Глава 8. Первое, что сделала Бьянка, искупавшись, одевшись, съев украденный пакетик чипсов, спрятанный на кухне

Первое, что сделала Бьянка, искупавшись, одевшись, съев украденный пакетик чипсов, спрятанный на кухне, послушав полчасика iPod и вздремнув в своем тайном подвале, – позвонила Кайе. Не то чтобы она боялась позвонить и хотела отложить это или что‑то подобное. Все эти процедуры были необходимы. Правда.

Кроме того, вряд ли ее сестра сильно беспокоилась. Парис наверняка уже рассказал, что происходит. Но Бьянка не хотела обсуждать Лисандра. И думать о нем и хаосе, который он вносит в ее эмоции, тело и мысли, и здравый смысл, тоже.

После той малости, что она с ним провела, ей уже хотелось свернуться калачиком у него на руках, любить его, спать рядом с ним. А это неприемлемо.

Ее сестра ответила сразу же, и Бьянка произнесла:

– Не нужно устраивать вечеринку в честь моего возвращения домой. Я отсутствовала не так уж долго.

Не спрашивай меня об ангеле. Не спрашивай меня об ангеле.

– Бьянка? – недоверчиво спросила ее близнец.

– А ты ждала еще чей‑то звонок посреди ночи?

На Аляске было шесть часов утра. Путешествуя с одного места в другое из‑за связи Гвен с Сабином, она знала, что в Будапеште три утра.

– Да, – ответила Кайя, – ждала.

Серьезно?

– Чей?

– Множества людей. Гвенни, которая окончательно сошла с ума. Сабина, который делает все, чтобы успокоить ее, но которому не нравится, как это делаю я, – она болтала так, будто Бьянку и не похищали вовсе, и она даже не беспокоилась. Конечно, она думала, что Бьянка просто отлынивает от своих обязанностей, но неужели нельзя было проявить хоть немного беспокойства? – Аньи, которая решила, что тоже заслуживает свадьбу. Только более пышную и роскошную, чем у Гвен. Уильяма, который хочет переспать со мной, но не знает, как спросить об этом. Только он не одержим демоном, так что совсем не в моем вкусе. Стоит продолжать?

– Да.

– Заткнись.

Ей виделось, как Кайя сидит на верхушке дерева, прижимая телефон к уху, и, ухмыляясь, старается не упасть.

– Так, значит, ты спишь? Пока меня не было, и моя жизнь находилась в смертельной опасности? Насколько же ты любящая сестра.

– Всегда пожалуйста. Ты отлынивала, и мы обе это знаем. Так что не надо тут рассказывать о трудной жизни. У меня выдался…волнующий денек.

– Кто постарался? – сухо спросила она. Только две недели прошло с тех пор, как она последний раз видела Кайю, но волна ностальгии, или, точнее, сестринского единства, вдруг прошла по телу. Она любила эту девицу больше, чем саму себя. А это значит многое!

Кайя усмехнулась.

– Скорее, из‑за кого. Я жду, пока два Лорда борются за меня. Чтобы затем удовлетворить их обоих. Но вот невезуха, это продолжается уже долгое время.

– Идиоты.

– Я знаю! Но ведь Гвен – я упоминала об этом? – стала невестой из ада, не так ли? Они боятся, что я собираюсь действовать точно так же, как она, поэтому еще не готовы принять окончательное решение.

– Невестой из ада? В смысле?

– Ее платье плохо сидит справа. Салфетки не того цвета. Все не того оттенка, которого бы она хотела. Бла, бла, бла.

Это не было похоже на обычно спокойную Гвен.

– Отвлеки ее. Скажи, что меня схватили Ловцы и сделали татушки на руках, как у Гедеона.

Гедеон, хранитель Лжи. Сексуальный воин, который красил волосы в тон глазам, в голубой цвет, и обладал чувством юмора.

Мысль соблазнить его, на удивление, не принесла той радости, что могла бы принести ранее. Чертов ангел. Не думай о нем.

