Алхимическое состояние социальных наук в вопросах структурального анализа

Из очерченной выше теории элементарных и кумуля­тивных социальных групп следует, что по своему составу социальные группы как коллективные единства весьма разнообразны и многочисленны. Нет никакой возмож­ности свести их к небольшому числу социальных соедине­ний. Второй вывод из развитых положений тот, что для определения той или иной сложной группы необходимо и достаточно ответить на вопросы: 1) из кумуляции каких элементарных группировок составлена изучаемая группа (представляет ли.она кумулятивную группу: двойную, тройную и т. д. и какую именно); 2) является ли она кумулятивной группой закрытой, открытой или проме­жуточной; 3) представляет ли она кумулятивную группу нормальную или ненормальную; 4) является ли она куму­лятивной группой солидарной, антагонистической или ней­тральной; 5) типична она или не типична для данной стра­ны и эпохи.

Ответив на эти вопросы, мы получим точную и опре­деленную характеристику природы данной группы, ее состава, характера, содержания. Иными словами, реше­ние этих вопросов дает нам ясную формулу «химического состава» данного коллектива.

Систематическое применение данной схемы при стру­ктуральном анализе групп позволяет, с одной стороны, ввести большую точность, стройность и определенность в номенклатуру социальных групп, с другой—создать научную классификацию социальных соединений или со­циальных групп, с третьей — покончить с тем хаосом

и полной неразберихой, которые царствуют в социологии и в общественных науках в области названий и система­тики сложных коллективов.

В этом отношении современные общественные науки представляют поистине печальное зрелище. В работах и историков, и юристов, и социологов, и экономистов, и этнографов постоянно фигурирует множество группо­вых терминов, смысл и содержание которых или неизвес­тны, или каждым понимаются по-своему, или толкуются вкривь и вкось. И такое явление наблюдается не в от­ношении каких-нибудь второстепенных групп, а в отно­шении групп основных, кардинальных. В итоге все по­строения исследователей неизбежно оказываются неоп­ределенными и неясными; структура группы — неизвестной; механизм взаимоотношений групп и меха­низм общественных процессов — нераскрытыми.

Чтобы не быть голословным обвинителем, постара­юсь сейчас подтвердить это обвинение на нескольких весьма красноречивых примерах, в частности, на анализе понятия «национальности» и «класса». Этот анализ во­очию покажет: алхимическое состояние общественных наук в вопросах структурального анализа, раз; необходи­мость покончить с таким состоянием, два; плодотвор­ность развиваемого нами метода и теории, три; химичес­кий состав и строение этих групп, четыре; детальнее вскроет перед читателем «сущность» очерченных положе­ний, пять. Этих мотивов достаточно, чтобы объяснить и «оправдать» введение данного параграфа в курс «систе­мы социологии».

Обратимся теперь к подтверждению наших обвини­тельных пунктов. Трудно найти работу по общественным наукам, в которой не употреблялись бы термины: «на­род», «племя», «род», «тотем», «сословие», «нация», «культурная или цивилизованная группа», «националь­ность», «класс» и т. п., не говоря уже о термине «обще­ство». Они постоянно фигурируют как нечто вполне яс­ное, вполне определенное, значение которых всем извес­тно и даже не возбуждает вопроса. Между тем — и это, вероятно, удивит многих, — все эти термины и обознача­емые ими,группы представляют сплошной икс, или нечто столь неопределенное и туманное, что о научности их едва ли может итти речь.

Что такое «Парод»! Какая это группа? Каков ее со­став? Каковы ее характерные черты? Говоря нашей тер­минологией, мы спрашиваем: элементарная ли это или

кумулятивная группа? Если элементарная, то какая? Если кумулятивная, то из кумуляции каких группировок она составлена? Открытая она или закрытая, нормальная или нет, солидарная или антагонистическая? Типичная или не типичная?

