Глава 16. Философский камень

Мысль о том, как сравняться с Роми в возрасте, чтобы она перестала видеть в нем ребенка, крепко засела в сознании Чарли. Наверное, поэтому слово «хроноворот», прозвучавшее во время празднования Рождества — слово, на которое он прежде не обратил бы внимания, заставило насторожиться. По правде сказать, тот разговор не был предназначен для его ушей, но ему случайно посчастливилось оказаться поблизости. Действительно случайно — просто стало страшно тоскливо от того, что Роми его старательно игнорирует, праздник перестал радовать, и он ушел потихоньку, спрятавшись в своем любимом укромном уголке на втором этаже. Кто ж знал, что именно там появится Регулус, рассказывающий сестре:

— Мы разработали хроноворот с очень большим промежутком, но он нуждается в тестировании. Добровольцев найти сложно, поскольку вернуться в свое время, можно только прожив эти годы.

Симирам выглядела крайне удивленной, и было отчего — насколько знал Чарли, Регулус никогда и ни с кем не обсуждал свою работу. Еще бы: Визенгамот — в их дела посвящаются только избранные. Хотя Чарли этого совершенно не понимал. Ну, Верховный суд. Ну, важные шишки. Но что в этом такого сверхсекретного? И как разработка хроноворотв связана с Визенгамотом?

Симирам, конечно же, не могла не спросить:

— Насколько большим?

— Около тринадцати лет.

Симирам пораженно присвистнула: все знают, что хроновороты действуют не более, чем на несколько месяцев. Больше ничего услышать не удалось, поскольку они ушли. Но в сознании Чарли уже набатом звенело: «Тринадцать лет!» Будто специально для него придумали! И сразу же закрутились колесики в мозгу: хроноворот надо тестировать, нужны добровольцы.... Вот она возможность, которую он так отчаянно искал!

Пару дней спустя, обдумав все как следует и приняв окончательное решение, он явился к Регулусу. Тот внимательно выслушал предложение с совершенно непроницаемым лицом. А под конец смерил странным взглядом и с едва заметной улыбкой произнес:

— Честно говоря, Чарли, я не стал бы тебя даже слушать, поскольку это задание для опытных ученых, а не для романтичных юнцов...

Чарли уже хотел начать возмущаться и спорить, но Регулус поднял руку, призывая его к молчанию. Интересно, Блэков с детства учат повелевать или это в крови? Потому что когда Регулус так смотрел, не подчиниться было невозможно, и все слова застревали в глотке.

— Но за тебя кое-кто поручился, и я могу быть уверенным в успехе дела. Так что я согласен взять тебя на испытания, с условием, что ты будешь строго выполнять все правила поведения путешественников во времени, — Регулус сделал паузу и сурово заключил: — А именно: ни с кем не контактировать в том времени, кроме нашего связного. Особенно — не попадаться на глаза знакомым и самому себе.

Чарли замер. Конечно, он догадывался, что, путешествуя во времени, надо быть крайне осторожным, но он очень рассчитывал встретиться в прошлом с Роми — ведь тогда они будут одного возраста. И потом — он просто не сможет столько лет жить рядом с ней и одновременно так далеко.

— Но одно исключение может быть?

— Нет, — отрезал Регулус. — Каждое неосторожное движение приведет к изменению прошлого. А прошлое нельзя менять, это может обернуться катастрофой.

Чарли совершенно не верил, что его знакомство с Роми раньше на несколько лет приведет к каким-то серьезным последствиям. И он просто не мог упустить свой шанс!

— Вы не понимаете! — в отчаянии воскликнул он.

Да и чего ждать от человека, у которого все есть и все в жизни сложилось. Разве способен он понять? Поглощенный своим возмущением, Чарли не сразу заметил, как изменился в лице Регулус. Он словно застыл и даже чуточку побледнел.

— Я не понимаю? — голос остался абсолютно ровным, но в нем проскользнуло что-то такое, что Чарли невольно вздрогнул. — Пойдем-ка со мной, парень.

Регулус повел его за собой к выходу из гостиной. Надежды на то, что грандиозный план осуществится, начали таять. Не останавливаясь и не оглядываясь, Регулус решительно двинулся к библиотеке, и Чарли оставалось только следовать за ним. Стеллажи со старинными фолиантами возвышались вдоль стен, а на противоположной от двери стене висел большой волшебный портрет. Совсем молодая симпатичная девушка, изображенная на нем, повернулась на их шаги и нежно улыбнулась:

— Привет, Рег!

Тот на мгновение замер рядом с портретом, коснувшись кончиками пальцев холста. Его лица Чарли в тот момент не видел и почему-то и не хотел видеть. Словно в происходящем здесь было что-то слишком личное. Регулус резко развернулся к своему гостю и все тем же ровным страшным тоном произнес:

— Знакомься, Чарли — моя жена леди Джейн Блэк. Погибла в возрасте двадцати одного года, защищая от Волдеморта нашу дочь, — сделав секундную паузу, он с нажимом заключил: — Все еще думаешь, что я не могу тебя понять?

Чарли в этот момент готов был сквозь землю провалиться. Ведь он знал, прекрасно знал, что мать Кэсси погибла много лет назад. Как же он мог забыть об этом? Почему не задумался на мгновение, прежде чем ляпнуть Регулусу ту глупость?

— Простите, — пробормотал он, отчаянно покраснев.

— Что случилось, Рег? — прервал его терзания нежный женский голос.

Регулус повернулся к портрету, проигнорировав извинения.

— Это Чарли Уизли... — начал он.

Но Джейн не дала ему договорить, весело воскликнув:

— Тот самый Чарли? — в ее темных глазах мелькнула озорная искорка, и она внимательно оглядела гостя. — Симирам рассказывала мне...

Чарли окончательно смутился и, пока Регулус рассказывал суть его сумасшедшей идеи, стоял, уставившись в пол и пытаясь понять, насколько благоприятно для него обернется это знакомство. Голос Джейн, в котором отчетливо звучали нотки веселья, заставил его поднять голову.

— Ты серьезно считаешь, что Роми перестанет от тебя бегать, если ты станешь старше?

— Ну, я надеюсь, что так мне будет проще...

— А ведь причина не в этом. Точнее — не столько в этом...

— Я знаю, — Чарли с силой сцепил пальцы. — Но у меня будет больше шансов. Я уверен.

Джейн с улыбкой переглянулась с Регулусом, и они синхронно кивнули.

* * *

Вечером после ужина Кэсси собрала свою команду в гостиной у камина, чтобы обсудить, что им удалось разузнать за каникулы. Собственно, с Роном и Невиллом они общались и вне школы. Но, во-первых, дома больно много не обсудишь: кругом полно народу. А во-вторых, с ними не было Гермионы, кото рая после истории с троллем вошла в их команду. Не то чтобы Кэсси была довольна этим фактом, но возражать особо не стала. Нельзя было отрицать, что Гермиона умна и многим могла помочь, что не мешало ей по-прежнему раздражать Кэсси. Девочки постоянно переругивались, а мальчишки в такие моменты старались стать как можно незаметнее, чтобы им не прилетело за компанию.

— Значит, что мы имеем? — подвела итог Кэсси. — В школе спрятан философский камень, который охраняет трехглавый пес. Но кто-то пытается его похитить. Вопрос — кто?

— Наверняка, Снейп, — убежденно заявил Рон.

— Да брось ты, Рон, — недовольно поморщилась Гермиона. — Какие у тебя основания для обвинений, кроме того, что ты ничего не смыслишь в зельях?

— Причем тут это?! — Рон аж задохнулся от возмущения.

Гермиона сложила руки на груди и пронзила приятеля своим фирменным взглядом: «Напряги свою тупую голову». Но прежде чем успела завязаться перепалка, вмешалась Кэсси, небрежно-высокомерно заявив:

— Как мне ни прискорбно соглашаться с Гермионой, она, скорее всего, права.

Гермиона вспыхнула и поджала губы, но ничего не ответила. Кэсси едва заметно усмехнулась: один — ноль. Зато Рон раскрыл рот, собираясь горячо спорить, и она продолжила:

— Да, Снейп — неприятный человек. И я тебе даже больше скажу — он был Пожирателем смерти, — на этом моменте все в шоке уставились на нее, приоткрыв рты, и Кэсси довольно усмехнулась – именно на такую реакцию она рассчитывала. — Но папа говорит, что он еще до окончания войны перешел на нашу сторону.

