Что мы отпускаем, когда расстаемся?

- Я думаю, что когда он почувствует, что умирает, то тогда поймет, что его держало.

- Тогда он освободится от этого.

- Освободится ли он?

- Тогда он захочет это увидеть.

- А когда он увидит то, что его держало, сможет ли он избавиться от этого? Ведь до того он не хотел и не мог это сделать. Если человек не познал смерть, когда жил, то он познает смерть, когда умрет. Но тогда он познает смерть, так сказать, насильно, не по собственному желанию.

Все, что его держало, находится в его же уме. Если человеку нравится его религия, то он ходит в церковь, если ему нравится его машина, то он ездит на ней. Когда человек умирает, теряя тело, его сознание переходит в другое состояние. Если исчезает все внешнее, то что же остается? Допустим, остается то, что было в его уме. И когда он лишается тела, то лишается и возможности удовлетворять те физические потребности, которые у него были в уме. Значит, он имеет потребности, но не имеет возможности их удовлетворить.

Так к чему же привязан ум? Он хочет все время повторять то, что в нем есть, он к этому привязан. Вы можете назвать это чем угодно: машина, отдых, диссертация, символ Бога, что угодно, но ведь все это в конечном счете является лишь некими мыслями и образами. Ум - это мысли, это образы, и он привязан к самому себе. К собственной продукции. Образ, к которому мы привязаны, требует реализации вовне. Тогда вы привязываетесь через этот образ к чему-то, что есть вовне и что имеет некую форму.

Так что же мы отпускаем, когда отпускаем? Предмет или образ предмета? Когда расстаемся с человеком, мы отпускаем человека или образ этого человека? Когда живем с человеком, мы видим человека или образ этого человека?

- Образ человека, который мы создаем.

- Когда мы испытываем жалость к себе, чувство унижения, ревность и т. п. Что это такое? Что подвергается воздействию: мы сами или образ того, что мы считаем самим собой?

- Я думаю, что это образ того, что мы считаем самим собой.

- Так, за что же мы держимся, что так боимся потерять?

- Мы держимся за образ, который мы сами создали для себя.

- А если мы лишимся образа самого себя, что произойдет? Если у человека умирает образ самого себя, то что же остается? А и Б сидели на трубе, А упало, Б пропало, что осталось на трубе? Когда человек представляет, что он умирает, о чем он так жалеет?

Так можно ли понять жизнь, не понимая смерти?

- Нет, наверное.

- Мы начали говорить о том, можем ли мы слышать, можем ли мы видеть. Может ли человек видеть, когда у него масса проблем, масса образов, которые "крутятся", "вертятся" и требуют немедленного решения. А живет ли он вообще? Живет ли человек? Где этот человек? Что там живет? Пристанище для старых образов? Его ли это образы? Нет. А почему он их кормит? Почему так боится их отпустить?

- Вообще человечество, по-моему, - это большой курятник или загон, где баранов режут. Стадо содержат и постепенно вырезают для еды. По-моему, то же самое происходит здесь, на Земле. То есть все мы живем в большом загоне, и кто-то питается этим: нашими образами, нашим сознанием.