Глава 9. Мы с Вайлем ушли из фургона, думая проверить лагерь китайских акробатов

Мы с Вайлем ушли из фургона, думая проверить лагерь китайских акробатов. Лун поселил своих работников в таких же рекреационных фургонах, как наш – ну, не совсем: как вариант нашего для народу попроще. Они стояли аккуратными рядами за надувным стадионом. Может, у самого Луна была надувная палатка в одной из спален? Очень маловероятно, но с чего‑то надо начать.

Нас почти сразу отвлекли громкий разговор и еще более громкий смех, доносившийся из нашего будущего павильона экстрасенсорной феерии. Дальнейшее расследование показало, что наша команда установила дружеские отношения стремя поварами у барбекюшницы, и эти трое принесли полный кулер пива, стулья для пикников и вдобавок кучу дружеских советов.

– Я тебе вот чего скажу, – говорил джентльмен с заметным пузом, наклоняясь над штабелем жердей. При этом его заслуженный кожаный ремень выдержал героическую борьбу, стараясь сохранить щель между ягодицами в пределах рейтинга «детям до шестнадцати». – Вот это – те же самые палатки, в которых размешалась восемьдесят вторая военно‑воздушная во время Второй мировой.

– Знаю, старье, – ответил Коул со своей простодушной усмешкой. – А я тебе рассказал анекдот про теннисистку с тремя грудями, так что свои обязательства по сделке выполнил. Так что теперь твоя очередь, Стив. – Он схватил секцию брезента и прижал ее к груди: – Скажите, она будет жить?

– Еще как. Мы ее поднимем! Только я думаю, нам понадобится помощь. – Он обернулся к своим приятелям: – Хьюб, там Ларри еще не спит?

Один из сидящих джентльменов глотнул пива и повернулся к своему приятелю – краснолицему мужику, у которого острая бородка в основном служила границей, отделяющей пухлые щеки от заплывшей шеи.

– А ему разве не надо было смыться куда‑то? – спросил его Хьюб.

– Ага, – ответил тот, что с бородкой. – Ему звонила сестра. У нее вдруг образовалась здесь какая‑то непонятная и срочная работа. Наверное, тот китаец. Ну, который акробатами заведует. Он устраивает большой прием, а повар у него застрял в Чикаго. Но вы обратите внимание: пьянка начнется только в час ночи. Так что Ларри ей поможет приготовить еду, все накрыть, а потом смоется раньше, чем появятся гости.

– Звучит не так уж плохо, – сказал Хьюб. – По крайней мере ей не придется подавать.

– Да, но доставить туда придется.

– А туда – это куда?

Обладатель бородки повернулся на стуле, и стул затрещал, не оставляя сомнений, что работает он на пределе своей весовой нагрузки. Бородатый показал на яхту, безмятежно плавающую в море.

– Потрясающая должна быть вечеринка, – заметил он. – Они улиток заказали.

Мы с Вайлем сдвинули лица нос к носу, как две тетки, сплетничающие в парикмахерской.

– Ты слышал? – спросила я свистящим шепотом.

– Конечно, слышал. Я же вампир!

– А чего ты на меня рявкаешь?

– Может быть, потому что не люблю очевидных вопросов.

Вот как?

– А ты подумал то же, что и я?

– Понятия не имею.

– Надо присмотреть за этой сестрицей. Проникнуть с ней вместе на яхту. Проверить, не оборудовал ли Лун себе дневное укрытие на борту. И установить камеры.

– Похоже, я подумал то же, что и ты.

– На самом деле нет. Я как раз думала, что должна задать тебе вопрос.

– Какой?

– Ты не считаешь, что мы должны спросить у Бородатенького, как найти этого поставщика?

И я улыбнулась ему самым невинным образом, а у него брови сошлись над переносицей.

– Никогда больше не буду тебе рассказывать про свои любимые мозоли.

– Не попросить ли нам Бергмана подготовить для нас несколько камер?

– Жасмин!

– Может, распечатать эти стильные коммуникаторы, чтобы мы с тобой могли говорить даже из разных комнат?

Это случилось так быстро, что я даже не успела отреагировать. Только что Вайль смотрел на меня сердито, лишившись речи от досады, а я чувствовала себя на вершине собственной праведности. А в следующий миг его губы прижались к моим. Это не сошло бы за настоящий поцелуй: моментальное прикосновение, и тут же они отодвинулись. Но от самого этого движения я ахнула.

– Это тебя научит не доводить вампира до крайности.

Хрипота в его голосе резко контрастировала со строгостью взгляда. И слова, сопровождавшие этот взгляд, отбросили меня назад, к нашему четвертому совместному заданию.

Нам тогда поручили ликвидировать вампира по имени Леонард Поттс, который составил себе состояньице, переправляя в Штаты своих соплеменников. Для других легальная иммиграция настолько затруднена, что контрабанда таких созданий – весьма процветающая отрасль. Тем не менее это не то преступление, за которое убивают – если по приземлении ты не снабжаешь своих клиентов закуской в виде ни в чем не повинных граждан. Честно говоря, это так и осталось бы местным вопросом, если бы Поттс ограничивался бездомными да отбившимися от стада туристами. Но он подцепил дочку члена кабинета министров и сам себе выписал билет в Смоуксвиль в один конец.

Когда мы готовились к встрече с Поттсом в «Коннектикут колониаль», Вайль меня предупредил, чтобы не выделывалась.

