Глава вторая. – Вот это отлично! – закричала Кики, глядя на экран

– Вот это отлично! – закричала Кики, глядя на экран. Она драматическим жестом подняла бокал, расплескивая шампанское. – Вырубай его, девочки! Джек Николсон все равно не слишком хорош… а вот вы трое! Вы действительно владеете магией!

Кики почти не заметила собственной неустойчивости, когда вскочила на ноги, чтобы исполнить Победный Танец Женской Магии, пока по экрану плыли финальные титры.

– Мистер Телефон! – Кики на минутку остановилась, чтобы отдышаться. И мимоходом удивилась тому, что кто‑то съел всю курятину из коробки.

Мистер Телефон, похоже, улыбался, поглядывая на Кики с кушетки.

– Ты знаешь, что все женщины – ведьмы?

Он не ответил.

– Конечно, откуда тебе знать… ты же телефон! – Кики расхохоталась, потом фыркнула. – Но теперь тебе это известно. После того как ты посмотрел этот блистательный фильм, тебе следует понимать, что женщины обладают магической силой!

Мистер Телефон как будто бы не поверил.

– Но это правда! Разве Шер, и Мишель, и Сьюзан не доказали это только что? – Кики пошатнулась, но всего лишь чуть‑чуть, – Ох, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты думаешь, что только они обладают магией, но ты не веришь, что ею могут владеть обычные женщины вроде меня, ведь так?

Кики не была уверена, но вроде бы телефон слушал внимательно.

– Отлично. Возможно, ты и прав. Но если нет? Что, если у женщин действительно есть какая‑то скрытая сила и нам нужно просто отыскать ее? Вот как они нашли, – Девушку вдруг осенила идея, и она нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, – Они ведь тоже сначала не поверили, но их это не остановило. Может быть, не имеет значения, что ты выглядишь совсем обычно, или очутился в новом месте, или у тебя пока что нет друзей… – Или, мысленно добавила Кики, о твоем дне рождения забыли, – Может быть, все, что нужно, – это поверить изо всех сил?…

Краем глаза она вдруг заметила странный молочный свет.

Что это за…

Легкий холодок беспокойства пробежал по шее.

Свет проникал снаружи, сквозь задернутые занавески, прикрывавшие дверь на балкон.

Кики посмотрела на часы видеоплеера. Десять ноль пять вечера.

– Должно быть, это с улицы, – сообщила она мистеру Телефону, не отрывая взгляда от зачаровывающих отсветов. Серебряный свет выглядел как‑то странно, он совсем не походил на стерильно‑яркий свет уличных фонарей.

– Наверное, фары какой‑нибудь машины, стоит себе неподалеку…

Но, говоря так, она уже знала, что это не фары. Ее квартира расположена на последнем этаже. Автомобили не светят вверх. И в свете фар нет такого странного тепла, в котором хочется искупаться.

Нош понесли девушку к занавеске прежде, чем она успела отдать им приказ двигаться.

– Ты же сама хотела какого‑нибудь волшебства, – прошептала она. И медленно, как будто пробираясь сквозь сладкие сумерки между сном и явью, Кики протянула руку и раздвинула шторы.

– О‑о‑ох… – выдохнула она. – Это и вправду волшебство…

Полная луна, безупречная и сияющая, повисла над парком, как будто сама богиня Диана вышла в небо, чтобы сделать подарок ко дню рождения Кики. Ее свет заливал многочисленные цветы в горшках, толпившиеся на балконе, опалесцирующим сиянием. Кики быстро отперла стеклянную дверь и вышла в мягкую теплоту октябрьской ночи.

Балкон у Кики был огромным, он выходил на лесополосу, окружавшую жилой комплекс. Именно из‑за этого прекрасного балкона Кики решила урезать другие расходы и позволить себе снять дорогую квартиру. Ей нравилось сидеть здесь, прислушиваясь к шуму деревьев, который снимал напряжение после рабочего дня и звучал в ней даже на тренировках по кикбоксингу и в теплой пенной ванне, которую она принимала после занятий. Кики провела здесь много вечеров, мягком кресле‑качалке – по правую руку стоял маленький, видавший виды столик, на него можно было положить книгу и поставить стаканчик чего‑нибудь прохладительного. Среди пышных растений спрятался самый любимый предмет балконной обстановки – маленький камин на мраморной подставке.

Этим вечером кремовый камин отражал нежные лунные лучи, как отражает свет луны песок какого‑нибудь далекого пляжа.

