Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Кротость — орудие правдыИтак, вскрыв на фоне трагедии Иова лицемерие так называемых друзей, Книга Иова все же не оставляет нас без примера положительных отношений между людьми, противопоставляя их искаженным взаимоотношениям. Однако мы не увидим в этом примере ни сантиментов, ни вздохов сожаления. На первый взгляд даже может показаться, что он едва ли чем-то отличается от предыдущего примера лицемерных отношений. То ли в те времена была принята такая манера общения, то ли восток — дело тонкое, но и в нынешних словах мы не услышим сочувствия и присущей друзьям (как мы это представляем) добросердечности. Но даже через такую призму кажущегося хладнокровия, не трудно разглядеть, что эти слова какие-то другие. Другие, потому что отвечают требованиям Божьего замысла. Несмотря на то, что в начале повествования об этом ничего не говорится, но вместе с «друзьями», возможно, с самого начала был еще один человек по имени Елиуй. По всей видимости, не являясь настолько «близким другом», как считали себя Елифаз, Вилдад и Софар, он так же, как и они, прослышав о страданиях Иова, пришел поддержать его в скорбные дни, однако в отличие от «друзей» за все время не проронил ни единого слова. И лишь тогда, когда слова Иова и «друзей» закончились, он отважился высказать то, что накопилось у него на сердце. В итоге, Елиуй стал единственным, кто смог беспристрастно увидеть не только проблему Иова, но и проблему самих «друзей». Сердце этого человека не имело порока зависти и страха, которыми были исполнены сердца «друзей», отчего его слова и были столь рассудительны и толковы, несмотря на его молодой возраст. «И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы — старцы…» (Иов. 32:6). В отличие от «друзей» он не претендовал на учительское место в жизни Иова, однако, выступив в роли независимого наблюдателя, невольно стал таковым, поскольку обладал главным оружием правды. Давайте попытаемся рассмотреть еще одно место Писания, чтобы отыскать и понять принцип действия пока еще неизвестного нам оружия, с помощью которого действует правда. Оно поможет нам не только определить сферу его влияния, но и характер его проявления в жизни человека. «Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению, ибо все мы много согрешаем. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело… Мудр ли и разумен кто из вас? докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, ибо, где зависть и сварливость, там неустройство и все худое. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна. Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир» (Иак. 3:1,2,13–18). Говоря в 3-й главе своего послания о проблеме языка, Иаков поднимает еще один не менее важный вопрос — о правильном учительстве. Благодаря апостолу мы можем видеть всю глубину влияния и ответственность, которую несут учителя. То, что выдает наш язык, является лишь следствием тех причин, о которых Иаков заводит речь дальше. В конце главы он указывает на ряд обязательных условий, которые по своим требованиям приравнивают способность учить к высшему дару пророчества. А на тот случай если мы решили кого-то поучить жизни, не имея на то мудрости свыше, предупреждает нас о большом осуждении, которое следует за таким поступком. Согласно словам Иакова, мудрость, о которой мы можем думать как о мудрости, нисходящей свыше, не будет являться таковой, если наш путь не есть путь правды. Путь же правды подразумевает соответствующие плоды. Таким образом, суть послания Иакова сводится к тому, что если в нашей жизни нет плодов мира, чистоты, скромности, послушливости, милосердия, беспристрастности и не лицемерия (а наша совесть, надеюсь, не даст нам солгать), то и мудрость наша в конечном счете получается бесовская, а значит, учительство наше, которое мы пытаемся навязать другим, подвергнется серьезному осуждению. Но где же взять такие прекрасные плоды, чтобы нам с твердой уверенностью, как Иову, знать, что мы идем по пути правды и владеем мудростью, которая позволяет нам, как Павлу, не страшиться за сказанные слова? Для этого существует еще один прекрасный плод, который наряду с другими плодами приравнивается в Послании к Галатам к плодам Духа Святого (Гал. 5:22,23). В нашем же случае он играет исключительную и наиболее важную роль, являясь инструментом правды. «Мудр ли и разумен кто из вас? докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью» (Иак. 3:13). Кротость, которою Иаков особо выделяет, ставя ее во главу своих рассуждений о мудрости, и является тем самым удивительным инструментом, с помощью которого должна действовать в нашей жизни правда. Уважительно называя кротость мудрой, Иаков придает ей особый статус, который и определяет наше поведение в целом. Но является ли это лишь точкой зрения Иакова, или подобное убеждение мы можем встретить и в других местах Писания? Безусловно, можем, и не один раз, когда Слово Божье настойчиво обращает наше внимание на кротость как на инструмент правды. Первый пример такого проявления правды мы снова находим на примере жизни Елиуя в Книге Иова. Благодаря именно этому качеству Елиуй, в отличие от других друзей Иова, оказался в глазах Бога более правым. Однако, зная известных нам «друзей» и их повадки, можем ли мы сказать что-то подобное об Елиуе? Быть может, он ничем не отличается от них, и его обличения являются лишь очередной жалкой копией «дружеских» наставлений? Для ответа на этот вопрос мы вновь обратимся к словам Иакова о мудрости: «...мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна». Следуя этим словам, можно точно определить, была ли мудрость Елиуя нисходящей свыше, то есть от Бога, как впоследствии он сам дерзнул заявить, или она исходила из другого источника. «И отвечал Елиуй… я молод летами, а вы — старцы; поэтому я робел, и боялся объявлять вам мое мнение. Я говорил сам себе: „пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости“» (Иов. 32:6,7). Видя уважение, которое проявил Елиуй по отношению к другим, можно о нем сказать следующее: он был человеком скромным и мирным. Скромен тем, что не выставлял свое мнение напоказ, терпеливо ожидая подходящего часа, а мирен тем, что совершенно не был склонен к ссоре и не имел агрессии в словах обличения. Кроме того, его терпеливое ожидание говорит нам о том, что его мудрость была послушлива. Елиуй не просто повиновался словам многолетней мудрости, но был способен выслушать и понять чужое мнение. Следует добавить, что он был к тому же человеком нелицемерным, потому что над ним не возобладали страсти (как это произошло с «друзьями», которых обуяли чувства страха и зависти), соответственно, он не имел надобности притворяться тем, кем не был на самом деле, и прикрывать неискренность. Оказавшись вне душевных страстей «друзей», Елиуй остался в спокойствии и сохранил мир в своем сердце, что сделало его способным сеять плод правды. Какой же это был плод, разберем немного позже. Сейчас же мы подошли к основному качеству Елиуя, которое позволило этому молодому, но мудрому человеку стать настоящим учителем в жизни Иова, говорящим от имени Бога. Что мы знаем о кротости? В традиционном представлении кроткий человек —это такая тихая «серая мышка» или в лучшем случае смиренный человек. Но если это просто смирение, то зачем тогда Слову Божьему понадобилось отдельно именовать смирение смирением, а кротость кротостью? В действительности это далеко не одно и то же. Являясь между собой неразделимыми, кротость и смирение в то же время представляют совершенно разные стороны бытия человека. Созидая и дополняя друг друга, они могут быть жизнеспособными, лишь ходя рука об руку. Смирение — это состояние, в котором должен пребывать человек перед Богом. Кротость же — это качество, которое должен являть человек перед людьми. Если человек смирен перед Богом, то он кроток и перед людьми. Если же человек кроток перед людьми, то можно смело сказать, что он смирен перед Богом. Благодаря множеству учений о смирении, которые есть в Церкви, об этом качестве мы знаем немало. Но поскольку люди зачастую путают смирение и кротость, необходимо разобраться и понять, почему Божье Слово указывает именно на кротость как на качество для успешного претворения в жизнь правды. Определение кротости, которое дал мне Господь, звучит довольно лаконично: кротость — это особое качество духа, воплощающее в жизнь правду. Данное определение отлично вписывается в то понятие, которое вкладывали в кротость еще древние греки, на языке которых и был написан Новый Завет. Древние греки говорили, что кротость должна вступать в действие тогда, когда строгие нормы справедливости обретают несправедливый характер. Скептикам, которым тяжело согласиться с этим определением, поскольку они привыкли понимать под кротостью нечто иное, следует пояснить, что когда писались послания Нового Завета, то смысл слов, который вкладывали авторы в свои тексты, не мог быть отличным от того, каким пользовались люди того времени, а следовательно, что подразумевалось тем или иным термином, то и имелось в виду. В свете этого становятся очевидны чувства, которые испытал и на основании которых начал действовать Елиуй. «Когда же Елиуй увидел, что нет ответа в устах тех трех мужей, тогда воспылал гнев его» (Иов. 32:5). Какой гнев воспылал у Елиуя? Не тот ли это гнев, который мы называем праведным, как это было у Иисуса? Посмотрите, на что обратил мое внимание Господь, когда показал примеры кроткого поведения Иисуса Христа. Этими примерами стали два, ничем, на первый взгляд, не связанных между собой места из Писания, но на самом деле они содержат в себе лишь два разных проявления кроткого характера Христа. Давайте разберем, что имел в виду Спаситель, когда призывал нас учиться кротости и смирению на примере Его жизни: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:28–30). Эти стихи из Евангелия от Матфея являются последними стихами 11-й главы, в 12-й же главе мы узнаем о кротости Иисуса Христа на практике. Что интересно, такую последовательность мы можем встретить только у евангелиста Матфея, но в этом нет никакого противоречия с другими Евангелиями. Дело в том, что Матфей не преследовал цели изложить жизнеописание Христа в точном хронологическом порядке, он, скорее, пытался описать события в контексте определенного учения. Впоследствии, когда произошло деление на стихи и главы, отрывок Писания, касающийся кротости, оказался как бы разорванным между 11-й и 12-й главами. Но Господь, в свете разговора о кротости, указал мне на это разделение как на нечто ненужное, поскольку при написании Евангелия Дух Святой вложил Матфею желание подкрепить слова, сказанные Иисусом о кротости, примером ее претворения в жизни Спасителя. Поэтому я уверен, что здесь есть намеренно выстроенная последовательность событий для подтверждения слов Спасителя. Итак, что же следует за словами Иисуса Христа о кротости, которой мы должны научиться? «В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть. Фарисеи, увидевши это, сказали Ему: вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу. Он же сказал им: разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? Как он вошел в