Право на самореализацию

СССР был изначально создан как «разумно устроенная» страна, как эксперимент по «правильной» организации жизни. Наука была своего рода религией этого государства. Наука, особенно гуманитарная, искажалась и уродовалась идеологией – но ведь и идеология была «правильной» потому, что основывалась на науке.

Считалось, что и СССР, и построение коммунизма прямо вытекают из положений современной науки.

Право на образование государство обеспечивало свято.

Образование давало работу по специальности. Эта работа могла быть плохо оплачиваемой? Да. Но вы разве не знали, что библиотекари и работники Домов культуры зарабатывают мало? А государство честно выполнит свое обязательство, и если вы закончили библиотечный факультет Института культуры, вы получите место в библиотеке. Может быть, не в Москве, вообще не в крупном городе – но получите.

Ученая степень делала человека обеспеченным.

Вузы располагались в самых заметных, самых видных местах городов. Случайно ли одно из первых высотных зданий Москвы – это здание МГУ, и случайно ли оно расположено именно на Ленинских (они же Воробьевы) горах? Так, чтобы отовсюду был виден этот храм науки? Случайно ли академгородки,

своего рода научные храмы или монастыри,

строились по всей территории СССР, и быт в них организовывался обеспеченный, спокойный и вальяжный. Кстати, и с квартирами в академгородках было лучше, чем в целом по СССР.

В провинциальных городах тоже вузы строились на самых видных местах, на высотках вокруг города, или располагались в старых престижных зданиях в самом центре. Как и библиотеки.

Разумеется, это далеко не случайно. Культ знания, компетентности, разума царил в колоссальной стране.

Живя в этом культе науки и разума, советский человек имел не много, но в это немного входило и право на самореализацию. Развиваешь себя? Повышается и твое положение в обществе. Быть ученым, писателем, философом было необычайно почетно. Более почетно, чем крупным инженером, начальником на производстве, даже членом номенклатуры.

Если человек читал Шиллера без словаря или разбирался в иероглифах майя, – его место в обществе казалось более почетным и значительным, чем менее образованного человека, – даже на той же должности. Статус в обществе приносили не деньги, а должности, звания и знания.

Знания приносили статус даже и без должности.

Как бы ни ссылали Льва Гумилева – к нему всегда было очень большое уважение. В том числе и тех, кто по должности его преследовал и ссылал.

Члены ЦК охотно пили с писателями, особенно с писателями‑деревенщиками, с Астафьевым или Беловым, и почитали это занятие за честь. Многие провинциальные начальники, представители номенклатуры, искренне считали для себя почетным дружить домами с учеными и писателями, приглашать их к себе и оказывать им покровительство.

Такое знакомство возвышало и в собственных глазах, и в глазах общества.