— А вдруг он просто прикидывается — выжидает удобного момента? — предположил молчавший до сих пор Невилл.

— Не исключено — но вряд ли, — непререкаемым тоном заявила Кэсси.

Они еще некоторое время поспорили, но так и не пришли ни к какому соглашению — каждый остался при своем мнении. Кэсси чувствовала себя довольно странно, защищая точку зрения Гермионы. Прежде она стремилась опровергнуть любое ее заявление — не столько потому, что была действительно не согласна, сколько из чувства противоречия. Гермиона постоянно пыталась перетянуть руководящую роль на себя, и Кэсси каждый раз ставила ее на место. Лидер в этой компании — она. Всегда была и всегда будет.

И сейчас Гермиона даже не особо участвовала в споре, видимо в шоке от столь неожиданной поддержки. Однако ни к чему дельному обсуждения в тот вечер не привели — оставалось только продолжать наблюдения.

Уверенность Кэсси в непричастности профессора Снейпа к попыткам выкрасть философский камень сильно поколебалась, после случайно подслушанного разговора. Ну ладно – не случайно. Она сама полетела за ним, когда, выйдя из раздевалки после матча, увидела, как профессор направляется к Запретному лесу.

Со Снейпом у Кэсси, в отличие от других гриффиндорцев, установились отношения холодного нейтралитета. Вначале он всячески пытался ее подловить, как и остальных, на незнании каких-нибудь премудростей, но быстро сдался. Спасибо папе – Кэсси прекрасно разбиралась в зельях. И все же они не принадлежали к числу ее любимых предметов. Тетя Симирам говорила, что это сказывается мамин темперамент. Тем не менее, школьную программу она усваивала легко, программные зелья варила безупречно. Профессор Снейп быстро перестал засыпать ее каверзными вопросами, поняв, что это бесполезно, и обращал внимание ровно столько, сколько требовалось, чтобы оценить работу. Если учесть, как он терроризировал беднягу Невилла и издевался над жаждавшей продемонстрировать свои знания Гермионой, Кэсси была вполне довольна таким раскладом. Мнение невзлюбившего профессора с первого взгляда Рона она не разделяла, но тут впервые усомнилась в своей правоте.

Весьма странный разговор зельевара с профессором Квирреллом в Запретном лесу о философском камне и том, как он охраняется, заставил Кэсси задуматься, какую же роль во всем этом Снейп играет на самом деле.

* * *

Чарли глубоко вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду, и крутанул хроноворот. Перед глазами все завертелось бешеным калейдоскопом, вызывая тошноту. Когда Чарли уже думал, что больше не выдержит, круговерть внезапно прекратилась. Он почувствовал под ногами твердую землю и потряс головой, приходя в себя. Оглядевшись, он обнаружил, что находится все в том же удаленном уголке Гайд Парка, куда редко кто забредал. Именно из-за этой уединенности они и выбрали его местом хронопрыжка. Немного постояв, чтобы отдышаться после не слишком приятного перемещения, Чарли решительно направился к выходу. Ему предстояла нелегкая задача установить контакт со связным в прошлом и убедить его в правдивости своей истории.

Накануне операции Чарли узнал, что Регулус, оказывается, занимает не некий важный пост в Визенгамоте, как он всегда думал, а работает в Отделе Тайн. Да и не просто работает, а уже несколько лет является его главой. Конечно, невыразимцы всегда были окружены тайной, и Чарли понимал, почему Регулус не распространялся об этом, но все же новость стала для него откровением. Регулус с едва заметной, но невероятно ехидной улыбкой наблюдал, как он открывает и закрывает рот, будто рыба вытащенная на берег. А потом неожиданно сурово предупредил:

— Надеюсь, ты понимаешь, что об этом никто не должен знать? То есть — никто.

Чарли мог только кивнуть — дар речи вернулся к нему не сразу.

В качестве связного выбрали бывшего главу Отдела Тайн – Роджера Нейсмита – ушедшего на покой, оставив пост Регулусу, и к тому же имевшего медицинское образование. Последнее было не менее важно, чем первое — никто не знал, как столь далекое перемещение во времени подействует на человеческий организм, и над добровольцем необходимо было постоянное наблюдение. Нейсмит оказался высоким пожилым, но весьма бодрым человеком с совершенно седой, густой кудрявой шевелюрой и удивительно добрыми глазами.

Перед началом операции он вручил Чарли золотые карманные часы с гравировкой на крышке — переплетающиеся буквы «Д» и «Т» на фоне то ли цитадели, то ли сказочной башни.

— Эти часы мне отдал отец перед смертью, — пояснил Нейсмит. – Я никогда с ними не расстаюсь. Покажешь их мне в прошлом, и я поверю.

Чарли серьезно кивнул, а Нейсмит полушутливо добавил:

— Смотри, не потеряй – голову откручу!

Молодой Нейсмит уже в то время был немолод и, в общем-то, практически не изменился. На заявление Чарли о том, что он прибыл из будущего, невыразимец хмыкнул и несколько высокомерно ответил:

— Не смешите, юноша – хроновороты могут перенести не больше, чем на несколько месяцев.

Что ж, именно такой реакции они и ожидали.

— Мы знали, что вы не поверите, — спокойно сказал Чарли, доставая часы. – И потому приготовились. Вам знаком вот этот предмет?

Нейсмит вздрогнул, машинально схватившись за карман на пиджаке. Нащупав там свои часы, он вынул их, и несколько мгновений переводил взгляд с тех, что были у него в руке, на те, что держал Чарли.

— Хорошо, — медленно произнес он. – Это весомый аргумент. Расскажите еще раз. С подробностями.

В результате они просидели до поздней ночи, увлеченно обсуждая особенности хроноворотов, возможности их модификации и пути использования. Несмотря на разницу в возрасте, Чарли быстро почувствовал себя легко и свободно в обществе связного, хотя зачастую не понимал и половины из того, что он говорил. Роджер был настоящим ученым, до страсти увлеченным своей работой, и порой забывал, что собеседник может не знать тех понятий, которыми он с легкостью оперировал.

Чарли поселился в Кардиффе на служебной квартире Отдела Тайн – подальше от случайных нежелательных встреч. Роджер решил оформить его как внештатного сотрудника, что было почти правдой.

Проблемы начались на следующий же день. А Чарли-то наивно решил, что перемещение завершилось удачно и без последствий... Но проснувшись утром, он успел только сварить кофе, как череп пронзило такой дикой болью, что Чарли едва не стошнило. Он осел на пол и скорчился, обхватив голову руками. Боль, к счастью, быстро прошла, зато ее место заступили с бешеной скоростью сменяющиеся образы — какие-то неясные картинки, проносящиеся в сознании и вызывающие головокружение. Чарли растянулся на полу, но это не очень-то помогло — ощущение было, что он лежит на палубе корабля, попавшего в шторм. Ему показалось, что он провалялся так несколько часов, но когда все прекратилось, выяснилось, что прошло всего пятнадцать минут. Чарли с трудом поднялся, пытаясь прийти в себя — в голове шумело и зрение слегка расфокусировалось.

Пришедший вечером проведать его Роджер сильно обеспокоился такими побочными эффектами — долго сканировал своего подопечного волшебной палочкой, водя ей вдоль тела. Покачал головой, написал на клочке пергамента название зелья, которое велел купить немедленно и принимать каждый день перед сном, и забрал хроноворот для изучения. Чарли даже подумать ничего не успел, не то что возразить. Но когда Роджер появился в следующий раз, констатировал улучшение состояния и уже собрался уходить, Чарли попросил разрешить ему принять участие в исследованиях. Правда, до сих пор он ничем даже похожим и близко не занимался, но был уверен, что быстро разберется. В конце концов, делать ему все равно было больше нечего — не сидеть же, сложа руки. Роджер с его доводами согласился и притащил уйму литературы по хроноворотам, а также специальных разработок Отдела Тайн, заявив:

— Изучай пока это, а там посмотрим.

И Чарли изучал. Это отнимало огромное количество времени и сил, к тому же оказалось невероятно интересно, так что на первых порах он даже не вспомнил о своем желании увидеть Роми в юности.