– Она не стала бы волноваться, даже если бы тебя разрезали на кусочки. Ты слишком похожа на меня, и, видимо, мы получим лишь то, что заслужили, – сказала Кайя. – Она сводит меня с ума! К тому же после нашей «Разбейся– о–скалу», я конкретно продула игру в прятки. Так почему бы тебе не спастись самой? Серьезно, у тебя больше шансов выжить на облаке, чем здесь, с Гвен.

– Выжить, ну да. Это не было забавно. – Ложь. Все только начинало идти так, как ей хотелось бы. Но кто знал, что это ее так напугает?

– Отличная мысль, кстати. Спрятаться в облаках, где я бы не смогла добраться до тебя. Бриллиант. Я права, верно?

– Так это было ужасно? Быть похищенной сексуальным ангелом?

Она растерянно потеребила прядь волос и представила себе славное лицо Лисандра. Желание, которое он возбуждал в ней, пока она сосала его, было чудом. Эй, ты не собиралась говорить о нем, помнишь?

– Да. Это было ужасно. – Ужасающе прекрасно.

– Ты позвала его к Буду на свадьбу?

Эти слова должны были заставить ее рассмеяться, явная шутка, но Бьянка прокричала: «Нет!», – раньше, чем смогла себя остановить. Гарпия, встречающаяся с ангелом? Немыслимо!

И вообще, позволить одержимым демонами Повелителям Преисподней окружить небесного воина было бы глупо. Не то чтобы она боялась за Лисандра. Парень без проблем справится сам. Доказательством служит то, как он формирует огненный меч из воздуха. Но если что‑нибудь случится с любимым Гвенни, Сабином, вроде, ох, обезглавливания, праздник будет несколько испорчен.

– Однако я буду там, – сказала она более спокойным голосом. – Это вроде как нужно сделать, ты же знаешь. И я подружка и все такое.

– О, черт, нет. Это я, помнишь?

Она медленно улыбнулась.

– Ты вроде бы говорила, что лучше попадешь под автобус, чем будешь подружкой невесты.

– Да, но я хочу играть более значимую роль, чем ты, так что… и вот я здесь, в Будапеште, помогаю планировать церемонию для Гвенни. Только она почему‑то не соглашается со мной. Как думаешь, она убьет меня, если я подкину мысль прийти на свадьбу голой?

Они рассмеялись.

– Ну, мы‑то с тобой можем прийти голышом, – сказал Бьянка. – Это, пожалуй, освежит церемонию.

– Отлично!

Наступила пауза.

Кайя выдохнула.

– Так ты в порядке? – спросила она и, наконец, в ее голосе появилась озабоченность.

– Да, – и она была. Или будет. В скором времени, она надеялась. И всего‑то, что нужно сделать, так это выяснить, как поступить с Лисандром. Он не пытался остановить ее, нет. Но и не смог уйти от нее достаточно быстро. Конечно, она оттолкнула его. Но чувак мог бы и побороться за ее внимание после всего, что она сделала для него.

– Ты собираешься отомстить ангелу за то, что он похитил тебя, верно? Впрочем, о чем это я? Конечно, собираешься. Если подождешь, и мы справим свадьбу, я могу помочь. Пожалуйста, пожалуйста, дай мне помочь. У меня есть несколько идей, и, думаю, тебе они понравятся. Как насчет этого: полночь, твой ангел привязан к постели, а мы дерем его крылья.

Мило. Но только она не знала, а не видит и слышит ли это Лисандр сейчас? От одной только мысли об этом ее кожа разгорячилась, она сказала:

– Не беспокойся. Я все сделаю сама.

– Подожди, ты – что? – Кайя резко выдохнула. – Ты не сможешь сделать это. Он же похитил тебя. Взял в плен. Да, он боролся в нефти с Парисом – как жаль, что это я, пьянь, пропустила, – но это не оправдывает его поведение. Если ты позволишь ему остаться безнаказанным, он подумает, что это нормально. Решит, что ты слаба. И придет снова.

Да. Да, он сделает это, подумала она вдруг, стараясь не улыбнуться.

– Нет, этого не будет, – солгала она. Эй, Лисандр, детка, ты слышал это?

– Бьянка, скажи, что ты не влюбилась в него. Скажи, что не хочешь этого ангела.

Улыбка исчезла. Как раз те вопросы, которых она хотела избежать.