– Я не понимаю, зачем тебе каждый раз злить наших клиентов перед тем, как мы их ликвидируем, но в данном случае я буду благодарен за проявленное самообладание. Поттс – известный трус, и наверняка его будет очень легко уложить, если ты не постараешься привести его в ярость.

И я пошла на дело, полная благих намерений. Но увидев, как он кайфует в кресле и смотрит Дэвида Леттермана, а пара его клиентов присосалась, хлюпая, к девушке, как к малиновому коктейлю, я вызверилась.

– Он мой! – заревела я, оставив Вайля разбираться с голодными вампирами, а сама устремилась к Поттсу. Он начал выбираться из кресла – первый из виденных мной вампов, который испугался при виде меня.

– Ты чего это такое делаешь, а? – спросила я, подходя ближе и толкая его обратно в кресло. – Беззащитных женщин обижаешь?

И я снова его толкнула. Он свалился на спину, задрав ноги, опрокинулся вместе с креслом. А когда поднялся, был очень зол, но мне было плевать. У меня за спиной шла драка, и Вайль, кажется, побеждал, но на это мне тоже было плевать.

– Кто вы такие? – возмущенно спросил Почте. – И что вы делаете в моем доме?

– Да мы просто пара бродяг, у которых руки чешутся. Вот смотри, – показала я ему руки, – без всякого оружия. Давай, иди сюда, большой храбрый вампир, покажи, чего ты стоишь.

Он перепрыгнул через кресло, и я на секунду пожалела, что у меня нет такой силы, как у вампира, чтобы встретить его впрямую. Стереть эту самодовольную ухмылку с наглой рожи.

Я уклонилась в последнюю секунду, не совсем успев уйти от правого кулака, который отбросил меня к стене. Но и я тоже попала – от удара ногой в плечо у него повисла рука.

– Жасмин! – заорал Вайль. – Тут тебе не бокс, пали его!

До меня доносились стоны оставленной на полу девушки. Тело у нее было все в укусах, будто его рвали собаки. Ей ни за что не выжить после такого, и мало будет убить этого сукина сына, по чьей вине она так страдает. Нет, пусть еще помучается. Пусть почувствует хоть отчасти ее боль.

Я бросилась на него, обрушив все удары из своего арсенала. Ногой с разворота, чтобы хрустнули кости. Прямой кулаком, от которого можно потерять сознание, а может, и умереть. Я так мало внимания уделяла защите, что любой другой вампир разорвал бы меня в клочки, но этот после первых секунд больше всего на свете не хотел иметь со мной дела. Этот трус закрыл руками лицо и пятился, пятился и орал:

– Вон из моего дома, ведьма!

Штука в том, что, когда я загнала его в угол и бежать ему было некуда, он вспомнил, что я всего лишь человек.

– Жасмин! – рявкнул Вайль, и я услышала, но было поздно. Поттс ушел от моего выпада так легко, будто я и не шевелилась, схватил меня за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза, и начал говорить.

Я чувствовала мощь его слов, я знала, что его особый Дар – проникать в чужой разум и вытаскивать оттуда глубочайшие, самые темные тайны, – и все равно я верила каждому его слову.

– Благословение правительства ничего не меняет, Жас. Ты все равно всего лишь убийца, и никогда не смоется кровь с твоих рук. Потому что даже если ты сможешь оправдать негодяев, тебе никогда не снять с себя ответственность за свою команду хельсингеров, за твою золовку, за твоего жениха. Их гибель оставила шрамы на твоей душе, и ты будешь платить за это, платить и платить, и не расплатишься до конца времен.

Я уронила руки, я стояла беспомощная перед ним, как все его жертвы, и меня пробирало холодом до мозга костей… нет, не то. Это Вайль послал в меня через все помещение волну своей холодной мощи, надеясь, наверное, что она мне прочистит разум. И получилось.

Я взметнула правую руку; шприц со святой водой из рукава скользнул в ладонь. Мгновение спустя я вонзила иглу в брюхо Поттсу, и он умер, извиваясь от боли. Огромные волдыри вздувались у него под кожей и лопались, пуская пар, пока наконец он не взорвался сам, будто гранату проглотил.

Вайль наконец расправился с последним вампиром и подошел ко мне. Я свалилась в кресло, мрачно глядя, как умирает дочь члена правительства. Вайль коснулся моей ноги, и я дернулась, будто от шока.

– У тебя кровь идет, – сказал он.

– Ничего.

И вот тогда он посмотрел на меня тем взглядом и сказал те слова, что повторил сейчас, а дальше пошли серией за серией задания, где мне не дозволялось говорить ни слова.

Жас, твое дело – убрать объект, напомнила я себе снова. Не тебе решать, кого и как наказывать. И вот еще: ты на собственном опыте убедилась, что когда ты доводишь вампира до крайности…

Я поглядела на Вайля – он стоял неподвижно, как натурщик, и кожаное пальто раздувалось у него за спиной. От этой смеси мощи, силы и сексуальности слюна начинала течь.

…даром тебе это не сойдет.

– Что ты хочешь знать? – спросил Вайль.

Я облизнула губы. Он напрягся, глаза его запылали зеленым в свете огней фестиваля. Я повернулась к Бородатенькому:

– Слушай, у нас тут скоро будет такой же прием, ищем, кто мог бы взять на себя снабжение. Не подскажешь, как нам связаться с Ларри и его сестрицей?