Ни боли, ни головокружения больше не повторялись, самочувствие быстро пришло в норму, и, разобравшись в предоставленных материалах, Чарли начал помогать Роджеру в его исследованиях. Тот даже сделал ему портключ, переносящий прямо в его рабочий кабинет — чтобы Чарли лишний раз не появлялся в Лондоне, где рисковал встретить кого-нибудь знакомого. Правда, помощь заключалась главным образом в подавании инструментов и наводящих вопросах. Но Чарли был рад и этому — он ведь не был невыразимцем, просто доброволец со стороны, и даже не надеялся, что ему позволят по-настоящему участвовать в проекте. Кроме того, общение с Роджером всегда было невероятно интересным.

Когда Чарли окончательно освоился и со всем разобрался, у него появилось больше свободного времени, и он отправился повидать Роми. Конечно, ничего не сказав Роджеру — тот прибил бы его за подобные фокусы. Но Чарли решил, что от того, что он постоит в сторонке и посмотрит, ничего страшного не произойдет — он же не будет к ней подходить, знакомиться... Внушение Регулуса он запомнил хорошо.

На его удачу, Роми жила все в том же доме, и Чарли время от времени появлялся рядом с ним и наблюдал издалека. Иногда целый день проходил без толку, но те редкие случаи, когда ему удавалось увидеть ее, искупали все долгие, пустые часы ожидания. Роми была юной и невероятно прекрасной. Чарли стоило немало сил сдержаться и не выдать своего присутствия. Если она не аппарировала, он следовал за ней на расстоянии и таким образом узнал, что Роми работала официанткой в кафе. Пару раз Чарли замечал с ней Симирам и еще одну девушку, в которой по портрету узнал первую жену Регулуса.

А однажды он увидел ее в обществе какого-то мужчины. И вот тогда-то Чарли в полной мере ощутил, что такое ревность. Роми с такой нежностью смотрела на этого мужчину, что сразу становилось ясно, насколько она влюблена в него. К этому Чарли не был готов. Он-то был уверен, что Роми всегда шарахалась от попыток завязать с ней близкие отношения под глупым предлогом того, что она оборотень. Обидой вспыхнула мысль: чем же этот парень ее очаровал? Следом парадоксальным образом появилась надежда: если он смог – и я смогу. И только под конец Чарли озадачился вопросом: а куда этот тип делся впоследствии?

Ответ он получил, попав однажды на похороны. У Роми было такое убитое лицо, что Чарли стоило невероятных усилий воли остаться на месте. Так хотелось ее утешить! Пожалуй, этот момент стал самым тяжелым за всю его жизнь в прошлом. После этого Чарли на несколько лет забросил свои наблюдения за жизнью Роми и с головой погрузился в науку. Время от времени, чтобы немного развлечься, наблюдая издалека за своей семьей. Так забавно было видеть себя маленьким ребенком!

С каждым прожитым годом увеличивалось нетерпеливое предвкушение возвращения в свое время. Единственное, что беспокоило Чарли – как он объяснит матери свое внезапное повзросление.

И вот наступил декабрь девяносто первого года – когда он подслушал разговор и пришел к Регулусу с просьбой взять его в эксперимент. У Чарли было время поразмышлять над его загадочными словами о том, что кое-кто замолвил за него слово. И, в конце концов, он пришел к выводу, что это был он сам. Так что накануне Рождества он отправился к Регулусу.

— Чарли? – недоуменно вскинул тот брови при виде столь знакомого ему паренька, но почему-то выглядевшего гораздо старше своих лет. – Что с тобой случилось?

Чарли улыбнулся, заранее наслаждаясь эффектом, и принялся рассказывать. Впрочем, Регулус, если и был поражен, ничем себя не выдал. Блэк – что тут сделаешь!

— Завтра, когда все соберутся у нас праздновать Рождество, тебе надо будет рассказать Симирам о новом хроновороте. Разговор должен состояться в коридоре второго этажа, неподалеку от окна, выходящего в сад.

Регулус, слегка прищурившись, внимательно посмотрел на него, а потом кивнул, едва заметно улыбнувшись. Кажется, он все понял правильно.

Изучив их с Роджером наработки, Регулус откинулся на спинку стула и небрежно спросил:

— А не хочешь, Чарли, продолжить работу в Отделе Тайн?

Чарли растерялся. С одной стороны, он успел полюбить эту работу. С другой стороны, бросать «Солнечный ветер» все же не хотелось. Словно прочитав на лице все его сомнения, Регулус добавил:

— Ты можешь остаться на фирме моей сестры, а у нас числиться внештатным сотрудником.

И Чарли с радостью согласился.

* * *

Симирам рано умчалась домой — она обещала детям свозить их в магический зоопарк. Иногда в такие моменты Роми становилось горько от того, что ей-то спешить некуда, ее никто не ждет дома. Да, она всегда знала, что семьи у нее не будет, но порой это бремя казалось слишком тяжелым. Так хотелось иногда взять на руки собственного ребенка, а не — очень любимого — но чужого.

Роми помотала головой, прогоняя упадочные мысли, и постаралась сосредоточиться на словах Мэтью. Тот исчезновения Симирам, кажется, даже не заметил, продолжая вдохновенно вещать о своей новой идее — суперскоростных метлах, предназначенных для путешествий на дальние расстояния. Проблема состояла в том, чтобы подобрать нужные заклинания, защищающие седока: ни один человек не смог бы удержаться на такой скорости. А потому необходимо было придумать надежные крепления к древку метлы и защиту от сопротивления воздуха.

— Мастер...

Дверь распахнулась, и в кабинет Мэтью влетел Чарли. Заметив Роми, он оборвал фразу и шагнул назад:

— Извините. Я не вовремя?

Мэтью мотнул головой, давая понять, чтобы заходил. А Роми изумленно уставилась на него. В первый момент она не заметила, но теперь, когда Чарли приблизился, в глаза бросалось то, что он стал старше. Это был уже не юный восторженный мальчик, смотревший на нее как на некий идеал его грез, а молодой мужчина — уверенный в себе, спокойный. Единственное, что не изменилось — в его весело поблескивавших глазах по-прежнему сияла любовь к Роми. Только восторг и обожание сменились нежностью и заботой. А еще он смотрел так, будто не видел ее давным-давно.

— Чарли? — удивленно протянула Роми. — Что с тобой случилось?

Тот улыбнулся и очень проникновенно сообщил:

— Не представляешь, как я рад, что могу снова говорить с тобой.

— По-моему, мы виделись несколько дней назад... — Роми уже ничего не понимала.

— Для тебя — да, — еще более загадочно заявил Чарли. — А для меня прошло тринадцать лет.

Мэтью усмехнулся и, заявив: «Оставлю вас наедине», — точно испарился. Роми озадаченно посмотрела ему вслед — складывалось впечатление, что он-то все знал — снова перевела взгляд на странно взрослого Чарли.

История, которую он поведал, потрясла Роми до глубины души.

— Зачем, Чарли? — тихо спросила она.

— А ты не понимаешь? — он грустно улыбнулся.

— Но... — Роми замолчала, так и не придумав, что сказать.

Никто и никогда не совершал ради нее таких подвигов, не жертвовал несколько лет своей жизни. Поступок Чарли был так невероятен, что она не знала, как реагировать. И потому постаралась перевести разговор в другую область:

— И что тебе на это родители сказали?

— Не напоминай, — Чарли тяжело вздохнул, но глаза задорно сверкнули. — Папа еще ничего. Но мама кричала так, что у меня до сих пор в ушах звенит.

— Могу ее понять, — усмехнулась Роми.

Чарли широко улыбнулся в ответ и невинно заметил:

— Зато Джинни сочла, что я поступил очень романтично, — не успела Роми как-то отреагировать на эти слова, как он добавил: — Кстати о романтике. Не откажешься поужинать со мной?

И Роми не нашла в себе сил отказать. Не очень-то и хотелось, если честно.

* * *

Адара с Тери увлеченно слушали рассказы Фрэнсис о магловской жизни. Она выросла в довольно привлекательную девушку и теперь редко навещала брата, занятая бурной личной жизнью: кавалеров меняла как перчатки. Патрик с Симирам даже не пытались их запоминать. Что думали об этом родители, они боялись и представить. Патрик пытался пару раз провести с сестрой воспитательные беседы, но она только отмахивалась беспечно:

— Да брось ты, братец. Говоришь прямо как папа. Я же с ними не сплю.

— Фрэнсис! — шокированно восклицал Патрик.

Та принималась хохотать и, чмокнув брата в щеку, убегала.

