Введение. Устав князя Ярослава о мостех

Устав князя Ярослава о мостех

Принятый в 60-х годах XI11 в. Устав князя Ярослава о мостех принадлежит к числу важнейших памятников новгородского административного законодательства. Он посвящен организа­ции мощения главных торговых магистралей Новгорода и до­рог, ведущих к пристаням и на городской Торг.

Памятник содержит подробные сведения о разверстке мосто­вой повинности в Новгороде, а в приписках —об организации строительства и ремонта Великого моста через Волхов, в кото­рой участвуют все городские и провинциальные сотни, а также об организации сплава строительных материалов для мощения торговых проездов и ремонта мостов.

В силу сложности датировки время издания Устава разными исследователями определялось в широком хронологическом диапазоне — от XI в. (время княжения Ярослава Мудрого) до второй половины XIII в. Истинная дата его происхождения определяется анализом упомянутых в тексте закона имен соцких.

Известные к настоящему времени списки Устава о мостех принадлежат к пяти видам: Археографическому, Пушкинско­му, Троицкому, Оболенскому и Бальзеровскому.

Важнейшей проблемой, решение которой должно предшество­вать комментированию статей Устава, является вопрос об опре­делении наиболее исправного списка памятника. Известные сейчас 15 списков Устава о мостех могут быть разделены на две группы. К первой (Пушкинской) относится единственный спи­сок Пушкинского вида и 4 списка Археографического вида. Ко второй (Карамзинской) —единственный список Троицкого ви­да, 3 списка Оболенского вида и 6 списков Бальзеровского вида.

Сравнивая обе группы, вряд ли можно сомневаться в пред­почтении Пушкинской генерации перед Карамзинской как наиболее сохранившей полноту исходного текста. Карамзинская группа в целом характеризуется необратимыми потерями, к числу которых следует отнести утрату слова изгои в словосоче­тании а с другими изгои до Острой городни, а также отсутствие слов трои риле после обозначения Волховской сотни. Сопостав­ляя списки Карамзинской группы, наиболее исправным из них следует признать Троицкий, в котором еще не появились свой­ственные другим спискам этой группы искажения: тиможеном или тигорожаном вместо тигожаном, Бискупли вместо Пискуп- •""> Неретьского вместо Нередичьского, Загорожаны вместо Загородьцы, Володьская или Волоцкая вместо Вольская. Еще Дальше в этом искажении идут отдельные списки Бальзеровско-

234 го вида Карамзинской группы: варяджан вместо вережан, за

Законодательство горожаны или с горожаны вместо с загорожаны, Холопьская Древней вместо Лопъская.

^уси Спискам Оболенского вида свойственно непроникшее в Баль-

зеровский вид искажение до Острой улицы вместо до Острой городни, а это значит, что Оболенский и Бальзеровский виды развивались независимо один от другого, восходя к общему ар­хетипу, близкому к списку Троицкого вида.

Что касается списков Пушкинской группы, то из них более сохранным оказывается Археографический вид. В Пушкинском списке потеряны слова коломляном до Нередичьского мосту, от великого ряду, огнищаном, присутствующие не только в списках Карамзинской группы, но и в списках Археографиче­ского вида. В нем также искажены некоторые слова: бережан вместо вережан, Клемяных вместо Климятиных. В списках Ка­рамзинской группы эти слова переданы в звучании, близком к тому, какое дает Археографический вид.

В списках Археографического вида имеются невоспроизводи­мые во всех других списках выражения, имеющие принципиаль­ный смысл. Только в них есть слово мостити после упоминания Бориса и Глеба, слова до софьян, на месте которых во всех ос­тальных списках стоит до торгу. 18-я сотня называется Повол-ховской, тогда как в других списках она Волховская. Наконец, только в них назван Алфердов вымол, в остальных списках называемый Гералдовым или Гелардовым. Пушкинский список относительно этих последних случаев родствен спискам Карам­зинской группы. Поскольку же иные его особенности не реали­зуются в Карамзинской группе, следует утверждать, что Пуш­кинский и Карамзинские списки восходят к общему протогра­фу, занимающему промежуточное положение между ними и списками Археографического вида.