Стоит поставить эти вопросы,чтобы сразу же «огоро­шить» многих. Большинство исследователей (не говоря уже о житейской терминологии) пользовалось и пользу­ется термином «народ» как чем-то само собой разуме­ющимся. Государствоведы часто само государство опре­деляют с помощью «народа». Историки пишут историю различных «народов». В общежитии постоянно говорят, напр., о «русском народе», об «американском народе» и т. д. Между тем у большинства исследователей мы напрасно стали бы искать ответов на поставленные воп­росы, касающиеся состава «народа» как социальной груп­пы. А для точности эти ответы необходимы. Что, напр., следует разуметь под «русским народом»? Следует ли под ним разуметь всех подданных России (т. е. элемен­тарную государственную группу⁵²), и черемисов²⁴*, и та­тар, и украинцев и самоедов? Если так, то, очевидно, ни черемисы, ни татары, ни киргизы не представляют от­дельных «народов». А если они не являются «народами», то что же это за группы? Каким терином следует их окрестить? Если же под «русским народом» следует разу­меть не всех подданных России, а только «русских», «великороссов», то встают вопросы: какую социальную группу представляют собой великороссы как «шфод»? Элементарную, кумулятивную и какую именно? Короче, каков состав социальной группы, называемой «наро­дом»? Увы! на эти вопросы мы напрасно стали бы искать ответа у большинства лиц, оперирующих термином «на­род». Больше того, одни и те же лица употребляют его

⁵² Так и понимают этот термин одни из государствоведов. «Народом масса становится лишь посредством объединяющей ее организа­ции»,—читаем мы у Еллинека. Право Совр. Гос-ва, 91. Но какой организации—ответа нет. Другие поступают проще, не давая ника­ких пояснений «народа». См.: Лазаревский. Русс. Гос. право, 46. Третьи ограничиваются положениями мало содержательными и тем­ными вроде: «народ представляет некоторый самодовлеющий соци­альный организм». Темно и не ясно. См.: Магазинер. Лекции по госуд. праву, 14. Четвертые, как Дюги, конструируют народ как кумулятив­ную группу, составленную из кумуляции ряда группировок: госуд., pat., язык., религ., присоединяя общность традиций, потребностей и стремлений, но такую кумуляцию считают только примерной. См.: Дюги. Констит. право, 102—104.

в различных и часто противоположных значениях: то в значении подданных одного государства (в значении элемент, госуд. группы), то в значении группы языковой (черемисский, татарский, латышский, зырянский, англо­саксонский, негритянский, венгерский и др. «народы»), то в значении группы кумулятивной того или иного состава, часто различного у одного и того же автора⁵³. Словом, «народ» — кардинальный термин истории и обществен­ных наук—представляет кляксу, содержание которой или неведомо, или разно понимается разными авторами, или разно понимается одним и тем же автором.

Рядом с народом постоянно употребляется термин «племя». Что такое «племя»! Что это за группа, элемен­тарная, кумулятивная и какая именно?

Поставьте эти вопросы и поищите у историков и других обществоведов формулу племени—и у боль­шинства вы не найдете ничего, или найдете нечто совер­шенно неопределенное, или не только неопределенное, но разно-и-противоречивое, часто у одного и того же автора⁵⁴. Нам говорят, например, о «территориально-племенном 'обществе». Но следует ли разуметь под ним элементарную территориальную группу в указанном

⁵³ Примеров такого совершенно различного содержания, вкладываемо­
го в этот термин одним и тем же автором, можно было бы привести
десятки. Ограничиваюсь одним-двумя примерами. С. Ф. Платонов
под народом древней, Киевской, Руси понимает кумулятивную груп­
пу, но в одном случае—одного состава, в другом—через 9 стр.,
другого. На 92 стр. его «Лекций по русской истории» мы читаем:
народ Киевской Руси представлял совокупность лиц, «объединенных
одной династией, единством религии, племени, языка и народного
самосознания». Такова первая формула «народа». На 100 стр. читаем:
«долгое совместное жительство, единство племени, языка и религии
делали из русских славян — один народ». Первая формула народа
гласит, что это кумулятивная: 1) государственная (династия)+ рели­
гиозная + языковая + племенная (о племени сейчас пойдет речь), само­
сознающая группа. Вторая формула народа дает значительно иной
его состав. Согласно ей, народ—это кумулятивная: 1) территориаль­
ная+племенная (?) +языковая+религиозная группа. Как видим, на
протяжении 8 стр., даются две различные формулы народа. Хороша
точность! Недурна социальная химия! Если так оперируют с «наро­
дом» крупнейшие историки, то что же сказать об операциях «малых»
ученых, обывателей, газетчиков⁴ и т. д. Что сказали бы химики, если
бы их коллега углекислым газом стал называть и СО, и CO₂ и H₂SO₄!