Близнецы в юной тете — шумной и веселой — души не чаяли, и каждый раз, когда она появлялась в их доме, все становилось вверх дном. Оказавшись в обществе племянников, Фрэнсис забывала, что она взрослая девушка, превращаясь в озорного ребенка, каким, в сущности, оставалась до сих пор.

В этот раз Фрэнсис уже с полчаса рассказывала о компьютерах. Последний ухажер заразил ее своим увлечением, и теперь Фрэн задалась целью выучиться на программиста. Она даже пыталась Адару с Тери научить работать на компьютере, но в их присутствии электроника неизменно начинала сходить с ума.

— Знаешь, глядя на Фрэн, я с ужасом думаю о том времени, когда Адара достигнет этого возраста, — тихонько сказал Патрик жене.

Симирам усмехнулась и понимающе кивнула.

В окно раздался стук, и, прежде чем взрослые успели отреагировать, Тери метнулся впустить белоснежную полярную сову с письмом от Кэсси. Симирам удивленно приподняла брови, отвязывая пергамент от лапки птицы: обычно Кэс писала только отцу, передавая всем приветы. А начав читать, насторожилась еще больше.

«Крестная, мне нужна твоя помощь», — многообещающе начиналось послание. Продолжение было еще интереснее:

«Хагрид где-то достал яйцо дракона, и из него вылупился маленький дракончик. Хагриду грозят большие неприятности, если кто-то узнает. Ты можешь помочь нам незаметно вывезти дракончика из Хогвартса? Жалко зверюшку – он хорошенький такой. И Хагрида жалко. Я его очень понимаю – не будь это запрещено, я тоже хотела бы дракончика завести. Только папе не говори, ладно?»

Патрик, читавший письмо поверх ее плеча, удивленно присвистнул. Симирам покачала головой:

— Однако… До драконов даже мы не доходили. Хотя… может, нам просто не повезло.

Патрик фыркнул, а Адара с Тери нетерпеливо подпрыгивали на месте, умильно глядя на родителей, требуя рассказать, что пишет кузина. Фрэн молчала, но тоже смотрела с любопытством. Узнав в чем дело, они чуть ли не завизжали от восторга — надо же, настоящий дракон! Вот повезло!

— Ну что, устроим Кэсси приключение? — Симирам лукаво улыбнулась.

— Ты действительно хочешь поддержать ее авантюру? Не проще ли привлечь Дамблдора? Уверен, Хагриду ничего страшного не грозит — что бы там ни думали дети по этому поводу.

— Проще, — серьезно кивнула Симирам, — но далеко не так интересно.

В ее глазах заплясали озорные искры, и Патрик обреченно вздохнул. Это выражение было ему более чем знакомо — Мародеркой была, Мародеркой и осталась.

— Регулусу сама будешь объяснять, — напомнил он.

Симирам победоносно усмехнулась:

— Можно, кстати, подключить твоего отца — он заберет дракончика к себе в заповедник.

Услышав, что родители собирались помогать Кэсси вывезти из Хогвартса новорожденного дракона, дети тут же запросились с ними. Но Симирам была непреклонна. Слишком малы для такой операции, да и в машине места не останется — дракон, даже новорожденный, достаточно крупный зверь. В качестве утешения она пообещала перед отправкой в Румынию привезти дракончика домой и показать им. Фрэнсис тут же предложила посидеть с племянниками, пока старшие будут заняты. С этим легко мог справиться и эльф, но не упустит же она возможность поучаствовать в приключении!

Хотя Кэсси просила не рассказывать отцу, Симирам посчитала, что Регулуса надо поставить в известность. Тот, невозмутимо выслушав отчет сестры, вдруг растерянно и с беспокойством спросил:

— Думаешь, я слишком ее избаловал?

Симирам широко улыбнулась:

— Не слишком. В самый раз.

— Мисси! Я же серьезно! — возмутился Регулус.

— Так и я серьезно. Правда, Регси, она – замечательная девочка. Вон как беспокоится обо всех. И я думаю, мы должны ей помочь в этом благом деле.

— Кого я спрашиваю… – с притворным раздражением закатил глаза Регулус. — Мысль сказать Дамблдору тебе в голову не приходила?

— Приходила, — согласилась Симирам. — Но это же скучно. Пусть у Кэс будет небольшое приключение. Увлекательное и в то же время безопасное. Если не считать, конечно, риска потерять баллы. Ну, да это дело наживное.

— Тебе сколько лет? — сурово спросил Регулус, но по веселым искрам в его глазах Симирам поняла, что он уже сдался. — Иногда мне кажется, что это я — старший.

— Тебе по статусу положено — ты же у нас глава рода, — Симирам с улыбкой ласково взлохматила брату волосы, как когда-то в детстве.

Операцию назначили на субботний вечер. Симирам написала племяннице, попросив быть наготове возле хижины Хагрида. Там как раз было достаточно свободного места, чтобы спуститься на машине. Симирам, конечно же, воспользовалась своим магически усовершенствованным «остином». Регулус собирался лететь с сестрой, но Симирам его отговорила:

— Я понимаю, что ты волнуешься. Но Кэсси просила не рассказывать тебе. Она не должна знать, что ты в курсе.

Регулус поспорил немного, но вынужден был согласиться — Кэсси могла обидеться, смертельно и надолго.

* * *

С трудом поместившись под одной мантией-невидимкой, Кэсси, Рон, Гермиона и Невилл с максимальной осторожностью пробирались к выходу из замка. Вдруг в темном коридоре раздались шаги. Ребята замерли, и Кэсси резко потянула всех к нише. Затаив дыхание они замерли там, наблюдая, как мимо не спеша прошаркал Филч, подозрительно зыркая по сторонам. Когда он исчез, Кэсси пошарила по карманам и досадливо прошептала:

— Тьфу, блин — карту забыла!

— Добром это точно не кончится, — проворчала Гермиона, все это время пытавшаяся отговорить их от авантюры.

— Ш-ш, — цыкнула на нее Кэсси, — еще услышит кто-нибудь. — и, проигнорировав ее недовольную мину, решительно велела: — Ладно, ребята, двинулись дальше.

До хижины Хагрида добрались без приключений. Тот уже приготовил своего драгоценного питомца к переезду: посадил в громадную корзину и снабдил крысами на дорожку. При приближении ребят корзина закачалась, и изнутри донеслось шипение.

— Надеюсь, он не спалит эту штуку, — опасливо заметил Рон. — И нас заодно.

Невилл поежился, стараясь держаться подальше. Кэсси закатила глаза и впервые обменялась с Гермионой по-настоящему понимающим взглядом.

— Подождем тетю у окна — нечего светиться на поляне раньше времени, — предложила Кэсси.

Хагрид едва ли не рыдал, поглаживая крышку корзины. Кэсси снова стало его жалко. Она уселась на подоконник, наблюдая за поляной, остальные устроились за столом. Долгое время стояла тишина, прерываемая только всхлипами Хагрида да чечеткой, которую Рон выстукивал пальцами по столу. Как вдруг послышался шум мотора, трава перед хижиной пригнулась, словно от порыва ветра, но по-прежнему ничего не было видно. Ну, конечно — тетя Симирам включила дезиллюминационные чары, чтобы машину никто не заметил!

— Она здесь! — сообщила Кэсси друзьям и бросилась к двери.

Было очень забавно наблюдать, как тетя Симирам и дядя Патрик, вылезая из машины, появляются из пустоты.

— Ну что, разбойница, приключения всегда найдешь? — весело спросила крестная, обнимая ее.

— Мне есть у кого учиться! — дерзко ответила Кэсси.

Дядя Патрик рассмеялся и поприветствовал топтавшихся позади ребят и Хагрида.

— Тащите своего дракона.

Норберта быстро погрузили за заднее сиденье. Так быстро, что Кэсси даже огорчилась — ей хотелось подольше побыть с тетей и дядей, расспросить их, как дела дома, просто поболтать. Но что поделать — ситуация к тому не располагала. Так что дракон отправился в полет, Хагрид в слезах вернулся в хижину, а ребята побрели к замку. И за общей суматохой прощаний никто не вспомнил, что они забыли у Хагрида мантию-невидимку.

