Клуб дуэлянтов

На следующее, воскресное, утро Гарри проснулся и обнаружил, что палата освещена ярким зимним солнцем и что, хотя рука сильно онемела, все кости снова на месте. Он резким движением сел и посмотрел на кровать, где лежал Колин, но она оказалась огорожена высокой ширмой, той самой, за которой Гарри вчера переодевался. Увидев, что пациент проснулся, мадам Помфри решительно внесла поднос с завтраком и тут же начала сгибать, разгибать, разминать руку и пальцы.

— Все в порядке, — сказала она, наблюдая, как Гарри неловко, левой рукой, управляется с овсянкой. — Когда поешь, можешь идти.

Гарри оделся насколько мог быстро и побежал в гриффиндорскую башню, сгорая от нетерпения рассказать Рону с Гермионой про Добби и про Колина. Однако, его друзей в общей гостиной не было. Он отправился на поиски, недоумевая, куда они могли уйти, и немножко обижаясь, что им не пришло в голову поинтересоваться, выросли у него кости или нет.

Возле библиотеки Гарри столкнулся с Перси Уэсли. Тот горделивой походкой выходил из дверей, явно пребывая в лучшем настроении, чем в прошлую их встречу.

— О, здравствуй, Гарри! — приветливо сказал он. — Ты отлично летал вчера, просто великолепно. «Гриффиндор» теперь может претендовать на кубок школы — ты заработал пятьдесят баллов!

— Ты случайно не видел Рона или Гермиону? — спросил Гарри.

— Случайно не видел, — ответил Перси, и его улыбка слегка угасла. — Надеюсь, Рон не в женском туалете…

Гарри выдавил смешок, проследил, чтобы Перси скрылся из виду, и направился прямиком к туалету Меланхольной Миртл. Хотя он и не представлял себе, что могло бы там понадобиться его друзьям, но всё же, убедившись, что поблизости нет ни Филча, ни кого-нибудь из старост, Гарри сунулся внутрь и услышал знакомые голоса, доносящиеся из запертой кабинки.

— Это я, — сказал он, закрывая за собой дверь. Из кабинки донеслось звяканье, всплеск и сдавленное восклицание. В замочной скважине показался настороженный глаз Гермионы.

— Гарри! — воскликнула она. — Ты нас так напугал! Входи… как твоя рука?

— Нормально, — ответил Гарри, протискиваясь в кабинку. На унитаз был водружен старый котел.

Потрескивание под ободком унитаза красноречиво свидетельствовало о том, что Гермиона развела под котлом огонь. Это был её конёк — создание компактных, портативных, водонепроницаемых костров.

— Мы бы пришли за тобой, но решили, что, чем раньше начнем готовить Всеэссенцию, тем лучше, — объяснил Рон. Гарри в это время, не без трудностей, запер за собой дверь. — Мы подумали, что самое безопасное место для этого — здесь.

Гарри начал рассказывать им о Колине Криви, но Гермиона прервала:

— Мы уже знаем — утром слышали, как профессор МакГонаголл рассказывала об этом профессору Флитвику. Потому-то мы и решили начать поскорее.

— Надо вырвать у Малфоя признание как можно быстрее, — воинственно заявил Рон. — Знаешь, что я думаю? После матча он сорвал своё дрянное настроение на Колине.

— Я еще кое о чем хотел рассказать, — сказал Гарри, наблюдая, как Гермиона разрывает пучки спорыша и бросает их в варево. — Среди ночи меня навестил Добби.

Гермиона и Рон в удивлении подняли глаза. Гарри передал им всё, что сказал Добби — а также то, о чем Добби не сказал. Гермиона и Рон слушали, раскрыв рты.

— Комната Секретов открывалась и раньше? — переспросила Гермиона.

— Теперь всё понятно, — сказал Рон с триумфом в голосе. — Видимо, Люциус Малфой, когда еще учился в школе, открыл эту комнату, а сейчас он рассказал своему дорогому Драко, как это можно сделать. Всё очевидно. Жалко, что Добби не сказал тебе, какой там спрятан монстр. Мне просто интересно, почему никто его до сих пор не видел.

— Может быть, он способен становиться невидимым, — предположила Гермиона, проталкивая пиявок на дно котла. — А может быть, умеет маскироваться — например, принимать вид рыцарских доспехов или чего-нибудь в этом роде — я читала про упырей-хамелеонов…

— Слишком много ты читаешь, Гермиона, — заявил Рон, отправляя вслед за пиявками дохлых шелкокрылок. Пакетик из-под них он смял и выбросил, после чего посмотрел на Гарри.

— Значит, это Добби не дал нам сесть в поезд и сломал тебе руку… — Он покачал головой. — Знаешь что, Гарри? Если он не прекратит спасать тебе жизнь, то, пожалуй, скоро тебя укокошит.

* * *

Весть о том, что на Колина Криви было совершено нападение, и теперь он лежит в больничном отделении всё равно что мертвый, к утру понедельника распространилась по всей школе. В воздухе стали носиться различные слухи и домыслы. Первоклассники ходили по замку тесными стайками, опасаясь, что тоже будут атакованы, если только осмелятся появиться где-либо в одиночку.