– Я не хочу его, – еще одна ложь.

Пауза.

– Я тебе не верю.

– Жаль.

– Отец Гвен был ангелом, и мама до сих пор жалеет, что спала с ним все эти годы. Они слишком хороши. Слишком… отличаются от нас. Ангелы и Гарпии не могут быть вместе. Скажи, что знаешь это.

– Естественно знаю. А теперь мне надо идти. Люблю тебя, до встречи, – ответила она и повесила трубку, пока Кайя не сказала что‑нибудь еще.

Несмотря на страх перед чувствами, которые в ней пробудил Лисандр, Бьянка не собиралась ничего с ним делать. Ничего подобного. Но раньше она была в его доме, в невыигрышном положении. И если его сейчас здесь нет, она должна заполучить его. Охотно.

Она велела ему оставить ее в покое, подумала она, и это может стать проблемой. Хотя…

С воплем, она вскочила и закружилась. Это не будет проблемой. На самом деле это благо, и будь она умнее, давно бы поняла. Приказав ему держаться от нее подальше, она, несомненно, стала запретным плодом. Конечно, он здесь, наблюдает за ней.

Мужчины никогда не делают то, что им говорят. Даже не ангелы.

Вот так. Просто.

Более того, она позволила ему частично понять какого это, быть с ней. Он жаждет продолжения. Кроме того, она не позволила ему довести себя до оргазма. Его гордость не оставит ее в неудовлетворенном состоянии надолго, если учесть, что он получил наслаждение.

А если позволит, то он отнюдь не мужественный воин, как она думала, и поэтому не заслуживает ее.

Как много пройдет времени, пока он не станет видимым перед ней? Они не виделись всего‑то полдня, а она уже скучает без него.

Тоскует. Ох. Она никогда не тосковала по мужчине. Особенно по тому, который хочет изменить ее. Который презирает то, чем она является. Который может быть только врагом.

Ты должна избегать его. Однако ты хочешь заснуть в его объятиях. Ты защищала его во время схватки с Парисом. Он рассердил тебя, но ты не убила его. А теперь тоскуешь без него? Ты ведь знаешь, что это означает?

Ее глаза расширились, волнение стеснило грудь. О боги. Ей следовало понять… по крайней мере подозревать. Особенно когда она охраняла его, защищала.

Лисандр, эта ходячая добродетель, был ее супругом.

Колени подогнулись, и она плюхнулась на пол. Все время, пока жила, она никогда не думала, что сумеет найти его. Ну, потому что супруга была предназначена своему мужу. Иногда по ночам она мечтала найти его, да, но не думала, что это произойдет на самом деле.

Ее супруг. Вау.

Ее семья будет в ужасе. Не потому, что Лисандр похитил ее, к этому они отнесутся с уважением, а из‑за того, кем он был. Более того, она не доверяет Лисандру, никогда не будет доверять и потому, фактически, спать с ним не станет.

Секс, однако, она могла себе позволить. Часто. Да‑да, ей бы это понравилась, думала она, оживляясь. Она могла бы заманить его на темную сторону, не допуская, чтобы семья узнала о том, что она проводит с ним время. Это предотвратит его убийство!

Решено, кивнула она. Лисандр будет принадлежать ей. Тайно. И не будет лучшего времени начать. Если он действительно наблюдает, как она подозревала, есть только один способ заставить его раскрыться.

Она оделась в красный кружевной топ и любимые узкие джинсы и поехала в город. Автомобиль она купила только потому, что это позволяло ей выглядеть как человек. Ее выдавала только летящая походка. Хотя руки и пупок попадали под воздушные струи, холодный воздух не беспокоил ее. Охлаждал, да, но с этим она может справиться.

Она припарковалась перед Муз‑Лодж,[3]местной закусочной, и подошла к входной двери. Поскольку еще рано, да и холодно, никого не было. Несколько фонарей освещали ее, но это не причиняло ей беспокойства. Она открыла дверь ключом, украденным у владельцев несколько месяцев назад, и отключила сигнализацию.

Внутри она достала любимый ореховый пирог из холодильника, схватила вилку и присела за любимый столик. Она делала это тысячу раз.

