое слово и голос его дребезжал как плохо смазанная телега, но всё было вполне понятно — Так это тебя прислали доделывать нашу с Лягушонком работу, да Фрости?

— Как видишь старый плут, ты опять откосил от работы — Сохранять шутливый тон, глядя на изувеченное тело друга, было не просто — Расскажи, как он тебя подловил?

Роджер замолчал на долгих пять минут и когда я уже заворочался на неудобном стуле и обсмотрел все углы отдельной палаты куда пометили друга, он наконец заговорил и слышанное с каждым словом мне всё больше и больше не нравилось.

— Зак, мы с тобой бывали в разных местах, ты знаешь. Брали мы и вонючих духов в Афганистане. Гоняли и "песчаных ниггеров" в этом долбанном Ираке, но тут я даже не знаю с кем тебе предстоит иметь дело.

— Не понимаю тебя. Ты определил кто это: русские коллеги, может быть дилетанты которые прячутся по лесам?

Роджер глубоко вздохнул и с противным скрежетом и свистом выпустил его так, что показалось будто свистит спущенный скат. Мой наставник сам был в тупике, а это уже ой как странно! Кодьяк знал повадки колумбийских наркоторговцев, боснийских и югославских вояк, с русскими он тоже успел повоевать раньше, поэтому опыта и сноровки ему было не занимать. Но чтобы Роджер оказался в таком смятении, это плохой знак.

— Те, что напали на конвой без всяких сомнений обычные дилетанты: трофейное оружие, никакой выучки. Они быстро дрогнули и в какой-то момент готовы были отступить конвой вёл Джордж Сенье, он сейчас работает на "Блэкстоун". Ты его должен помнить, он был в Сомали, служил в "Дельте".

— Помню — В памяти всплыл образ мрачного крепыша с необычайно светлой кожей и пронзительными чёрными глазами — Майор Сенье, вы работали вместе в Иране….

— Точно — Голос Роджера ещё более захрипел, стал ниже и слова зазвучали менее отчётливо — так вот его парни прижали русских. Он успел вызвать вертушки и оперативную группу с базы. И вдруг сначала этот гранатомётчик, а потом напалмовая жаровня на подъёме у места стычки! Говорю тебе парень: Сенье провели как мальчишку, обычная спасательная операция обернулась войсковой операцией.

— Почему не удалось взять пленных, в отчётах говорится. Что нашли только трупы и ещё непонятно как появившегося наёмника…. Кого-то итальянца из наёмников, так?

— Не знаю…. Нас выбросили уже позже, когда вроде как удалось прижать этого гранатомётчика с его приятелями возле болот в секторе "Матильда". Лягушонок сел у пригорка, я залез на сосну — русским некуда было деется, путь к болоту там только один. Перкинс как по маслу выманил русских на себя, но….

Тяжёлый натужный кашель сотряс всё тело моего наставника, а с ним и высокий ложемент больничной койки. Монитор сердито пискнул и смолк. Прибежавший медбрат, то-то сердито бурча возился ещё минут пять за которые я пытался составить целостную картину боя но ничего не вышло. Слишком уж много белых пятен пока. Наконец, Кодьяк продолжил рассказ:

— Зак, я почти готов ставить свой месячный оклад против дырявого мокасина, что русский был всего один. Этот хитрый ублюдок водил за нос не только нас, но и Бада Лахмана, а ты знаешь какой это следопыт.

— Значит, вы ждали группу, а в силки пришёл только один?

— Точно. Потом плохо помню: он ловко выворачивался из захвата…. Распадался как слизь под руками. А потом, будто… чёрт, парень! Потом я будто дрался с настоящим медведем, Лягушонок даже сначала принял этого русского за настоящего шатуна. Сейчас из-за войны их тут много развелось. Если бы не пули, я бы поверил что встретил Сасквотча(9) о котором мне рассказывал отец там, дома в детстве. Он видел его раз или два, однажды даже обознавшись принял за человека и окликнул. До сих пор вспоминая этот случай, папашина рука тянется к дробовику: взгляд Сасквотча тяжкий…словно он на расстоянии выстуживает тебе мозг. Папаша пытался в него стрелять, старался выследить, однако проклятый лесной дьявол завёл его в горы и отец поморозившись едва живой вернулся только через десять дней. До прошлой недели, я думал, что старый пердун врёт и ищет повод выпить задарма — туристы, городские журналюги его спецом подпаивали, заставляя болтать. Сейчас уже не уверен, может лесной дух и взаправду есть….

