Что такое зло от Бога?

Итак, мы оставили Иова на том, что он был вынужден от­ветить своим «друзьям» весьма серьезным обличением, на ко­торое они сами и спровоцировали его. Этим же обличением он обнажил их страхи и искаженные мотивы сердца. Что тут в ответ началось! На протяжении всей 19-й главы Книги Иова Валдат изливал самые настоящие проклятия. И это не какая-то отвлеченная аллегория, которая вдруг взбрела в его голову, а именно проклятия, которые посыпались в ответ на обличения Иова. К тому же с самых первых слов Вилдада становится оче­видным, что его захлестнула самая настоящая обида: «Когда же положите вы конец таким речам?.. Зачем считаться нам за жи­вотных и быть униженными в собственных глазах ваших? О, ты, раздирающий душу твою в гневе твоем! Неужели для тебя опу­стеть земле и скале сдвинуться с места своего?» (Иов. 18:2–4).

Это кажется глупым, но Вилдад действительно обиделся на слова Иова, несмотря на то, что перед его глазами развернулась вся жуткая трагедия мучений и страданий человека, которому они — друзья его — когда-то пришли помочь. Оскорбившись до глубины души и приняв слова правды как клевету, Вилдад, словно эгоистичный ребенок, который ничего не может сказать в ответ кроме гнусных обзывательств, обильно изливает на Иова слова проклятия. Что же это за друзья, на которых не произво­дит никакого впечатления даже скорбная исповедь Иова и его мольба о пощаде, которой он заканчивает рассказ о своих му­ках? «Помилуйте меня, помилуйте меня вы, друзья мои; ибо рука Божия коснулась меня», — говорит Иов, но «друзья» не слышат (Иов. 19:21). Хуже того, молитвенные слова в конце 19-й главы, направленные Иовом только к Богу, воспринимаются уже дру­гим «другом» — Софаром — как камень в свой личный огород, что также обижает его до глубины души. «И отвечал Софар На­амитянин и сказал: размышления мои побуждают меня отвечать, и я поспешаю выразить их. Упрек, позорный для меня, выслушал я, и дух разумения моего ответит за меня» (Иов. 20:1–3). В 20-й главе Софар в отместку описывает страшную судьбу грешника и от­ступника, которого постигнет Божья кара, очевидно, намекая на те грехи, которые он так хотел бы видеть в жизни Иова.

Невольно возникает вопрос: неужели им не хватает того, что Иов уже мучается плотью и душой? Видимо, нет. Им нуж­но, чтобы он, являясь рупором их совести, замолчал. Совсем не удивительно, что это, накопившееся с годами раздражение, легко выливается в настоящий конфликт, несмотря на то, что Иов совершенно не собирался кого-то обвинять, а лишь про­сил не изводить и не мучить его, и без того обложенного со всех сторон Богом. «Доколе будете мучить душу мою и терзать меня речами? Вот, уже раз десять вы срамили меня, и не стыдитесь теснить меня. Если я и действительно погрешил, то погреш­ность моя при мне остается. Если же вы хотите повеличаться надо мною и упрекнуть меня позором моим, то знайте, что Бог ниспроверг меня и обложил меня Своею сетью» (Иов. 19:2–6). Также в данном отрывке Иов удачно отображает мысль, о кото­рой мы ранее уже говорили, когда разбирали истинные мотивы «обличения» собравшихся вокруг Иова «друзей». Происходит это следующим образом: мучаясь от своих «помощников», он откровенно спрашивает их: «Почему мой грех, даже если он и есть, так беспокоит вас?» И тут же, по сути, сам дает ответ, ука­зывая на причину их исследований: «... вы хотите повеличать­ся надо мною и упрекнуть меня позором моим» (Иов. 19:5). Здесь опять та же самая позиция обманутого сердца, которую мы уже описывали, разбирая проблему лжепророков. Она не меняется веками: втоптать в грязь другого, чтобы самому возвеличиться.

Но как бы ни было худо, этот отрывок жизни Иова так же заканчивается в духе провозглашенного им самим принципа: «Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый руками будет больше и больше утверждаться» (Иов. 17:9). Такая твердость вновь и вновь приводит его к спасительной мысли, которая потом реализуется в жизни Иова и спасает его, возвели­чивая над всеми горестями и злопыхателями: «А я знаю, Искупи­тель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадаю­щуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога» (Иов. 19:25,26).

