Лживая Маска бога

— К чему жить в пустыне, когда рядом такая красотища? — обратился Джарлакс к Энтрери.

После погрома в таверне господина Бриара они за несколько дней проделали большой путь. Один раз Энтрери даже упросил одного чародея, жившего в башне на отшибе, перебросить их значительно ближе к цели их путешествия — Парящему Духу и жрецу Кэддерли.

А то, что у Джарлакса, похоже, никогда не иссякал запас золотых монет, значительно облегчало тяготы дальней дороги.

Снежные Хлопья уже ясно вырисовывались на горизонте. Лето шло на убыль, дул бодрящий ветерок, и Энтрери готов был согласиться с наемником, любовавшимся красотами окружающего ландшафта. Правда, его удивило, что дроу может находить пейзажи поверхности привлекательными. Они глядели вниз, на сплошной ковер из крон старых могучих деревьев, росших в широкой долине у самых западных отрогов гор. Даже Энтрери, всю жизнь закрывавшего глаза на красоту, впечатлило величие высокой горной гряды, увенчанных снежными шапками вершин, сиявших в свете дня.

— Но я живу в Калимпорте, — помолчав, отозвался убийца.

Джарлакс фыркнул:

— С твоим мастерством можно жить где угодно. Хоть в Глубоководье, хоть в Лускане, хоть в Долине Ледяного Ветра, а то и еще где‑нибудь. Первоклассного воина оценят и в большом городе, и в маленькой деревне. Все бы тебя приняли — если бы, конечно, не знали тебя так же хорошо, как я.

Убийца в шутку бросил на него грозный взгляд. Но даже если Джарлакс и не совсем шутил, обижаться не имело смысла.

— Чтобы попасть в Каррадун, а потом в храм Парящего Духа, нам надо обогнуть горы с юга, — сказал Энтрери. — Если поторопимся, через несколько дней увидим Кэддерли.

— Тогда поторопимся, — согласился Джарлакс. — Избавимся от кристалла и… — Он вопросительно поглядел на спутника,

Что же потом?

Вопрос повис в воздухе. С той минуты, как за их спинами рухнули хрустальные башни Даллабада, у них была цель и ясное направление — попасть в храм и уничтожить кристалл. А что потом? Вернется ли Джарлакс в Калимпорт, чтобы вновь обрести главенство над Бреган Д'эрт? Этого не знал ни тот ни другой. Однако Энтрери был твердо уверен, что в этом случае их пути с темным эльфом разойдутся. Даже если Джарлаксу удастся исправить все, что натворили Рай’ги с Киммуриэлем, убийце не хотелось снова иметь дело с бандой дроу. Ему ничуть не улыбалось вновь ходить по лезвию ножа, живя в окружении «друзей», большинство которых откровенно желают его смерти.

Куда они двинутся? Вместе или по одиночке? Оба задумались, но вдруг до них донесся певучий, но громкий и властный голос:

— Стойте и сдавайтесь!

Спутники одновременно посмотрели в ту сторону, и за поляной увидели красивую и грациозную женщину‑эльфа. Она смело шла прямо к ним, на бедре у нее висел отменного качества меч.

— Сдаваться? — пробормотал Джарлакс. — С какой стати все хотят, чтобы мы сдались? И почему стоять? Мы же и так никуда не двигались!

Энтрери его не слушал, он внимательно изучал росшие вокруг деревья. Слишком уж уверенно шагает девушка. Вскоре он увидел то, что ожидал: среди ветвей прятались лучники, целившиеся в него и дроу.

— Она не одна, — шепнул он спутнику, при этом стараясь как можно более дружелюбно улыбаться девушке.

— Эльфы почти никогда не ходят по одиночке, — так же тихо ответил Джарлакс. — И уж тем более, когда сталкиваются с дроу.

Энтрери усмехнулся — что правда, то правда. В любой миг их мог осыпать град стрел.

— Приветствую тебя! — выкрикнул Джарлакс и сдернул шляпу, подчеркнуто не скрывая, к какому народу принадлежит,

От внимания убийцы не ускользнуло, что девушка едва заметно вздрогнула и даже чуть приостановилась, поскольку без этой невозможной шляпы даже с расстояния шагов в тридцать, разделявшего их, было отчетливо видно, что Джарлакс — дроу.

Все же она подошла ближе, и лицо ее было совершенно непроницаемым. Энтрери вдруг пришло в голову, что их встреча не случайна, и он прислушался к Креншинибону — может, это он привлек очередных спасителей?

Однако даже намека на связь между девушкой и Креншинибоном он не ощутил.

