ВАНЮШКА-ДИПЛОМАТ

Проснулся он от усиливающегося покачивания. Начинался прилив. Ванюшка лежал на мелком месте, где вся масса воды перемещается вперед во время приливов и отливов. Открыл глаза. Утро. Поверхность воды чуть-чуть розовела от солнца. Над самой головой Ванюшки маячило темное пятно. Это дно лодки.

Ванюшка сразу вспомнил, зачем он сюда пришел. Разорвал водоросли, всплыл на поверхность и увидел лодку, нагруженную бурыми водорослями, и в ней двух японцев. Еще несколько лодок медленно передвигались вдоль побережья, «в открытом океане стояла большая шхуна Таямы Риокици. Ванюшка подплыл к лодке и потребовал, чтобы его доставили на шхуну. Но японцы не поняли — или не пожелали понять — его мимического языка. Ванюшка погрозил им кулаком и направился к шхуне.

Подплыв к корме, он ухватился за якорную цепь и начал делать знаки матросам, стоявшим на борту. Поднялась суета. К борту подошел японец в резиновом плаще и кожаном шлеме. Японец пристально посмотрел на Ванюшку, потом сделал знак, приказав матросам, чтобы они подняли его. Ванюшке бросили конец троса и подняли на палубу. Он быстро снял с головы скафандр и обратился к японцу в плаще и шлеме:

— Вы Таяма Риокици?

Один из матросов тотчас перевел этот вопрос.

— Нет, — отвечал японец в плаще. — Я шкипер господина Таямы. А кто вы и что вам надо?

— Мне надо видеть Таяму, а зачем, вы сами можете догадаться. Вы ловите водоросли у наших берегов.

Японец минуту подумал и быстро сказал что-то матросу по-японски. Матрос кивнул и убежал.

— Прошу обождать! — сказал шкипер, любезно улыбаясь, в то время как глаза его были суровы.

Скоро матрос вернулся, скороговоркой передал что-то японцу. Тот, улыбаясь еще любезнее, сказал Ванюшке:

— Господин Таяма Риокици просит вас к себе. Но вам удобнее будет, если вы снимете ваш водолазный костюм.

Ванюшка подумал. Одет он был более чем легко. Не уронит ли он советский престиж, если явится к Таяме в одних трусах? Ведь он, Ванюшка, выступает в важной роли дипломата. Вдобавок он совсем не желает, чтобы ему приказывали.

— Мне так удобно, — ответил он японцу. — Визит мой не продлится долго. Если Таяма опасается, что я замочу его каюту, то мы можем встретиться с ним здесь, на палубе.

Японец в шлеме опять послал матроса к Таяме. Наконец эти предварительные дипломатические переговоры о месте конференции окончились: Таяма просил Ванюшку пожаловать к нему в каюту, не стесняясь костюмом. Ванюшка отправился в своем водолазном костюме, оставив на палубе только скафандр. Правду сказать, водолазный костюм не создан для визитов. На суше он тяжел, в особенности его свинцовые подошвы. Ванюшка с трудом передвигал ноги, спускаясь по узкому трапу.

Каюта капитана была устроена внутри шхуны и освещалась только фонарем, висевшим у потолка. Посредине комнаты сидел, поджав ноги, толстый человек с лицом Будды. Трудно было сказать, сколько ему лет, весел он или печален' — бронзовая маска лица была непроницаема. На нем было надето два халата: нижний — белый с отворотами, открывавшими тучную шею, и верхний — голубой, с широкими рукавами. Полы халата на коленях были подвернуты в виде валика. Будда сидел, опустив глаза на ковер и склонив голову, как будто он глубоко задумался или молился.

Ванюшка остановился у двери и зорким взглядом окинул комнату. Направо виднелась узкая дверь, а за нею — самая обыкновенная «европейская» каюта.

И еще одно увидал Ванюшка: из-за двери в капитанскую каюту выглядывала хорошенькая, на вид совсем юная японка с косо посаженными миндалинками черных глаз, коротко остриженная. На японке была матроска и короткая синяя юбка, на ногах — легкие европейские туфли. Девушка смотрела на Ванюшку с полудетским-полуженским любопытством. Ванюшка улыбнулся и весело мигнул ей.

Будца, очевидно, умел, глядя на пол, видеть, что делается вокруг. Он неожиданно проговорил несколько японских слов, после которых японочка, улыбнувшись в ответ на приветствие Ванюшки, скрылась за дверью и прикрыла ее.

— Прошу вас, садитесь, — сказал Таяма по-русски, и довольно правильно.

Я вижу гражданина Таяму Риокици? — спросил Ванюшка, не без труда усаживаясь на подушку в своем водолазном костюме.

Таяма еще ниже наклонил голову и сказал:

— Вы видите перед собою вашего покорнейшего слугу. Я сам и моя шхуна в вашем распоряжении. Если вы пришли ко мне по делу, то дело не уйдет. Вы мой гость, и вы должны осчастливить меня, разделив со мною утреннюю трапезу.

В капитанской каюте опять мелькнула матросская блузка японки. Ванюшке очень хотелось вновь подмигнуть ей, но положение обязывало, и дипломат только повел бровью. Таяма, как ожившая статуя, принял с колен руки и налил из бутылки две рюмки.

Трнкий аромат прекрасного рома наполнил комнату.

— Благодарю, не пью! — сказал Ванюшка, поднимая руку. — И вообще я хотел бы поговорить раньше о деле.

