Переселения христиан

Переселения преследуемых за религию христиан, в особенности про­тестантов (372), приняли с наступлением Реформации характер массовых переселений. Все, пожалуй, страны отдавали и принимали эмигрантов, но известно, что наибольшие потери понесла Франция и что другие страны приняли больше французских эмигрантов, чем потеряли своих жителей. Точное цифровое установление объема этих переселений невозможно. Но можно с уверенностью сказать, что дело шло о многих сотнях тысяч, ко­торые - только внутри границ Европы - переменили свою родину, пото­му что не хотели менять своей веры. Число одних только тех протестан­тов, которые после отмены Нантского эдикта (1685) покинули Францию, Вейс (373) оценивает в 250-300 000 (из 1 000 000 вообще протестантов, живших тогда во Франции). Но переселения начались уже в XVI столетии, и Франция была не единственной страной, из которой исходила эмигра­ция. Однако дело не столько в том, чтобы знать, на сто тысяч больше или меньше принимало тогда участие в переселениях, сколько в том, чтобы уяснить себе значение, которое эти переселения имели для обновления хозяйственной жизни (что нас здесь интересует). А его легко учесть, если взять на себя труд проследить деятельность эмигрантов в странах их наз­начения. Тогда выясняется, что они повсюду принимали живейшее участие в строительстве капитализма и что в банковом деле и особенно в промышленности все страны обязаны пришельцам значительным шагом вперед; доказывать это в отдельных случаях значило бы писать хозяйст­венную историю XVII и XVIII столетий. Но я все же хочу по меньшей мере выделить некоторые важные факторы, знакомство с которыми безуслов­но поможет читателю хотя бы в некоторой степени уяснить себе крупное участие преследовавшихся за религию переселенцев в строительстве ка­питализма.

Германские государства принимали, как известно, беглецов более крупными массами из Австрии, Шотландии и Франции. Шотландцы и французы преимущественно имеют значение в качестве представителей капиталистического духа.

Шотландцы приходили в течение XVI и XVII столетий в Восточную Пруссию и Познань большими группами. Они были реформаторского и католического исповедания, но в обоих случаях они покидали свою ро­дину, так как не могли выносить притеснений за свою веру. (Мы помним, что эта народная волна выбросила на прусский берег и предков Иммануи­ла Канта: Kant-Cant!). Шотландцы в Восточной Пруссии были в большин­стве "зажиточными и интеллигентными" и считались опасными конку­рентами (374). Но они устремлялись и внутрь страны: к концу XVI столе­тия мы находим постоянные шотландские колонии в Кракове, Бромбер-

[228]

ге, Познани; везде шотландцы были из видных купцов. В начале XVI сто­летия более половины познаньских крупных купцов были шотландцами; еще в 1713 г. из 36 членов купеческого сословия их было 8. В одной пети­ции познаньских купцов к графу Гойму от II августа 1795 г. сказано (375):

"Город Познань был обязан своим прежним блеском и размерами своей торговли тем из своих обитателей, которые эмигрировали из Шот­ландии и, сохранив многие привилегии, устроились здесь в качестве куп­цов".

Беглецы из Пфальца и Голландии, реформаторы и меннониты, заложи­ли основы крефельдской шелковой промышленности (сразу организован­ной на капиталистических началах). Члены эмигрировавшей около 1688 г. семьи фан-дер-Лейен должны считаться основателями шелковой промыш­ленности в Крефельде. В 1768 г. фирма Фридр. и Генр. фан-дер-Лейен да­вала занятие 2800 человекам в шелковой промышленности (376).

Голландские были (наряду с европейскими) руководящими банкир­скими домами имперского города Франкфурта-на-Майне.

Известна роль, которую французские эмигранты играли в немецкой хо­зяйственной жизни XVII и XVIII столетий: они здесь повсюду большей частью только закладывали основания, главным образом капиталисти­ческой промышленности, и отдельные крупные отрасли торговли (как, например, шелковыми товарами) держали почти целиком в своих руках.