⁵⁴ Напр., в «Лекциях» С. Ф. Платонова термин «племя» применяется
чуть ли не ко всем группам. «Племенем» называются: сарматы,
роксаланы, аланы, вестготы, остготы, гунны, славяне, и среди них
племенем же обозначаются: поляне, древляне, дреговичи и т. д.

Племя же составляют и арийцы вообще; племенем называются

выше смысле, или группу кумулятивную и какую имен­но (территориально+государственную, территориаль­но+языковую, или еще более сложную, напр., тер­риториально+государственно+языковую, или тер­риториально +расово+языково+религиозную и т. п.), мы напрасно стали бы искать ответа. Такие вопросы обычно даже не ставятся или в лучшем случае ad hoc бросается два-три штриха и тем дело ограничи­вается ⁵⁵.

Легко понять, что при таких условиях понятие «пле­мени» превращается в туманное пятно, неизвестно что означающее. А потому и все разговоры о «племени», «племенной связи» (как в указанной цитате из курса С. Ф. Платонова) и т. д.— все становится неопределен­ным, неведомо что означающим и неизвестно что харак­теризующим... Очевидно, что такие операции и постро­ения не могут считаться научными.

Рядом с племенем обычно употребляется «род» как социальная группа sui generis. Говорят о" роде, «родовой связи», «родовом обществе», «родовом укладе», часто противополагают «род» «племени», «тотемической груп­пе» и т. д. Если «племя» и «народ» кажутся относительно неопределенными, то' «род» для многих — понятие впол­не ясное. Но, увы! Так кажется только с первого взгляда. При большем знакомстве с «родом» дело меняется. Вме­сто критики я могу предоставить слово M, M. Ковалевс­кому— человеку много поработавшему в этой области. Цитата из его социологии сделает мою критику ненуж­ной. Вот она. «Вероятно, я удивлю многих из моих читателей следующим заявлением: вопрос о происхожде­нии рода и его первоначальном характере принадлежит к числу открытых, т. е. таких, которые еще ожидают решения. Как! скажут мне, разве не установлено, что род—это агломерат лиц, происходящих от одного родо­начальника... Да, таково именно ходячее понятие. Его можно встретить в большинстве сочинений по истории

литовцы и их ветви: жмудь, латыши, пруссы, ятвяги и т. д. Словом, все группы составляли племя. Не слишком ли много «племен» и не обозначаются ли одним термином совершенно разнородные группы? (напр., с одной стороны, арийская группа вся, с другой—кривичи и ятвяги). См.: Лекции, 48—56 и др.

⁵⁵ Что, напр., представляли из себя по своему составу группы, называ­емые «племенами»: «кривичей», «полян», «древлян», «веси», «мери», «чуди»—-единому богу ведомо. То же применимо и ко всем «племе­нам».

права. Оно без дальнейших комментариев попало в те толстые и запутанные руководства, в которых под име­нем энциклопедии законоведения резюмируется вся гипо­тетическая часть нашей науки»⁵⁶.

Весьма часто говорят о группах, принадлежащих к од­ному типу культуры или цивилизации, соответственно с этим выделяют «народы различной культуры и цивилиза­ции», особую группировку «по характеру цивилизации» и т. д.⁵⁷ Легко понять, что и такие группы в силу неоп­ределенности и различного понимания этих терминов представляют группы мало определенные и нечеткие. Даже там, где авторы пытаются точно определить поня­тие группы по характеру цивилизации, и там, благодаря неразличению ими элементарных и кумулятивных групп, получается определение, далекое от ясности. Примером таких определений (не говоря уже о неясном понятии «зон культуры» Ратцеля) может служить определение Дюркгейма и Мосса, выдвинувших его не так давно. Государственные, хорошо очерченные группы, имеющие определенную территорию и т. д., говорят они, не пред­ставляют единственную и высшую форму социальной группировки. Рядом с ними была и есть группировка иная, не сливающаяся с первой, пересекающая ее и выхо­дящая за пределы государственных границ. Она живет своей, над- и внегосударственной жизнью. Таковы со­циальные группы, говорящие одним языком, имеющие одинаковые учреждения (напр., матриархат, тотемизм и т. д.), одинаковую религию, однородную технику и т. д. Политически каждая из таких групп может принадлежать к разным государствам, по цивилизации же она составля­ет единое целое, одну группу. Такая группировка по циви­лизации «существует не в качестве изолированных фак­тов, а в качестве сложной и солидарной системы; не будучи ограниченной пределами определенного полити­ческого организма, она вместе с тем оказывается локали­зованной во времени и в пространстве. Такой системе фактов, имеющей свое единство, свою форму бытия, надлежит иметь и свое имя: таким именем всего лучше будет имя цивилизации». Соответственная группировка населения будет группировкой по характеру цивилиза­ции, представляющей «вид моральной среды, в которую

