Невидимые нити

Никто не живет одиноко, даже если очень этого хочет. Невидимые нити связывают страны, обитатели которых никогда не видели друг друга. И как ни называть эти связи — культурными, экономическими, политическими, военными они нарушают течение этногенезов, создают зигзаги истории, порождают химеры и зачинают призраки систем, т. е. антисистемы. Так обратим на них внимание, чтобы наше представление о ведущем сюжете исследования не было ни однобоким, ни неполноценным.

Идеологические воздействия иного этноса на неподготовленных неофитов действует подобно вирусным инфекциям, наркотикам, массовому алкоголизму. То, что на родине рассматривается как обратимое и несущественное отклонение от нормы, губит целые этносы, не подготовленные к сопротивлению чужим и опьяняющим идеям. К числу таких принадлежал гностицизм как логика жизнеотрицания.

Бывают эпохи, когда людям жить легко, но очень противно. Именно таким был закат Римской империи, но с рождением Византии появились цели и интерес к жизни. Как уже было сказано, византийский суперэтнос вылупился из яйца христианской общины, социальным обрамлением которой была церковная организация. Но в этом яйце таился и второй зародыш, так называемый гностицизм.

Словом «гностицизм» мы определяем те течения той же христианской мысли, которые были не приняты церковью, восторжествовавшей несколько веков спустя. Это явление имеет свою предысторию.

Александр Македонский, завоевав Персию с ее провинциями — Малой Азией, Сирией и Египтом, решил, что создаст из эллинов и восточных людей грандиозный этнос. Для этого он даже переженил несколько сот своих офицеров-македонян на осиротевших дочерях погибших в войне персидских вельмож. Конечно, нового этноса не возникло: по приказу не создашь этнос явление природы. Как социальная система его империя раскололась, как этнический конгломерат она превратилась в химеру. Пришлые греки и аборигены жили в одних и тех же городах, занимались теми же ремеслами и торговлей, развлекались в тех же кабаках, но упорно чуждались друг друга.

Так, в Александрии — столице Египта, где правили потомки одного из македонских полководцев — Птолемеи, 50 % населения составляли греки, 40 % евреи и 10 % — все остальные, в том числе и египтяне.

В это время впервые греко-римский мир получил возможность ознакомиться с текстом Библии. Птолемей, царь Египта, видел, что его философы никак не могут переспорить еврейских раввинов. Философы пришли к Птолемею и говорят: «Мы никак не можем с ними спорить, потому что мы не знаем, что они доказывают; мы опровергаем один их тезис, а они говорят: «Да это вы не то опровергаете», — и выдвигают совсем другой. Мы должны знать точно, что там написано, тогда мы будем спорить». Он ответил: «Ладно, я вам это сделаю».

В одну ночь в Александрии было арестовано 72 раввина. Когда их привели к царю, он вышел и сказал короткую речь: «Сейчас каждому из вас будет дан экземпляр Библии, достаточное количество пергамента и письменных принадлежностей и посадят вас в камеры-одиночки. Извольте перевести на греческий язык. Филологи мои проверят, и если будут несовпадения, я не стану разбираться, кто прав, кто виноват, а всех вас повешу, наберу новых и получу перевод». Но больше не пришлось никого сажать, перевод он получил. Раввинов отпустили по домам, и так получилась Библия септуатинта — Библия семидесяти толковников, греческий перевод.[74]

Когда греки прочли ее, они схватились за голову: как же по книге Бытия мир-то создан? Бог создал сначала весь мир, тварей и животных, потом человека Адама, потом из его ребра Еву и запретил им есть яблоки с древа познания Добра и Зла. А Змей соблазнил Еву, Ева — Адама. Они скушали с запрещенного древа яблоки и узнали, где добро, где зло, и тем самым вызвали гнев Бога, который лишил их рая. Греки отнеслись к этому так: «Самое главное для нас познание, а еврейский бог нам его запретил; вот Змей — хороший, вот этот нам помог», — и они начали почитать Змея и осуждать этого самого, сотворившего мир, которого они называли ремесленником — Демиургом. Это, решили греки, плохой, злой демон, а Змей добрый. Представители этого течения богословской мысли назывались офиты, от греческого слова «офис» — змей.

По этой логико-этнической системе, в основе мира находится Божественный Свет и его Премудрость, а злой и бездарный демон Ялдаваоф, которого евреи называют Яхве, создал Адама и Еву. Но он хотел, чтобы они остались невежественными, не понимающими разницы между Добром и Злом. Лишь благодаря помощи великодушного Змея, посланца божественной Премудрости, люди сбросили иго незнания сущности божественного начала. Ялдаваоф мстит им за освобождение и борется со Змеем — символом знания и свободы. Он посылает потоп (под этим символом понимаются низменные эмоции), но Премудрость, «оросив светом» Ноя и его род, спасает их. После этого Ялдаваофу удается подчинить себе группу людей, заключив договор с Авраамом и дав его потомкам закон через Моисея. Себя он называет Богом Единым, но он лжет; на самом деле он просто второстепенный огненный демон, через которого говорили некоторые еврейские пророки. Другие же говорили от лица других демонов, не столь злых. Христа Ялдаваоф хотел погубить, но смог устроить только казнь человека Иисуса, который затем воскрес и соединился с божественным Христом.

ПОКЛОННИКИ «ПОЛНОТЫ»

С более изящными и крайне усложненными системами выступили во II в. антиохиец Саторнил, александриец Василид и его соотечественник Валентин, переехавший в Рим.