— Вы окружены сотней воинов, — предупредила девушка, остановившись шагах в двадцати от них. — И поверь, дроу, все они страстно желают пронзить твое черное сердце стрелами, но мы здесь не за этим — если только вы сами их не вынудите.

— Что за нелепость! — живо воскликнул Джарлакс. — С чего бы мне проявлять враждебность, светлый эльф? Ведь я Дзирт До'Урден, благородный воин из Долины Ледяного Ветра, в душе мы наверняка очень похожи!

Девушка поджала губы.

— Она о тебе не слыхала, дружище, — предположил Энтрери.

— Шейлех из леса Шилмиста хорошо знает Дзирта До'Урдена, — сказала девушка. — А вы — Джарлакс, глава Бреган Д'эрт, и Артемис Энтрери, самый коварный из наемных убийц.

Оба ошалело уставились на нее.

— Может, это Креншинибон ей все рассказывает, — шепотом предположил дроу.

Энтрери спорить не стал, хотя сам так не считал. Но все же он прикрыл глаза и снова сосредоточился, но так и не почувствовал никакой связи между кристаллом и девушкой‑эльфом.

Тогда откуда ей все известно?

— А Шейлех из Шилмисты — это ты? — вежливо осведомился Джарлакс. — Или, быть может, ты говорила о ком‑то другом?

— Шейлех — это я, — подтвердила девушка. — Меня и моих друзей, которые прячутся в ветвях, послали найти тебя, Джарлакс из Бреган Д'эрт. У тебя вещь, представляющая для нас большую ценность.

— У меня ничего нет, — прикидываясь смущенным, но говоря при этом правду, ответил дроу.

— Креншинибон находится у Джарлакса и Артемиса Энтрери, — уверенно заявила Шейлех. — Мне все равно, кто из вас им владеет, мне важно лишь то, что он у вас.

— Они нападут внезапно, — шепнул Джарлакс спутнику. — Это кристалл их подстрекает. Боюсь, никакие переговоры невозможны.

Но Энтрери совсем не разделял его опасений. Креншинибон не общался ни с девушкой, ни с другими эльфами. А если бы и попробовал, никто из них все равно не стал бы его слушать.

Тут он заметил, что Джарлакс начинает произносить заклинание, и положил руку ему на рукав, прося повременить.

— Вещь, о которой вы говорите, действительно у нас, — согласился он, выходя вперед. — Мы несем её к Кэддерли, в храм Парящего Духа.

— С какой целью?

— Чтобы освободить мир от нее, — прямо ответил убийца. — Ты сказала, что знаешь Дзирта До'Урдена. Если ты к тому же знаешь Кэддерли — а это, похоже, так, — то тебе должно быть известно, что Дзирт сам хотел отнести кристалл жрецу.

— Да, только один темный эльф, прикинувшись Кэддерли, украл кристалл у него, — не раздумывая, добавила девушка, делая вид, что ей все известно, хотя на самом деле это было почти все, что жрец поведал ей о Креншинибоне.

— Бывают особые причины, которых случайному свидетелю не понять, — вмешался Джарлакс. — Так что удовольствуйся тем, что Креншинибон у нас и мы несем его Кэддерли, чтобы избавить мир от частицы зла.

Шейлех сделала знак, и ее товарищи вышли из зарослей. Их было около дюжины, все вооружены отличными луками и клинками, в сверкающих крепких доспехах.

— Мне ведено доставить вас в Парящий Дух, — сказала она. — Правда, живыми или нет, не уточнялось. Так что идите быстро и молча и не делайте движений, которые могут быть неверно истолкованы, и тогда доживете до момента, когда увидите величественные двери храма, хотя я надеюсь, что этого не случится.

Она развернулась и пошла прочь. Другие эльфы, не опуская оружия, подошли ближе.

— Ну что ж, все лучше, чем я ожидал, — без особой радости обронил Джарлакс.

— Ты неисправимый оптимист, — тем же тоном отозвался Энтрери. Он огляделся, пытаясь обнаружить хоть какую‑то лазейку в кольце стражей, но на лицах эльфов было написано обещание верной смерти, и больше ничего. Джарлакс тоже это видел.

— Нас поймали, — бросил он.

— А если бы они узнали все подробности нашей встречи с Дзиртом До'Урденом… — зловеще произнес Энтрери.

Джарлакс криво улыбнулся, надеясь, что ему не придется поведать своему спутнику всю правду о той встрече. Ему не хотелось говорить Энтрери, что Дзирт жив. Хоть он и надеялся, что Энтрери преодолел свою болезненную манию, кто знает, может, узнай, он правду, его опять поглотит жажда сражаться с воином‑дроу.

Оглядев хмурые лица вокруг, Джарлакс решил, что для этого сейчас самое неподходящее время.