Важнейшие колонии французских refugies116 находились (377) в кур­фюршестве Саксонском, во Франкфурте-на-Майне, в Гамбурге, Браун-швейге, ландграфстве Гессенском (Кассель!) и - главным образом - в Бранденбурге-прусском. Число принятых в царствование Фридриха-Виль­гельма I и Фридриха III французов оценивается в 25 000, отсюда в один Берлин - 10 000 (378). Les refugies вводили повсюду систему "des manufac-tures reunies"¹¹⁷, или, как бы мы сказали, капиталистической домашней промышленности, особенно в производстве шерстяных материй; так, в Магдебурге (в 1687 г. Андрэ Валантэн из Нима и Пьер Клапарэд из Мон-пелье давали занятие 100 рабочим у ткацких станков и 400 прядильщи­цам), в Галле, Бранденбурге- м.3. Вестфалии, Берлине - и в производстве шелка. Другими отраслями промышленности, обязанными французам своим основанием или дальнейшем развитием в капиталистическом духе, были производство чулок, шляп (в 1782 г.- одним французом в Берлине основывается первая шляпная фабрика с 37 рабочими) (379), кожевенное, перчаточное, писчебумажное, игральных карт, льняного масла, туалетных мыл (в 1696 г. одним французом в Берлине устраивает­ся первая фабрика туалетного мыла (380), свечей, стекла, зеркал и др. (381)).

Среди 386 членов суконного и шелкового цеха в Берлине еще в начале 1808 г. находится не менее 81 французского имени (382).

Голландия со времени отделения семи провинций была убежищем всякого рода беглецов. "La grande arche des fugitifs"¹¹⁸, - называл ее уже Бейль (383). Религиозный интерес отнюдь не всегда был решающим; гол­ландские штаты принимали тех, чье присутствие обещало им выгоду

[229]

для торговли и промышленности: язычников, евреев, христиан - католи­ков и протестантов (384). Так, в царствование Марии Тюдор в Голландию переселилось 30 000 англичан-протестантов; во время Тридцатилетней войны - много немцев, во время испанского деспотического владычест­ва (т.е. уже в XVI столетии) - валлоны, фламандцы, брабантцы из испан­ских Нидерландов; со времени изгнания евреев из Испании, как мы уже видели, - много евреев; с XVI и особенно в XVII столетии - большое ко­личество французских протестантов, число которых к концу XVII столе­тий оценивалось в 55-75 000 (385).

Интересно теперь констатировать, что и в этой стране иноземцы приня­ли особенно активное участие в "подъеме хозяйственной жизни", т.е. в закладке основ и распространении капитализма. Насколько сильно, в частности, биржевая торговля и спекуляция была продвинута вперед ев­реями, которые в XVII и XVIII столетиях почти исключительно господст­вовали на амстердамской бирже (386), я подробно выяснил в моей книге о евреях. Но и другие иммигранты заняли вскоре выдающееся место в торговле и промышленности. Так, например, мы встречаем француза, "гениального и неутомимого" Бальтазара де Мушером, в качестве осно­вателя торговых компаний вместе со своим братом Мелькиором, кото­рый также был знаменитым коммерсантом (387).

Но особенно умелыми - как и везде почти - французские эмигранты оказались во введении новых капиталистических отраслей. Писатель-современник в XVII столетии констатирует, что свыше двадцати различ­ных родов мануфактур были введены в Голландии этими refugies (388). Расцвет Амстердама другой писатель того времени приписывает влиянию иностранцев (389). Наряду с Амстердамом из них извлекали выгоду главным образом Лейден и Гаарлем (390). Промышленными отраслями, насаждавшимися французскими refugies, были, как обычно, прежде всего текстильная (шелковая) промышленность, затем шляпочное дело, бумаж­ное производство, книгопечатное дело (391). Мы можем также ясно наб­людать: как всегда, именно переход к капиталистической организации должен быть приписан влиянию иностранцев: вплоть до XVII столетия ремесло остается довольно неприкосновенным; затем появляются -особенно во второй половине века - контракты городов с иностранными предпринимателями: в 1666 г. договор магистрата гор. Гаарлема с одним англичанином на предмет устройства зеркальной фабрики, в 1678 г. с И.И. Бехером на предмет основания шелкосучильни и т.д. (392).