Джинни Уэсли, раньше сидевшая рядом с Колином Криви на заклинаниях, была очень подавлена. Гарри считал, что Фред с Джорджем ведут себя совершенно неправильно, постоянно предпринимая попытки ее развеселить. Они без устали покрывали сами себя мехом или какими-нибудь жуткими ожогами и выпрыгивали на бедную Джинни из-за статуй. Они прекратили это занятие лишь тогда, когда Перси, апоплексически красный от возмущения, пригрозил написать миссис Уэсли и сообщить ей, что у Джинни начались ночные кошмары.

Тем временем, тайно от учителей, в школе процветала нелегальная торговля талисманами, амулетами и прочими защитными приспособлениями. Невилль Длиннопопп купил себе большую, вонючую луковицу, заостренный пурпурный кристалл и протухший тритоний хвост. Другие ребята из «Гриффиндора» попробовали его успокоить — раз Невилль чистокровный колдун, то вряд ли может подвергнуться нападению.

— Прежде всего напали на Филча, — возразил Невилль, и его круглое лицо наполнилось страхом. — А всем известно, что я почти полный швах.

На второй неделе декабря профессор МакГонаголл как всегда стала заносить в список имена тех, кто остается в школе на Рождество. Гарри, Рон и Гермиона записались; они прослышали, что Малфой тоже остается, и сочли это весьма подозрительным. Каникулы же представлялись лучшим временем для того, чтобы воспользоваться Всеэссенцией и попробовать вырвать у Малфоя признание.

К сожалению, Всеэссенция была готова лишь наполовину. По-прежнему недоставало толченого рога двурога и шкурки бумсленга, а достать их можно было в одном-единственном месте — в частном хранилище Злея. У Гарри на этот счет имелось личное мнение, и оно было таково: лучше встретиться лицом к лицу с легендарным слизеринским монстром, чем попасться Злею за ограблением его кабинета.

По расписанию урок зельеделия должен был состояться во второй половине дня в четверг, и это время неумолимо приближалось.

— Нам всего-то и нужно, — небрежно сказала Гермиона, — что отвлечь его. Тогда кто-то из нас сможет пробраться к нему в кабинет и взять, что требуется.

Гарри с Роном испуганно посмотрели на нее.

— Мне кажется, что красть лучше всего мне, — продолжала Гермиона невозмутимо, — Вас исключат из школы, если вы совершите еще хоть один проступок, а у меня досье чистое. Так что от вас требуется только одно — создать достаточно сильную суматоху, чтобы Злей минут пять был занят.

Гарри неуверенно улыбнулся. Устраивать суматоху на занятиях у Злея — все равно что тыкать в глаз спящего дракона.

Занятия по зельеделию проходили в просторном подземелье. В четверг все шло как обычно. Двадцать штук котлов дымились между деревянными столами, на которых стояли банки с ингредиентами и медные весы. Злей расхаживал в клубах пара, отпуская ядовитые замечания в адрес гриффиндорцев, а слизеринцы одобрительно ухмылялись в ответ. Драко Малфой, любимый ученик Злея, всё время кидался в Гарри и Рона глазами рыбы-собаки. При этом Гарри и Рон знали: стоит предпринять ответные действия, и, раньше, чем успеешь сказать: «нечестно», на тебя будет наложено взыскание.

Раздувающий Раствор получился у Гарри более жидким, чем нужно, но это его не тревожило — у него на уме были вещи поважнее. Он ждал сигнала от Гермионы и даже не очень-то прислушивался, когда Злей остановился возле него, потешаясь над водянистым зельем. Когда Злей наконец отошел и, выбрав очередную жертву, направился к Невиллю, Гермиона поймала взгляд Гарри и со значением кивнула.

Гарри поспешно присел за котел, достал из кармана филибустеровскую петарду и легонько ткнул ее волшебной палочкой. Петарда начала звеняще шипеть и плеваться. Зная, что у него в запасе всего несколько секунд, Гарри выпрямился, прицелился и подкинул петарду вверх; она приземлилась прямёхонько в цель — в котел к Гойлу.

Зелье взорвалось, брызги полетели по всему классу. Когда капли Раздувающего Раствора попадали на кого-то, раздавались крики. Малфою обдало всё лицо, и нос его стал раздуваться как воздушный шар; Гойл слепо прыгал, прижав ладони к глазам, которые расширились до размера обеденных тарелок; Злей тем временем пытался восстановить спокойствие и выяснить, что случилось. Посреди всеобщего замешательства Гермиона, как заметил Гарри, тихонько проскользнула в кабинет Злея.

— Тихо! ТИХО! — проорал Злей. — Все, на кого попали капли, подойдите и возьмите Прокольную Дозу — когда я выясню, кто это сделал…

Гарри еле сдерживал смех: первым к столу Злея понесся Малфой, волоча тяжеленный нос-дыню по полу. Вскоре у стола столпилось полкласса, некоторые не могли поднять рук, сделавшихся как грабли, другим раздувшиеся губы мешали говорить. Между тем, Гермиона незаметно вернулась в подземелье. Спереди у нее на платье имелось небольшое вздутие.

Когда все, кому требовалось, приняли противоядие, и разнообразные опухоли стали спадать, Злей прошел к котлу Гойла и вытащил черные скрученные остатки петарды. Воцарилось молчание.

