О боязни

Слово "боязнь" содержит двоякую мысль: есть боязнь естественная, когда душа не желает быть разделенной от тела по причине искони вложенных в нее Творцом как естественного сочувствия, так и естественной дружбы, вследствие которых она естественно боится, и испытывает томление, и избегает смерти. Определение боязни такое: естественная боязнь есть сила, через уныние старающаяся защищать свое бытие. Ибо если Творцом все выведено из небытия в бытие, то, естественно, оно имеет стремление к бытию, а не к небытию. Этому же, то есть всему по природе, принадлежит стремление, направленное к тому, с помощью чего оно существует. Поэтому и Бог Слово, сделавшись человеком, имел это желание, показав Свое стремление в отношении к тому, с помощью чего существует естество, желая Себе и пищи, и питья, и сна, и естественно испытав это на деле, а в отношении к тому, что гибельно, показав страх, когда во время страдания Он добровольно допустил к Себе скорбь "смертельную" (Мф. 26, 38). Ибо хотя происходившее совершалось по закону природы, однако не вынужденно, как бывает в отношении к нам. Ибо то, что было естественно. Он принял добровольно, по желанию. Поэтому самая боязнь, и страх, и тоска принадлежат к числу естественных и беспорочных и не подлежащих греху страстей.
С другой стороны, есть робость, образующаяся от ошибочности размышлений, и недоверия, и незнания часа смерти, подобно тому как ночью приходим в ужас, если происходит какой-либо шум. Такая робость происходит вопреки природе и, определяя ее, говорим: робость, происходящая вопреки природе, есть неразумное падение духом. Этой робости Господь не допустил в Себе. Поэтому Он никогда и не устрашался, разве только во время страдания, хотя, по планам Домостроительства, и часто находился в скорби, ибо Он знал время.
А что Он поистине устрашился, говорит святой Афанасий в слове против Аполлинария: "Поэтому Господь говорил: душа моя скорбит смертельно" (Мф. 26, 38). И после других слов говорит: "Но никоим образом Божество не допускает к Себе страсти отдельно от тела, которое страдало бы, и не показывает смущения и печали отдельно от души, которая печалилась бы и смущалась бы, и не беспокоится, и не молится отдельно от ума, беспокоящегося и молящегося; однако же происходившее случилось не вследствие поражения естества, но совершалось для того, чтобы показать. Кто Он был". Выражение же: "происходившее случилось не вследствие поражения естества" показывает, что Он терпел это не против воли (гл. 23, с. 189-191).