Доведя свою «заботу» до абсурда, «друзья» топят Иова в убийственном многословии упреков, да так, что их обычное молчание для него становится равно утешению. Прося их вы­слушать, он тем не менее еще раз подчеркивает, что слова его направлены, прежде всего, к Богу, а не к ним, потому что не они, а Бог допустил случиться этому в его жизни. «И отвечал Иов, и сказал: выслушайте внимательно речь мою, и это будет мне уте­шением от вас. Потерпите меня, и я буду говорить; а после того, как поговорю, насмехайся. Разве к человеку речь моя? как же мне и не малодушествовать? Посмотрите на меня, и ужаснитесь, и положите перст на уста» ( Иов. 21:1–5). Пытаясь как-то еще образумить своих «спасителей», Иов в 21-й главе поднимает тему благополучия беззаконников и страдания праведников. К таковым беззаконникам он в итоге относит и своих «дру­зей». «Знаю я ваши мысли и ухищрения, какие вы против меня сплетаете... Как же вы хотите утешать меня пустым? В ваших ответах остается одна ложь» (Иов. 21:27, 34). Он сравнивает жизнь своих оппонентов с жизнью тех, у кого все хорошо, но чье счастье куется за счет других: «Видишь, счастье их не от их рук. — Совет нечестивых будь далек от меня! Часто ли угасает светильник у беззаконных, и находит на них беда, и Он дает им в удел страдания во гневе Своем?» (Иов. 21:16,17). Но почему Иов так настойчиво акцентирует внимание на проблеме без­наказанности беззаконников? Наверное, потому, что он хочет предупредить друзей о серьезном обольщении, в котором они пребывают. Ведь если бы Господь послал им Свои суды, то это могло означать, что Он любит Своих детей и заботится о них. Но поскольку судов для исправления нет и уже достаточно долго, а беззаботная жизнь стала идолом в их сердце и синони­мом близости с Богом, то, вероятно, произошло что-то непо­правимое в их жизни. Именно о таких людях Давид пишет, что суды Божьи далеки от них.

Далее, в 27-й главе с 8-го по 23-й стихи Иов отвечает на свой же собственный вопрос, который он уже задавал. Неза­видная судьба беззаконников, живущих в ложном процвета­нии и не знающих никаких проблем, послужила своего рода ответом на поставленный ранее вопрос. Также Иов, в противо­вес тем правилам и признакам, по которым его «друзья» пы­тались определить праведность, объяснил им один важный духовный принцип, на котором следует основывать свою веру: «Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке веч­ную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:16–18). Но по­чему же тогда Господь не посылает этим людям Свое послед­нее средство для исправления? Скорее всего потому, что они не только не оставили бы свой паразитический образ жизни, но и рьяно бросились бы защищать и восстанавливать свое уте­рянное «счастье», правда, как это водится, опять за счет других. Господь — сердцеведец, и Он прекрасно видит тот факт, что как поступали эти люди прежде, воздвигая своё счастье на жертвах других, так и продолжат они поступать, устраняя подобным же образом возникшие преграды и неприятности, принося в жерт­ву далеко не себя. Ведь, согласно их пониманию, счастье — это не возможность дарить его другим и быть довольным тем, что имеешь, а лишь результат удовлетворения собственных же­ланий. Поэтому они никогда не остановятся в борьбе за свой такой удобный образ жизни и в любых условиях будут продол­жать защищать его, в том числе и от Божьих судов, а также вы­искивать и сражаться с причинами их возникновения в тех же источниках, за счет которых они прежде жили и питались.

В противовес такому образу жизни, который олицетво­ряют собой «друзья», мы имеем пример жизни самого Иова, который находил свое счастье в возможности дарить его дру­гим, при этом являясь не потребителем, а проводником этого счастья от Бога. Иов был другом не только тем людям, кото­рым помогал, но и Богу, потому что, делая добро одному из сих меньших, он тем самым делал добро Самому Иисусу, Который сказал: «…так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40). Стало быть, у Иова и в мыслях не могло возникнуть желания искать причины по­явившихся проблем где-то на стороне, но лишь в себе, как в проводнике, нуждающемся в очистке. Следовательно, если Бог допускает проблемы в жизни человека, то еще ничего не поте­ряно, и этот человек, по мнению Бога, не только в состоянии отыскать в посылаемых судах ответы на те вопросы, которые задает ему Бог, но и применить их к своей жизни, чтобы очи­ститься, дабы отвечать Божьему замыслу о себе, ибо написано: «И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист» (1 Ин. 3:3). Поэтому для такого человека всякое испытание будет являться скорее стимулом или же отправной точкой для чего-то лучшего и большего, чем поводом для угне­тения и обвинения других.

