Г.Э. фон Грюнебаум. ЦИВИЛИЗАЦИЯ И КОНЦЕПЦИЯ КУЛЬТУРНОЙ КЛАССИКИ

Анализ классики как тенденции культуры выявляет наличие в ней четырех предпосылок: 1) достижения прошлой (или относящейся к иному обществу) фазы культурного развития признаются

См.: Коган М.С., Хилтухина Е.Г. Проблема «Запад — Восток» в культурологии. См., например: Garaudi R. L'Occident est un accident. P., 1977.

как целостная и законченная реализация человеческих возможностей; 2) эти достижения признаются законным наследием и достоянием; 3) допускается, что совершенное прошлое может быть воссоздано в настоящем; 4) прошлые идеалы (или идеалы иной культуры) воспринимаются как образцовые и обязательные для настоящего.

Следует особенно подчеркнуть, что определяющим фактором в формировании классики является не признание ее превосходства или исключительности данного культурного, религиозного или политического достижения, а признание нормативного характера этого достижения. Классика — утверждение абсолютной модели, отобранной из прошлого достояния, которая может быть образцом для подражания и предметом возрождения. Новые творческие порывы могут породить сходные шедевры, а могут — характерная непоследовательность! — даже превзойти классику. Но каков бы ни был результат этого процесса освоения и соперничества, позиция классицистов в том, что даже несовершенное подражание принятой модели имеет большее воспитательное и цивилизационное значение, чем любая попытка культурного творчества в духе нового века. Если эта классика воспринимается всерьез, то она представляет собой огромную работу культурного сознания и не может быть приравнена к декадансу и эпигонству, даже если, обращаясь к истории, мы убеждаемся, что классицистские тенденции с особой силой проявлялись в периоды разлада
и упадка.

Принимая положение об объективности культурных достижений классики, можно выделить следующие функции классики в целостном контексте истории культуры.

1. Стабилизация культурных достижений. Так, классицизм, официально поощрявшийся в Римской империи во II и III вв. н.э., был нацелен на укрепление лояльности граждан через утверждение их самоидентификации с греко-римской традицией. Этот классицизм был направлен на поддержание, а не развитие эллинского наследия, которое рассматривалось как одно из благодеяний имперского правления.

2. Сохранение культурных позиции в условиях, когда ощущается их ослабление. Так, подъем культурного самосознания греков Малой Азии в 1-11 вв. н.э. привел к культивированию наследия прошлого, образцовой эпохи от битвы при Марафоне до смерти Демосфена, что приняло в основном литературную и лингвистическую форму. Но это было возрождение формы в условиях провала попыток возродить реальность, подъем аполитичного, ностальгического панэллинизма. Отсутствие альтернативных претенден-

тов на выражение гуманистических идеалов придало движению беспримерную действенность.

[3. формирование стилевой самоидентификации на основе гуманистических достижений какой-то эпохи. Так, римляне в поисках более широких гуманистических горизонтов, выходящих за рамки их собственной традиции, обратились к греческим идеалам, поставленным им пришедшим в упадок эллинизмом. Аналогичные поиски велись различными нациями, черпавшими в своем или чужом прошлом образы своей идентичности.]

4. Оправдание перемен. Крупные культурные перемены, которые могут воздействовать на базисную структуру цивилизации или же просто на какую-то сферу культурной деятельности, как правило, вызывают чувство освобождения от власти авторитета. Это чувство снятия ограничений, ощущаемых как бессмысленные или явно стеснительные, столь настойчиво подчеркивается в документах эпохи, что потомству, которое, может быть, все еще пользуется плодами ниспровержения прежних авторитетов, не всегда легко понять, что предполагаемое освобождение было на самом деле не более, чем заменой одних авторитетов другими. Очевидно, что именно это произошло, когда ренессансный гуманизм освободился от пут средневековой церковности, чтобы принять на себя добровольную порабощенность античностью. Гуманисты XV в., не имевшие достаточного влияния, чтобы вопреки традиционному мнению заявить об аксиоматической или безусловной ценности своих идеалов, должны были обосновать свою аргументацию и оправдать новое мировоззрение ссылкой на классиков, с которыми они чувствовали свое родство и которые вознаградили их преданность тем, что позволили возвести себя в недосягаемый образец. Весьма поучительно проследить формирование представлений об античности в умах итальянских гуманистов — от объекта имитации до обязательного образца научной, литературной, художественной деятельности и даже более того — до руководства по индивидуальному и коллективному существованию и в конце концов до основного средства возведения вневременного идеала. Когда уже в XVI в. ряд французских мыслителей и писателей выдвинули требование полной свободы для индивида в выборе своего пути, эту свободу необходимо было °твоевывать как от власти средневековой традиции, так и сменивших ее древних авторитетов.

5. Выделение сферы бытия, устремлений и взглядов, которые не ^огут найти свое место в современной реальности. Респектабель-

ная по методу и тону история в некоторой степени вмещает в себя воображаемое пространство, в котором помещаются наши фантазии и устремления.

Возвращение к пути праведных халифов, к исламу времен Пророка — желанная цель исламского духа. Эта модель лелеется не как образец для современных проблем, а ради чувства устойчивости и правильности в условиях, когда текущее поколение озабочено трудными проблемами и стремится уйти от них. Среди причин крайнего консерватизма, устойчивого «классицизма» всегда можно различить чувство недостаточности овладения материальными, социальными или интеллектуальными условиями существования, а наряду с этим и чувство неуправляемого усложнения этого мира. Цель «возвращения к классике» — в том, чтобы хотя бы частично упростить сложность культуры. Характерно, что движения такого рода упускают из внимания тот факт, что период апостольской простоты, избранный в качестве влиятельного образца для подражания, был также периодом интенсивного расширения жизненного опыта. Это особенно очевидно в отношении периода «благочестивых халифов», который столь часто возводился в классику мусульманскими мыслителями, неудовлетворенными условиями существования

современного им общества. <...>

Классицизм может предстать как в динамичном, так и в статичном виде. В первом случае он изображается как идеал, обретение которого будет способствовать продвижению и обогащению его последователей, как наиболее мощное и благородное средство, обращенное на службу современному миру, а более конкретно своей нации.

Однако в статичном виде классицизм превращается в неподвижный образец совершенства. В соответствии с таким взглядом, Греция — подлинная родина «золотого века». Такого рода классицизм предполагает лишь слабый интерес к историческому процессу или вообще отсутствие понятия о развитии. Он несовместим и с циклическим пониманием истории. (С. 72-82.)