дом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам? Или не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма; если бы вы знали, что значит: „милости хочу, а не жертвы“, то не осудили бы невиновных; ибо Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мф. 12:1–8). Использование не по Духу, вне Божьего замысла, общих для всех норм справедливости и закона приводит фарисеев к напрасному осуждению учеников Христа. Правда, которая никогда не выражается в осуждении других и не утверждается путем принесения их в жертву, попирается. Как мы помним, внешним проявлением правды в жизни человека является милость, однако фарисеи — ревностные представители буквы закона — привыкли более судить, нежели оправдывать. Вот и не могут они в описанной ситуации обойтись без обязательного для них принесения жертвы. Столкнувшись с проблемой, выходящей за рамки привычного понимания закона, фарисеи почувствовали опасность и испугались, прежде всего, за себя, как некогда «друзья» Иова, которые в качестве защиты предпочли нападение. Оттого и возобладало у фарисеев желание немедленно уничтожить источник их дискомфорта, а в качестве жертвы выбраны были, как всегда, не собственные порочные принципы, а возмутители их фарисейского порядка в лице учеников Христа. Мы же прекрасно понимаем, что данный поступок учеников никоим образом не мог противоречить закону, и даже не потому, что фарисеи неправильно его понимали, а потому, что главное в исполнении закона — это смысл, или, другими словами, дух, преследующий правду, а не буква, которая без правды, ради которой она существует, сама по себе мертва и ничего, кроме смерти, принести не может. Закон говорит просто: в субботу работать нельзя, а правда утверждает, что нет никакой разницы, когда мы работаем, лишь бы Господином нашей жизни был Христос. Тогда все дни наши превратятся в субботу, а все дела будут во славу Божью. Итак, Христос категорично защищает перед фарисеями Своих учеников, потому что смысл их жизни и цель их исканий находились не в законе, который является лишь средством их достижения, а во Христе — самом Законодателе, глаголющем истину. Они смотрят на Него и боготворят Его, а не закон. Надеясь достучаться и до сердец фарисеев, Христос объясняет им это на примере жизни самого почитаемого в Иудее царя Давида, а также приводит им пример из их собственной практики — простой принцип приоритета в жизни любого верующего человека: способ никогда не должен дискредитировать смысл, а безжизненное никогда не должно господствовать над живым. «Господу угодно было ради правды Своей возвеличить и прославить закон» (Ис. 42:21). Данный стих окончательно помогает нам устранить все лишние вопросы, возникающие по этому поводу у тех, кто чтит закон. Как Христос, имея в Своей жизни в качестве приоритета наше спасение, пожертвовал ради этого Самим Собой, выбрав в качестве средства для достижения данной цели Собственную жизнь, так и у правды, которая должна быть главным приоритетом в жизни человека, первым средством для ее достижения явился закон. Поэтому целью должно было стать не простое следование закону, а осмысление через его исполнение правды, на которую он и указывает. Ради правды Бог и прославил закон, поскольку во времена Первого Завета он стал единственным возможным для падшего человека средством, раскрывающим перед ним Божий замысел. Закон служил своего рода костылем для человека, который только начинал ходить с Богом после падения, чтобы помочь ему хоть как-то двигаться по пути правды. И вот, наконец, наступил момент, когда Сам Царь правды пришел на землю и обитал с нами, уча нас истинному пути Божьему, но фарисеи, так и не поняв его смысла, все так же глупо продолжали печься об исполнившем свою функцию законе. Но ладно, если бы только не поняли, они же начали сбивать своими ложными обличениями тех, кто правильно шел, трактуя закон в соответствии с собственным порочным сердцем, а это в корне противоречит основной Божьей цели, ради которой и пришел Христос. Учителя Израилевы, призванные учить правде Божьей и не делающие этого, как враги, поражали каждого, кто вознамеривался идти путем правды, следуя за Христом. Могло ли это не возмутить Христа, тем более, если мы вспомним о том, что правда, которую проповедовал Он, есть путь спасения, приводящий нас в Царство Божье? Вот Он и восстал на противников правды, когда те накинулись на мирно собирающих хлеб учеников, как это не раз приходилось делать Христу: «…Иисус, вошед в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь» (Мк. 11:15,16). Немало примеров кротости нам преподает и Павел: «Никого не злословить, быть не сварливыми, но тихими, и оказывать всякую кротость ко всем человекам» (Тит. 3:2). Если «кротость ко всем человекам» понимать в данном случае как смирение перед всеми людьми, то совет Павла оказывается, скорее, вредным, чем полезным: смирение перед всеми подряд не может отвечать интересам правды, поскольку тогда придется смиряться не только перед мудрыми учителями, но и перед противниками правды или просто глупыми людьми. При этом просьба не путать смирение с послушанием, потому что послушание допускает наличие собственного мнения, а смирение подразумевает за собой абсолютное внутреннее согласие с тем, перед кем мы смиряемся. Это хорошо видно на примере Христа, когда Он молится Отцу: «…впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42). В самом корне слова «смирение» заложено слово мир, смысл которого — быть с миром, то есть не иметь абсолютно никаких противоречий с тем, перед кем ты смиряешься. А если это полное согласие воли того, кто