Если же нас и наше окружение постигает определенное бедствие или проблема, то крайне опасно допускать мысль о том, что виноват в этом тот или иной человек, даже если мы убеждены в его неправоте, и он непосредственно участвует в происходящих событиях. Во-первых, мы всегда можем оши­биться, а значит, несправедливо кого-то осудить. Во-вторых, «как воробей вспорхнет, как ласточка улетит, так незаслужен­ное проклятие не сбудется» (Прит. 26:2). Никто и ничто не смо­жет причинить нам вред, пока мы, согрешив, не дадим право дьяволу влезать в нашу жизнь, как это было в случае с Адамом и Евой. Никто не виноват в том, что мы, впуская дьявола в нашу жизнь из-за нашего небрежения и попустительства, сами позволяем ему манипулировать нами в некоторых ее сферах. Следовательно, незачем удивляться тому, что происходит, по­скольку в противном случае просто «вспорхнуло бы как воро­бей и улетело». Вместо этого нужно немедленно бежать к Богу и искать причины создавшегося положения, исследуя вместе с Ним вдоль и поперек лишь нашу собственную жизнь.

Должен согласиться, что это весьма трудная задача. Но если все-таки вышел промах, и дьявол заимел в человеке какую-то часть, — что при малейшем поводе, как заноза, дает о себе знать раздражением, недовольством или нетерпением — то самое первое и самое правильное, что мы можем сделать, это посмо­треть на себя, а не на ближнего своего. К чему нам судить дру­гих, добавляя еще один грех к прежнему, когда причина все рав­но кроется внутри нас, даже если «виновник» в какой-то мере и причастен к происходящим событиям. Исходя из собственного опыта, могу с уверенностью сказать, что всегда правильнее ис­пользовать подобную ситуацию как прекрасный повод к поис­ку и устранению причин в самом себе. По крайней мере, такая тактика, даже если это на самом деле незаслуженно атакует дьявол с целью сбить человека с пути правды, всегда обернется для лукавого поражением, а при постоянном её использова­нии в итоге надолго отпугнет его, поскольку неминуемо будет приводить лишь к обратным результатам очищения человека. «Мы знаем, что всякий, рожденный от Бога, не грешит; но рож­денный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нем у » (1 Ин. 5:18). Хранить себя означает блюсти в своей жизни суд и правду, не поддаваясь на провокации лукавого, который под любым предлогом пытается перевести взгляд человека на не­нужные для него заботы и задачи. На эту удочку, увы, попадает­ся множество прекрасных христиан, позволяя ложным целям превратить свой путь правды в путь неправды. Не принимая во внимание Божьи суды и следуя на поводу плотских вожделе­ний, такие люди зачастую начинают отстаивать собственные интересы, заботясь лишь о своем имидже и авторитете. Однако сейчас это явление мы подробно разбирать не будем, поскольку столкнемся с ним позднее, когда будем рассматривать призна­ки неправды и ее опасность как фальшивой подмены правды.

Еще в самом начале своих испытаний Иов сказал своей жене: «… неужели доброе мы будем принимать от Бога, а зло­го не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими» (Иов. 2:10). Насколько мы оказываемся правы перед Богом, когда озлобляемся на людей, обвиняя их в своих про­блемах? Не ставим ли мы тем самым Бога ниже человека, представляя Его немощным и неспособным повлиять на нашу жизнь? Порой в наших глазах дьявол или просто человек имеет больше власти над судьбами, чем Господь Вседержитель. Мы не видим Его за трудными и неудобными для нас событиями, так как нам очень хочется знать Его лишь как доброго, всегда сочувствующего покровителя. Но Господь не сочувствует не­правде, где правит лицемерие и зависть, Он не может быть до­брым там, где попирается Его святость. Он не будет помогать тому, кто действует вопреки Его замыслу, претендуя на знание Бога, но, по сути, распространяя собой ересь, как это было с Елифазом — еще одним из «друзей» Иова. «Кто говорит: „я по­знал Его“, но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины» (1 Ин. 2:4). Но если в нас есть сострадание, то мы пре­красно понимаем, что то зло от Бога, о котором говорит Иов, в сущности, не является злом в привычном понимании, направ­ленным на уничтожение человека. Иов имел в виду следующее: мы должны уметь принимать от Бога все, в том числе и то, что поначалу нам кажется злом и приносит лишь боль и печаль, и что мы понять пока не можем, но верим, что Бог милосер­ден, и у Него все под контролем. Кто как ни Бог, страдавший за нас и испытавший все тяготы, позор и боль, прекрасно по­нимает горе и отчаяние Иова, равно как и все те слова, которые тот говорит в своем отчаянии. Слово Божье называет все это терпением Иова: «Вот, мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа, ибо Господь весьма милосерд и сострадателен» (Иак. 5:11).