Сравнение списков Археографического вида позволяет приз­нать наиболее исправным тот из них, который помещен в при­ложении к Новгородской Первой летописи по Комиссионной рукописи. В других списках этого вида имеются существенные отклонения: Быкова вместо Бовыкова, Афедорова вместо Ал-фердова, отсутствие слов до от заднего, а от Алфердова вы­мола.

Воссоздание схемы взаимоотношений основных групп спи­сков Устава подтверждается самим существом последователь­ных искажений текста, что связано с «биографией» памятника. Характер этих искажений — стихийное, нецеленаправленное, нарастающее отклонение от правильного написания топонимов. Группировка списков не обнаруживает каких-либо следов ре­дактирования. Их деление на Пушкинскую и Карамзинскую группы обозначает не разные редакции, а только разные изво­ды. И если в Пушкинской группе (в первую очередь, в списках Археографического вида) новгородская топонимика оказывает­ся безупречной, то Карамзинская группа (ив меньшей степени Пушкинский вид) обнаруживает незнание переписчиками мест­ных наименований. Отсюда происходят бессмысленные тиможе-

ны и тигорожане, бережане, Неретьский мост, загорожаны, Во-лодьская и Холопьская сотни, Клемяные сени. Такой характер нарастающих искажений позволяет признать Пушкинскую группу в целом новгородским изводом, а Карамзинскую груп­пу — вненовгородским изводом. Этот вывод подтверждается и происхождением списков, дающих возможность несколько уточнить различия между новгородскими и вненовгородскими текстами.

Все списки Археографического вида извлечены из новгород­ских сборников или же из сборников, по своему происхожде­нию непосредственно тяготеющих к Новгороду. Списки осталь­ных видов содержатся в сборниках, к Новгороду не имеющих отношения. Между теми и другими, таким образом, стоит архе­тип Пушкинского и Троицкого видов, давший начало вненовго-родской традиции в переписке Устава. Новгородская же тради­ция сохраняется лишь в Археографической генерации. Устав о мостех, возникший как локальное новгородское постановле­ние, органически связался в Новгороде с Пространной Прав­дой, но он не имел никакого значения для остальных русских территорий и, выйдя в составе Пространной Правды за преде­лы Новгорода, отложился в некотором количестве списков Рус­ской Правды как непонятный и практически ненужный до­весок.

Выделяя в качестве наиболее достоверных списки Архео­графического вида, а среди них в первую очередь текст, со­хранившийся в Новгородской Первой летописи, мы, естест­венно, не отождествляем его с авторским текстом. Допуская и в нем наличие возможных искажений, мы можем выяснить их только анализом самого памятника и поисками в нем внутренних противоречий. Однако первый вопрос, возникаю­щий при переходе к такому анализу, касается общей компо­зиции источника, выяснения единства или сложности его сос­тава.

М. Н. Тихомиров обратил внимание на наличие в тексте Устава несомненной интерполяции. Перечисление сотен явно разбивает связный текст, а изъятие этого перечисления возвра­щает ему должную логичность и последовательность³⁸⁹. Разви­вая эту мысль, А. Н. Насонов писал: «В истории рукописных текстов довольно обычно, что запись, сделанная на полях руко­писи, при переписке попадает в середину текста. Так как все без исключения списки «Устава о мостех» содержат перечисле­ние сотен, то надо полагать, что вся запись о сотнях попала в текст устава вскоре после его составления, в XIII в., во всяком случае не позднее начала XV в.»³⁹⁰. Правильнее было бы написать: «не позднее XIV в.», поскольку Пушкинский список датируется этим столетием.

Еще одна интерполяция хорошо видна при первой же попыт­ке осмыслить последовательность топонимов Устава. Речь идет о перечислении тигожан, коломлян, нередичан, вережан и пидьблян (ст. 2), не имеющих никакого отношения к тому сю­жету, изложение которого нарушено их упоминанием.

Устав князя Ярослава о мостех

Тихомиров М Н.

Исследование о

Русской Правде,

с. 140.

Насонов А. Н

«Русская земля»..,

с. 124.

Законодательство

Древней

Руси

Наличие этих интерполяций позволяет разбить весь текст Устава на три статьи: собственно Устав (ст. 1) и две вставки (ст. ст. 2 и 3).

Тексты I