Глава 26. Слезы бежали ручьем. Абигайль раздраженно смахивала их рукой

Слезы бежали ручьем. Абигайль раздраженно смахивала их рукой.

– Нет! Как ты мог даже помыслить об этом? Бог сохранил тебе жизнь для меня! А ты от нее отрекаешься! Я отказываюсь тебя понимать.

Несколькими минутами ранее, сообразив, о чем толковал Исав, она, словно ужаленная, вскочила с дивана. У молодого человека на коленях лежала фамильная Библия, раскрытая на Евангелии от Иоанна. Исав принес ее с собой – так ему было легче восстанавливать ход своих вчерашних мыслей. Однако он уже начал сомневаться, стоило ли вообще объясняться с Абигайль. Проще было сделать это постфактум, письменно. Впрочем, он сам выбрал этот трудный, но, как ему казалось, верный путь. Он просто обязан подвести Абигайль к пониманию того, что для него стало ясным как день.

– Я верю, что Бог сохранил мне жизнь как раз для этого.

– Спас тебя, чтобы убить?

– В общем… Да, думаю, так оно и есть.

– Исав Морган, даже у твоего воскового двойника, пылящегося в углу моей спальни, больше мозгов!

Так вот куда она его спрятала! Мелочь, а приятно: просыпаясь, она каждое утро видит его лицо.

– Да нет же, в этом как раз и есть смысл! – гнул свою линию Исав. – В Таппане я сгинул бы не за понюшку табака. Но теперь все иначе: Джейкоб будет спасен, и они с Мерси смогут сохранить наш род. Даже если у них не будет собственного ребенка, есть Бо… Видела бы ты лицо Джейкоба, когда он говорил о мальчике. Он никогда никем так не гордился… Неужели ты не понимаешь? Я подарю своей семье будущее. Это могу сделать только я!

– Ну а с нами как? С нашим будущим?

Об этом Исав уже думал. Много. Он знал – Абигайль обязательно задаст ему этот вопрос. С ее стороны это не было проявлением эгоизма, лишь невольным признанием в любви. Молодой человек закрыл Библию, поднялся с дивана, подошел к Абигайль и обнял ее.

– Будущее принадлежит нам, – мягко сказал он, – в отличие от настоящего. У нас его нет.

Абигайль спрятала лицо на груди Исава и произнесла чуть слышно:

– В твоих словах нет смысла.

Молодой человек с минуту подумал.

– Да, мы предназначены друг для друга, но в этом мире нам нет места. Мы обсуждали это не раз. Куда мы можем поехать, где будем счастливы? У нас есть только этот уголок у камелька. Да и то ненадолго.

– Хочешь сказать, мы будем вместе на небесах? – В голосе Абигайль послышалась легкая ирония.

– Прошлой ночью, – терпеливо пояснил молодой человек, – окончательно смирившись со своей участью, я взялся за Евангелие, точнее, решил перечитать некоторые стихи. И вот я наткнулся на описание той ночи, когда Иисус сообщил ученикам, что оставляет их, чтобы умереть на кресте. Они противились Его уходу. И тогда он объяснил им, что идет приготовлять для них место – место, где они вечно будут вместе. Смешно – я думал об этом в Таппане, но, тогда я не догадывался, что это как‑то связано с тобой. Абигайль, я собираюсь подготовить место для нас, и однажды ты воссоединишься со мной, и никто, и ничто не встанет между нами – ни люди, ни война.

Она робко посмотрела на него снизу вверх; в ее синих, затуманенных слезами глазах отражалось пламя свечи.

– Ты действительно в это веришь?

Глаза Исава увлажнились слезами. Он нежно поцеловал ее в губы.

– Не верил бы, не смог бы сделать. Мне вдруг все так ясно стало. Мы ошибались, думая, что кроме этой жизни ничего нет. Господь обещал нам иную жизнь, более чистую, светлую. И в мире этом мы будем любить друг друга вечно.

Абигайль крепко обвила его руками.

– Я этого хочу, – прошептала она, – но я хочу и земной жизни.

– Знаю. Я тоже.

– Когда? – спросила она тихо.

– Завтра. Казнь состоится через день.

– Джейкоб примет твое предложение?

Исав засмеялся.

– Почему бы и нет? Много людей откажется от помилования?