— Если я когда-нибудь узнаю, кто ее бросил, — зловеще прошептал Злей, — я не успокоюсь, пока этого человека не исключат.

Гарри срочно придал лицу такое выражение, которое, как он надеялся, изображало озадаченность. Злей смотрел прямо на него, и звон колокола, прозвучавший десять минут спустя, пришелся как нельзя более кстати.

— Он догадался, что это я, — сказал Гарри Рону и Гермионе по дороге к туалету Меланхольной Миртл. — Я сразу понял.

Гермиона швырнула новые составляющие в котел и начала интенсивно помешивать зелье.

— Через две недели будет готово, — радостно объявила она.

— Злей не сможет доказать, что это ты, — постарался убедить Гарри Рон. — Что он может сделать?

— Зная Злея, могу только сказать, что что-нибудь ужасное, — обреченно вздохнул Гарри.

Зелье фырчало и пузырилось.

Неделей позже Гарри, Рон и Гермиона, проходя по вестибюлю, увидели небольшую группу ребят, собравшихся возле доски объявлений. Они читали текст на только что вывешенном листе пергамента. Симус Финниган и Дин Томас с возбужденным видом поманили их к себе.

— Открывается Клуб Дуэлянтов! — сказал Симус. — Сегодня вечером первое собрание! Я бы не возражал против дуэльных уроков; в наши дни очень даже может пригодиться…

— Неужели ты думаешь, что слизеринский монстр будет драться на дуэли? — издевательски спросил Рон, но тоже стал с интересом читать объявление.

— Это может оказаться полезно, — заявил он Гарри и Гермионе, когда они отправились на ужин. — Может, запишемся?

Гарри и Гермиона с охотой согласились, так что в восемь часов вечера они втроем поспешили назад в Большой Зал. Длинные столы исчезли, вдоль одной из стен появилась золотая сцена, подсвеченная тысячами плавающих над ней в воздухе свечей. Потолок был бархатно-черный. Под ним, казалось, собралась вся школа, каждый держал в руке волшебную палочку, на лицах играло радостное предвкушение.

— Интересно, кто нас будет учить? — спросила Гермиона, когда они влились в толпу оживленно переговаривавшихся учеников. — Мне кто-то говорил, что Флитвик в молодости был чемпионом среди дуэлянтов — может быть, он и будет учителем?

— Лишь бы не… — начал Гарри, но прервал фразу стоном: на сцену взошел Сверкароль Чаруальд, неповторимо-прекрасный в одеждах цвета чернослива. Вместе с ним появился никто иной как Злей, одетый, по обыкновению, в черное.

Чаруальд помахал рукой, прося тишины и прокричал:

— Подходите ближе, подходите! Всем меня видно? Всем меня слышно? Превосходно! Начнем, пожалуй! Профессор Думбльдор дал мне разрешение основать этот маленький клуб дуэлянтов, чтобы научить вас защищать себя, если понадобиться, так, как это делал я сотни и тысячи раз — более подробно, обращайтесь к моим опубликованным работам.

— Позвольте мне представить моего ассистента, профессора Злея, — продолжал Чаруальд, расплываясь в широчайшей улыбке. — Он признался, что сам немножечко знаком с дуэльным делом и согласился по-товарищески помочь мне кое-что вам продемонстрировать прежде, чем мы начнем заниматься. Да, и еще одна вещь — хочу вас, молодежь, успокоить — после окончания представления вы получите своего учителя зельеделия назад целым и невредимым, не надо бояться!

— Как было бы чудесно, если бы они прикончили друг друга, правда? — пробормотал Рон на ухо Гарри.

Злей кривил верхнюю губу в странной усмешке. Гарри не понимал, как это Чаруальд все еще продолжает улыбаться; если бы Злей на него так смотрел, он бы уже давным-давно бежал отсюда куда со страшной скоростью.

Чаруальд и Злей повернулись лицом друг к другу и поклонились; по крайней мере, Чаруальд поклонился, проделав замысловатые движения кистями рук, Злей лишь раздраженно дернул головой. Затем они подняли перед собой волшебные палочки, как мечи.

— Как видите, мы держим палочки в общепринятом воинственном положении, — объяснил Чаруальд притихшей аудитории. — На счет три, мы должны выкрикнуть первое заклинание. Никто из нас, разумеется, не собирается никого убивать.

— Я бы не был так уверен, — пробормотал Гарри, увидев, как Злей оскалил зубы.

— Раз — два — три —

Оба взмахнули палочками над головой и указали ими на оппонента; Злей выкрикнул: «Экспеллиармус!» Вспыхнул ослепительный малиновый свет, и Чаруальд был сбит с ног: он пролетел через сцену, со всей силы спиной ударился об стену и сполз по ней на пол.

Малфой и некоторые другие слизеринцы радостно завопили. Гермиона подпрыгивала на цыпочках.

— Как вы думаете, с ним ничего не случилось? — тихо вскричала она сквозь прижатые ко рту пальцы.

— Кому какое дело? — хором ответили Гарри и Рон.

Чаруальд неуверенно поднимался на ноги. С него слетела шляпа, кудрявые волосы встали дыбом.

