Глава 37. У дверей фургона нас встретили Кассандра и Бергман

У дверей фургона нас встретили Кассандра и Бергман.

– Ты снова стал прежним! – заметил Бергман, когда Вайль снял шлем.

Вайль устало кивнул:

– Наверное, мне просто нужно было немножко тишины после боя.

– Еще и полотенце было бы нелишнее, – добавила я.

Хотя Вайль считал, что усвоил приличную долю брони, все равно он был мокрый, хоть отжимай. А поскольку домой нас отвезла я, то выглядела я так, будто целая футбольная команда пыталась облить меня тонизирующей газировкой и наполовину преуспела. На заднюю половину.

Мы поблагодарили Джерико и его ребят, попрощались, обещали завтра вернуть мотоцикл вычищенным и блестящим. Ребята из спецназа взялись проследить за чисткой, поскольку мы вроде как спасли фестиваль от катастрофы. Коул, необычно тихий и созерцательный, остался с ними.

Будто прочитав мои мысли – а может, так оно и было? – Кассандра спросила:

– А где Коул?

– Скоро вернется, – ответила я. – Сейчас он вместе с Джерико.

– И?

– Мне за него неспокойно. Он сегодня убил пару человек и сборщика. И был не совсем в своей тарелке, когда мы уезжали.

– Да ничего с ним не случится, – раздраженно бросил Вайль, и мне показалось, что в его голосе прозвучала… да, ревность. Следующие его слова подтвердили подозрение. – Почему ты никогда обо мне не беспокоишься? Меня последние превращения просто измотали.

– Чувак, ты‑то бессмертный. И не бывает, чтобы у тебя времени не хватало поспать.

Я и сама была выжата как лимон, поэтому места для сочувствия у меня в повестке дня не осталось. Особенно к вампиру, который и втянул Коула в наши дела.

Меня аж до боли в костях тянуло завалиться в фургон и поскорее спать, но с мотоцикла Джерико я сошла неохотно. Да, я влюбилась в мотоцикл, принадлежащий другому. И ощущала это как грех.

К сожалению, путь мне перекрыла Кассандра, и только тогда я заметила виноватые взгляды, которыми они обменивались с Бергманом. Начал он:

– Мы тут подумали, ну, понимаешь, пока ты на нас по новой не напустилась… в общем, мы хотим извиниться.

– Да, – поддержала его Кассандра. – Это была наша вина.

– Естественно, – согласилась я, хотя совершенно не успевала за ходом их мыслей.

– Я должна была тебе сказать, что зачарованные предметы могут подавлять естественную Чувствительность – скажем, возможность видеть слабые места в щите сборщика. Я знала, но не сказала ничего, потому что боялась, как бы Бергман не стал язвить насчет магии. И вот из‑за этого моего упущения… ты могла погибнуть.

У нее задрожали слезы на ресницах.

– А я не должен был позволить собственным страхам превращать меня в такого идиота. Я… я не хочу совсем перерезать то, что нас связывает. С тобой так чертовски интересно… – Ага. И к тому же я – один из немногих друзей, у него оставшихся. Но он мужчина, и эту тему затрагивать не стал. – Ну, просто очень напряженно все это получилось… И ты извини, что я тебя подвел. – Он посмотрел на Кассандру, и она кивнула. – Извини нас обоих.

Вот уж правда, что убивают человека самые ему близкие.

Я скрестила руки на груди, чтобы не было искушения встряхнуть их обоих как следует или стукнуть головами. Я едва‑едва не сказала им, что если хотят дальше со мной работать, так пусть ведут себя как взрослые, а не двухлетки, подравшиеся из‑за игрушек в яслях.

Но тут у меня заныли руки, а потом и ноги. Я вспомнила лицо Кассандры, когда она везла меня в больницу, вспомнила глаза Бергмана, когда меня нашли стоящей в заливе с приставленным к собственному виску дулом.

Глубоко вздохнув, я ответила:

– Это задание каждому из вас нелегко далось. Вы оба – мастера своего дела, а потому у каждого из вас – непобедимая страсть играть исключительную роль, так что не сцепиться вы не могли. И все же вы сделали самую трудную часть работы и были отличной командой. – Я пожала плечами: – Я вас прощаю.

Кассандра всплеснула руками – она всегда так делает, когда радуется. У Бергмана глаза засияли так, что очки пришлось снять, чтобы не ослепнуть самому. Они победно хлопнули друг друга по ладоням – Бергману это показалось больно, судя потому, как он потирал руку о штаны, – и скрылись в фургоне. Но почти сразу Бергман вышел оттуда, держа в руках наш защищенный от подслушивания телефон.

– Это тебя, – сказал он Вайлю, передавая ему трубку.

– Да? – Вайль послушал секунд двадцать. Глаза у него потемнели – услышанное прошло сквозь фильтр эмоций. – Еще как хотим. Будем там через двадцать минут. – Он захлопнул телефон. – Давай переодевайся.

– А что?

– Это звонил Пит. Сказал, что нашли магазин мужской одежды, о котором ты говорила – тот, который обслуживал и Шуньяна Фа, и Десмонда Йеля.

– Магазин Фраермана? В Рино?

Он кивнул:

– Примерно после часа довольно интенсивного допроса портной признал, что Эдуард Самос довольно часто проводит совещания у него в магазине, и одно из них назначено сегодня на вечер. Пит зафрахтовал для нас самолет. У нас… – он посмотрел на часы, – восемнадцать минут, чтобы добраться до аэропорта.

Я пошла к двери.

– Жасмин?

Я обернулась.

– Не забудь зарядить пистолет.