– Я не буду помогать тебе, – твердо сказала Абигайль, глядя на него снизу вверх. – Но и не стану останавливать.

Он притянул ее к себе, прикоснулся щекой к ее волосам.

– Мы с Джейкобом выпутаемся. Никто ничего не заподозрит. Для этого нет никаких причин…

– Конечно, нет – ведь это безумие!

Исав улыбнулся и завершил свою мысль:

– …поэтому мы справимся без посторонней помощи.

Он на мгновение задумался. Ему показалось поразительным и то, что они с братом будут действовать сообща, и то, что у них может быть общая цель. Абигайль права – это безумие. Ведь им с Джейкобом понадобилось так много времени, чтобы прийти к согласию.

– Ну и что мы будем делать? – спросила она.

– Ты можешь сказать, что любишь меня.

Абигайль бережно взяла его лицо в свои ладони.

– Я люблю тебя. – Она поцеловала его в губы. – Я люблю тебя. – В кончик носа. – Я люблю тебя. – В одну щеку, в другую.

Всю ночь они просидели перед камином, не выпуская друг друга из объятий. Говорили мало. Они были вместе, только это имело значение. Между тем странная революционная жизнь шла своим чередом. Солдаты патрулировали ночные улицы; генералы ворочались в походных койках, прокручивая в головах планы сражений; палач‑доброволец вскакивал в холодном поту – ему снилась виселица, около которой нетерпеливо переминалась с ноги на ногу костлявая курносая Смерть. Но для двух возлюбленных не существовало ничего, кроме объятий. Ничего, кроме их двоих, мужчины и женщины. И еще будущего на небесах.

Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Исав и Абигайль разомкнули объятия и произнесли последнее «прости». Молодой человек вернулся в особняк Андре, сменил одежду и отправился к брату.

– Они что, специально посылают тебя мучить меня? – процедил Джейкоб, рывком садясь на койке.

За спиной Исава захлопнулась дверь, и послышался уже знакомый щелчок замка.

– Будь поприветливее. Я твой единственный друг в Нью‑Йорке.

– Тогда мне крышка. – Голос Исава поражал своей угрюмой серьезностью.

– Здесь темно, но, по‑моему, ты стал слишком бледным.

Джейкоб вытянул вперед руки и принялся разглядывать их тыльную сторону.

– Меня выдержали как доброе вино, – безжизненно произнес он. – Осталось завтра откупорить мою макушку – и айда пировать.

Исав вспомнил, как в Таппане им овладело чувство безысходности – оно было таким же пронзительно холодным, как этот винный погреб.

– Абигайль передает тебе привет.

Джейкоб безразлично дернул плечами.

Сейчас, когда он находился в погребе, в двух шагах от брата, Исава охватили сомнения. В своем воображении он нарисовал идеальный, не имеющий никакого отношения к реальности портрет Джейкоба. Встретившись с братом лицом к лицу, уловив в его голосе саркастические нотки, Исав моментально вспомнил свои прежние чувства. Он не любил брата; да и Джейкоба не смягчила близость смерти, он по‑прежнему враждебно относился к Исаву. Если хорошенько подумать, это и впрямь странно: неприязнь к Исаву заглушала в Джейкобе даже страх смерти.

Исав подавил дурные чувства.

– Помнишь мое последнее посещение?

– С тех пор я ни о чем другом не думаю, – сумрачно усмехнулся Джейкоб. – До сих пор мучают ночные кошмары.

– Я рассказывал тебе об отце, о его приезде в Таппан…

Джейкоб ничем не дал понять, что помнит, о чем идет речь.

– …он сказал, что хотел бы поменяться со мной местами.

Пустой взгляд.

– …ты знаешь, он готов умереть…

– Да помню я, помню! И что с того?

– Ты еще пошутил, что мы могли бы поменяться местами…

Молчание.

– Помнишь?

– Разумеется. Тебе эта идея не понравилась. Дай‑ка я угадаю: ты передумал?

– Верно.

– Не смешно, Исав.

Джейкоб снова улегся.

– Я не шучу. Послушай…

Он оглянулся на дверь. На всякий случай приглушил голос.

– План такой. Мы переоденемся. Ты выберешься отсюда и пойдешь к Абигайль. Она проследит, чтобы ты прошел через кордоны и добрался до американцев.

Глаза Джейкоба были закрыты, лицо бесстрастно.