— Бигфут?.. Ты это серьезно, брат?

— Теперь даже не знаю, Фрости… посмотри на меня: словно кто-то пожевал и выплюнул!.. Те, кто меня откачивал сказали, что Лягушонку свернули шею одним движением, а он не хлюпик и хват по части рукопашки. А может быть, их и впрямь было двое, Эйба Перкинса один на один никто не мог одолеть. Проклятое место, тебе будет трудно. Хочешь совет?

— За тем и пришёл, брат.

Роджер заворочался, от чего койка жалобно скрипя, даже чуток накренилась на бок. Единственный глаз наставника не мигая уставился мне в переносицу и тем же хриплым шёпотом раненый быстро, словно его кто-то торопил, начал излагать. В тишине, среди резких запахов дезинфекции, лекарств и мочи пополам с дерьмом, монолог товарища звучал особенно зловеще. Впитывая каждое слово, я старался уловить полезные сведенья, едва разбирая его прерывистый хрип:

— Заведи глаза на затылке, Зак. И не доверяй никому: ни этим новомодным примочкам, ни даже нашему распрекрасному командующему — полковнику Трентону. Все эти спутники и роботы — полная херня, а люди после этой чехарды с долларами и фантиками со зверьём, что теперь вместо честных денег, тоже сильно изменились. Все вдруг вспомнили про свою задницу, лелеют её пуще Моисеевых заповедей. Родину с некоторых пор уже не так сильно принято любить, лейтенант. Сам слышал, как капитан Сайкс, ну главный интендант базы, хвастался, что прикупил сотню акров здешних лесов. Рано, ох рано они делят добычу, Фрости. Чем дольше я тут, тем сильнее хочу обратно в Афганистан, там ей-ей привычней. Русских можно переиграть, если научишься думать как они. Только так!.. После того, что было там, под Петербургом я ни на минуту не расстаюсь со "стволом", но всё одно тревожно и неспокойно. Афганцы и вот теперь русские, только вместо тамошних лысых гор теперь непролазные лесные дебри. Если отбросить мистику, пару зацепок я тебе всё же дам. Первое — это был не совсем профессионал, но и не дилетант… уворачивался и стрелял грамотно, но классическую ловушку не распознал. Второе — думаю, что подготовленных бойцов у этих партизан вообще не много: пять может шесть человек. И самое главное, у организатора засады точно был свой человек тут, на базе или среди наёмников. Они заранее готовились, про конвой знало хоть и много народу, но утечь могло только от того, кто знал все детали. Количество охраны, время провода конвоя, а особенно про деньги, которые везли люди Сенье. Слышал, что это уже второй случай, когда пропадает касса, только на этот раз что-то пошло не так. Чем чёрт не шутит, может быть какой-то ухарь сколотил банду и втихаря громит фургоны с деньгами, а партизаны это так — дымовая завеса. Проверь лагеря для военнопленных, порасспрашивай наёмников из охранных частей. Знаю, пленных держат в карантине всего трое суток, но всех биометрируют, а допросы пишут на видео. Сравни с найденными трупами, может что и проявится. Эту загадку решать тебе, сейчас иди, я вроде как спать хочу.

…Выйдя от Роджера, который почти сразу после последнего монолога отключился и захрапел, я направился в отведённую нам казарму, где как ожидается есть отдельная комната и душ. Машину для перемещения по базе я отпустил ещё на лётном поле, не люблю колёса, предпочитаю ходить пешком, так легче думается. Роджер сказал многое из того, о чём я уже знал. Однако ниточки ведущие к наёмникам обрывались почти сразу: единственный спасшийся их пришедших конвою на помощь сотрудников "Блэкстоун" — Матинелли, был уже откомандирован на усиление опорного пункта в районе бывшего города Болотное. Поговорить с ним не представлялось возможным, а его рапорт непосредственному командиру отдельного батальона санации, я изучил до последней запятой. Наёмник излагал гладко: был взят в бою после лёгкой контузии в следствии потери сознания и последующих провалов в памяти ничего толком не помнит. Вырвался только после того, как раненый русский ослабив внимание не заметил спрятанного у него за голенищем ботинка ножа и Матинелли развязавшись просто удрал. Командир отделения роты десантников высланной для преследования партизан по горячим следам рассказ Матинелли частично подтвердил. Скорее всего, Майк уже выжал из итальяшки все соки и наверняка готовится к ночному рейду. Русские вряд ли отпустили бы того, кто их видел добровольно, тут вполне может статься, что макароннику действительно повезло убежать. А может быть наёмник и темнит, но сейчас до него не дотянуться, это увы гнусная реальность. И смотаться и в Болотное не выйдет, поскольку поток пленных иссяк и фильтрационный пункт сворачивают, а вместе с ним и убывают в немецкий Штеттин все архивы. Надо бы отправить запрос, но это опять две-три недели перезвона с тамошним начальством и нервотрёпки. Нужно работать тут и обязательно выехать на место боестолкновения, это будет более продуктивно.