— Что ж, вот пожалуйста! — сказал он, рысцой возвращаясь на подмостки. — Это было Разоружное Заклятие — как вы видели, я потерял палочку — ага, спасибо, мисс Браун — да, это была прекрасная мысль показать им это заклятие, дорогой Злей, но, если мне позволено будет заметить, было совершенно очевидно, что именно вы собираетесь сделать. Пожелай я воспрепятствовать вам, это было бы более чем элементарно — однако, я счел необходимым показать ребятам этот прием…

У Злея был убийственный вид. Возможно, Чаруальд это заметил, потому что сказал:

— Достаточно демонстраций! Теперь я разобью вас на пары. Профессор Злей, если хотите, можете мне помочь…

Они подошли к ребятам и начали подбирать партнеров. Чаруальд поставил Джастина Финч-Флетчи в пару Невиллю, а Злей добрался до Гарри с Роном.

— Не пора ли разбить нашу идеальную команду? — усмехнулся он. — Уэсли, твоим партнером будет Финниган. Поттер…

Гарри автоматически шагнул к Гермионе.

— Ничего подобного, — заявил Злей, холодно улыбаясь. — Мистер Малфой, подойдите сюда. Давайте посмотрим, что вы сможете сделать с нашей знаменитостью. А вы, мисс Грэнжер — вы будете сражаться с мисс Бычешейдер.

Малфой, гордо ухмыляясь, подошел развязной походкой. Следом за ним шла слизеринка, живо напомнившая Гарри одну картинку, которую он видел в «Каникулах с колдуньями». Она была большая и квадратная, тяжелая нижняя челюсть агрессивно выступала вперед. Гермиона слабо улыбнулась ей, но не получила в ответ никакой реакции.

— Повернитесь лицом к партнеру! — распоряжался Чаруальд со сцены. — И поклонитесь!

Гарри с Малфоем едва заметно склонили головы, не сводя друг с друга глаз.

— Палочки наготове! — крикнул Чаруальд. — Когда я сосчитаю до трех, наложите свое заклятие, чтобы разоружить противника — только разоружить — нам не нужны несчастные случаи — раз… два… три!

Гарри занес палочку над головой, но Малфой сжульничал и начал на счете «два»: его заклятие ударило Гарри с такой силой, что ему показалось, будто на голову обрушилась большая чугунная сковорода. Он пошатнулся, но не упал и, не теряя больше времени, выставил волшебную палочку в сторону Малфоя и выкрикнул: «Риктусемпра!»

— Я сказал, только разоружить! — в тревоге закричал Чаруальд поверх голов, поскольку Малфой стал медленно оседать на пол; Гарри ударил по нему Щекочарой, и Малфой так извивался от хохота, что не смог устоять на ногах. Гарри беспечно откинул голову, чувствуя, что будет нечестно добивать Малфоя, когда тот лежит на полу, и в этом была его ошибка; ловя ртом воздух, Малфой ткнул палочкой в Гаррины колени и задавленно выкрикнул: «Таранталлегра!», и в ту же секунду ноги у Гарри абсолютно перестали его слушаться и задергались как в квикстепе.

— Стоп! Стоп! — завопил Чаруальд. Тут Злей взял ситуацию под контроль.

— Фините Инкантатем! — проревел он; ноги Гарри прекратили свой бешеный танец, Малфой перестал хихикать, и оба смогли взглянуть вверх.

Над сценой висели клубы зеленоватого тумана. Невилль с Джастином валялись на полу, задыхаясь; Рон поднимал Симуса, лицо у которого было пепельно-серым, и извинялся за всё, что натворила его сломанная палочка; но Гермиона и Миллисент Бычешейдер все еще двигались; Миллисент схватила Гермиону за голову, и та постанывала от боли; обе палочки валялись забытые на полу. Гарри прыгнул и стал оттаскивать Миллисент. Это было нелегко: она была гораздо крупнее Гарри.

— Дорогие мои, что же это, — восклицал Чаруальд, бегая между дуэлянтов и взирая на последствия сражения, — вставай же, МакМиллан… Осторожнее, мисс Фоссетт… Зажми посильнее, и кровь перестанет идти через секунду, Бут…

— Пожалуй, я лучше поучу вас блокировать враждебные заклятия, — остолбенело пролепетал Чаруальд, стоя посреди зала. Он взглянул на Злея, черные глаза которого грозно сверкали, и быстро отвел взгляд. — Нам нужна пара добровольцев — Длиннопопп и Финч-Флетчи, не желаете?…

— Это плохая идея, профессор Чаруальд, — проговорил Злей, приблизившись скользящими движениями, как огромная, зловещая летучая мышь. — Длиннопопп способен разрушить всё кругом с помощью элементарнейших заклинаний. Нам придется отправлять в больницу то, что останется от Финч-Флетчи, в спичечном коробке. — Круглое, розовое лицо Невилля порозовело еще сильнее. — Как насчет Малфоя и Поттера? — предложил Злей, криво усмехнувшись.

— Прекрасная мысль! — обрадовался Чаруальд, жестом приглашая Гарри и Малфоя в середину зала. Стоявшие рядом ребята расступились, освобождая проход.

— Смотри, Гарри, — сказал Чаруальд. — Когда Драко нацелит на тебя палочку, сделай вот так.