– Что скажешь? – гнул свое Исав.

– Уходи.

Исав подошел вплотную к койке.

– Снимай сюртук. – Исав начал расстегивать на себе пуговицы.

Джейкоб вскочил так быстро, что Исаву пришлось отскочить назад.

– Чего ты добиваешься? – Размахивая руками, закричал Джейкоб. – Если пытаешься сделать меня несчастнее, ты достиг своей цели. А теперь – вон!

– Ты мне совсем не помогаешь…

– Хочешь помощи? Позови охрану, выйди через дверь и никогда не возвращайся. Как тебе такая помощь?

Исав стал застегивать пуговицы.

– Прекрасно. Умереть. Вот чего ты хочешь. – Он двинулся к двери.

– Вот чего я хочу! – завопил Джейкоб. – Я всегда хотел сдохнуть, и я не позволю тебе получить такое удовольствие сдохнуть за меня.

Опять ерничает. И тут Исав осознал, что брат не принимает его всерьез. Видимо, Джейкоб подозревал его в уловке и даже злой шутке. Нет, уходить нельзя. Брат должен понять, что его намерения серьезны.

– Ты всегда был тугодум, – начал он. – Как мне заставить твои нерасторопные мозги шевелиться? Я предельно серьезен. Я намерен обменяться с тобой одеждой. Две минуты – и тебя здесь нет. Ты вернешься в Бостон, к Мерси и Во. Я готов умереть за тебя.

Прямое попадание. Мерси и Бо помогли Исаву пробить стену Джейкобова упрямства.

– И зачем тебе это нужно?

– Что если я скажу, что решил пойти на это, потому что мы братья?

Джейкоб насмешливо отмахнулся.

– Это последний из аргументов, которому я поверю.

– Ладно, это не главное.

– И что же главное?

Исав прислонился к двери и скрестил на груди руки. Не поднимая глаз от пола, он проговорил:

– Потому что вы с Мерси можете продолжить род Морганов.

– Как? Абигайль тебя уже бросила?

– У нас нет будущего. Она не может поехать в Англию. А я – оставаться в Америке.

С минуту Джейкоб скептически изучал брата. Затем расхохотался.

– Понял… Ну, братец! Теперь я понял. Тебя заела совесть, верно? Предатель хочет стать героем! И все, что он должен сделать, для того, чтобы обелить себя, это взять и умереть! Так вот, я не собираюсь облегчать тебе жизнь. И нынешние Морганы, и их потомки будут связывать твое имя с именем Бенедикта Арнольда – вы два самых подлых изменника в американской истории.

– На свете нет второго такого непроходимого тупицы! Я предан Англии – и не стыжусь этого. Моя совесть чиста. Я хочу сделать это во благо нашей семьи и ни для чего более. Теперь снимай сюртук. Обменяемся одеждой!

– Но не жизнью!

– Тогда я сам с тебя его стащу!

Исав бросился к Джейкобу, навалился на него, ухватился за пуговицы сюртука. Джейкоб ударил его по рукам и отпрыгнул назад. Исав вновь подступился к нему. Братья вцепились друг в друга. Исав стягивал с Джейкоба сюртук, тот в свою очередь пытался высвободиться из объятий брата.

– Охрана! Охрана! – закричал Джейкоб. – Он на меня набросился! Охрана!

Звякнули ключи, суматошливо щелкнул замок. Два крепких охранника ворвались в погреб и растащили братьев в разные стороны. С минуту один из солдат растерянно разглядывал братьев, пытаясь сообразить, кто здесь арестант, а кто посетитель. Наконец, взгляд его просветлел: он обратил внимание на одежду братьев. Оба они были в штатском. Однако сюртук Джейкоба был мятым, в пятнах, в то время как Исав выглядел щеголем. Джейкоба толкнули на койку, Исава выставили за дверь.

Один из охранников извинился перед Исавом за инцидент. По его словам, до сих пор арестант не выказывал никаких признаков агрессивности. А затем поспешил заверить Исава, что смутьян будет наказан.

Исав дотронулся до разбитой губы и смахнул с нее каплю крови.

– Не наказывайте его, – попросил он. – Его состояние вполне объяснимо. Завтра он умрет. Что может быть хуже этого?

Охранник глумливо усмехнулся.

