Нет, Саш, уж прости на этот раз. Себя вот принес, и то слава Аллаху

Что, Ахмет, плохая ходка?

Да нет, нормально все. Устал вот только что-то.

Старость не радость? Так говорил? - заразительно улыбаясь, Осетин вернул Ахмету подколку. - Меня не переживешь! Мы, горцы, дольше татар живем! У тебя, вон - смотри сколько в бороде седины - а у меня... Блин, вообще-то, тоже есть немного... Все равно меньше! Ладно, заболтал я гостя, а гость голодный! Кушать будешь, Ахмет?

Буду, конечно. Картошечка твоя с мясом-грибами имеется?

Конечно, сковородку осилишь? Или тарелку сделать?

Да сковородку, пожалуй.

Выпить хочешь?

С тобой разве...

Ух ты хитрый татарский морда! Знает, что если с духанщиком, то в счет не ставят! И зачем я тебе этот обычай сказал! Теперь по миру пойду...

Давай, давай, готовь иди, плачешь тут... - нет, до чего умеет настроение поднять. Пять минут поговоришь - и легко целый день. Надо ему те ножи принести...

Осетин ушел готовить, оставив за стойкой мальчишку-помогальника. Ахмет забил трубку, накрылся ароматным облаком....Хорошо... Подбежал мальчишка, вытряхнул из массивной пепельницы остатки самокруток, протер стол.

Здрасте, дядя Ахмет. Щас я вам чайку принесу, пока Сан Иналыч готовит.

Привет, Сережик. Как у вас тут, хорошо все? Эти, торговцы-то, поди чаевыми завалили тебя?

Которые позавчера-то пришли? Да, у них дождешься... Целый день вчера пробегал вверх-вниз, дак один старший ихний пятерку сраную кинул вечером, и то только когда весь уже изнамекался...

А много таскал наверх, сколько старших-то?

Да чуть не сдох, пока носил. Девять в номерах, да носильщиков почти тридцать. Ну эти в сарае ели, им пацаны носили, я выдавал только. А наверх я носил. Старшой у них старый такой, ну как вы... ой, прости, дядя Ахмет, и с ним еще трое. И бойцов еще пятеро, отдельно живут. Не такие уж и здоровые, до нашего хозяина им далеко.

Да уж, Кирюху Базарного трудно переплюнуть. Купили у них чего?