Он вознес в воздух свою собственную волшебную палочку, произвел ею некие витиеватые манипуляции и тут же уронил. Злей презрительно скривился, а Чаруальд поспешно подобрал палочку со словами: — Упс — она сегодня перенапряглась…

Злей придвинулся поближе к Малфою и прошептал ему что-то на ухо. Малфой заухмылялся. Гарри испуганно поднял глаза на Чаруальда и попросил:

— Профессор, покажите мне, пожалуйста, еще раз эту блокировку.

— Струсил? — вполголоса пробормотал Малфой, так, чтобы Чаруальд его не услышал.

— Размечтался, — прошипел Гарри уголком рта.

Чаруальд ободряюще потрепал Гарри по плечу: «Делай, как я тебе показал, и всё будет в порядке!»

— Что делать? Уронить палочку?

Но Чаруальд не слушал.

— Три — два — один — начали! — выкрикнул он.

Малфой мгновенно взмахнул палочкой и проревел: «Серпенцорция!»

Волшебная палочка извергла залп. Гарри в немом ужасе смотрел, как из нее вылетела длинная черная змея, тяжело упала на пол между дуэлянтами и вскинула голову, готовая ужалить. Раздались вопли, толпа молниеносно отступила, вокруг Гарри и Малфоя образовалось свободное пространство.

— Не шевелись, Поттер, — лениво бросил Злей, очевидно наслаждаясь испугом мальчика, оказавшегося с глазу на глаз с разъяренной змеей. — Сейчас я уберу ее…

— Позвольте мне! — выкрикнул Чаруальд. Он помахал палочкой перед змеей, раздалось громкое «бум-м!»; змея, вместо того чтобы исчезнуть, взлетела на десять метров вверх и затем звучно шмякнулась об пол. В ярости, со злобным шипением, она стремительно заскользила к Джастину Финч-Флетчи и опять подняла голову, обнажила зубы и приготовилась к нападению.

Гарри так и не понял, что заставило его действовать. Он не успел обдумать решение, пришедшее ему в голову. Он только почувствовал, как ноги, будто на роликах, понесли его вперед, и он самым глупым образом закричал на змею: «Оставь его в покое!» И — чудо! — необъяснимо — змея бессильно опустилась на пол и, похожая на толстый черный садовый шланг, послушно улеглась, уставив на Гарри спокойные глазки. Гарри уже не чувствовал страха. Он знал, что змея больше не будет ни на кого нападать, хотя и не смог бы объяснить, откуда ему это известно.

Он с улыбкой повернулся к Джастину, ожидая увидеть у того на лице облегчение, или озадаченность, или даже благодарность — но отнюдь не испуг и злобу.

— Что это ты затеял? — крикнул он и, раньше чем Гарри успел произнести хоть слово, Джастин повернулся и пулей вылетел из зала.

Злей выступил вперед, взмахнул палочкой, и змея растворилась в воздухе, став небольшим облачком черного дыма. Злей тоже смотрел на Гарри со странным выражением: настороженным, угрюмо-проницательным, что-то про себя вычисляющим. Гарри такой взгляд совсем не понравился. Он также осознал, что отовсюду доносится испуганно-зловещее бормотание. Потом кто-то потянул его сзади за робу.

— Пошли, — сказал голос Рона ему в ухо, — пошли скорей отсюда…

Рон вывел плохо соображающего Гарри из зала, Гермиона торопилась за ними. Когда они выходили из дверей, народ по обеим сторонам проема отодвинулся как можно дальше, как будто опасаясь подцепить заразу. Гарри совсем не понимал, в чём дело, и ни Рон, ни Гермиона ничего ему не говорили до тех пор, пока они не пришли в пустую гриффиндорскую гостиную. Там Рон втолкнул Гарри в кресло и без обиняков начал:

— Оказывается, ты змееуст! Почему ты ничего не говорил нам?

— Кто я? — переспросил Гарри.

— Змееуст! — крикнул Рон. — Ты можешь разговаривать по-змеиному!

— А, понятно, — сказал Гарри. — То есть, я хочу сказать, я только второй раз в жизни это делаю. Однажды в зоопарке я случайно натравил боа-констриктора на моего двоюродного братца Дудли — это длинная история — но этот самый боа-констриктор рассказал мне, что никогда не был в Бразилии и я его как бы освободил, только я не хотел — это было еще до того, как я узнал, что я колдун…

— Боа-констриктор сказал тебе, что никогда не был в Бразилии? — слабым голосом выговорил Рон.

— Ну и что с того? — беспечно сказал Гарри. — Уверен, что тут найдется куча народу, которые могут тоже самое!

— Ох, нет, ничего подобного, не могут, — сказал Рон, — Это отнюдь не часто встречающаяся способность. Гарри, это очень плохо.

— Что плохо? — не понял Гарри. Он уже начинал сердиться. — Что это с вами со всеми? Послушайте, если бы я не сказал этой змее отстать от Джастина…

— Ах, вот что ты ей сказал?

— В каком смысле? Ты там был… ты слышал…

— Я слышал, как ты говоришь на серпентарго, — сказал Рон. — На змеином языке. Ты мог сказать что угодно… ничего удивительного, что Джастин перепугался, впечатление было такое, будто вы с ней подговариваетесь или что-то в этом духе — это было страшно, понимаешь?

Гарри уставился на Рона.