* * *

Солнце плясало на стенах солнечными зайчиками, которые Орион с веселым смехом пытался поймать ладошками. Легкий ветерок колыхал занавески — июнь выдался жарким, и окна постоянно оставались раскрытыми. Орион недовольно запыхтел, когда очередной зайчик выскользнул из-под его пальцев. Регулус заканчивал завтрак, с улыбкой наблюдая за сыном: упорный малыш — настоящий Блэк. Миранда уже хотела отвлечь его чем-нибудь от невыполнимой задачи, когда солнечный луч дрогнул и желтым пятном прыгнул в протянутые руки Ориона. Тот радостно засмеялся, сжав ладони. Из его кулачков струились полоски света, словно он держал маленькое солнце. Он торжествующе повернулся к родителям, демонстрируя свою победу.

Миранда подхватила его на руки и, целуя, закружила по комнате. Стихийная магия, да еще такая сильная, в столь юном возрасте! Орион обещал вырасти незаурядным магом. Регулус был полон гордости за сына. Первые проявления стихийной магии у ребенка — это еще чудеснее, чем первые шаги, чудеснее, чем первое слово.

В воздухе вдруг материализовался призрачный феникс и голосом Дамблдора сообщил:

— Лорд Блэк, прошу вас прибыть в Хогвартс, как можно скорее.

Ничего больше не объясняя, феникс растворился в воздухе. Регулус обменялся с женой обеспокоенным взглядом: должно было случиться нечто действительно серьезное, чтобы директор вызвал его в школу. Сердце сжалось от тревоги за Кэсси. С ее неугомонным характером и талантом влипать в неприятности... Воображение уже начало рисовать самые страшные картины. Он инстинктивно посмотрел на часы, висевшие в столовой: но нет, стрелка с именем Кассиопеи замерла на отметке «В школе». Регулус облегченно выдохнул – по крайней мере, смертельная опасность ей не грозит, а с остальным они разберутся.

— Мне пойти с тобой? — тихо спросила Миранда.

Регулус покачал головой, благодарно провел ладонью по щеке:

— Я сообщу, как только узнаю, в чем дело.

Едва шагнув из камина в знакомый кабинет директора, который за эти годы, кажется, ни капли не изменился, Регулус сразу спросил:

— Что случилось?

— Присядьте, лорд Блэк, — Дамблдор устало махнул на кресло напротив его стола.

Вид у него был такой, будто он недавно прошел через какое-то тяжелое испытание, и это настораживало. В течение всего рассказа Регулус сохранял непроницаемый вид, хотя в душе бушевала буря. Всепоглощающий страх за дочь сменился злостью на нее же – и чего ее все время несет, куда не надо! – потом на директора – какого ж в школе хранятся такие артефакты, чем плохо философскому камню было в Гринготтсе?! Последнюю же возмущенную мысль Регулус озвучил тихим ледяным голосом:

— А вы куда смотрели, директор? Почему дети в школе подвергаются смертельной опасности?

Дамблдор тяжело вздохнул:

— Мне как раз в тот момент пришлось срочно покинуть Хогвартс по вызову из Министерства…

— Да мне плевать, где вы были! – прошипел Регулус. – Ваша обязанность, как директора, обеспечивать безопасность детей в любое время! Не вы ли всегда говорили, что Хогвартс – самое надежное место?

— Лорд Блэк…

— И что это за препятствия такие, которые смогли обойти трое одиннадцатилетних детей? Так-то вы храните свой драгоценный артефакт?!

Регулус прожигал Дамблдора яростным взглядом, а тот молчал, уставившись в стол и, похоже, что-то быстро просчитывал. Наконец, он поднял глаза, в которых затаилось нечто непонятное.

— Регулус, — медленно начал он, и такой переход от официального «лорд Блэк» тоже не предвещал ничего хорошего. – Как глава Отдела Тайн вы должны знать о существовании некоего пророчества, касающегося вашей дочери.

Регулус молча кивнул, сбитый с толку внезапной сменой темы. Конечно, он знал. Тем более, Дамблдор тогда, в войну уже рассказывал им с Джейн о пророчестве. Но он считал, что предсказание давно исполнилось. И, вообще, причем здесь это? Однако, зная по опыту, что Дамблдор ничего не говорит просто так, предпочел пока не перебивать.

— В этом пророчестве говорится, что только Кассиопея сможет победить Волдеморта…

— Не вижу связи, — не выдержав, резко прервал его Регулус. – А, кроме того, оно уже сбылось – нет? Волдеморт мертв.

Директор покачал головой:

— Он не умер – лишь развоплотился. И еще вернется. Вопрос только в том, когда. И я искренне надеюсь, что Кассиопея успеет к тому времени повзрослеть.

Некоторое время Регулус молчал, переваривая информацию. А он-то думал, что все закончилось. Он многое потерял в этой войне, и вот узнает, что она не окончена. Более того – вести ее придется его дочери. Дико захотелось кого-нибудь придушить – лучше всего Дамблдора, смотревшего на него сочувствующим взглядом и все это время скрывавшего столь важную информацию. Регулус тряхнул головой, пытаясь взять себя в руки.

— Ладно. Предположим. Но какое отношение это имеет к случившемуся?

— Этой ночью Кассиопея столкнулась вовсе не с Квирреллом, возжаждавшим бессмертия – его волю давно поглотил дух Волдеморта, до тех пор скитавшийся по лесам Албании.

— Какого… — Регулус вскочил с кресла, но, собрав всю волю в кулак, заставил себя сесть обратно. – И вы хотите сказать, что не знали, кто целый год преподавал у вас в школе?

— Подозревал.

— Так чего ж вы сидели ровно?! – рявкнул Регулус, уже не сдерживаясь.

— Регулус, постарайтесь выслушать меня очень внимательно и понять. Рано или поздно Кассиопее придется столкнуться с настоящим Волдемортом – не с жалкими остатками души. Она должна быть готова к этому. Может, вы сейчас не поверите мне, но я контролировал ситуацию и постоянно страховал девочку. Я никогда не допустил бы, чтобы она пострадала – поверьте.

— Хотите сказать, что вся эта… все это было тренировкой? – Регулус снова начал шипеть, прищурившись и подавшись вперед.

— Да, — Дамблдор кивнул. – Абсолютно безопасной тренировкой – уверяю вас. Я внимательно наблюдал за их поисками и всегда был рядом, чтобы защитить в случае необходимости.

— Знаете, директор, — процедил Регулус, — вот прямо сейчас мне хочется убить вас голыми руками.

— Я вас прекрасно понимаю, — устало вздохнул Дамблдор.

Регулус откинулся на спинку кресла и приказным тоном обронил:

— А теперь я хочу знать, что именно говорится в том пророчестве: каждое слово.

* * *

Открыв глаза, Кэсси обнаружила, что лежит в Больничном крыле. Рядом с ее кроватью стояли многочисленные коробки с конфетами, шоколадными лягушками и прочими сладостями. А рядом сидел отец, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Кэсси внутренне съежилась. Отец редко ругал ее. Но сейчас, хотя он казался абсолютно невозмутимым, Кэсси поняла, что он очень-очень зол. Такое лицо она видела у него только однажды – когда на спор с Адарой угнала машину тети Симирам. Ей было тогда девять лет, Адаре — шесть, и Кэсси хотела доказать кузине, что она уже взрослая и все умеет. Дело закончилось тем, что умудрившись поднять машину до уровня второго этажа, Кэсси не справилась с управлением и камнем рухнула вниз. Сердце в ужасе замерло, причем больше от мысли, что с ней сделает тетя Симирам за разбитую машину. В следующую секунду мощный удар бросил ее вперед — ремень безопасности Кэсси, конечно же, и не подумала пристегнуть — и она врезалась лбом в стекло. Не настолько сильно, чтобы по-настоящему пораниться, но достаточно, чтобы на какое-то время отключиться и заработать хорошую шишку. В себя Кэсси пришла, когда отец вытащил ее из помятой машины. Он схватил ее в охапку, крепко прижав к себе, а потом впервые в жизни наказал, посадив под домашний арест на несколько дней. И Кэсси дала слово — ему и себе — что больше не будет так подвергать себя опасности.

Задним числом Кэсси осознала, насколько глупой и безрассудной была их авантюра с философским камнем. Но в тот момент принятое решение казалось единственным возможным. И только сейчас Кэсси пришло в голову, что отец, должно быть, сильно испугался, узнав обо всем.

— Прости, — едва слышно прошептала она.

Отец глубоко вздохнул:

— Главное, с тобой все в порядке. Но в следующий раз думай, прежде чем что-то делать.

Кэсси усиленно закивала и осторожно поинтересовалась:

— Давно я здесь?