– Так точно, мистер Морган. Петля научит его хорошим манерам.

Исав поблагодарил солдата за спасение и зашагал прочь. Дорогой молодой человек ломал голову над сложившейся ситуацией. Он и подумать не мог, что попасть на виселицу так тяжело. Впрочем, охранник, сам того не ведая, навел его на мысль, как спасти упрямца Джейкоба. Правда, для этого ему понадобится помощь Абигайль.

Исав до того ушел в свои мысли, что совершенно не подумал о том, как его неожиданное появление скажется на любимой женщине. Дверь открыла Абигайль.

– Привет, – произнес он смущенно.

– Быстрее, Джейкоб, не ровен час тебя увидят.

Она втащила его внутрь и захлопнула дверь.

– Абигайль… – Молодая женщина вздрогнула и внимательно всмотрелась в его лицо – ее имя было произнесено как‑то по‑особому.

– Исав? – Руки взлетели Абигайль к губам. – Исав? – Она упала в его объятия и принялась молотить его по груди кулачками. – Почему ты делаешь это со мной? – Она заплакала. – У меня внутри все оборвалось.

Не разжимая объятий, молодой человек принялся все ей объяснять. Реакции Джейкоба она не удивилась, а вот то, что Исав намерен довести дело до конца, у нее никак не умещалось в голове. Абигайль долго не соглашалась ему помогать. Тем не менее он посвятил ее в свои планы, не забыв упомянуть и о ее роли в этом предприятии.

– Откуда же мне взять все это? – всполошилась Абигайль.

– Ты знакома с каким‑нибудь доктором или аптекарем? Генерал Арнольд – а он когда‑то владел аптекой – рассказывал мне о необычных снадобьях, которыми он торговал.

Да, возможно, она сумеет раздобыть то, что ему требуется, но она отказывается участвовать в самом предприятии, нельзя от нее требовать слишком много. Чем больше она сопротивлялась, тем больше он настаивал. Наконец она совсем обессилила.

Абигайль заплакала, прижавшись щекой к его груди.

– Исав, я и впрямь не знаю, могу ли взвалить на себя так много.

Было далеко за полдень, когда Исав и Абигайль добрались до Джейкобова застенка. Появление Исава охранников не обрадовало. Они с большой неохотой согласились пустить его к брату, причем настаивали на том, чтобы на свидании присутствовал кто‑то из них. «Нет, – убеждал их Исав, – я увижу брата в последний раз. Мне просто необходимо переговорить с ним с глазу на глаз, уладить кое‑какие дела. Но если что – я обязательно позову вас на помощь. И в случае чего заступлюсь за вас перед начальством, скажу, что вы меня предупреждали».

В конце концов им с Абигайль позволили спуститься в погреб. Перед тем как войти к брату, Исав громко сказал Абигайль (она осталась с охранниками), что он скоро выйдет и они пойдут обедать. Молодая женщина ласково улыбнулась и пообещала его дождаться.

– Опять ты. – Таким кратким приветствием встретил его Джейкоб.

– Подумал о моем предложении?

– Предложении? Ты называешь это предложением? По‑моему, речь идет о сделке с совестью. Ты просто пытаешься отмыться.

– Может, перестанешь хоть ненадолго меня ненавидеть и подумаешь о своей жене и Бо? Ты что, из упрямства готов лишить Мерси мужа, а Бо отца?

Джейкоб вскочил как подброшенный.

– В последний раз говорю, убирайся. Я не нуждаюсь в твоей помощи.

– Хорошо! – Исав воздел руки к небу. – Я не могу заставить тебя сделать это.

– Хоть раз мы пришли к согласию.

– Тогда это последнее прощай.

Джейкоб скептически глянул на брата. Потом расслабился и сказал.

– Да, ты прав.

Исав шагнул к выходу.

– Исав? – окликнул его Джейкоб.

Тот обернулся.

– Знаю, ты не можешь поехать в Бостон прямо сейчас. Но эта война не будет длиться вечно. Если увидишь Мерси или Бо, отца или мать, передай, что последние мои мысли были о них.

Исав кивнул. Снова шагнул к двери и снова вернулся.

– Ты знаешь, Абигайль здесь.

– Правда?