— Я разговаривал на другом языке? Но — я не понимаю — как я могу говорить на каком-то языке и не знать, что я на нем говорю?

Рон покачал головой. Они с Гермионой оба выглядели так, словно кто-то умер. Но Гарри не мог понять, что такого ужасного произошло.

— Может, вы мне объясните, что плохого в том, что я не дал огромной змее откусить Джастину голову? — возмутился он. — Какая разница, как я это сделал, если в результате Джастину не придется пока вступать в Безголовую Братию?

— Есть разница, — наконец-то вступила в разговор Гермиона. У нее был горестный, приглушенный голос, — потому что умение говорить на серпентарго — это одна из особенных способностей Салазара Слизерина. Поэтому символом «Слизерина» является змея.

Гарри открыл рот.

— Вот-вот, — сказал Рон. — А теперь вся школа будет говорить, что ты его пра-пра-пра-пра-правнук…

— Но ведь это не так, — сказал Гарри, чувствуя необъяснимую панику.

— Это будет трудно доказать, — сказала Гермиона. — Он жил лет эдак тысячу назад; по некоторым признакам, ты вполне можешь им быть.

* * *

Ночью Гарри лежал без сна. Через щелку между занавесями балдахина он наблюдал за снежинками, тихо кружившими за окном башни и думал, думал…

Может ли он в самом деле быть потомком Салазара Слизерина? В конце концов, он ведь ничего не знает о семье своего отца. Дурслеи никогда не разрешали задавать вопросы о колдовских родственниках.

Тихонько, Гарри попробовал сказать что-нибудь на серпентарго. Ничего не вышло. Похоже, надо было оказаться с глазу на глаз со змеей, чтобы заговорить с ней.

Но я же в «Гриффиндоре», думал Гарри. Шляпа-сортировщица никогда бы не поместила меня сюда, если бы во мне текла кровь Слизерина…

Между прочим, сказал противный тихий голос у него в голове, шляпа-сортировщица собиралась отправить тебя в «Слизерин», не помнишь, что ли?

Гарри заворочался. Завтра на гербологии он увидит Джастина и объяснит ему, что отзывал от него змею, а вовсе не натравливал, как подумали все эти дураки (сердито добавил про себя Гарри).

Наутро, однако, пошедший ночью снежок превратился в буран такой силы, что последний урок гербологии в этом семестре отменили: профессор Спаржелла должна была одеть мандрагошек в носки и шарфики. Это являлось довольно сложной операцией, которую она не решалась передоверить кому-либо другому, особенно теперь, когда от успешного развития этих растений зависела жизнь миссис Норрис и Колина Криви.

Гарри переживал, что не увиделся с Джастином. Он маялся, сидя у камина в общей гриффиндорской гостиной, в то время как Рон с Гермионой проводили неожиданно освободившееся время за игрой в волшебные шахматы.

— Во имя неба, Гарри, — сказала Гермиона немного раздраженно, глядя, как слон Рона стащил с коня ее офицера и поволок его с доски. — Иди и найди Джастина, если для тебя это так важно.

Решившись, Гарри поднялся с кресла и вылез через отверстие за портретом, размышляя, где сейчас может находиться Джастин.

Из-за плотных серых снежных вихрей за окнами в замке было намного темнее, чем обычно в дневное время. Поеживаясь, Гарри шел мимо классных комнат, в которых проходили занятия, и ловил доносившиеся оттуда обрывки фраз. Профессор МакГонаголл отчаянно ругалась на кого-то, кто, судя по всему, превратил своего товарища в барсука. Подавив в себе порыв подглядеть, кто это сделал, Гарри прошел мимо. Он подумал, что Джастин мог в свободное время заняться выполнением накопившихся домашних заданий, и решил первым делом поискать в библиотеке.

Хуффльпуффцы, которые должны были бы сейчас заниматься гербологией, в самом деле сидели в задней части библиотеки, но они ничего не читали и не писали. В просветах между длинными рядами высоких книжных стеллажей Гарри были видны склоненные друг к другу головы: ребята бурно что-то обсуждали. Гарри не видел, есть ли среди них Джастин. Он направился было к ним, но тут обрывок разговора долетел до его ушей, и Гарри остановился в Разделе Невидимости, чтобы немного послушать.

— В любом случае, — говорил какой-то крепыш, — я велел Джастину спрятаться в спальне. Я имею в виду, если Поттер выбрал его очередной жертвой, то ему лучше всего пока не высовываться. Конечно, Джастин давно ждал чего-нибудь подобного с тех самых пор, как проговорился Поттеру, что он муглорожденный. Джастин даже сказал, что был записан в Итон. А это такая вещь, про которую не стоит распространяться, когда где-то рядом рыщет Наследник Слизерина, правда ведь?

— Значит, ты точно уверен, что это Поттер, да, Эрни? — озабоченно спросила светловолосая девочка с косичками.

— Ханна, — серьезнейшим тоном проговорил плотный мальчишка, — он змееуст. Всем известно, что это признак черного мага. Ты слышала когда-нибудь о приличных людях, которые бы разговаривали со змеями? Нет? Между прочим, Слизерина называли серпентоязым.