— Три дня, — в папиных глазах мелькнуло что-то такое, что Кэсси снова стало невыносимо стыдно, но он быстро взял себя в руки и спокойно спросил: — Зачем вы вообще туда полезли?

И Кэсси начала подробно рассказывать с самого начала. Как узнали о философском камне. Как случайно наткнулись на трехглавого пса – правда случайно! Как пытались выяснить, кто хочет украсть камень. Про отработку в Запретном лесу и существо, пившее кровь единорога. Про странное поведение Снейпа и Квиррелла.

— Рон с Невиллом с самого начала думали на профессора Снейпа. Но мы с Гермионой – нет. И все-таки он очень подозрительно себя вел. Теперь-то я знаю, что это все Квиррелл. У него на затылке был Волдеморт – бр-р-р! – Кэсси поежилась, вспомнив эту жуткую картину.

— Почему же вы не пошли к директору?

— Ну, сначала у нас не было никаких доказательств – что мы могли сказать? А потом — в ту ночь мы пошли к профессору Дамблдору, но его не было в школе.

— Сказали бы кому-то другому. МакГонагалл, хотя бы.

Кэсси пожала плечами – почему-то это им в голову не пришло. Тогда казалось, что каждая секунда промедления обернется катастрофой, а декану пришлось бы долго объяснять и доказывать, что они не выдумывают и не сошли с ума.

— Решили в героев поиграть, — с непонятной усмешкой заметил отец.

Кэсси покраснела – доля правды в его словах была – и продолжила рассказ.

— Гермиона отправила сову Дамблдору, и мы оставили Невилла сторожить у кабинета директора, чтобы сразу сообщить ему, когда он вернется.

Не задерживаясь на подробностях, Кэсси поведала о партии в шахматы, летающих ключах и загадке из зелий. И с некоторым недоумением заключила свой рассказ:

— Почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне?

Отец снова вздохнул – на этот раз грустно и как будто собираясь с силами.

— Когда Джейн погибла, пытаясь спасти тебя, она оставила тебе очень сильную защиту – защиту материнской любви и жертвы. Поэтому прикосновение к тебе невыносимо для Волдеморта.

Кэсси порывисто обняла его, и он провел ладонью по ее растрепанным вихрам, нежно прижав к себе. С облегчением прижавшись щекой к надежной отцовской груди, Кэсси вдруг вспомнила, что понятия не имеет, что случилось с философским камнем. А ведь должна была в первую очередь об этом подумать! На ее встревоженный вопрос отец улыбнулся и потрепал ее по голове:

— Все в порядке с ним, великая спасительница ценных артефактов.

Кэсси надулась было на насмешку, но решила, что в какой-то степени заслужила, а кроме того — информационный голод пересилил обиду. Узнав, что камень уничтожен и больше никто не сможет его использовать, Кэсси озаботилась другим вопросом:

— Но Волдеморт ведь не умер, да? Он будет пытаться вернуться?

Отец помрачнел и несколько мгновений будто что-то обдумывал.

— Нет, не умер, — тихо произнес он. — К сожалению. Но будем надеяться, что вернуться ему удастся еще не скоро.

Кэсси показалось, что отец хотел сказать что-то еще, но передумал. Однако уточнять не стала — по опыту знала, что если он не захочет рассказать, никакие расспросы и мольбы не помогут.

Вскоре появилась мадам Помфри и напомнила, что пациентке надо отдыхать. Кэсси насупилась — она соскучилась за семестр по отцу и не хотела так быстро с ним расставаться.

— Эй, принцесса! — папа ласково приподнял ее подбородок. — Чего расстроилась? Совсем скоро уже будешь дома. А сейчас отдыхай.

И поцеловав дочь в лоб, он вышел из палаты, а мадам Помфри принялась поить пациентку зельями и проверять ее состояние. Кэсси вздохнула, но уже несколько мгновений спустя заулыбалась, когда услышала в коридоре голоса друзей, пытавшихся прорваться к ней.

Глава опубликована: 31.10.2013

Глава 17. Грандиозные планы

Школа опустела. Ученики разъехались на каникулы по домам, большинство профессоров – тоже. Эта летняя тишина, буквально звеневшая в обычно шумных хогвартских коридорах, всегда казалась Альбусу Дамблдору чем-то неестественным – будто школа умирала или впадала в спячку. Но сейчас он был даже рад тишине. После приключения Гарри с философским камнем, после скандала, устроенного Сириусом по этому поводу (Альбус прекрасно его понимал), появилось время спокойно подумать и вспомнить кое-что, что беспокоило еще с начала года. Приснопамятный профессор Квиррелл хвастался тогда коллегам неким учеником, с которым он занимался на дому весь предыдущий год. «Такой одаренный, умный, прилежный мальчик – одно удовольствие учить его. Не то, что балбесы здесь. Ему всего девять лет, но он с легкостью усваивал программу первого курса». Сам по себе этот феномен уже вызывал некоторый интерес, но когда прозвучало имя юного дарования, Альбус насторожился еще больше. Реджинальд Лестрейндж. Альбус прямо-таки нутром чуял, что здесь кроется нечто очень-очень важное. К мальчику стоило внимательно приглядеться. Решение напрашивалось само: отправить сову миссис Лестрейндж с просьбой о визите.

Ответа не было несколько дней, и Альбус уже решил, что не дождется позволения. Но когда он начал обдумывать альтернативные планы, появилась, наконец, сова с кратким посланием:

«Уважаемый профессор Дамблдор,

Я смогу принять в вас в субботу, во второй половине дня.

Б. Лестрейндж».

Альбус удовлетворенно кивнул: не придется искать более сложных путей.

Аппарировав к границе имения Лестрейнджей, Альбус огляделся. Пышный старый парк простирался на многие мили. Солнце золотило верхушки деревьев, в ветвях которых щебетали птицы, широкая аллея, посыпанная красным песком, вела сквозь парк. Такая мирная картина. Обманчиво мирная. А вот средневековый замок, возвышавшийся на обширной поляне, производил уже совершенно другое впечатление. От него так и веяло грозной силой многих поколений магов.

Старая эльфийка, встретившая Альбуса на пороге, проскрипела:

— Хозяйка ждет вас в гостиной, — и, не заботясь о том, следует ли за ней гость, двинулась вглубь дома.

— Чем обязана, профессор Дамблдор? — холодно спросила хозяйка, едва он переступил порог роскошной залы, половина которой терялась в полумраке.

Гордая и величественная, Беллатрикс даже не пыталась сделать вид, что рада визиту. В ее тоне сквозило легкое презрение.

— Миссис Лестрейндж, — Альбус, напротив, был сама доброжелательность и даже изобразил почтительный поклон, вызвав едва заметную усмешку хозяйки. — Мне хотелось бы увидеть вашего сына.

Вся невозмутимость разом слетела с Беллатрикс — она напряглась, словно пантера, готовящаяся к прыжку.

— Зачем?

— Я слышал — Реджинальд очень талантливый мальчик. Необычайно талантливый для своих лет.

— Даже если так, вам что за дело? Ему еще не в этом году поступать в школу.

— О том и речь, — Альбус внимательно посмотрел прямо в глаза миссис Лестрейндж, пытаясь уловить ее мысли и эмоции; однако она, по-видимому, неплохо владела окклюменцией, а давить сильнее он пока не хотел. — Возможно, для Реджинальда можно сделать исключение — взять в Хогвартс на год раньше. Если он действительно так одарен, как утверждал профессор Квиррелл.

— Квиррелл, — протянула Беллатрикс, презрительно скривив губы, — слишком болтлив. Так и знала, что не стоило с ним связываться.

— Так я могу поговорить с Реджинальдом?

— Нет, — отрезала Беллатрикс. — Не вижу причин и необходимости.

Упрямая. Именно такой реакции Альбус и ожидал. Слегка прищурившись, он спокойно, но весьма многозначительным тоном заметил:

— Вы так не хотите, чтобы я видел вашего сына, миссис Лестрейндж... Вам есть что скрывать?

Несколько секунд они смотрели друг на друга, будто играли в гляделки, наконец, Беллатрикс сдалась. Сжав губы в тонкую полоску, она процедила:

— Очень хорошо, профессор Дамблдор. Я позову его.

Альбус удовлетворенно кивнул и откинулся на спинку кресла. Беллатрикс неторопливо — видимо, стараясь хоть как-то ему досадить — поднялась на второй этаж. Альбус удивленно вскинул брови: почему было не велеть эльфу позвать Реджинальда? Зачем идти самой? Лишь из желания заставить его ждать? Или тут крылось что-то другое?