* * *

Встреча в Парящем Духе шла уже долго. Когда Джарлакс намекнул, что вряд ли следует ожидать от них доверия к человеку, приказавшему доставить их под конвоем целого отряда эльфов, готовых стрелять в любой момент, Кэддерли бросил нечто резкое о чувствах дроу к дневным эльфам.

— Но ты сам уже говорил, что к нам это не относится, — возразил Джарлакс. Он глянул на Энтрери, который даже не пытался ему помочь.

Вообще с самого прибытия в храм убийца не проронил ни слова. Молчала и пришедшая с Кэддерли женщина по имени Даника, в которой чувствовалась огромная внутренняя сила. Они с Энтрери казались сделанными из одного теста — и ни одному из них это не нравилось. С самого начала встречи они только и делали, что испепеляли друг друга гневными взорами, словно у них были какие‑то личные счеты.

— Что ж, это правда, — помолчав, вынужден был признать жрец. — В другое время я предъявил бы тебе множество претензий за твои поступки, Джарлакс из Мензоберранзана.

— Судить меня будешь? — фыркнул дроу. — Разве это твое дело или ты теперь судья Кэддерли?

За спиной жреца стояли два дворфа, и тот, что был с желтой бородой, более серьезный, что‑то проворчал и сердито завозился. Зато его зеленобородый братец сиял лучезарной простоватой улыбкой. Джарлаксу, привыкшему подозревать всех, именно он показался более опасным.

Кэддерли, не мигая, смотрел на наемника:

— Все мы должны отвечать за свои поступки.

— Только перед кем? — живо огрызнулся дроу. — Ты же даже представить себе не можешь, как я живу. Интересно, что бы ты стал делать во мраке Подземья?

Он начал заводиться, но внезапно Энтрери и Даника в один голос оборвали его:

— Хватит уже!

— У‑у‑у, — негромко прогудел дворф с зеленой бородой, тогда как все остальные замолчали, словно воды в рот набрав. Энтрери и Данику не меньше остальных поразило, как согласованно вырвался у них этот возглас. Они поглядели друг на друга так, словно готовы были прямо сейчас ринуться в бой.

— Давайте договоримся так, — сказал Кэддерли. — Передайте нам хрустальный осколок и идите своей дорогой. Пусть ваше прошлое остается на вашей совести, и меня будет заботить только то, что вы натворите в будущем. Но если вы останетесь вблизи Парящего Духа, тогда все, что бы вы ни сделали, будет касаться меня напрямую, и я глаз с вас не спущу.

— Трепещу при одной мысли, — выпалил Энтрери, опередив Джарлакса, который, правда, собирался сказать то же самое, только в менее резкой форме. — Но к несчастью для нас всех, нам еще долго предстоит быть вместе. Ты мне нужен, чтобы уничтожить проклятый кристалл, а я тебе нужен, потому что я — его хозяин.

— Отдай его, — холодно проговорила Даника.

— Не‑а, — усмехнулся убийца.

— Но я присягнул, что уничтожу его, — возразил жрец.

— Я уже не раз такое слышал, — ответил Энтрери. — Но пока оказался единственным, кто смог противостоять соблазнам кристалла, а потому он останется со мной до тех пор, пока не исчезнет. — Он ощутил исходящую от Креншинибона дрожь, в которой были одновременно мольба, угроза и самая необузданная ярость.

Даника скривилась, так оскорбительно прозвучали его слова, но Кэддерли жестом попросил ее сдержаться.

— Нет никакой надобности в подобном подвиге, — обратился он к Энтрери. — Ты не обязан это делать.

— Обязан, — твердо ответил Энтрери, хотя при взгляде на Джарлакса ему показалось, что тот заодно со жрецом.

Убийца мог его понять. Избавиться от кристалла, не выдержав чудовищной битвы, невозможно, а их к тому же преследуют сильные враги. Но Энтрери нутром чувствовал, что должен идти до конца. Он ненавидел этот кусок хрусталя лютой ненавистью, а потому испытывал потребность увидеть, как проклятый кристалл будет уничтожен. Откуда взялись эти чувства, он не понимал, но сопротивляться им не мог, а потому не собирался отдавать Креншинибон ни Кэддерли, ни Данике, ни Рай'ги и Киммуриэлю, ни кому бы то ни было еще, пока бьется его сердце.

— Я доведу дело до конца, — пообещал Кэддерли.

— Это ты так говоришь, — язвительно ответил убийца.

— Я — жрец Денеир…

— А на мой взгляд, так называемые добрые священники меньше всех достойны доверия, — холодно прервал убийца. — Для меня они хуже троглодитов и зеленой слизи. Это самые закоренелые лицемеры и лжецы в мире.