Что и в Англии капиталистическое развитие значительно двинуто вперед иноземными пришельцами - менее общеизвестно, но все же не может подлежать сомнению. Пусть даже останется нерешенным, насколько глубокие следы оставили в английской хозяйственной жизни итальянцы, наводнившие Англию в XIV столетии. Такой серьезный зна­ток, как Кеннингэм, видит, например, в первых английских объединени­ях капиталистов подражания итальянским образцам (393). Но несомнен­но, пришельцы XVI и XVII столетий, в частности, выходцы из Голландии и Франции, провели глубокие борозды в хозяйственной жизни Англии. Их число значительно: в 1560 г. уже 10 000, в 1563-м - даже 30 000 фландр-

[230]

дких беглецов нашли будто бы приют в Англии (по сообщению испанско­го посла). Пусть эти цифры и преувеличены, но мы все же можем принять, qro они не далеко расходились с действительностью, как это подтверж­дают достоверные статистические данные: перепись лорд-мэра Лондона от 1568 г. показывает 6704 иностранца в Лондоне, из них 5225 нидерландцы; в 1571 г. в Норвиче - 3925 голландцев и валлонов, в 1587 г. они составля­ют большинство - 4679 - населения (394). Существуют верные свидетели, утверждающие, что от этих нидерландцев начинается история английс­кой промышленности. Еще значительнее было число французских бегле­цов, переселившихся в Англию, особенно в XVII столетии. Оно согласно оценивается Бэйдом, Нулем, Кеннингэмом в 80 000 приблизительно, из которых около половины будто бы переселилось далее в Америку. И притом в Англию отравлялись именно более богатые гугеноты (395).

Иноземные пришельцы проявили свой предпринимательский дух в самых различных отраслях торговли и промышленности, для которых они во многих случаях сделались пионерами. Главным образом ими были введены шелковая промышленность, тканье вуали и батиста, ковровое производство, выделка шляп; раньше шляпы поставлялись из Фланд­рии - les refugies основывают мануфактуру для изготовления валяных шляп и fhrummed hats в 5-м и 6-м годах царствования Эдуарда VI; бумаж­ное производство: изготовление papier de luxe¹¹⁹ введено в 1598 г. нем­цем Шпильманом; согласно стихотворению Томаса Черчьярда, он дает за­нятие 600 лицам; стекольная промышленность: в 8 и 9 годы царствования Елизаветы дана привилегия Антони Вину и Джону Кэру (нидерландцам) на 21 год для устройства стекольных заводов, "чтобы изготовлять стекло по образцу французского, бургундского и голландского"; в 1670 г. вене­цианцы устраивают большую фабрику зеркальных стекол; производство железной проволоки: в 1662 г. введено голландцами; красильное дело: в 1577 г. португалец Перо-Вас-Девора показывает английским красильщи­кам окраску при помощи индиго, в XVII столетии фламандец Кееплер вводит знаменитое тканье красных сукон, другой фламандец - Бауэр приводит (1667) окраску шерсти в цветущее состояние; ситценабивная промышленность: в 1690 г. введена одним французом; производство кембрика: в XVIII столетии введено в Эдинбурге одним французским ре­форматом; standard-industry Англии: хлопчатобумажная промышлен­ность основывается иностранцами в Манчестере; часовое производство: голландцы изготовляют впервые часы с маятником, которые называются Dutch clocks; план водопровода для Лондона делается итальянцем Дженелли; компания немецких предпринимателей занимается в XVI столе­тии добычей медной руды и медеобрабатывающей промышленностью; шеффильдское производство ножей становится знаменитым лишь благо­даря фламандцам, и т.д. в длинном ряде отраслей (396).

Какое сильное влияние оказали иноземные переселенцы на общее Развитие швейцарского народного хозяйства, мастерски изобразил уже Трауготт Гееринг в своей прекрасной книге о торговле и промышленнос­ти города Базеля (1886 г.), десятая глава которой трактует о "Локарнцах и гугенотах".

[231]