Так гоняя информацию в голове, я добрался до казармы — длинного одноэтажного типового здания. Ничего особенного: шесть комнат для офицеров три сержантских "люкса" на четыре человека каждый, арсенал и интендантский склад. Всё, как я и просил, разместили с максимальным комфортом. Во всех офицерских комнатах есть душевая кабинка и санузел, для сержантов предусмотрена общая душевая и такой же сортир "четыре очка", есть даже закуток с тренажёрами, но это заведение — вотчина Иверса. Офицерам можно посещать вполне приличный "джим". Через два блока на северо-восточной окраине военного городка есть супермаркет и оздоровительный центр для членов семей. Ответив на приветствие дневального, я прошёл сразу к себе и с трудом втиснулся в душевую кабину. Напор воды оказался на удивление сильным и после пятнадцати минут блаженства, я словно бы заново родился. Одевшись в тренировочный форменный костюм, я сел за небольшой выдвижной столик и разложив портативный компьютер вошёл в сеть оперативно-стратегического управления спецопераций. Обновлений по общей обстановке за последние шесть часов было не так много: поиски продолжались у юго-восточной подошвы горного массива где видели партизан, однако ничего существенного обнаружить пока не удалось. Все следы разметало после приказа накрыть артогнём из всех имеющихся стволов, ребята из 42-ой артбригады душу вложили. Подключились и летуны, так что там сейчас сам чёрт ногу сломит. Нет, кто бы ни устроил засаду на конвой, он уже заслужил право на более серьёзный подход к его поимке. Роджер сказал — Сасквотч… ладно, пусть будет называться так, прозвище получилось подходящее. Майор Кейн — начальник 4-го отдельного пехотного батальона, который сейчас отвечает за обеспечение зоны безопасности района авиабазы и всего южного сектора зря гоняет своих людей по камням. Сасквотч затаился, но если Роджер прав, то его основная цель это авиабаза и если он заброшен с известной нам целью, то очень скоро объявится сам, нужно только понять где именно его ждать. Щёлкнув клавишей я переключился на общефронтовую сводку, хотелось узнать, что там Витебском, но тут же загорелся предупреждающий баннер — "доступ ограничен". Странно, в последнее время я не мог получить сводки из-под Петербурга, закрыто вообще всё северо-западное направление. А теперь ещё и Белоруссия стала подцензурной зоной. Это направление было одним из самых спокойных: после путча устроенного сторонниками оппозиции полгода назад, ровно за два месяца до начала войсковой операции против России и ввода в республику объединённого германо-французкого контингента НАТО, единственный союзник русских не оказал организованного сопротивления. Правители России не вмешались во время начала массовых беспорядков устроенных местными, при активной поддержке агентуры ЦРУ. В крупных городах республики начались волнения, постепенно переросшие в перестрелки с применением лёгкого стрелкового оружия, контрабандным путём доставленного из Болгарии и той же России. Московиты решили вмешаться только тогда, когда из захваченного при поддержке агентов нашей минской резидентуры телецентра прозвучало обращение лидеров оппозиции к Евросоюзу. И когда русские решились двинуть войска на помощь отчаянно сопротивлявшимся немногочисленным остаткам верных белорусскому диктатору частей, контроль над основными городами был уже в руках польско-немецкого контингента Коалиции. Обошлось без больших жертв, не считая разбиравшихся между собой аборигенов немцы и поляки потеряли десять единиц бронетехники и до сорока человек убитыми и ранеными. Новое руководство республики выразило намерение вступления своей освобождённой страны в блок НАТО. Однако ключевые города — Минск и Витебск, всё же были подвергнуты процедуре санации, коренных жителей республики уничтожали десятками тысяч. Особо усердствовали польские полицейские части, но и немцы тоже особой гуманностью тоже не отличались. Спустя пять недель, Белоруссия оказалась под полным контролем сил Коалиции, однако судя по всему, победные реляции были преждевременными, иначе зачем это ограничение. Бывший президент и его свита по одним сведеньям сбежали в Россию, по другим — уничтожены точечным бомбовым ударом по наводке польского спецназа. Закрыв крышку ноутбука и потянувшись до хруста в костях, я плюхнулся на довольно удобную кровать и включил небольшой телевизор подвешенный на стене в изножии. Выбрав новостной канал транслируемый прямиком из Штатов, я попал как раз на одиннадцатичасовой вечерний выпуск CNN. Говорила звезда вечернего эфира — симпатичная метиска Джоан Мэй, её чёрные волосы уложенные в безупречную высокую причёску мне всегда нравились своим натуральным блеском, а улыбка искренней и доброй. Девушка умела улыбаться так, будто каждый по ту сторону экрана её старый хороший знакомый. Но сейчас Джоан ни как не могла выдавить хотя бы дежурную улыбку, а тон голоса был тревожным. Я прибавил громкости и вслушался в сообщение:

— …Губернатор Техаса, достопочтенный Джордж М.Ли заявил на заседании комиссии по размещению перемещённых лиц, что заключённые в изоляционных лагерях враги государства могут быть привлечены для работ по дезактивации окрестностей Хьюстона….

На экране появилось красное лицо губернатора Ли, облачённого в строгий тёмно-коричневый костюм-тройку. Ли вещал со ступеней недавно отстроенного Дворца Правосудия в Остине — столице штата. Воротник белой рубашки и традиционный галстук-шнурок с массивной застёжкой едва сдерживали напор могучей шеи губернатора. Ли трубным басом вещал в протянутые микрофоны журналистов, прижав чёрную широкополую шляпу к широкой, но рыхлой груди:

— Эти шпионы, приехали в нашу страну под видом политических беженцев! Они отняли у нас, коренных американцев рабочие места, купили на уворованные в своей дремучей Московии деньги шикарные особняки и земли! А откуда взялись эти деньги?! Мы! Мы с вами много лет подряд давали русским вынутые из наших с вами карманов честно заработанные гроши и отправляли бедным, как нам говорили содомиты и коммунисты из Вашингтона, людям. Нас убеждали, что в России хотят построить демократию и мы верили!..

Толпа народа собравшаяся перед Дворцом Правосудия, поддержала оратора одобрительными выкриками, слышались дружные аплодисменты. Щурясь от бликов фотовспышек, Ли всё более распаляясь продолжал, местами его голос срывался в истерику:

— И что теперь?! Они первые напали на нас, я сам выписывал пособия и продление медицинских страховок для наших парней принявших на себя первый удар русских в Польше. Потом эта страшная трагедия национального масштаба: Хьюстон обращён в пепел, на месте чудесного города построенного нашими предками, сейчас радиоактивная пустыня! А что же эти шпионы, наводнившие нашу Землю Обетованную словно тифозные вши? Они жируют на ворованные деньги, пьют чистую воду и дорогие вина, едят деликатесную пищу в ресторанах этого рассадника греха — Нью-Йорка, блудят в калифорнийских вертепах Лос-Анджелеса, швыряют на ветер миллионы в ласвегасских казино, при виде всего этого Господь наш обратил бы в соляные столбы тамошних блудниц и менял!..

Толпа вновь взорвалась восторженными криками, оператор дал панораму митинга, я на глаз прикинув количество собравшихся подумал, что старого маразматика слушает тысячи три людей. Между тем камера снова вернулась к фигуре оратора:

— Американский народ дал мне право быть его заступником перед любой бедой, я не подведу вас, братья и сёстры! — Театральным жестом, Ли выдернул бумагу всё это время скрытую широкими полями шляпы и потряс тонкой кипой набранных убористым машинописным текстом листов бумаги над головой — Сегодня я подписал закон одобренный представителями округов. Вот он День Гнева, вот она кара для лицемеров и лжецов, прокравшиеся в нашу благословенную страну словно ночные воры!!! Теперь шпионы заключённые в трёх лагерях размещённых возле Форт Уорт и Армадилло, будут разбирать завалы на пепелище порушенного их сообщниками великого Божьего Града! Также я обратился к президенту с предложением, чтобы все шпионы из всех подобных лагерей по всей стране направлялись к нам, работы хватит на всех!