— Прошу тебя, друг, не надо распаляться, — довольно сухо обратился к нему Джарлакс.

— А я полагала, что так в первую очередь надо называть наемных убийц, душегубов и воров, — жарко вмешалась Даника, выплескивая, наконец, свою ненависть.

— Милая девушка, Артемис Энтрери — не вор, — с ухмылкой ответил Джарлакс, надеясь слегка разрядить напряжение. Стоит перегнуть палку, и они, два не самых желанных гостя, окажутся в довольно плачевном положении.

Кэддерли положил руку на плечо жены, вздохнул и попытался еще раз договориться.

Но Энтрери грубо оборвал его:

— Не надо тратить слов. Кристалл у меня, и я на деле доказал, что лучше кого бы то ни было могу сопротивляться его зову. Если хотите отобрать его у меня — попробуйте, но знайте, что просто так я его не отдам, к тому же я обращу силу Креншинибона против вас. Я хочу его уничтожить, вы, как говорите, тоже. Тогда давайте сделаем это вместе.

Кэддерли молчал довольно долго, несколько раз поглядел на жену, на Джарлакса, словно надеясь на подсказку, но так ее и не дождался.

Пожав плечами, он посмотрел на Энтрери.

— Ну, как знаешь, — уступил он. — Кристалл должна накрыть магическая тьма, а потом на него должен дохнуть гигантский древний красный дракон.

Джарлакс начал было согласно кивать, но вдруг замер и испуганно выпучил глаза.

— Отдай ему кристалл, — немедленно потребовал он у Энтрери.

У Артемиса Энтрери, конечно, не было ни малейшего желания встречаться с красным драконом любого размера и возраста, но еще больше он боялся, что сила Креншинибона может снова вырваться из‑под контроля. Теперь им всём известно, как уничтожить кристалл, и если Креншинибону удастся избегнуть разрушения, он ни за что не оставит их в живых, если только они не превратятся в его послушных слуг.

А такая вероятность внушала убийце ни с чем не сравнимое отвращение.

* * *

Джарлакса так и подмывало заметить, что Дзирт До'Урден не менее твердо держал кристалл в руках, но он удержался, посчитав за лучшее не упоминать о нем вообще. Судя по поведению Кэддерли, можно было предположить, что ему известен исход поединка в башне, а дроу не хотел, чтобы Энтрери узнал о том, что его неотступный кошмар жив. По крайней мере, сейчас этого нельзя было допустить — слишком много…

Все же некоторое время он всерьез подумывал выложить все как есть, и тогда Энтрери возжаждет побыстрее избавиться от кристалла, чтобы вместе с Джарлаксом заняться более важным делом — отправиться на поиски ненавистного дроу.

Но он удержался, и тут же понял, усмехнувшись, что это Креншинибон пытается ненавязчиво завладеть его волей.

— Н‑да, умно, — шепнул он, и когда все обернулись к нему, только непонимающе улыбнулся.

* * *

Спустя какое‑то время Кэддерли и его друзья начали готовиться к походу в логово некоего дракона, а Энтрери и Джарлакс отправились гулять в окрестностях великолепного храма, чувствуя, что за ними настороженно наблюдают.

— Необыкновенная красота, ты не находишь? — обратился к спутнику наемник, разглядывая собор, высоко вознесший свои шпили и сверкавший разноцветной мозаикой витражей.

— Лживая маска бога, — кисло отозвался Энтрери.

— Может, его лик? — уточнил дроу. Энтрери пристально поглядел на него и снова перевел взгляд на строение.

— Маска, — повторил он, — или обман, созданный теми, кто хочет подняться выше остальных, но не имеет для этого ни сил, ни способностей.

Джарлакс смотрел на него с любопытством.

— Человек, не умеющий обращаться с оружием или думать, — коротко пояснил убийца, — может вознестись над толпой, если внушит себе, что бог действует или говорит через него. Нет в мире обмана страшнее, и он почему‑то дозволен королям и владыкам, хотя мелкие жулики на улицах всех городов за то, что таким же образом выманивают кошельки у доверчивых людей, прощаются с языками.

Джарлакс вдруг осознал, что ничего откровеннее этого неожиданного признания от Энтрери не слышал. Странная тирада бросала некоторый свет на то, что же за человек на самом деле этот убийца.

До сих пор Джарлакс обдумывал, как бы остаться в стороне, пока Энтрери, Кэддерли и все, кому приспичило, пойдут к дракону, чтобы уничтожить кристалл. Но сейчас, когда Артемис Энтрери так внезапно открыл уголок своего сердца, дроу решил, что тоже должен идти с ними.