– Если бы ты на этот раз согласился, она бы забрала тебя с собой. Во всяком случае, она дала мне… – Исав просунул руку под сюртук и вытащил из‑за пояса флягу, – немного рому – чтобы согреться. Я рассказал ей, как холодно и сыро в погребе. Ну я и подумал, вдруг ты захочешь выпить.

С этими словами он протянул брату фляжку. Джейкоб жадно выхватил ее из рук Исава.

– Ты и представить не можешь, какая здесь все время холодрыга, – пробормотал он. – Можно? – Джейкоб открутил крышку и поднес фляжку к губам, потом резко отдернул руку. – Ты ведь не собираешься меня отравить, а?

– Травить человека, которого завтра повесят? Зачем зря переводить хороший продукт? Если тебе это поможет, могу сделать глоток… – Исав протянул руку за флягой.

Джейкоб улыбнулся:

– После меня, – и сделал несколько больших глотков.

– Так тому и быть, – подытожил Исав.

Желудок Джейкоба начал судорожно сжиматься. Глаза молодого человека выкатились из орбит. Схватившись за живот, он рухнул на колени.

– Жалкая тварь! – застонал он. – Ты… отравил… меня!

Он откатился к ногам брата, сжался в комочек и лишился чувств.

Исав присел корточки.

– Нет, Джейкоб, – проговорил он. – Я просто спасаю тебе жизнь.

Исав расстегнул сюртук Джейкоба, рывком стащил с брата рубаху и переоделся. Затем снял башмаки с его ног и переобулся. Затем спрятал фляжку в заднем кармане своих штанов, выпростал рубашку, скомкал ее у живота, взъерошил волосы.

– Охрана! Охрана! – закричал он, неистово колотя в дверь. Торопливо звякнули ключи, и дверь распахнулась.

Указывая на Джейкоба, Исав взволнованно зачастил:

– Он только что отключился! Мы немного поговорили, и вдруг он схватился за живот и рухнул на пол. Вы должны что‑нибудь сделать!

Над Джейкобом склонились сержант и солдат.

– Вы должны доставить его к доктору, нужно что‑то делать! – сказал Исав, глядя на них широко раскрытыми от страха глазами.

Охранники схватили Джейкоба под мышки и подняли с пола. Исав придерживал открытую дверь, бросая тревожные взгляды то на брата, то на Абигайль, то на лестницу. Он придерживал дверь, пропуская охранников; при этом все время отводил глаза.

– Быстрее! Быстрее! – кричал Исав. – Я сам пойду за доктором. Я знаю, где его найти. – И он пошел мимо Абигайль к лестнице.

– Стоять! – гаркнул сержант.

Исав продолжал идти к лестнице.

– Охрана! Охрана! – прокричал сержант.

На верхней ступени лестницы появились вооруженные солдаты. Исав остановился.

Сержант задумчиво поглядел на Исава, затем на Джейкоба.

– Давай посадим этого на стул, – обратился он к солдату.

– Мой брат очень болен! – заполошно закричал Исав. – Ему нужно оказать помощь или он умрет!

– А хоть бы и так. – Сержант, кряхтя, подтащил Джейкоба к стулу и кое‑как усадил его. – Подумаешь, умрет несколькими часами ранее положенного срока. К чему столько возни?

– Он мой брат! – возмутился Исав.

– Да, и если бы все братья вели себя, как вы, мир был бы населен одними женщинами. Идите сюда.

Исав замешкался, стрельнул глазами вверх, туда, где стояли солдаты.

– Давай сюда! – заорал сержант.

Как только Исав предстал перед сержантом, тот вместе с солдатом принялся пристально изучать молодого человека, сравнивать его с Джейкобом.

– Не вижу разницы, – признался сержант. – Но что‑то здесь не так.

– Гляньте‑ка на это! – подал голос солдат и ткнул пальцем в башмаки Джейкоба. – Он неправильно надел башмаки!

Сержант посмотрел на башмаки, затем поднял глаза на Исава.

– Или этот не так обул его. Думаю, речь идет о подмене. Посмотри, у них перевернута одежда.

– Это смешно! – громко возразил Исав. – Меня зовут Исав Морган, а это мой брат Джейкоб! И я могу это доказать!

– Как?

– У меня на правой ноге шрам от ранения!

– У него тоже, – парировал сержант. – Он частенько жаловался на боль в ноге.

Исав в отчаянии обвел глазами помещение.

Сержант посмотрел на Абигайль.