смиряется, с желанием того, перед кем смиряются, то такой личностью, которая нас смиряет, в нашей жизни может быть только Бог, поскольку Он создал нас и назначал нам путь. Смирение перед Богом не приходит через насилие — ведь невозможно назвать насилием поведение пастыря, когда тот пасет свое стадо и знает, где находится то, что необходимо овцам. Зато смирение перед людьми, не ведающими о высшем, скрытом от них предназначении человека (особенно если это состояние постоянное), может привести личность к деградации, а также к потере ей достоинства и подавлению всякой духовной инициативы. В таком случае легко можно начать исполнять не Божью волю, но волю человеческую. Смирение перед людьми есть смирение ложное, поскольку сдвигает акценты с подчинения Богу на бездумное подчинение людям-манипуляторам, а это неминуемо ведет на путь неправды. Совратиться могут все: и те, кто думают, что они орудие для смирения других в руках Бога, и те, кто сами смиряются, возводя таким образом людей или обстоятельства, действующие в их жизни, в ранг идола или посредника, встающего на место Бога. Да, человек может стать орудием смирения в руках Бога, но независимо от самого себя. Как только он это замечает и начинает думать о себе, как о имеющем власть, можно считать, что в тот самый момент происходит незримая катастрофа обольщения, возносящая его над своим братом или сестрой. Эти проблемы всегда преследовали Церковь как в отношениях между ее лидерами и паствой, так и в отношениях между простыми христианами. Более глубоко эту проблему мы рассмотрим в главе «Духовные болезни тела Христова». Сейчас же добавлю, что недобрую роль в этом плане сыграл неточный перевод слов апостола Павла в Послании к Евреям. Именно из-за этой ошибки во многих церквях и поныне царствует ложный дух смирения, который насаждается недобросовестными учителями и лидерами. «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет…» (Евр. 13:17). Безусловно, я не собираюсь подрывать авторитет лидеров внутри Церкви, равно как не вижу в этом точном прочтении никакого нового учения. Однако авторитет Слова Божьего для нас должен быть превыше всевозможных амбиций и закоренелых ложных учений. Что же в действительности подразумевал Павел, когда писал эти рекомендации еврейской церкви? Слово, переведенное с греческого как повинуйтесь или покоряйтесь, на самом деле в оригинале означает «убеждать кого-либо сделать что-либо по доброй воле» или просто «убеждать». В результате смысл всей фразы Павла приобретает совсем другое значение. Здесь вовсе не говорится о слепом послушании и подчинении с помощью силы, но о воздействии силой кроткого убеждения. Именно такое наставничество является настоящим, и оно нуждается в больших усилиях, потому что требует от наставника показывать пример постоянного хождения с Духом Святым, а не общепринятый шаблонный или законнический подход. Хочу обратить ваше внимание на выражение «пекутся о душах ваших», что говорит буквально о материнской заботе наставников. А это не возможно, если кто-то в свое время не позаботился о самом наставнике, чтобы затем всякий, наставляемый им, имел в его лице достойный пример для подражания. И этот кто-то в данном случае не просто предыдущий наставник, но и Сам Дух Святой, неусыпно пекущийся о нашем пути правды. «Я же, Павел, который лично между вами скромен, а заочно против вас отважен, убеждаю вас кротостью и снисхождением Христовым» (2 Кор. 10:1). Человек кроткий — это человек, всегда владеющий собой. Он знает, когда надо быть гневным, а когда не надо, терпеливо сносит причиняемое ему зло и всегда готов прийти на помощь обиженным людям. Также это человек, который никогда не гневается на лично причиненное ему зло, но справедливо гневается, когда зло причинено другим или попирается Божья правда. Поэтому апостол Павел в самом начале 10-й главы Второго послания к Коринфянам говорит нам, что гневается он не из чувства оскорбленного личного достоинства, как написал в своих комментариях Баркли, а в духе твердой кротости Иисуса Христа. Возьмем, к примеру, Моисея, который «был человек кротчайший из всех людей на земле» (Чис. 12:3). Уже хотя бы тот факт, что он смог возглавить и вывести многомиллионное общество бывших рабов, а потом вести их по пустыне, помогая Богу менять их старый рабский менталитет на свободное сознание Божьих наследников, говорит о том, что для этого необходимо было иметь великий дар кротости. Такого человека невозможно было спровоцировать на личные обиды или раздражение, он был кроток перед людьми, потому что был смирен перед Богом. Однако и ему приходилось проявлять твердость и порой даже гнев, решительно и беспристрастно пресекая грех. Но это не было всплеском эмоций: Моисей негодовал и не раз жестко наказывал людей, пресекая их грех (не теряя при этом внутренний Божий мир), когда народ, совращаясь на путь неправды, грешил, попирая Закон и уничижая Бога. Когда же Мариам и Аарон начали упрекать Моисея, ставя под сомнение его богоизбранность, он даже не подумал вступиться за себя, кротко промолчав, так что Сам Господь вынужден был вступиться за него (Чис. 12). Но когда Моисей не сдержал эмоций и в собственном раздражении стукнул по скале, не явив святости Божьей, Господь тут же отреагировал на это наказанием (Чис. 20). Высокий уровень ответственности подразумевает более строгое следование путем правды, что проявляется в кротости. Без этого наиважнейшего качества не может состояться ни один лидер от Бога, дабы он мог, в заботе о народе, как и Моисей, сказать: «…если я приобрел благоволение в очах Твоих, то молю: открой мне