Кики вскинула голову и подняла руки, как будто желая обнять ночь. Полная луна плыла перед глазами, и девушка почувствовала, как тело загорается огнем, словно пропитываясь насквозь светом иного мира.

– А ведь это действительно правда, – сказала Кики, обращаясь к сияющей ночи, – Это должно быть правдой!

Сейчас у нее окончательно созрела идея, навеянная шампанским и лунным светом. Кики усмехнулась и ринулась обратно в квартиру. Она вприпрыжку побежала в спальню, на ходу расстегивая военную форму. Синяя юбка и светло‑голубая блузка упали на пол вместе с колготками и бюстгальтером.

– Шаг первый!

Полностью обнаженная Кики открыла комод и принялась рыться в белье. Наконец она отыскала длинную шелковую ночную рубашку, что лежала на самом дне, под более практичными хлопковыми ночными одежками. Военная форма хороша для работы, но не для волшебства, сказала себе Кики и через голову натянула светлую рубашку; ей понравилось эротичное ощущение скользящего по обнаженному телу шелка.

– Я буду надевать ее почаще, – пообещала себе Кики, – Теперь шаг второй.

Она решительно направилась в пустую пока что комнату, которую собиралась приспособить под рабочий кабинет. Правда, до сих пор у нее хватило времени и денег только на то, чтобы купить стол для своего пятилетнего компьютера и кресло. Книги лежали на полу аккуратными стопками, ожидая появления книжных полок, которые Кики им обещала. Кики включила верхний свет и начал а просматривать пачки старых учебников, скопившихся за семь лет, пока она бессистемно посещала разные курсы в колледже, не зная еще, на чем остановиться. Все лежало по алфавиту, начиная с «Анатомии и физиологии».

– А, вот ты где!

Кики вытащила средних размеров книжку, прятавшуюся под огромным томом «Гуманитарных наук». На обложке красовалось название: «Мифы и легенды эпохи матриархата». Кики с удовольствием припомнила тот семестр, когда она посещала курс «Женщины в науке», и остроумие профессора Терезы Миллер, сделавшее эти уроки одними из самых любимых для Кики. Она до сих пор как наяву слышала выразительный голос мисс Миллер, читавшей вслух тексты, написанные в древние времена, когда женщин почитали и даже боготворили.

– Ну где же, где… – бормотала себе под нос Кики, ведя пальцем по алфавитному указателю; миновав длинный ряд имен, она наконец остановилась на букве «Г».

– Гея!

Девушка присела на корточки, нашла страницу восемьдесят шесть и прочитала вслух:

– Гея, или Гайа, была богиней земли, Великой Матерью, и известна как древнейшая из божеств. Она отвечала за магию, пророчества и материнство. Хотя с победой патриархата ее святилища были разрушены в угоду Зевсу и другим мужским божествам, все равно люди клялись ее именем, признавая таким образом главенство ее закона.

Кики энергично кивнула. Именно это она и искала. Гея была Матерью Магии. Снова заглянув в указатель, Кики нашла букву «Р».

– Ритуалы! Ритуал Земли, страница сто пятьдесят два… – Перелистав гладкие белые страницы, Кики издала победный вопль, отыскав нужное место. – Ха! Я так и знала!

Она внимательно прочитала текст древнего обращения к богине, от усердия покусывая нижнюю губу. Дочитав, девушка положила книгу на стол и некоторое время сидела молча; потом с довольной улыбкой записала на чистом листе бумаги одно‑единственное предложение и сложила лист. Загнув страницу, чтобы отметить нужное место в книге, Кики вернулась в гостиную, прихватив с собой листок и книгу.

На этот раз она вышла на балкон, вооруженная книгой, сложенным листком, бокалом холодной воды, коробком длинных спичек и решимостью, которая отчетливо читалась в ее расправленных плечах.

Камин был достаточно велик, чтобы вместить небольшой кусок душистой сосновой древесины. Девушка ловко всунула полешко в маленькое отверстие камина и подожгла сухое дерево. Потом она подошла к высокому растению, что красовалось в горшке, подвешенном к железным перилам балкона. Нежно погладив бархатистые листья, Кики наклонилась, чтобы вдохнуть пряный мятный аромат.

– Очень удачно, что ты у меня есть. – Кики улыбнулась.

Она тщательно выбрала и сорвала несколько листьев покрупнее.