– Мисс…

– Миссис Маттесон, – отозвалась она.

– Миссис Маттесон, вы пришли сюда в сопровождении Исава Моргана. Можете отличить одного брата от другого?

Абигайль посмотрела на Исава, затем на Джейкоба.

– Да, могу.

Сержант победно ухмыльнулся.

– Кто из них кто?

Абигайль холодно взглянула Исаву в глаза. Теперь успех предприятия зависел только от нее. Может ли она своими руками толкнуть Исава на неминуемую смерть? Была ли ее вера во встречу на небесах достаточно сильна, чтобы отказаться от любимого?

– Сожалею, – сказала она Исаву. А потом обратилась к конвоиру: – Сэр, вот ваш арестант. – Она указала на Исава.

– Ха! Я так и знал! – хлопнул в ладоши сержант. – Как это вы сумели их различить?

– У них разные глаза, – сказала Абигайль. – Я художник, делаю восковые фигуры, и всегда замечаю такие вещи.

В глазах сержанта мелькнула искорка узнавания.

– Выставка восковых фигур! Я видел ваши работы.

Меж тем солдат продолжал пытливо всматриваться в лица Джейкоба и Исава. Ему никак не удавалось уловить разницу.

– Расстояние между глазами, – подсказала Абигайль.

Теперь оба мужчины разглядывали близнецов.

– Вижу! – обрадовался сержант.

– Как только вы сказали, и я заметил! – солгал солдат.

Исав предполагал и далее настаивать на своей невиновности и даже, возможно, обвинить Абигайль во лжи. Но им удалось довольно быстро внушить охране то, что нужно; дальнейшие действия могли только навредить Абигайль, поэтому он стоял на месте и молчал.

Абигайль взяла все в свои руки.

– Отнесите его в мой экипаж. – Она указала на Джейкоба. – Я прослежу, чтобы ему оказали необходимую помощь.

Сержант позвал охранников, и Джейкоба понесли на руках вверх по лестнице.

Пока Исава вели к двери узилища, Абигайль провожала любимого глазами; ее губы еще раз произнесли холодное «сожалею», а глаза говорили «люблю тебя».

Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Исав Морган кое‑как дотащился до койки и рухнул на нее. Организация собственной казни далась ему тяжело, намного легче было заслонить кого‑то от пули или вынести из горящего дома – ведь в этих случаях хватало минутного порыва. Душевные силы молодого человека истощились. Исав вздохнул, плотнее запахнул на себе сюртук и вытянулся на койке. Он осмотрел неотесанные потолочные балки. Итак, он снова под замком, снова ждет смерти.

– Да пребудет с тобой Бог, Джейкоб, – сказал Исав.

Свет резко полоснул по глазам. Веки плотно смежились, словно щитом заслонив глаза от адской боли. Каждый удар сердца тупо отдавался в голове. Джейкоб застонал. На лбу лежало что‑то мокрое и холодное. Он попытался сесть. Твердая, но ласковая рука удержала его.

– Лежи. – Женский голос. Знакомый. – Ты в безопасности. Отдыхай.

«Где он?» – Джейкоб мужественно разлепил веки. Рядом с ним был кто‑то нежный, светловолосый, в белом платье.

– Абигайль.

– Правильно. Ты в безопасности.

– Исав… отравил меня.

– Что‑то в этом роде. Лежи. У тебя, наверное, голова раскалывается.

Джейкоб застонал. Неточно сказано. Разнеси его голову на куски взрывом, и то было бы легче.

– Ты с ним заодно. – Голос сухой, бесстрастный, почти шепот.

– Виновата, – призналась Абигайль и поменяла полотенце у него на лбу.

Он вновь попытался сесть, но уверенная рука уложила его в постель.

– Лежи и не шевелись!

– Чем… – Звук собственного голоса заставил его взвыть от боли. – Чем он напоил меня?

– Это снадобье мы раздобыли у аптекаря. Названия не знаю. Мы попросили дать нам средство, которое поможет усыпить диких животных, забредших на мой участок; причем объяснили, что не хотим их убивать, лишь перетащить. Аптекарь поднял на смех такой по‑женски нерациональный подход и добавил, что отравить дешевле. Я заставила его поклясться, что животные не пострадают, и получила четкие разъяснения – это средство безопасно как для животных, так и для людей. Если его выпьет человек – потеряет сознание, затем у него начнется частая рвота, временная потеря ориентации, сильнейшая головная боль. Но он выживет.