Между разговаривавшими пробежало смутное бормотание, а потом звучный голос Эрни продолжил:

— Помните, что было написано на стене? Враги Наследника, берегитесь. У Поттера возникли какие-то проблемы с Филчем. Тут же — раз! — на его кошку совершено нападение. Потом, этот первоклашка, Криви, все время доставал Поттера, сфотографировал его лежащим в грязи после квидишного матча. Что нам известно дальше? На Криви тоже напали.

— Но он всегда казался таким милым, — неуверенно возразила Ханна, — и потом, это ведь из-за него, ну, вы понимаете… исчез Сами-Знаете-Кто. Поттер не может быть таким уж плохим, верно?

Эрни таинственно понизил голос, головы хуффльпуффцев сдвинулись еще теснее, а Гарри сделал пару шагов вперед, чтобы услышать, что скажет Эрни.

— Никому неизвестно, каким образом он пережил атаку Сами-Знаете-Кого. Я хочу сказать, он тогда был младенцем. По идее, он должен был разлететься на кусочки. Я так скажу — только очень сильный черный маг мог пережить действие таких страшных проклятий. — Эрни понизил голос практически до шепота и продолжил: — Может быть, именно поэтому Сами-Знаете-Кто хотел убить его. Не хотел конкуренции, второго Черного Лорда, понимаете? Хотел бы я знать, какие еще тайные умения скрывает Поттер?

Гарри был не в силах слушать дальше. Он громко откашлялся и вышел из-за полок. Если бы он не был так рассержен, то нашел бы открывшееся ему зрелище забавным: хуффльпуффцы поразевали рты, будто Окаменели от одного его вида, от лица Эрни медленно отливала краска.

— Привет, — сказал Гарри. — Я ищу Джастина Финч-Флетчи.

Худшие опасения хуффльпуффцев подтверждались со всей очевидностью.

— Зачем он тебе? — спросил Эрни дрогнувшим голосом.

— Я хочу объяснить ему, что на самом деле случилось со змеей в Клубе Дуэлянтов, — сказал Гарри.

Эрни закусил побелевшую губу, а потом сделал глубокий вдох и выговорил:

— Мы все там были. Мы видели, что случилось.

— Тогда вы должны были заметить, что, после того как я поговорил со змеей, она отступила? — спросил Гарри.

— Всё, что я видел, — заупрямился Эрни, хоть и был не в силах унять дрожь, — это то, что ты разговаривал на серпентарго и натравливал змею на Джастина.

— Не натравливал я змею! — выпалил Гарри, и его голос завибрировал от гнева. — Она его даже не тронула!

— Чуть было не тронула! — не сдавался Эрни. — И, если хочешь знать, — поспешно добавил он, — то могу тебе сообщить, что моя семья насчитывает больше девяти поколений колдунов и ведьм, и что моя кровь такая же чистая, как у всех, и…

— Плевать мне на твою кровь! — яростно крикнул Гарри. — С какой стати я должен нападать на муглорожденных?

— Говорят, ты ненавидишь муглов, с которыми живешь, — быстро ответил Эрни.

— Жить с Дурслеями и не ненавидеть их просто невозможно, — горько сказал Гарри. — Посмотрел бы я на тебя на моем месте.

Он развернулся на каблуках и стремительно удалился из библиотеки, заслужив неодобрительный взгляд от мадам Щипц, которая в это время протирала позолоченную обложку огромной книги заклинаний.

Ослепленный гневом, Гарри шагал по коридору, не понимая, куда идет, до такой степени он разъярился. В результате он воткнулся во что-то очень большое и твердое, что сбило его с ног.

— А, привет, Огрид, — сказал Гарри, посмотрев вверх.

Лицо Огрида полностью скрывалось под вязаным, запорошенным снегом шлемом, но его всё равно ни с кем невозможно было спутать: гигантская фигура в кротовой шубе заполняла собой весь коридор. Из невероятного размера варежки свисал дохлый петух.

— Как жисть, Гарри? — сказал Огрид, стаскивая шлем, чтобы можно было разговаривать. — Чегой-то ты не на уроке?

— Отменили, — коротко объяснил Гарри, поднимаясь на ноги. — А ты что тут делаешь?

Огрид показал безжизненное тело.

— Второй за этот семестр, — поведал он. — Или лисицы, или кровососущий медвеклоп… вот мне и надо разрешение директора наложить заклятье на курятник.

Из-под густых заснеженных бровей он внимательнее вгляделся в лицо Гарри.

— Ты точно в порядке? Видок у тебя — потный какой-то, злой…

Гарри не мог себя заставить повторить то, что говорили о нем Эрни и прочие хуффльпуффцы.

— Ерунда, — отмахнулся он. — Слушай, Огрид, я лучше пойду, у меня сейчас превращения, а мне надо успеть взять учебники…

И пошел, все еще не в силах выбросить из головы слова Эрни:

«Джастин давно ждал чего-нибудь подобного с тех самых пор, как проговорился Поттеру, что он муглорожденный…»

Гарри тяжело взобрался по лестнице, завернул за угол и пошел по переходу, как никогда темному; пламя факелов загасил сильный ледяной сквозняк, дувший сквозь щель в оконной раме. Гарри дошел уже до середины этого перехода, как вдруг споткнулся обо что-то и упал.

Он повернул голову и, прищурившись, стал всматриваться в то, обо что споткнулся. А разглядев, почувствовал, будто у него исчезли все внутренности.