путь Твой, дабы я познал Тебя, чтобы приобрести благоволение в очах Твоих; и помысли, что сии люди Твой народ» (Исх. 33:13). Еще один пример кротости Иисуса Христа, на который указал мне Господь, хорошо пророчески описывает Иеремия: «А я, как кроткий агнец, ведомый на заклание, и не знал, что они составляют замыслы против меня...» (Иер. 11:19). Именно приверженность правде в духе кротости повела Спасителя на крест, где «Он истязуем был, но страдал добровольно, и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис. 53:7). Никто не смог бы понести вину других людей, и никто не смог бы вступиться за падшего человека и вынести боль и позор, как только Христос с Его совершенной кротостью, явленной нам на Голгофском Кресте. Как некогда, предвосхищая Свое служение, Иисус в духе кротости ответил Иоанну Крестителю, который справедливо заметил, что ему надобно креститься от Христа, а не Христу от него, так и в конце Своего служения без обид и обвинений, зная, что Он творит высшую правду, Спаситель взошел на Крест. Иисус не был одержим мыслью, что Он главнее, чем Иоанн, и что тот, по сути, прав, преклоняясь перед Ним и признавая Его авторитет. «Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его» (Мф. 3:14,15). Безусловно, Иисусу Христу можно было думать и так: «Действительно, ведь я Мессия, в Моих руках жезл правоты — жезл Царства Божьего. Не должно мне получать крещение от человека». Но нет, правда — такая непонятная поначалу, но такая очевидная в конце, которую Он вознамерился показать народу, подразумевала полное посвящение замыслу Бога-Отца и служение людям, в которое Он входил посредством крещения в Иордане. Господь настолько полюбил человека, что Он кротко принял не только крещение, но и смерть от руки его. Невозможно быть кротким, испытывая ненависть или даже незначительное раздражение к людям. Только любящий человек согласится принимать любую несправедливость от ближнего по отношению к себе как дар, который поможет спасению этого ближнего. В этом и состоит служение всякой правды, о которой говорит Христос! На кресте, где страдал Сам Господь, несправедливо неся наказание всего мира, было исполнено самое главное, то, к чему так стремился Бог, — оправдание человека. Этой цели была посвящена вся жизнь Иисуса Христа, которую Он положил на служение и помощь людям, совершенно не думая о Себе. Показывая нам пример через Свою жизнь, Иисус Христос никогда не смирялся перед людьми, но был весьма кроток перед ними, тем самым заботясь о главном деле Своей жизни — оправдании. Именно оно, будучи краеугольным и основополагающим компонентом в отношениях между человеком и Богом, является своего рода спусковым механизмом для человека, решившегося ступить на путь правды. Оно является очень важным основанием в жизни верующего человека, поэтому в дальнейшем мы обязательно вернемся и поговорим на эту тему в главе «оПРАВДАние». В ней же мы разберем, и что означает для нас подобное основание, и что может произойти, в случае если не иметь оправданного и омытого Кровью Иисуса Христа сознания. «Препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный, славою Твоеюи красотою Твоею. И в сем украшении Твоем поспеши, воссядь на колесницу ради истины, и кротости, и правды, и десница Твоя покажет Тебе дивные дела. Остры стрелы Твои; — народы падут пред Тобою; — они — в сердце врагов Царя. Престол Твой, Боже, вовек; жезл правоты — жезл царства Твоего. Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие...» (Пс. 44:4–8). Пророчески описывая Спасителя и Его Церковь, весь псалом, в сущности, является песней любви к Тому, Кого с таким желанием и надеждой ожидал Израиль. Слова «поспеши, воссядь на колесницу» могут означать лишь одно — призыв отправляться скорее в путь. Далее мы читаем, зачем отправляться: ради истины, кротости и правды! Этот триумвират, о котором мы еще поговорим, определяет суть служения Иисуса Христа. Явив Собою истину, в жизни Он подтверждает ее правдой, творимой в кротости. Лишь благодаря кротости люди могут видеть, как Он, а значит и мы вместе с Ним на самом деле любим правду и ненавидим беззаконие. Продолжая разговор о кротости, хочется подчеркнуть еще одну её особенность, которую хорошо подметил Давид: «Благ и праведен Господь; посему наставляет грешников на путь, направляет кротких к правде, и научает кротких путям Своим. Все пути Господни — милость и истина к хранящим завет Его и откровения Его» (Пс. 24:8–10). В этом псалме грешный и кроткий человек, как ни странно, вдруг оказываются одним и тем же лицом. Что это за необъяснимый поворот? Конечно, мы понимаем, что Бог заинтересован наставить всех на путь правды, но тогда зачем делать акцент именно на этих качествах, как будто грешник и кроткий — это что-то родственное? «Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1 Ин. 1:10), — проповедовал Иоанн. Вывод простой: наше состояние может быть разным, мы можем ошибаться и грешить, как это было даже в жизнях таких помазанников, как Моисей и Давид. В Слове Божьем сказано, что плоть наша продана греху, но подобное состояние человека никоим образом не говорит о состоянии его сердца и не определяет его устремления. Господь не смотрит, в каком положении оказался человек, Его внимание привлекают устремления человеческого сердца. «... Господь сказал… Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» (1Цар.16:7). Все мы грешны по своей природе, но это повод не для наказания, а для того, чтобы в нашей жизни начал действовать Бог, Который направит нас на путь правды. Грех всегда можно исправить, а жизнь повернуть в нужном направлении, но