Джейкоб застонал.

– На поверку выходит, – с усилием выговорил он, – что аптекарь прав по всем пунктам, кроме последнего. Я выживать не собираюсь.

– Не будь ребенком. Твой брат спас тебе жизнь.

Глаза Джейкоба наконец полностью открылись; он попытался сесть.

– Мне что, привязать тебя к кровати? – прикрикнула на него Абигайль.

– Я возвращаюсь в погреб.

Молодой человек попытался совладать с Абигайль. Безрезультатно.

– Исаак! – воззвала она. От этого крика в голове Джейкоба тяжело ударил молот.

У кровати появился негр‑слуга; в руках он держал мушкет.

– До знакомства с тобой и твоим братом я не встречала таких упертых людей – вы готовы соперничать даже за смерть на эшафоте. А теперь, Джейкоб Морган, послушай меня! Ты уедешь в Бостон, даже если мне придется влить в твое горло все мое снадобье и переплатить проводникам!

Молодой человек затих, и вновь прилег на кровать.

Еще раз он попытался сбежать, когда чуть набрался сил. Поздняя ночь, Исаака не видно, Джейкоб почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы взять верх над Абигайль. Его поймали на лестнице – он спускался, Абигайль поднималась.

– Прочь с моего пути, Абигайль.

– И куда это ты собрался?

Молодой человек безмолвствовал.

Она презрительно покачала головой:

– Чем же вас с братом кормили, на чем взращивали, что вы стали такими непрошибаемыми?

– Последний раз прошу, отойди!

– Или что? Убьешь? Ну, так давай, вперед! Видно, умирать нынче модно.

Он двинулся вниз по лестнице.

– Чего ты добиваешься? – вдогонку закричала она.

Джейкоб остановился.

– Должно быть по‑честному. Я не могу позволить Исаву умереть вместо себя.

– Будет лучше, если вы умрете оба?

– Умрет только один, и это буду я.

Абигайль вновь сердито покачала головой.

– Поздно! Если пойдешь туда, тебя повесят за шпионаж, а Исава за пособничество в побеге. Думаешь, кто‑то поверит, будто у тебя обманом уволокли виселицу прямо из‑под носа?

Она попала в точку. Джейкоб растерянно застыл на месте.

– После твоего ухода мне сжечь вашу фамильную Библию?

– Сжечь Библию?

– Разве не в ней причина? Будущее Морганов, наследие Морганов? Мертвые братья Морган не оставят сыновей, никого, кому бы она перешла по наследству. Лучше уж сразу бросить ее в огонь.

– Не в этом дело.

– Ошибаешься! – крикнула Абигайль, а потом безудержно заплакала. – В этом. Вся надежда на вас с Мерси, вы могли бы не дать роду Морганов угаснуть. Исав согласился пожертвовать собой ради будущего вашей семьи. Вернувшись назад, ты не только убьешь обоих сыновей Джареда и Энн Морган, ты перерубишь ветвь семейного древа.

Джейкоб обдумывал ее слова, грустно склонив голову.

– Библия у тебя? – наконец спросил он.

Она кивнула.

– Исав велел передать тебе на словах следующее. Ты должен отдать ее отцу с его извинениями.

– Как мне попасть к американцам?

Абигайль перевела дух и оперлась на перила.

– Все подготовлено. Выезжаем через час.

Последние наставления Абигайль давала Джейкобу в лесу. Молодому человеку предстояло пройти милю до фермерского дома, который стоял подле маленького белого мосточка. В задней части хлева есть несколько незакрепленных досок. Их можно отодвинуть и залезть внутрь. Утром придет доить коров хозяин; Джейкобу нужно сказать пароль: «Меня послал полковник». Фермер довезет его в стогу сена до парома, что ходит по реке Гудзон. Паромщик с готовностью берет любых пассажиров, лишь бы хорошо платили (Абигайль дала молодому человеку деньги). На другом берегу реки он отвечает за себя сам.

– Понял, – сказал Джейкоб.

Она улыбнулась:

– Удачи, – и повернулась, чтобы уйти. Джейкоб придержал ее за руку.

– Я сразу понял: ты особенная женщина.