Картинка снова сменилась, на экране снова была студия и прелестное смуглое лицо Джоан, слегка побледневшее. В удивительных раскосых зелёных глазах отразилось внутреннее смятение. Однако девушка быстро справилась с волнением и с улыбкой продолжила:

— Губернатор Ли был одним из авторов закона о поражении в правах бывших выходцев из СССР, а так же членов их семей и близких кровных родственников(10). Более двух миллионов натурализовавшихся россиян и их родственников сейчас находятся в карантинных зонах на территории США и Канады, которая с января 2012 года присоединится к договору о Единении и станет полноправным гособразованием в составе Соединённых Штатов. Среди бывших граждан оказались довольно влиятельные бизнесмены и знаменитости, в числе которых известный инвестиционный банкир Воловой, бывший член совета директоров нефтяной компании "СОРМА Трейд" — Валерий Николаенко и известная фотомодель и актриса Нина Сингер, чьё настоящее имя — Анастасия Фадеева. Все счета неблагонадёжных граждан были арестованы а имущество конфисковано фискальной службой национального казначейства.

Камера снова взяла общий план и в кадре появился лощёный брюнет с правильными чертами лица. Это был Грэг Престон, которому из-за умения строить серьёзную мину понимающего эксперта доверяли читать хоть и важные, но менее значимые сообщения. Скупо улыбнувшись, ведущий заговорил хорошо поставленным баритоном перехватив эстафету у коллеги:

— С вами снова Грэг Престон, последние новости о положении на международной космической станции.

Картина вновь изменилась, на экране появилось изображение МКС, но так словно камера находилась на приличном расстоянии от станции. Внешне всё было как обычно и никаких изменений на мой взгляд дилетанта в астронавтике визуально не наблюдалось. Голос Грэга за кадром начал комментировать статичную картинку мерцающей габаритными огнями громадины, мерно, словно гигантский осьминог плывущей над Землёй:

— Очередной неудачей закончилась попытка переговоров со сменой русских астронавтов. После событий 26-го июля, когда трое русских выдворили американского и французского членов экипажа, силой принудив тех к эвакуации в спасательном аппарате, с МКС нет связи. Постоянно транслируется только предупреждение. На английском, французском и немецком языках о том, что любая попытка стыковки приведёт к уничтожению станции. Представитель НАСА, Стив Баллард, заявил в связи с инцидентом, что если в течение последующих двух недель не будет найдено приемлемого решения — МКС будет уничтожена….

Дальше я слушать не стал, переключившись на трансляцию записей старых футбольных матчей, для чего собственно и врубил телевизор. Астронавты скоро сдадутся, поскольку им там уже наверняка нечем дышать, не говоря уже про всякие припасы вроде еды и воды. Что касается бывших богатеев с русскими корнями, то их подвела излишняя самоуверенность: они мыслили стереотипами своей же коммунистической пропаганды, где говорилось, что частная собственность и деньги для американцев священная корова. Они ничего не поняли, уж я-то точно знаю, что главное это не то, сколько у тебя денег, а то, кого на данный момент объявят врагом государства. Такой человек или группа людей автоматически становятся неприкасаемыми, в самом худшем смысле этого слова. Русских не спасли даже деньги, я сам видел, как перед вторжением военная полиция выводила арестованных офицеров и солдат, чьи родственники оказались выходцами из России. Тогда "билль о Благонадёжных", ещё существовал в качестве секретной директивы и не было никакой истерики, поскольку в войсках чистка уже давно проводилась, а неудобные брались на карандаш. Русских и так теснили по службе, стараясь не допускать на командные посты, но после директивы от них избавились в течение двух суток. У нас в отряде максимум кого можно встретить это чёрного или мекса, русских брали только в пехоту и во всякие вспомогательные части, так я слышал. На экране закончилась нарезка из игр прошлогодней серии и я выключил "ящик", подоткнул подушку и прикрыл глаза. Теперь нужно обязательно выспаться и отдохнуть, после приземления так ни разу не присел если не считать брифинг у Трентона приятельскими посиделками, а потом садится за планирование первого боевого выхода. Основное оборудование и часть припасов прибудут только завтра, поэтому потеряем как минимум сутки-двое на развёртывание, налаживание взаимодействия с ротой охраны и размещённой тут же на базе десантурой. Командир последних — капитан Райли, был мне знаком ещё по первым дням войны. Толковый, но