Джастин Финч-Флетчи лежал на полу, холодный, окоченевший, с выражением дикого ужаса на лице. Глаза его были неподвижно уставлены в потолок. И это было еще не всё. Рядом с ним лежала еще одна фигура, представлявшая собой самое странное зрелище, когда-либо виденное Гарри.

Это был Почти Безголовый Ник, не жемчужно-прозрачный как обычно, но черный, обгорелый. Лежа на спине, прямой как доска, он плавал в шести дюймах от пола. Голова была откинута, а на лице застыло такое же, как у Джастина, выражение.

Гарри вскочил, дыша быстро и часто. В грудной клетке сердце отбивало барабанную дробь. Он стал дико озираться по сторонам и заметил длинную процессию пауков, торопившихся на своих высоких ножках прочь от лежащих тел. Было тихо, только из ближайших классных комнат доносились приглушенные голоса учителей.

Он может сбежать, и никто никогда не узнает, что он здесь был. Но ведь нельзя их здесь оставить вот так лежать… Надо позвать на помощь… И разве кто-нибудь поверит, что он тут не причем?

Пока он стоял так, в панике, не зная, что делать, дверь рядом с ним с грохотом распахнулась. Оттуда ракетой выпулил полтергейст Дрюзг.

— Ба, да туточки потный Поттер! — сухонько захихикал Дрюзг. Он качнулся возле Гарри и смахнул ему очки с переносицы набок. — Чем это мы занимается? Зачем шныряем?…

Дрюзг внезапно замер посередине сложного сальто. Повесившись вверх ногами, полтергейст молча взирал на Джастина и Почти Безголового Ника. Потом перевернулся в правильное положение, наполнил легкие воздухом и, прежде чем Гарри успел его остановить, заголосил:

— НАПАДЕНИЕ! НАПАДЕНИЕ! ЕЩЕ ОДНО НАПАДЕНИЕ! НЕ СПАСУТСЯ НИ ЖИВЫЕ, НИ МЕРТВЫЕ! СПАСАЙСЯ КТО МОЖЕТ! НАПААААДЕНИЕ!

Шух — шух — шух — пооткрывались двери по всему коридору, и всё заполнилось людьми. В течение нескольких долгих минут кругом царило такое замешательство, что Джастина вполне могли задавить, а уж внутри Почти Безголового Ника постоянно кто-то топтался. Гарри обнаружил, что прижат к стене. Учителя взывали о тишине и спокойствии. Прибежала профессор МакГонаголл, за ней по пятам — ребята из класса, где она только что проводила занятия. У одного из них волосы так и остались черно-белыми в полоску. Профессор МакГонаголл с помощью собственной волшебной палочки издала звук громкого удара ладони по столу, что восстановило тишину, и приказала всем разойтись по классам. Не успели немного расчистить место преступления, как примчался хуффльпуффец Эрни, отчаянно пыхтя на ходу.

— Пойман с поличным! — возопил он, с лицом белее снега, и театрально указал на Гарри.

— Тихо, Макмиллан! — резко сказала профессор МакГонаголл.

Дрюзг барахтался над всей этой сценой, злобно осклабившись; он обожал хаос и всяческое безобразие. Учителя склонились над телами Джастина и Почти Безголового Ника и стали осматривать их, а Дрюзг в это время разразился веселой песенкой:

Ах, Поттер-грязноттер, чего ж ты творишь,

Ты школьников гробишь, ты гадко шалишь!

— Хватит, Дрюзг! — рявкнула профессор МакГонаголл, и Дрюзг задом улетел прочь, показывая Гарри язык.

Профессор Флитвик и профессор Зловестра из астрономического подразделения понесли Джастина в больничное отделение, но вот что делать с Почти Безголовым Ником, никто не знал. В конце концов профессор МакГонаголл сотворила из воздуха большой вентилятор и вручила его Эрни с указаниями, как с его помощью оттранспортировать Ника вверх по лестнице. Что Эрни и сделал: он направил на Ника струю воздуха, и тот поплыл впереди, как молчаливый черный дирижабль. Таким образом, все разошлись, и Гарри остался наедине с Минервой МакГонаголл.

— Сюда, Поттер, — приказала она.

— Профессор, — тут же сказал Гарри. — Клянусь, я этого…

— Это вне моей компетенции, Поттер, — отрезала профессор МакГонаголл.

Молча они прошествовали за угол, и она остановилась перед большой, на редкость уродливой каменной гаргульей.

— Лимонный леденец! — сказала она. Очевидно, это был пароль, гаргулья внезапно ожила и отпрыгнула в сторону, а стена позади нее расступилась. Гарри, несмотря на весь ужас от того, что его ожидало, не мог не удивиться. За стеной находилась винтовая лестница, она двигалась вверх наподобие эскалатора. Когда они с профессором МакГонаголл ступили на эту лестницу, Гарри услышал, как стена с шумом захлопнулась за ними. Они стали кругами подниматься вверх, выше и выше, пока наконец Гарри, у которого немного закружилась голова, не увидел впереди полированную дубовую дверь с медным дверным молотком в виде гриффона.

Он догадался, куда его ведут. Здесь-то, видимо, и было обиталище Думбльдора.