Выходи, выходи, где бы ни находился. Он ведь не оставит ее на пути зла, не защитив мир. Правильно? Ей бы хотелось уметь чувствовать его, по крайней мере, хоть как‑то ощущать его присутствие. Он пах как дикое ночное небо. Но, глубоко вдохнув, она уловила только запах теста и сахара. И все же. Она и не почувствовала его, когда он схватил ее во время падения, поэтому вряд ли она сможет ощутить его сейчас.

Когда пирог был съеден, тарелка облизана, а вилка откинута в сторону, она взяла баночку Доктора Пеппера.[4]Она положила несколько монет в старый автомат, и вскоре дребезжащий звук эхом отразился от стен. Бьянка влезла на сцену, двигая бедрами, выгибаясь, скользя, танцуя вокруг поручня всем телом.

В этот знойный момент она представляла, как горячие руки заменят ее, изучая ее грудь, живот. Думала, как мягкие пернатые крылья обхватят ее, закрыв каждый дюйм тела. Она успокоилась, и только сердце стучало в груди. Как бы сильно ни хотелось ей позвать его по имени, она боялась спугнуть его. Итак… что же ей делать? Как она…?

Ощущение закрытости и защищенности исчезло.

Черт с ним!

Поскрежетав зубами, не зная, что делать, она вышла из закусочной так же, как вошла. Через переднюю дверь, будто ее ничего не заботило. Дверь за ней захлопнулась с такой силой, что почти покачнулись стены.

– Ты должна закрыть за собой.

Он был здесь, он наблюдал. Она знала это! Стараясь не ухмыляться, она повернулась лицом к Лисандру. При виде его у нее перехватило дыхание. Он был так же красив, как она запомнила. Его светлые волосы трепетали на ветру, маленькие снежинки летали вокруг. Золотые крылья были раскрыты и сияли. Но его черные глаза не были пусты, как когда она впервые встретилась с ним. Они были как бездонный океан, такими же, когда она ушла от него.

– Мне казалось, я велела тебе держаться подальше от меня, – сказала она, делая все, чтобы голос звучал сердито, а не возбужденно.

Он нахмурился.

– А я сказал тебе, как следует себя вести. Но вот ты похищаешь пирог.

– Что ты хочешь от меня? Вернуть его?

– Не груби. Я хочу, чтобы ты заплатила за него.

– Когда я сделаю это, начну рыдать, – она скрестила руки на груди. Преодолей расстояние между нами. Поцелуй меня. – Это испортит мой имидж, так что придется мне отказаться.

Он тоже стоял, скрестив руки.

– Ты также можешь заработать пищу.

– Да, но в чем тут удовольствие?

Минута молчания. Затем:

– Ты вообще понятия не имеешь о морали? – прошипел он.

– Нет. – И о сексуальной границе тоже. Так что подари мне уже долбанный поцелуй! – Не имею.

У него отвисла челюсть, и в отчаянии он исчез.

Руки Бьянки упали, она с изумлением огляделась. Он ушел? Вот так? Не коснувшись ее? Не поцеловав? Мерзавец! Она пошла к своей машине.

Лисандр наблюдал, как Бьянка уехала. Он был тверд как камень, как тогда, когда она щеголяла голышом, приняв ванну, а затем надев короткую рубашку. Он был в отчаянии из‑за неё. Почему она не может быть ангелом? Почему не гнушается греха? Почему она должна принять его?

И почему тот факт, что она крадет, проклятие, лжет, еще привлекает его?

Потому что это было в порядке вещей, полагал он, и было испокон веков. Искушение просочилось сквозь защиту, изменяя его, сделав тем, кем он быть не должен.

Должен быть путь положить конец этому безумию. Он не мог уничтожить ее, он уже доказал это. Но что, если он может изменить ее? Он ведь не пытался прежде, поэтому может сработать. И если бы она приняла его образ жизни, они смогут быть вместе. Он мог бы быть с ней. Узнать больше о ее поцелуях, касаться ее.

Да, подумал он. Да. Он поможет ей стать женщиной, которой он мог бы гордиться. Женщиной, которую он бы с радостью назвал бы своей. Женщиной, которая не станет причиной его падения.