Несколько минут спустя послышались легкие шаги, и в комнату вошел высокий темноволосый мальчик. Он был похож скорее на отца, чем на мать, но помимо семейного сходства было в нем что-то, что заставило Альбуса вздрогнуть. Он определенно уже видел этот взгляд, это выражение лица...

— Профессор Дамблдор, — мальчик слегка склонил голову, приветствуя его со спокойной надменностью, совершенно не свойственной возрасту.

— Реджинальд, — Альбус встал ему навстречу и заметил, как тут же напряглась Беллатрикс, будто готовясь защищать свое чадо.

Но от чего? Ведь не могла же она всерьез считать, что он причинит какой-либо вред Реджинальду? Определенно, здесь происходило что-то странное.

Под настороженным взглядом Беллатрикс Альбус задал несколько пробных вопросов, получив на них четкие и точные ответы. Мальчик в самом деле был умен и хорошо образован. Тогда Альбус попросил его попробовать сотворить какое-нибудь заклинание, используя палочку матери. Реджинальд хмыкнул, как будто презрительно, небрежно взмахнул палочкой в сторону книжного шкафа, и тот загорелся. Беллатрикс нервно дернулась, но поняв, что имуществу ничего не угрожает, успокоилась. А вот у Альбуса волосы зашевелились на затылке. Не может быть... Реджинальд еще одним легким жестом заставил огонь погаснуть, оставив шкаф нетронутым, и посмотрел на гостя, слегка приподняв бровь, словно говоря: «Довольны?»

Альбус смотрел на мальчика, а в голове вихрем проносились тысячи мыслей. Такое просто не могло быть совпадением, да и не верил Альбус в совпадения очень давно. Оставалось сделать вывод, что стоящий перед ним ребенок каким-то образом обладал воспоминаниями Тома Риддла. Сознательно или нет — другой вопрос. Был его воплощением? Но как? Быстро просканировав сознание мальчика, Альбус обнаружил только память обычного ребенка, хоть и развитого не по годам. Совершенно не по годам. С другой стороны, если Реджинальд действительно каким-то образом являлся Томом, ему по силам было подсунуть Альбусу ложные картинки. Или даже не ложные, но открывающие не все. Он хотел было попробовать прорвать барьеры, но ему помешала Беллатрикс, плавно вставшая между ним и сыном и яростно прошипевшая:

— Не смейте легилиментить ребенка, профессор! Иначе я за себя не отвечаю!

— Что вы, миссис Лестрейндж, — вынужденно отступил Альбус и, бросив еще один взгляд на равнодушно взирающего на него Реджинальда, непринужденно продолжил: — Я вижу, профессор Квиррелл нисколько не преувеличил. Ваш сын действительно необычайно одарен. И вполне мог бы уже начать обучение — на год раньше, чем положено по уставу. С таким потенциалом он многого может добиться.

Беллатрикс несколько мгновений молчала, явно взвешивая все за и против. Альбус прямо-таки видел ход ее мыслей. С одной стороны, она очень-очень не хотела, чтобы Реджинальд привлек его внимание. Возможно, даже подумывала о другой школе. Дурмстранг, во главе которого стоял Каркаров, даже не рассматривался; Америка – слишком далеко, да и не комильфо для утонченной аристократки. К тому же за границей ребенку будет тяжело адаптироваться. А Хогвартс – как бы ни относилась Беллатрикс к его директору – все-таки нечто родное и надежное. Так какая разница, окажется Реджинальд там в этом году или в следующем? Слова же о его потенциале польстили ее материнской гордости. Наконец, Беллатрикс приняла решение: коротко кивнула и произнесла:

— Хорошо.

Альбус поспешил попрощаться с хозяевами и покинуть особняк. Что ж, с сентября Реджинальд будет в школе, и к нему можно будет внимательно приглядеться.

* * *

Тонкс забавлялась кормлением уток в пруду Гайд парка, время от времени с улыбкой поглядывая на Ремуса, который участвовать в этом действе отказался, ограничившись наблюдением. Тонкс сияла точно новенькая монета, без умолку болтала обо всем на свете и смотрела на Ремуса такими глазами, что он просто терялся в них. И как его угораздило влюбиться, когда он столько лет успешно избегал этой напасти?

После того неловкого поцелуя во время тренировки Ремус несколько месяцев старался встречаться с Тонкс как можно реже, не зная, как вести себя с ней теперь. Веселая и шумная девочка стала тихой и какой-то убитой, но Ремус старательно уверял себя, что это никак с ним не связано. Потому что просто не может быть, чтобы…

Пока Сириус однажды не спросил напрямую:

— И долго ты собираешься от нее бегать?

Ремус притворился, что не понимает, о чем речь. И Сириус сердито прищурился, всем своим видом говоря: все ты прекрасно понимаешь. Порой казалось, что им уже и озвучивать свои мысли не надо, чтобы вести разговор. Ремус опустил глаза, пытаясь сочинить достойный ответ.

— В самом деле, Ремус, — мягко вмешалась Араминта, — ты ведешь себя глупо.

— Глупо? – вскинулся он. – Вы хоть понимаете, что за жизнь ее ждет со мной?

— Прекрасная жизнь с любимым человеком, — Араминта едва заметно улыбнулась и переглянулась с мужем.

Ремус фыркнул:

— Она молода, наивна, и эта блажь скоро вылетит из ее головы, когда она встретит действительно подходящего мужчину.

— Дурак, — спокойно констатировал Сириус.

Араминта только сокрушенно покачала головой.

— Ну, чего ты от меня хочешь? – устало спросил Ремус.

Сириус хищно улыбнулся:

— Хочешь знать, чего я хочу? Быстро встал и пригласил Тонкс на свидание. Сводишь ее куда-нибудь, пообщаетесь, выясните все вопросы, — Сириус немного помолчал и ехидно добавил: — А лучше без лишних разговоров сразу переходите к делу. Бедняжка и так слишком долго ждет, пока ты проснешься.

— Бродяга!

Тот сделал невинные глаза – не знал бы его столько лет, непременно поверил бы. Араминта хихикнула, но тут же отвернулась с преувеличенно серьезным видом, когда Ремус с упреком глянул на нее. Неизвестно, чем бы этот разговор закончился, если бы в этот момент к Блэкам не заглянула Тонкс.

— А вот и случай подвернулся! – радостно воскликнул Сириус при виде нее. – Судьба явно благоволит тебе.

Тонкс удивленно посмотрела на дядюшку, изо всех сил стараясь не замечать Ремуса. А тот по многообещающему выражению лица друга понял, что его уже никто не спасет.

— Ты так вовремя, дорогая племянница! – с энтузиазмом заявил Сириус. – Ремус только что признался, что очень хочет пригласить тебя на свидание, но не может решиться.

Ремус вытаращил глаза, чуть не закричав: «Что?!» Но Сириус чувствительно наступил ему на ногу под столом, заставив проглотить все возражения. Тонкс недоверчиво переводила взгляд с одного на другого и, наконец, с робкой надеждой произнесла:

— Правда?

Сириус послал другу один из своих убийственных блэковских взглядов, ясно говорящий: только попробуй отказаться! И Ремус сдался. Тем более что отказываться и не хотелось – если совсем честно. Он смущенно кивнул, впервые за долгое время осмелившись посмотреть Тонкс в глаза. Она чуть ли не засветилась изнутри и совершенно по-детски нетерпеливо подпрыгнула на месте.

— Так чего же мы ждем! Пошли!

— Но… — Ремус хотел сказать, что он не может прямо сейчас, что ему надо приготовиться… но, кажется, его спрашивать не собирались.

* * *

Немалых усилий стоило Чарли уговорить Конрада поехать к нему в гости. Он недавно из разряда стажера перешел в разряд молодого специалиста. И получил отпуск, который решил провести с семьей. Конрад на его предложение саркастично спросил:

— Ты вообще понимаешь, кого приглашаешь в дом, полный детей?

— Да брось ты! – отмахнулся Чарли. – До полнолуния еще куча времени. От того, что ты поживешь у нас несколько дней, ничего страшного не случится.

Скептично настроенный Конрад – насколько понял Чарли, он просто боялся реакции остальных – в конце концов, согласился.

Дверь им открыла Джинни, тут же с радостным воплем повисшая у брата на шее.