Вновь возвращаясь к «друзьям» Иова, мы видим, что Ели­фаз, подобно Вилдаду и Софару, также не смог выдержать об­личительных слов Иова, которые окончательно вскрыли его суть как эгоистичного человека, идущего путем неправды и к тому же совращающего на этот путь других. Вот слова Ели­фаза: «Разве может человек доставлять пользу Богу? Разумный доставляет пользу себе самому. Что за удовольствие Вседержи­телю, что ты праведен? И будет ли Ему выгода от того, что ты содержишь пути твои в непорочности? Неужели Он, боясь тебя, вступит с тобою в состязание, пойдет судиться с тобою? Верно, злоба твоя велика и беззакониям твоим нет конца» (Иов. 22:2–5). Все размышления о Боге у Елифаза — при всей его набожно­сти — полны небрежения к Богу и нелюбви к Иову. Он, осме­лившись отвечать от имени Бога, унижает Иова, нагло топча его праведность. Раздраженный Иовом, Елифаз осмеливается на неприкрытую ложь, которая напрямую противоречит его же собственным словам, которые он говорил, когда только при­шел к Иову: «Вот, ты наставлял многих и опустившиеся руки под­держивал, падающего восставляли слова твои, и гнущиеся колени ты укреплял» (Иов. 4:3,4). Здесь, действительно, слова правды, которые впоследствии подтверждает уже сам Иов: «Я был гла­зами слепому и ногами хромому; отцом был я для нищих, и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно. Сокрушал я беззаконно­му челюсти, и из зубов его исторгал похищенное» (Иов. 29:15–17). Утвердив изначально себя как человека правдивого, Елифаз тем самым создает доверительную обстановку. Но образ спра­ведливого человека держится недолго, и Иов быстро понимает, кто перед ним. Находясь под воздействием своего испорчен­ного сердца, Елифаз постепенно начинает искажать реаль­ность, меняя свои утверждения на противоположные. Вполне допускаю, что это невольно могло произойти с ним, поскольку всегда трудно долго сдерживать свое реальное отношение к че­ловеку, скрывая его за лицемерной маской доброго человека, особенно если тот лишился прежней силы и власти.

Теперь в речах Елифаза Иов выглядит совершенно иначе: «Верно, ты брал залоги от братьев твоих ни за что, и с полунагих снимал одежду. Утомленному жаждою не подавал воды напить­ся, и голодному отказывал в хлебе; а человеку сильному ты давал землю, и сановитый селился на ней. Вдов ты отсылал ни с чем, и сирот оставлял с пустыми руками. За то вокруг тебя петли, и возмутил тебя неожиданный ужас, или тьма, в которой ты ни­чего не видишь, и множество вод покрыло тебя» (Иов. 22:6–11). Хочется спросить: «Откуда такие мысли, Елифаз? Откуда тебе знать такие подробности жизни Иова? А может, это ты бы так поступил на месте Иова, поскольку по-другому и мыслить не можешь?» Каким же, в конце концов, циничным или слепым надо быть, чтобы советовать Иову помолиться, когда тот без конца только это и делает, говоря: «Помолишься Ему, и Он услы­шит тебя, и ты исполнишь обеты твои» (Иов. 22:27).

Правда, иногда удивляет и сам Иов, который говорит в буквальном смысле золотые слова, но при этом сам как буд­то не слышит их: «Но Он знает путь мой; пусть испытает меня, — выйду, как золото» (Иов. 23:10). И все же, учитывая его состояние, нетрудно понять, почему с ним это происходит. На­ходясь в страданиях, он пока не в силах увидеть всей глуби­ны и истинного значения произнесенных им слов, которые пришли к нему как ответ от Самого Бога. Горе и печаль, ко­торые не без помощи «друзей» окутали душу Иова, все еще не дают ему успокоиться и внимательнее прислушаться к тому, что пытается донести до него Господь. Лишь только твердость и верность прежним убеждениям и откровениям позволяет ему не упасть и двигаться навстречу торжеству правды. «Нога моя твердо держится стези Его; пути Его я хранил и не уклонялся. От заповеди уст Его не отступал; глаголы уст Его хранил боль­ше, нежели мои правила» (Иов. 23:11,12). А заповеди и глаголы уст Божьих, без которых невозможно представить путь правед­ника, и есть те самые откровения свыше, которые так бережно, не уклоняясь, хранит Иов.