если при этом у нас не будет кроткого сердца, то все это движение будет обречено на провал. В таком случае, перед нами предстает следующая картина: человек попал на нужное ему поле, которое представляет собой нашу жизнь, но у него не оказалось нужного инструмента, чтобы возделывать его. Напротив, те люди, у которых в руках есть инструмент кротости, даже осознавая свою греховность, всегда смогут воплотить в своей жизни правду и научить своим примером других. Вот почему грешник и кроткий являются перед нами в одном лице. Согласно сказанному выше можно заключить следующее: правда, как мы уже говорили, должна являться в нашей жизни естественной производной от истины; праведный суд как милость — внешним проявлением правды; кротость же, как мы только что увидели, — инструментом, посредством которого правда претворяется в жизнь. Таким образом, в трех стихах 24-го псалма, а так же в 44-м псалме мы имеем удивительное переплетение всех основных понятий, с которыми мы уже сталкивались прежде: истины, правды, кротости и милости. А если еще приобщить к этому два основания веры, которые упоминаются в 10-м стихе 24-го псалма, — «завет Его и откровения Его», то, в целом, в этом небольшом отрывке мы получаем некую квинтэссенцию всего пройденного ранее о правде. Неудивительно, что в том же ключе составлены и заповеди блаженства из Нагорной проповеди Иисуса Христа: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5:3–10). Большая часть из того, о чем мы говорили, сведена воедино Иисусом Христом в заповедях блаженства. Указывая на жизненные принципы, которыми мы должны руководствоваться, Господь рисует внутреннюю картину человека, стремящегося исполнить правду в своей жизни. Духовная нищета — это эквивалент постоянной зависимости от Бога, когда человек благодаря Его близости не перестает видеть свою греховность. Лишь это чувство помогает человеку не упасть и приводит его к осознанию постоянной потребности в Боге. Далее логично следует следующая заповедь, которую упоминает Христос. В ней говорится об утешении. Как мы уже разбирали выше, личные отношения человека с Богом начинаются с утешения Духа Святого — тогда, когда человек через всевозможные жизненные обстоятельства, наконец-то, обнаруживает в себе желание встретиться с Богом как с близким, любящим и прощающим Отцом, что возможно только в сокрушенном, плачущем состоянии сердца. Затем вновь упоминается объект наших непосредственных исследований — кротость, о ней мы в контексте главы говорим отдельно. И далее Господь упоминает о правде, которой Он придает самое большое значение. Но что значит алчущие и жаждущие правды? Конечно, здесь не имеются в виду люди, которые жаждут вывести на чистую воду тех, кто проявил по отношению к ним несправедливость. Мы уже говорили о том, что кротость так не поступает, она с терпением переносит причиняемое ей зло. Жаждать означает сильно хотеть исполнить правду, не повредив Божий замысел в своей жизни. Потому-то они и насытятся, что жаждут, поскольку здесь действует духовный закон: стучащему да отворится, ищущий да найдет, а посеянное всегда взойдет. После правды, как и должно тому быть, речь заходит о праведном суде, который в нашей жизни по отношению к людям может означать только милость. Слово Божье говорит, что те, кто творит такой суд, также будут помилованы, даже если и были в чем-то серьезно виноваты. Чистые сердцем — это открытые, нелицемерные люди, их сердца не обмануты пороком и не смотрят ни на что через искажающую призму зла. Человек во многом может ошибаться, и это, безусловно, сбивает его с пути правды, однако порок нечистого сердца делает из человека поборника неверного образа жизни. Как мы уже говорили, такой человек, тайно являясь рабом собственных вожделений и прихотей, вынужден защищать сей порок, попирая тем самым предназначенный для него путь правды. Чистота — э то очень важное качество сердца, потому что ошибаются все, но исправляются только чистые сердцем, благодаря чему они и смогут увидеть Бога. Миротворцы — это совсем не те, кто добиваются мира любой ценой. Например, нет ничего хуже мира путем компромисса с грехом. Миротворцы здесь — это те, кто, прежде всего, несут примирение с Богом, как в своей собственной жизни, так и в жизнях других людей. Благодаря этому примирению сердца и рождается искомая нами правда. Написано: «Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс. 84:11). Выше мы уже не раз обсуждали ценность мира с Богом, который является результатом творимой нами правды. Итак, вооружившись приведенными выше примерами, мы вновь возвращаемся к Елиую, чтобы уже со стопроцентной уверенностью сказать о нем как о кротком, нашедшем Божье расположение человеке. Поведение же его друзей было, наоборот, не кротким, хотя пыталось выглядеть таковым, что напрямую свидетельствует нам об их неправде. Вывод, который можно сделать из этого, достаточно прост: кротость как инструмент правды без самой правды полностью теряет смысл своего назначения. Конечно, можно попытаться быть кротким, однако как бы мы не старались, этого у нас никогда не получится, если мы не следуем путем правды. Труд кротости при отсутствии направления правды равносилен строительству гидроэлектростанции в безводной пустыне. Но если бы это было только наивным заблуждением! Зачастую столь непростым делом заняты многие религиозные люди, которых смело можно характеризовать словами апостола Павла: «Имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Таковых удаляйся» (2 Тим. 3:5). Почему удаляться? Потому что общение с такими людьми ни к чему хорошему не приведет: либо мы начнем жить, ходить и мыслить по их правилам, либо нам придется с этим сражаться, что чревато конфликтом, как это и произошло в жизни Иова. Его «друзья» оказались людьми показного благочестия. А поскольку у бедного Иова не было возможности убежать от такой навязчивой «дружбы», то ему пришлось обличить позицию, которую настойчиво занимали эти люди, что в результате закончилось ссорой. Посему Слово Божье через послание того же Павла убедительно нас просит: «От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры; рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым, с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины, чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю» (2 Тим. 2:23–26). Невежественных здесь означает не желающих знать правды. Спорить в таком случае — лишь причинять вред собственной правде. Интересно, что тут же, словно забыв предыдущее предостережение, Павел просит все-таки «наставлять противников» в надежде, что «Бог даст покаяния к познанию истины», но просит, оговаривая при этом одно очень важное условие: с кротостью. По словам апостола, единственной гарантией того, что наставление не превратится в глупое и невежественное состязание, служит мудрая кротость. Перед ее словами, как перед словами Елиуя или Христа, умолкают все другие, никчемные слова, после чего приходит освобождение от сетей, в которых находились противники. Так впоследствии произошло не только с нашим Иовом, но и, скорее всего, с его «друзьями», несмотря на то, что Слово Божье об этом ничего не говорит. Кстати, Елиуй прекрасно справился с ролью миротворца, подтверждением этому служит долгожданный мир с Богом, который вскоре после его речи обрел Иов. Это относится и к «друзьям», у которых после обличений того же Елиуя, а затем и Самого Господа, не оставалось никакого другого выхода, как только покаяться и умиротвориться от своих суетных мыслей. «И делом правды будет мир, и плодом правосудия — спокойствие и безопасность вовеки» (Ис. 32:17). Этот стих как нельзя кстати показывает нам, что делом правды всегда будет мир на сердце и чувство безопасности от Господа. Однако, возвращаясь к 3-й главе послания Иакова, мы видим, что он пошел дальше. Раскрыв нам важность кротости, и перечислив, какая в действительности должна быть мудрость, он подошел в своих рассуждениях к плоду правды: «Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир» (Иак. 3:18). На этот раз речь уже идет не просто о нашем собственном плоде правды, а о том плоде, который мы сеем в сердца людей этого мира. Получается своего рода круговорот правды в мире, и выглядит это следующим образом: правда, на стези которой мы твердо встали благодаря победе праведных желаний, производит в нас Божий мир. А внутренний мир делает нас способными распространять эту правду вокруг себя. В прежние времена, когда плотские или душевные желания овладевали нашим сердцем, нам приходилось идти на конфликт с Богом и Его замыслом для нас. Зачастую подобный выбор сопровождался «назойливым» голосом совести и гнетущим душевным состоянием, которое мы были вынуждены заглушать или подавлять чем угодно, только не покаянием. Если нас это, действительно, беспокоило, то нашей целью становился постоянный поиск. Однако стоило нам, находясь в этом поиске, приблизиться к решению самых сложных внутренних проблем, как тут же наша падшая эгоцентричная натура начинала бурно сопротивляться этому. Если же мы были слабы или не желали расставаться со своими прихотями, то после такого очередного столкновения мы тут же уклонялись в сторону, пытаясь оправдаться или найти утешение в других учениях, теориях или просто мыслях, лояльных по отношению к греху. Но теперь мы знаем, что это лишь призрачные иллюзии, которые не могут дать человеку главного — настоящегоспасения. Однако нас более интересует человек, который смог преодолеть страх и победить в себе постоянный источник конфликта и противления Богу. Все приоритеты такого человека уже расставлены, и ничто чуждое больше не в силах захватить его сердце. Такие люди способны сеять вокруг себя плод правды самым эффективным способом — через собственный пример, потому что теперь ничто их не отвлекает на прежние внутренние войны, которые некогда бушевали в непримиренных с Богом сердцах. Гармония с Божьим замыслом и мир, в котором сердце черпает силы, являются двигателем не только для нас, но и для других, которые, питаясь и воодушевляясь результатами торжествующей правды в нашей жизни, невольно будут стремиться подражать этому. Тем не менее, рассуждая о плодах правды, Иаков на самом деле заводит этот разговор с иной целью, можно даже сказать, противоположной нашему выводу. И развивает он эту мысль уже в следующей главе своего послания, которую мы сейчас и разберем. «Мудр ли и разумен кто из вас? докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью» (Иак. 3:13). Указав в самом начале на кротость как на удостоверение сходящей свыше мудрости (сходящей, как мы понимаем, лишь на людей, идущих путем правды), Иаков тут же переключается на то, чтобы найти причину, по которой люди уходят с пути правды. Мы видим, что кротость, а точнее правда, благодаря которой человек становится мудр и кроток, невольно оказывается в зоне особого внимания Иакова. Видимо, не раз в жизни столкнувшись с негативными примерами, он, как и Иов, пытается найти ответ на постоянно возникающий вопрос: почему у некоторых людей не получается жить в мире, который непременно должен следовать за правдой? Отсюда следующий за этим утверждением вопрос, как и ответ на него, покажется нам довольно жестким и, на первый взгляд, даже необычным. В тексте, приведенном ниже, Иаков постарался лаконично уместить всю свою боль и основную причину происходящих в Церкви разногласий. «Откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших? Желаете — и не имеете; убиваете и завидуете — и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете — и не имеете, потому что не просите. Просите и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений... Не злословьте друг друга, братия: кто злословит брата или судит брата своего, тот злословит закон и судит закон; а если ты судишь закон, то ты не исполнитель закона, но судья. Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить: а ты кто, который судишь другого?» (Иак. 4:1–3, 11, 12). Будучи правоверным иудеем, Иаков никогда не забывал о наставлениях, которые Господь давал Божьему народу через Своих пророков. Он хорошо видел, что все Божьи послания так или иначе пронизаны тревогой за исполнение Божьим народом суда и правды. Трудно найти более актуальную тему, которая в плане значимости приравнивалась бы в Ветхом Завете к обязательному исполнению заповедей. «Если кто праведен и творит суд и правду... от неправды удерживает руку свою, суд человеку с человеком производит правильный, поступает по заповедям Моим и соблюдает постановления Мои искренно: то он — праведник, он непременно будет жив, говорит Господь Бог» (Иез. 18:5, 8–9). Иезекииль, изобличая суть неправды, указывает на противоположное ей действие, говоря, что праведник, идущий путем правды, может судить человека лишь правильным судом — судом милости. К этому же выводу в своих рассуждениях о причине вражды приходит и Иаков: «…кто злословит брата или судит брата своего, тот злословит закон и судит закон…» (Иак. 4:11). Поскольку мы теперь тоже обладаем знанием о суде и правде, то нам вместе с Иаковом нетрудно будет разобраться, откуда все-таки берет свое начало неправда и черпает силы вражда. И сделаем мы это согласно все той же правде не для того, чтобы уличить кого-то, а чтобы найти эти скрытые рычаги влияния внутри себя и изменить свои неправильные мотивы, если таковые имеются в нашем сердце. Для этого нам понадобится честно определить собственное положение на пути правды в соответствии с тем, как мы относимся к другим и как судим, если случается это делать. Но чтобы произвести над собой такую работу, нам обязательно необходимо быть честными перед самими собой, поскольку без этого в наших поисках не будет никакого смысла. И это не призыв ради красного словца, а единственная надежда исправить те проблемы, которые накопились в нашей жизни. «Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир, (но — от авт.) откуда у вас вражды и распри?..» (Иак. 3:18, 4:1). Согласитесь, что если бы не разделение глав, то между этими стихами явно напрашивалось бы противопоставление «но». Скорее всего, именно это и подразумевалось автором, когда писалось данное послание, и не было еще разделения на главы и стихи. Иаков, по всей видимости, хотел сказать, что если бы в наших сердцах был мир и покой, то и за пределами нашего внутреннего мира мы бы вместо вражды и претензий сеяли только правду. Эту же мысль он подтверждает, когда подкрепляет в 11-м и 12-м стихах свое рассуждение о вражде и распрях призывом не злословить и не судить, тем самым еще раз связывая причины возникновения конфликта с неисполнением правосудия. Если мы ставим свое мнение наравне, а то и выше мнения Законодателя, и примеряем на себя титул всевидящего судьи, если вдруг мы осудили, то это плохо, поскольку не соответствует нашему предназначению. Ведь у нас всегда есть возможность, как Христос, милостиво простить человека, не соучаствуя при этом в его греховных делах. В этом проявлении праведный суд очень схож с кротостью. Стало быть, правосудие, как и правда, также действует через кротость. А значит, если праведный суд осуждает происходящий грех, то кротость должна противостоять ему в свойственной ей форме. Но если вдруг по отношению лично к нам было проявлено зло, то праведный суд милует человека, отдавая все в руки Единого Законодателя и Судьи, Который может спасти данного человека. Кротость же, в свою очередь, позволяет нам простить этого человека в реальности, неизменно продолжая побуждать нас действовать доброжелательно. И все эти плоды взращивает в нас ради сохранения правды Дух Святой. Теперь давайте, наконец, попытаемся вместе с Иаковом определить свое собственное состояние, исходя из перечисленных выше признаков. Иаков упоминает здесь о часто происходящих ссорах между людьми, прошу заметить, верующими. Ссора в его примере уже является бесспорным доказательством имеющейся проблемы. Проблему же можно описать всего лишь одним словом — неправда. С неправдой нам обязательно нужно разобраться хотя бы с той целью, чтобы определенно выявить, насколько важно присутствие кротости в нашем характере. Причем, как уже оговаривалось ранее, кротость — это не что-то непонятное, имеющее форму послушного поведения, а вполне узнаваемый благодаря своим качествам инструмент, которым орудует правда. И если в жизни нет правды, то и бессмыслен ее инструмент, поскольку его применение не будет обоснованно, а значит, вскоре, потеряв свое назначение, он отпадет, как ненужный рудимент жизни. Но если мы осторожно замечаем, что в характере появилась желаемая кротость, это означает, что правда вступила в свою силу. В конечном счете, ссора рассматривается Иаковом как звон набата, призывающий неправую сторону сесть и, наконец, задуматься о причинах конфликта и мотивах своего сердца. Попробуем сделать это и мы.
|