Будда опять превратился в статую. Потом в его руках неожиданно появился веер, которым Таяма начал обмахивать свое лицо, хотя в каюте не было жарко. Быть может, это был только хитрый маневр. И в самом деле: Ванюшка засмотрелся на «фокусный» веер, произошла пауза, которой воспользовался Таяма. Не давая говорить Ванюшке, он начал говорить сам — жаловаться на плохие времена, на перенаселенность Островов, на безвыходное положение тысяч японских семейств.

— Я не спрашиваю, кто вы и зачем пришли. Я знаю это. Вы вправе требовать, чтобы мы ушли от ваших берегов, и мы уйдем. Но не судите нас строго. Мы берем лишь то, что вы сами не используете. Зачем богатствам пропадать напрасно, если им можно накормить голодных? Сравните наши страны. Япония имеет всего триста восемьдесят пять тысяч квадратных километров, а у вас один Дальневосточный край раскинулся на площади в два миллиона семьсот семнадцать тысяч семьсот квадратных километров. У нас на одном квадратном километре теснятся полтораста человек, а у вас не приходится и одного — ноль и семь десятых. Можно ли судить нас строго? Но я вижу, я знаю, — вы устраиваете подводный сосвос… сос… совхоз. Вы хотите использовать ваши богатства так, как они никогда не использовались раньше. И мы не будем мешать вам. Мы уважаем собственность. Не трудитесь убеждать меня. Я сейчас же дам распоряжение ловцам, чтобы они снимались с якоря. Я больше не буду плавать у ваших берегов. Можете передать это вашим товарищам: товарищу Волкову и другим уважаемым товарищам.

Ванюшка был удивлен и раздосадован.

Удивлен тем, что Таяма так хорошо обо всем осведомлен и знает организаторов подводного совхоза даже по фамилиям. Раздосадован же тем, что победа досталась слишком легко, что Таяма сдался без боя, что он своим фокусом с веером сумел вырвать инициативу в ведении переговоров, сказал все, что ему было нужно, и поставил Ванюшку в такое положение, когда тому не о чем больше было говорить. Катись, мол, колбасой — и только. Конечно, Ванюшка не дипломат, но провести себя он не позволит и в обиду не даст. Надо на прощанье по крайней мере сказать откровенно, что он о Таяме думает. Пусть скиснет от этих слов! Тоже — ромом задобрить хотел!

— Так вот что, гражданин Таяма, — сказал Ванюшка. — О вашей тесноте мы сами очень даже хорошо знаем. Но только мы знаем еще, что и в Японии не всем тесно живется. Есть там Худые, а есть даже и очень толстые. Вы о себе заботитесь, а не о бедноте. А вот когда японский пролетариат свернет вам шею, тогда мы с ним поговорим особо, у нас с ним будет отдельный разговор. С ними, с бедняками, мы всегда сговоримся и, может быть, эти земли им отдадим, потому что наш Союз — родина всех пролетариев. А пока вы в Японии хозяева, мы вас не допустим у наших берегов хозяйничать.

Ванюшка поднялся и, довольный собой, вышел из каюты. Тяжело ступая, он начал подниматься по ступеням.

Таяма, сохранявший в продолжение всей Ванюшкиной речи неподвижность статуи, трижды ударил в ладоши. Мимо Ванюшки стрелой промчался матрос.

В следующую минуту несколько матросов, спускавшихся по трапу, с поразительной для них неловкостью сбились в кучу на узенькой площадке и, всячески извиняясь, задержали Ванюшку по крайней мере на две-три минуты. Наконец ему удалось выбраться на палубу.

Матрос, который обогнал его на трапе, держал в руках его скафандр, а шкипер внимательно рассматривал. Ванюшка подошел к ним и протянул руку к скафандру. Шкипер через переводчика сказал Ванюшке, что в скафандре имеется повреждение и что поэтому гостю лучше не покидать судна, пока повреждение не будет исправлено.

— Никакого повреждения в скафандре нет, — ответил Ванюшка. — Давайте его сюда.

Но, взяв скафандр в руки, Ванюшка увидел, что сбоку действительно имеется небольшое углубление, сделанное каким-то режущим предметом. Сквозной дыры еще не было, но все же вода могла проникнуть внутрь, в особенности при некотором давлении. В таком скафандре нельзя опускаться на дно. Ванюшка готов был поклясться, что этого повреждения не было в то время, когда он поднимался на палубу. Снимая скафандр, он не мог не заметить изъяна на блестящей гладкой поверхности аппарата. Ванюшка подозрительно посмотрел на шкипера-японца.

— Что это значит? — спросил он.

— Вероятно, вы ударились под водою об острую скалу! — ответил японец. — Но это пустяки. Наши мастера быстро поправят повреждение. Вам придется немного погостить у нас.

Погостить на шхуне после того, как он высказал откровенное мнение о Таяме, не очень-то улыбалось Ванюшке. Но делать было нечего. Бросать водолазный костюм он не хотел, до берега доплыть нелегко…

— Если вы не хотите снять костюма, то я советовал бы вам по крайней мере снять ящик со спины и грузила с ног, — предложил шкипер.

Это был неплохой совет. В конце концов, почему бы и не снять ранца и грузил?

— А скоро починят скафандр?

— Я полагаю, что на это уйдет не больше часа, — ответил японец. — Здесь ветрено. Быть может, вы сойдете в кают-компанию?