Пряный дым горящей сосны тянулся из камина, как туман, и расползался по балкону. Отчетливо видимый в лунном свете, он покачивался на легком теплом ветерке, словно морские волны. Кики восторженно вздохнула, встав перед камином. Листья мяты она положила на столик рядом со стаканом воды и листком бумаги, а потом открыла книгу на загнутой странице. С нарастающим волнением она откашлялась и начала читать:

– Великая Мать, Гея, создательница всего живого, я взываю к тебе и прошу прийти сюда и сейчас…

По мере того как девушка входила в ритм древнего ритуала, ее голос утратил оттенок осторожности, ее охватила волна странных ощущений, прокатившаяся от макушки к обнаженным рукам, – как будто по телу пробежали электрические искры.

– Я нуждаюсь в твоем руководстве, потому что жажду духовного знания и роста. Помоги мне… – Кики сделала паузу. Здесь в тексте стояли в скобках слова: «Жрица сообщает о своих целях». Девушка глубоко вздохнула и закрыла глаза, полностью сосредоточившись умом и сердцем, и произнесла: – Помоги мне сотворить волшебство в моей жизни. – Снова открыв глаза, она продолжила читать: – Я всем сердцем стремлюсь к исполнению моих желаний ради добра. Укажи, какое направление выбрать. Я жду твоих наставлений и помощи.

Дыхание ветерка коснулось страниц открытой книги, они на мгновение затрепетали и ожили в руках Кики.

И Кики вздрогнула в ответ. Ночь замерла, как возлюбленная, ждущая своего милого.

– Я отдаю свои желания и мечты под твою власть.

Одной рукой девушка держала книгу. А пальцы другой медленно погрузила в клубы соснового дыма.

– Силой воздуха я создаю семя. – Дым струился медленными, ленивыми кольцами.

Той же рукой она потянулась к сложенному листку бумаги, на котором ее аккуpaтным почерком было записано одно‑единственное предложение: «Я хочу волшебства в моей жизни». И это желание целиком: захватило девушку. О, пожалуйста, прошу, молила она…

– Силой огня я согреваю его.

Листок упал в огонь и мгновенно вспыхнул яростным зеленым пламенем.

Мелькнула мысль, что такого быть не должно… это ведь просто лист бумаги для ксерокса. С чего бы вдруг огню стать зеленым? Сердце Кики билось все быстрее, но она собралась с силами, взяла хрустальный бокал, полный чистой холодной воды, и кончиками пальцев разбрызгала воду перед камином, очертив маленький круг.

– Силой воды я питаю его.

Кики шагнула в очерченный крут. Капли воды блестели в лунном свете, как кружевная кайма, сотканная из ртути. Девушка наклонилась к столу и собрала в ладонь листья мяты.

– Силой земли я побуждаю его к росту.

Она бросила хрупкие листья в огонь, и они зашипели и стали тлеть. Кики следила за ними, пока они не начали рассыпаться. На мгновение Кики показалось, что они похожи на водоросли, и она определенно уловила соленый запах океана.

– Из души я черпаю силу, чтобы сделать возможным все, потому что я сильна, как богиня. – От избытка чувств Кики бросила книжку на стол и завершила ритуал теми словами, что звучали в ее сердце: – Благодарю тебя, Гея, великая богиня‑мать!

И будто в ответ на ее мольбу, ветер сменил направление и похолодал. Сосновый дымок потянулся вверх, прозрачный и светящийся, став голубым, как аквамарин. Кики завороженно следила, как он тает в небе, пронизанном лунным светом.

Ветер усиливался, и Кики импульсивно вскинула руки над головой, вытянув пальцы, словно пыталась поймать луну. Она начала медленно раскачиваться, позволяя ветру включить её в симфонию ночи. Ее босые ноги двигались сами собой в причудливом танце, не выходя за границы влажного круга. Ветер облизывал ее тело, прижимая шелк ночной сорочки к теплой коже.

Кики посмотрела на свое тело – и ее глаза изумленно расширились. Обычно она считала себя слишком маленькой, чтобы выглядеть сексуально, но сегодня лунный свет бросил на ее тело таинственные чары. Сквозь тонкую ткань грудь Кики была отчетливо видна, и маленькие безупречные соски чувственно напряглись, прижавшись к мягкому шелку. Кики выбросила ногу вперед в грациозном шаге, как учили на уроках бальных танцев, которые она посещала в школе. Ночная сорочка сбилась к бедрам, и Кики почувствовала себя персонажем сладострастного полотна художника Максфилда Пэрриша. Лунный свет подчеркнул складки и волны шелка, оживив бледный цвет и превратив сорочку в клочья морской пены. Кики громко рассмеялась, радуясь своей неожиданной красоте, и закружилась, как будто обретя крылья…

– Я владею магией! – заявила она ночи.