Александрийские гностики представляли Бога высочайшим существом, заключенным в самом себе, и источником всякого бытия. Из него, подобно солнечным лучам, истекли второстепенные божеские существа — эоны. Чем более отдалялись эоны от своего источника, тем слабее они становились. Все они в совокупности назывались Плеромой, или «Полнотой» всего сущего. Вместе с Плеромой существует грубая, безжизненная материя, не имеющая действительного бытия, а только вид его. Она называется «Пустотой». Мир возник из соприкосновения и смешения этих двух стихий — Плеромы и материи. Самый крайний из эонов по слабости своей упал в материю и одушевил ее, благодаря чему образовался видимый мир. Противоположность божественного и материального стала причиной зла в людях и демонах.

Эона, из-за которого возник мир, гностики называли Демиургом и приравнивали к богу Ветхого завета. Они полагали, что он сделал мир неряшливо и был бы рад освободить дух из рук материи, но сделать этого не умеет. Была также гипотеза, что он злобно противится помощи, которую могут ему оказать высшие Эоны.

Высочайшее Божество постоянно заботится о жертвах Демиурга — людских душах. Оно стремится поддержать в них мысль об их высоком происхождении и укрепить их в борьбе с материей. Для этой цели оно по временам сообщало людям, к тому способным — пророкам и философам, — новые духовные элементы и послало на Землю первого эона в призрачном теле. Этот эон соединился при крещении с человеком Иисусом и показал людям путь обратно в Плерому. Раздраженный этим Демиург, а по другим представлениям — Сатана, довел Иисуса до распятия. Небесный Христос оставил человека Иисуса на кресте и возвратился к Верховному существу. Спасение души — это освобождение от материи через борьбу с ней.

Еще была и антиохийская школа, где учил Саторнил, тоже очень почтенный человек, он говорил: «Нет, материя и дух — первозданны, они всегда были, просто материя захватила часть духа и держит его; конечно, вырываться надо, материя — это плохо, а дух — хорошо, но материя, вообще говоря, тоже существует наряду с духом». Из этой сатурниловской школы вышло замечательное учение персидского пророка Мани.

ПОКЛОННИКИ «СВЕТА»

В Иране обстановка была несколько иной. Воинственные парфяне с Копетдега объединились со степными саками и выгнали македонян из Ирана. Их цари мужественно отстаивали свою землю от македонян и римлян, но обаянию эллинской культуры подчинились и они. В их столице, Ктезифоне, ставились трагедии Еврипида, шли диалоги о философии Платона, переводился на персидский язык Аристотель. И соответственно в этой химерной целостности Парфянской державе — расцвел гностицизм.

В 224 г. н. э. князь из дома Сасана Арташир Папаган изгнал парфян из «Священной земли Ирана» и восстановил учение Заратуштры. Но к участию в зороастрийском культе допускались только персы, а население Месопотамии принимало либо христианство, либо гностицизм. И вот на границе двух миров эллинского и персидского — в Месопотамии родился исключительно тонкий, талантливый художник, каллиграф и писатель Мани. В поисках мудрости он ездил даже в Индию, а вернувшись на родину, проповедовал новое учение, в дальнейшем сыгравшее огромную роль в развитии культуры, истории и даже этногенеза.

Заметим, что гностиками становились мечтатели, богоискатели, почти фантасты, стремившиеся, подобно античным философам, придумать связную и непротиворечивую концепцию мироздания, включая в него добро и зло. Гностицизм — это не познание мира, а поэзия понятий, в которой главное место занимало неприятие действительности. Гностические системы были совершенно потрясающими по красоте, логичности, неожиданности. Но они не имели никакого отношения к научной мысли, ничего не объясняли и не считали нужным объяснять, за одним исключением: учение Мани и его последователей — манихеев объясняло людям, что такое зло.

Мани проповедовал такую идею: раньше свет и тьма были разделены между собой, и тьма была сплошная, но не одинаковая — там были облака сгущенного мрака и разреженного мрака, и они двигались в беспорядке, в таком броуновском движении, и однажды случайно они подошли к границе света и попытались туда вторгнуться.

Против них вышел «первочеловек», первый человек, под которым надо понимать Ормузда, который стал бороться и не пускать облака мрака в обитель света. Облака напали на первочеловека, облекли собой, разорвали его светлое тело на части и частицы света этого тела мучают; это и есть мир — смесь мрака со светом. Надо добиться, чтобы эти частицы были освобождены, ради чего приходил сначала Христос, а потом он, Мани-Утешитель, и вот он учит, что нужно делать.

Да, действительно, нужно вести себя очень аскетически, не есть и не убивать животных с теплой кровью (лягушек и змей можно), есть растительную пищу, воздерживаться от всякого рода плотских развлечений, потому что если женишься, это естественным образом оздоровляет твой организм, и он крепче держит душу. Но разрешались оргии с полным развратом, только чтобы было неизвестно, кто с кем, потому что это расшатывает организм и помогает душе освободиться. Система логичная. Самоубийство не помогает, потому что существует переселение душ из тела в тело, и если ты самоубьешься, то опять возродишься и надо все начинать сначала. Поэтому надо добиться подлинной смерти — потерять вкус к жизни.

Мани трагически погиб, казненный по проискам магов — зороастрийского духовенства, но его учение распространилось по всей Ойкумене, от Китая до Тулузы, и везде встречало крайне враждебное отношение, потому что в нем отчетливо проявлялась враждебность к живой природе, семье и творческой истории этносов как порождение злого начала — Мрака. В сравнение с манихеями нельзя поставить даже маркионитов.