Мифологическое и художественное (эстетическое) начала в фольклоре

В современном языке слова «мифологическое сознание» понимаются в разных значениях. В этом значении мифологическое сознание – это первобытное коллективное наглядно‑образное представление о мире с обязательным божественным компонентом.

В нетерминологическом употреблении слова мифологическое сознание, мифология обозначают те или иные фрагменты, звенья, черты мифологического мировосприятия, сохранившиеся в сознании более поздних эпох. В истории религий термины миф, мифология употребляются только в специальном первом значении: применительно к коллективному синкретическому сознанию первобытного или архаического социума.

Мифологическое сознание первобытного мира включает в себя всю духовно‑психическую жизнь древнего социума.

В отличие от собственно мифологического сознания древности понятие «религиозное сознание»:

1) противопоставлено другим формам общественного сознания;

2) сложнее, чем мифологические представления древности: оно включает теологический или догматический компонент, церковную мораль и другие компоненты;

3) индивидуализировано и присутствует в сознании отдельных членов социума, в то время как мифологические представления носили в основном коллективный характер.

Таким образом, мифология – это как бы «предре‑лигия» древности.

Мифология (мифологические представления) – это исторически первая форма коллективного сознания народа. Если мифология – это коллективная «предрелигия» древности, то фольклор – это искусство бесписьменного народа.

Фольклор развивается из мифологии. Следовательно, фольклор – это явление не только более позднее, но и отличное от мифологии. Эти различия между мифологией и фольклором принципиальны, однако существенна и их генетическая общность:

1) фольклор развивается из мифологии и обязательно содержит в том или ином виде мифологические элементы;

2) в архаических социумах фольклор, как и мифология, носит коллективный характер, т. е. принадлежит сознанию всех членов определенного социума.

Мифология питала собой фольклор. Мифы рассыпались на составляющие, соединялись в новых комбинациях, вбирали в себя новые компоненты.

Бесчисленные изменения, скрытые временем, не позволяют с достаточной надежностью реконструировать древнейшие мифы. Для мифологического мышления характерна особая логика – ассоциативно‑образная, безразличная к противоречиям, стремящаяся не к аналитическому пониманию мира, но, напротив, к синкретическим, целостным и всеобъемлющим картинам.

11. Основные формы мифолого‑религиозного мировосприятия

Эволюция мифологии в фольклор может быть понята как история изменений в характере коммуникации, включавшей мифологические и фольклорные тексты. Официальная церковь всегда отчетливо видела фидеистическую основу фольклора.

Развитие материалистических идей и укрепление принципов рационализма вели к ослаблению и частичному вытеснению мифолого‑религиозных представлений в культурах самых разных иродов.

Особенности фидеистического общения и сам феномен фидеистического отношения к слову позволяют многое понять как в содержании устного народного творчества, так и в закономерностях его жанровой эволюции.

Героический эпос в художественном развитии каждого народа представляет собой древнейшую форму словесного искусства, непосредственно развившуюся из мифов.

Для первобытного сознания миф абсолютно достоверен: в мифе нет «чудес», нет различий между «естественным» и «сверхъестественным» – само это противопоставление чуждо мифологическому сознанию.

На пути от мифа к народному эпосу разительно меняется не только содержание коммуникации, но и ее структурные черты.

Миф – это священное знание, а эпос – рассказ (песнь) о героическом, важном и достоверном, однако не о священном.

Сакральность мифологических текстов связана с тем, что в них повествуется о начале, истоках всего сущего, при этом само воспроизведение мифа включает того, кто воспроизводит миф, и того, кто ему внимает, в более широкий временной контекст.

В сравнении с мифом коммуникативные установки народного эпоса значительно скромнее: это рассказ не о священном и вечном, а «всего лишь» о героическом и минувшем. Легко видеть, что волшебная сказка состоит именно в серии испытаний, которые преодолевает герой. Иногда испытания включают и смерть (путешествие в подземное царство, или смерть на поле брани с последующим оживлением живой и мертвой водой, или «купание» в трех кипящих котлах и т. п.), но заканчиваются свадьбой, т. е. герой вступает в мир взрослой жизни. По‑видимому, мифы инициационных ритуалов строились на уподоблении тех, кто проходит посвящение, героям‑первопредкам, добытчикам всех природных и культурных благ племени. Однако «по мере движения от мифа к сказке сужается „масштаб“, интерес переносится на личную судьбу героя». В сказке добываемые объекты и достигаемые цели – не элементы природы и культуры, а пища, женщины, чудесные предметы и т. д., составляющие благополучие героя; вместо первоначального возникновения здесь имеет место перераспределение каких‑то благ, добываемых героем или для себя, или для своей ограниченной общины.