По балкону скользнула тень, и, посмотрев вверх, Кики увидела легкие облачка, похожие на смутные мысли, – они набегали на лик спутницы Земли. Ветер стал еще сильнее, и танец Кики ускорился вместе с ним, повторяя темп танца раскачивавшихся деревьев.

Оглушительный раскат грома не испугал Кики – ей почудилось, что надвигавшаяся гроза зародилась в ее собственном теле. Голубовато‑белый разряд молнии прорезал небо, и девушка радостно закричала, присоединяя свой голос к голосу, бури.

Небо лопнуло, как перезревший фрукт, хлынул дождь. Кики огляделась и громко засмеялась. Растения как будто шевелили листьями в такт ее движениям, а капли дождя сверкали, как драгоценные камни. Площадка автостоянки возле дома была похожа на блестящую, как зеркало, загадочную, играющую тенями поверхность океана.

Кики танцевала, вскинув руки, а дождь окутывал ее мантией влаги. Она громко смеялась и была совершенно уверена, что слышит мелодичный смех еще одной женщины – в какой‑то неуловимый момент их голоса слились, наполнив балкон радостью и любовью.

Небо прорезала новая вспышка молнии, дождь превратился в бешеный ливень. Кики вдруг заметила, что занавески внесло внутрь квартиры и дождь уже заливает ковер в гостиной. Все еще смеясь, она вбежала в распахнутую дверь и старательно закрыла ее за собой.

Она слегка поскользнулась на промокшем ковре – пора было наконец утихнуть, но ее охватило еще большее воодушевление… Кики раскинула руки и посмотрела на капли воды, сверкавшие, словно бриллианты, на мокрой ткани ночной рубашки.

– Я никогда не чувствовала себя такой живой…

Кики заставила себя произнести эти слова вслух. Встряхнула головой, рассыпав вокруг брызги, и провела рукой по коротким волосам.

– Я их отращу, – пообещала она.

Но тут же поняла, что пора менять не только прическу. Она вознамерилась сломать все стереотипы.

Девушка на цыпочках прошла в ванную и достала с полки мягкое полотенце. Потом, в спальне, зажгла и поставила на туалетный столик рядом с кроватью свечу, купленную когда‑то в маленьком магазинчике со странным названием «Тайный Сад». Кики глубоко вдохнула изысканный, пьянящий аромат ванили. Сладкий дух поплыл по комнате. Кики сбросила с плеч тонкие лямки сорочки, позволяя той соскользнуть по телу. При свете свечи Кики вытерлась мягким полотенцем. Когда она, обнаженная, скользнула в прохладу чистых простыней, волосы были почти совсем сухими. Горячими кончиками пальцев Кики ласкала себя. Закрыв глаза, она стонала и выгибалась под собственными руками, восхищенная и изумленная необычными, острыми ощущениями, пронзавшими ее тело.

А потом, погружаясь в, бархатный сон, Кики совершенно явственно услышала женский смех, тот самый, что донесся до нее, когда она танцевала под дождем на балконе. Губы Кики изогнулись в улыбке, и она заснула.

И уже во сне услышала мужской голос, низкий и чувственный, звавший ее. Ее сонное тело откликнулось на зов и потянулось вперед, но Кики чувствовала себя необычайно вялой. Во сне она открыла глаза. Ее окружало нечто текучее, голубое. Я под водой, подумала она.

– Иди же ко мне, любовь моя…

Низкий голое звучал прямо в ее голове, и сердце Кики подпрыгнуло.

– Да!

Она хотела выкрикнуть это, но не смогла, будто онемела, как это часто бывает во сне.

Над головой мерцал свет, и Кики напряглась, всматриваясь в него. Прямо над поверхностью воды возникла какая‑то тень. Кики поплыла вверх, и тень обрела форму, превратившись в мужчину. Он был смугл, волосы черной волной спадали на широкие бронзовые плечи, а глаза смеялись, глядя на Кики. Сквозь подвижные прозрачные волны Кики видела, как он беспечно улыбнулся и протянул руку, зовя ее.

Она попыталась взять его за руку, но тело как будто налилось свинцом. Оно не хотело подчиняться желанию Кики.

Красивое лицо мужчины омрачилось грустью. Он, похоже, растерялся, и голос, звучавший в сознании Кики, наполнился тоской.

– Прошу, приди ко мне…