погружено известное число наций; частной ее формой будет всякая цивилизация»⁵⁸.

Дюркгейм и Мосс по сравнению с совершенно не­ясными понятиями «цивилизации» дают относительно более определенное ее понятие и понятие соответст­венной группы. Но они делают только первый шаг, не делая дальнейших. Из их определения мы видим, что группу по характеру цивилизации они конструируют как кумулятивную (языковую+религиозную и т. д.). Но они не дают точного ответа на вопрос: из каких же именно элементарных групп составляется кумуля­тивная «цивилизованная группа» определенного типа? Перечень их начат, но не докончен. Ответ «смазан». Анализ не завершен. Очевидно, далеко не одинаковыми будут группы, представляющие кумуляцию группировок: в одном случае: языковой+ религиозной, в другом — семейной+ идеологической+религиозной, в третьем: языковой+расовой+ профессиональной и т. д. Неопре­деленность формулы авторов дает возможность все эти разнородные сложные группы назвать группировкой по характеру цивилизации, т. е. называть одним тер­мином совершенно разнородные явления. Прием, оче­видно, недопустимый в науке и ведущий к ряду ошибок. В итоге — все построение падает и не может быть признано удачным.

Из этих примеров ясно хаотическое состояние со­циальных наук в интересующем нас отношении. Мы ви­дим, что самые «ходовые» термины лишены точного содержания; мы видим, что наука оперирует неизвест­ными величинами, выдавая их за известные; нетрудно понять отсюда, что и построения, воздвигнутые на этих иксах, неизбежно должны оказаться зданиями, сооружен­ными на песке. В этом мы еще более убедимся при анализе «национальности» и «класса». А пока сказанное заставляет притти к двум выводам: 1) ввиду полной нена­учности традиционных терминов, обозначающих различ­ные социальные группы, нужно или выбросить за борт науки все эти термины, или условиться об их точном содержании. 2) В первом случае они вполне могут быть заменены на основе развитой теории употребляемыми нами терминами (группы элементарные, кумулятивные, их дальнейшие подразделения); во втором, для придания

⁵⁶ Ковалевский. Социология, т. II, 91 и ел.

⁵⁷ См. материал у Лаврова. Цивилизация и дикие племена. СПб., 1904.
См. «зоны культуры» Ратцеля. Народоведение, т. I, 28.

1 ⁵⁸ Durkheim et Mauss. Civilisation et types de civilisation. L'année sociolog, ^§ t. XII, 46—50.

«народу», «роду» и др. традиционным терминам опреде­ленности неизбежно будет в той или иной форме итти тем же путем, каким шли и мы; если не в деталях, то в принципах различать группы, выделенные нами (прежде всего элементарные и кумулятивные), их виды, подвиды и свойства, т. е. по существу расстаться с беззаботными операциями над неведомыми иксами и заняться более на­учной работой. Иного пути для научного прогресса в об­ласти структурального анализа групп мы не видим. Ука­зываемый же нами путь, хотя и труден, но способен дать большие результаты.

И тот, и другой вывод говорят о необходимости разлуки со старыми традициями и о необходимости пере­хода на новые научные рельсы, основная линия которых развита в данной работе.

Для большей убедительности сказанного перейдем те­перь к анализу «национальности» и «класса». Он в своем роде будет поучительным.