— Чарли! Я так скучала! – защебетала она, не обратив ни малейшего внимания на Конрада.

Из дома доносился немного подзабытый, но такой родной гвалт. Чарли подхватил сестру и закружил ее, вызвав восторженный визг, на который предсказуемо прибежала мама, на ходу вытирая руки о фартук.

— Джинни, детка, что слу… Чарли! — увидев сына, она не договорила и бросилась его обнимать.

Конрад наблюдал за этим представлением, чуть ли не открыв рот. Чарли еще никогда не видел у него столь растерянного лица. «Добро пожаловать в семью», — улыбаясь, подумал он. Мама, наконец-то, заметила гостя и перенесла свое внимание на него.

— Вы, должно быть, Конрад? – доброжелательно поинтересовалась она. – Чарли много о вас рассказывал.

Конрад как-то странно покосился на Чарли и кивнул, осторожно сказав:

— Добрый день, миссис Уизли.

Мама добродушно отмахнулась:

— Можете звать меня Молли. И добро пожаловать. Проходите, мальчики – вы как раз к обеду. Джинни, ну-ка,иди помоги мне.

Она удалилась в сторону кухни, продолжая раздавать указания и утащив за собой недовольно скривившуюся Джинни. Чарли, сдерживая смех, покосился на все еще пребывавшего в шоке Конрада.

— Это мама. Она немного шумная, но ты скоро привыкнешь.

— А Джинни – твоя сестра? – уточнил Конрад.

— Единственная девочка в нашей семье. И потому все балуют ее, как только могут, — с лукавой улыбкой добавил Чарли.

Попав в водоворот приветствий сразу по входе в гостиную, Чарли на некоторое время выпустил Конрада из вида. А когда вспомнил про друга, обнаружил того с очень недоверчивым видом слушающего близнецов, которые с до боли знакомым шкодным выражением что-то ему втирали. Чарли подумал, что ему это даже нравится – раньше он никогда не видел Конрада ни столь явно удивленным, ни растерянным. Какие бы эмоции тот не испытывал, он умел их хорошо прятать. А тут… родное семейство кого хочешь выведет из равновесия.

За столом собрались все, кроме Билла, который давно жил отдельно и в родительском доме теперь появлялся редко. Чарли довольно усмехнулся, глядя, как Конрад сначала неуверенно улыбается, а потом и смеется вместе с Фредом и Джорджем. Эта картина стоила всего. Смеющийся Конрад. В заповеднике ему ни за что не поверят.

За обедом Конрад окончательно расслабился – увлеченно обсуждал магловские изобретения с отцом, нахваливал мамину стряпню, пикировался с близнецами, стоически выслушивал высокопарные размышления Перси, рассказывал любопытному Рону про драконов и улыбался Джинни. И выглядел таким счастливым, что становилось одновременно радостно и больно.

Когда вечером Чарли с Конрадом ушли в свою комнату, которую Чарли когда-то делил с Биллом, друг с пониманием и благодарностью задумчиво заметил:

— Ты не сказал им…

— О чем? – Чарли страшно хотелось спать, и он не очень хорошо соображал.

— Обо мне, — многозначительно уточнил Конрад, слегка помрачнев.

— Да что ты! – беспечно отмахнулся Чарли. – Все знают.

Выражение лица Конрада не поддавалось никакому описанию. Чарли хихикнул, подумав, что этот момент стоит того, чтобы быть запечатленным в веках.

Но главной целью Чарли было познакомить Конрада с Ремусом. Он сам не очень понимал, зачем ему это понадобилось, но интуитивно чувствовал, что это очень важно. А Чарли привык доверять своей интуиции – еще в школе она не раз выручала его в отчаянных ситуациях, в которые их втягивала неугомонная Тонкс.

И на следующий день Чарли потащил Конрада в Косой переулок. Правда, до магазина они так и не дошли: чисто случайно Чарли увидел Ремуса в одном из кафе. В обществе Тонкс. Похоже, они очень даже приятно проводили время. Тонкс болтала, улыбалась и сияла ядовито-розовой шевелюрой. Да и Ремус выглядел невероятно счастливым. Чарли ухмыльнулся, глядя на эту парочку – похоже, упрямая Тонкс все-таки добилась своего. Он был очень рад за обоих. Но, как ни жаль было прерывать такой момент, Чарли решительно зашел в кафе, потянув за собой Конрада.

Тот, увидев, к кому его ведут, на мгновение запнулся, но быстро напустил на себя равнодушный вид. Чарли впервые пришло в голову, что они могли встречаться раньше.

— Привет, — весело поздоровался он.

Тонкс с Ремусом чуть ли не подпрыгнули и одновременно уставились на него: Ремус – смущенно, Тонкс – с обещанием убить, медленно и мучительно. Усилием воли Чарли проигнорировал ее разъяренный взгляд и беспечно продолжил:

— Извините, что нарушаем ваш тет-а-тет. Мы, собственно, к Ремусу шли и случайно заметили вас здесь.

Тонкс пробормотала что-то нечленораздельное, но явно угрожающее. Ремус усмехнулся и повернулся к Конраду. Да так и застыл, удивленно протянув:

— Конрад…

— Ремус, — спокойно кивнул тот.

— Да вы, ребята, уже знакомы! – Чарли, не церемонясь, уселся за столик, махнув Конраду присоединиться.

Оба оборотня смотрели друг на друга не то чтобы недружелюбно, но как-то настороженно. Складывалось впечатление, что их связывали не особенно приятные воспоминания. Ремус явственно напрягся, будто просчитывая, чем ему грозит эта встреча. Конрад сделался холоден и невозмутим. Тонкс встревожено переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что происходит. И Чарли решил взять все в свои руки. Он принялся рассказывать, как познакомился с Конрадом, про их работу, про драконов. Нарочно пару раз сказал глупость, чтобы заставить друга отреагировать. И не просчитался: Конрад, недоуменно покосившись на него, вступил в разговор. Слово за слово, все немного расслабились.

Видимо, сделав для себя какие-то выводы, Ремус перестал смотреть на Конрада так, точно сейчас случится что-то ужасное – особенно услышав слова последнего, что в Румынию он уехал сразу по окончании войны. Чарли поздравил себя: кажется, первое знакомство прошло удачно.

А потом Чарли и сам не заметил, как Конрад уже по собственной инициативе начал общаться с Ремусом. И, кажется, оба были этим очень довольны. Однажды Чарли даже решился расспросить Конрада, откуда они друг друга знают. Тот помрачнел и долго молчал. Так долго, что Чарли уже думал — ответа не дождется. Но, в конце концов, все-таки рассказал: про Фенрира, стаю и Волдеморта. Чего Чарли так и не понял, так это что там делал Ремус. Но спросить не решился.

Перед самым возвращением в Румынию они снова встретились в том же кафе, и в том же составе. При этом Конрад посматривал на Тонкс как на невиданное чудо – видимо, в его сознании никак не могло уложиться, что нашлась на свете девушка, полюбившая оборотня.

В какой-то момент разговор коснулся проблем оборотней в магическом сообществе. Ремус хотел было сменить тему, но Тонкс неожиданно заявила:

— А почему бы вам, парни, не попытаться исправиться эту ситуацию?

«Парни» в шоке непонимающе посмотрели на нее.

— Каким образом? – кажется, этот вопрос они задали хором.

— Попробовать поговорить с нужными людьми в Министерстве для начала, — невозмутимо заметила Тонкс. – Предложить новый законопроект…

— И где же мы возьмем столь влиятельных знакомых? – саркастично спросил Конрад.

Тонкс иронично вскинула бровь:

— У нас есть Сириус. Думаю, лорд Блэк обладает немалым влиянием в обществе. Я знаю, он не любит им пользоваться, но ведь не откажется помочь другу.

У Конрада глаза полезли на лоб от такого заявления, а Ремус мрачно передернул плечами:

— Я и так обязан Сириусу слишком многим, не хочу просить его об этом.

— Просить меня о чем? – вдруг раздался рядом знакомый голос, от которого все вздрогнули.

— Вот скажи: как тебе удается так незаметно подкрадываться, что два оборотня тебя не услышали? – поинтересовался Ремус, проигнорировав его вопрос.

— Многолетняя практика, — Сириус усмехнулся и сел рядом с другом. – И не пытайся уйти от темы.

Ремус обреченно вздохнул и пересказал идею Тонкс. У Сириуса тут же загорелись глаза:

— А это мысль! И почему мы