Ее лицо тронул легкий румянец.

– Я не о том поцелуе, – исправил свою ошибку Джейкоб. – Ты рискуешь жизнью ради нашего общего дела. Почему ты не уходишь со мной?

– Не сейчас. Но вскоре.

Она отвела глаза.

– Ты же не собираешься идти на казнь? – догадался он.

Ответа не последовало.

– Абигайль, тебе не нужно помнить его таким.

– Прощай, Джейкоб. Когда доберешься до Бостона, передай Мерси и своим родителям, что пусть и недолгое время, но мы с Исавом были очень счастливы.

И она побежала по тропинке к дому.

С полчаса Джейкоб осторожно пробирался к ферме. Затем резко развернулся и пошел назад, в Нью‑Йорк.

Будь у него такая возможность, для последней в своей жизни трапезы Исав выбрал бы кушанья со стола Вашингтона. Впрочем, генерал Клинтон прислал блюда, которые были много лучше привычной для Исава армейской еды. Когда‑то, голодая в непролазных лесах Мэна, молодой человек пообещал себе – никаких жалоб на еду. Свое слово он сдержал.

А вот стылое сырое помещение – это разговор другой, здесь он никому ничего не обещал. Холод пронизывал его до костей, рана воспалилась. Исав был несказанно рад тому, что он может еще раз увидеть солнышко.

Для смертника Исав Морган был слишком бодр духом. На этот раз (в Таппане было иначе) он тихо радовался тому, как складно для него все обернулось. Впервые у него появилось чувство, что его жизнь имеет цель, и цель эта не эгоистична. Он и раньше ставил перед собой те или иные задачи: хотел получить образование и внести свою лепту в семейное дело, хотел, чтобы им гордился отец, мечтал о неуловимой Мерси, собирался поехать в Англию. Его жизненные проекты, как корабли без якорей и парусов, бесцельно носило по житейским волнам. И вот теперь у него есть другая цель, есть настоящий якорь. Он вносит свой вклад – и значительный – в будущее Морганов. При этом он, как Эндрю, Кристофер, Филип и его отец, остается верен традиции. Но если его предшественники даровали семье свои жизни, он дарует свою смерть. Пусть имя Джейкоба будет вписано в Библию – это всего лишь надпись чернилами. Но род Морганов продолжится благодаря его, Исава, самопожертвованию.

В Нью‑Йорк был доставлен новенький американский мундир. Молодой человек с гордостью застегивал пуговицы. Хотя американский, английский – какая разница? В такой близости к Богу эти различия кажутся неуместными. Казнь назначена на полдень. Интересно, какую такую особую роль военные трибуналы отводят середине дня? Что значит середина дня для человека, готового ступить в бессмертие?

За ним пришли за четверть часа до назначенного срока. Приволакивая ногу, он поднялся по лестнице и вышел на залитую солнцем улицу. Осеннее солнце было по‑доброму теплым, а воздух свежим и упоительным – особенно после затхлой промозглости погреба. По обеим сторонам улицы толпились зеваки. Бог им судья, пусть таращатся, глумятся, выкрикивают оскорбления. Он не тот, за кого его принимают; никто не знает о той великой миссии, что досталась ему на долю.

Земля была устлана листвой – золотистой, пурпурной, коричневой, алой; но деревья еще целиком не обнажились, еще полыхали множеством красок. Этот пестрый осенний маскарад одно из великолепнейших зрелищ Новой Англии. Исаву, казалось, что сам Бог выткал эту пеструю дорожку, связывающую земной мир с миром горним. В сопровождении конвоиров Исав спокойно шел по дороге; его руки были связаны за спиной.

И вот он увидел виселицу – деревянный столб с горизонтальной перекладиной, поддерживаемой распоркой. Здесь же была лошадь с телегой. На телеге с петлей в руках стоял палач с вычерненным лицом. Веревка тихонько покачивалась: палач нервничал.

Конвоиры помогли Исаву подняться на телегу. Внезапно молодого человека пробрала дрожь ужаса – он заметил то, что нарушило его душевное равновесие. Рядом с телегой на земле стоял черный гроб. Ноги обмякли; конвоирам пришлось поддержать осужденного. Вплоть до этой секунды Исав воспринимал смерть, как простой переход – что‑то вроде пересечения границы. Но этот черный гроб напомнил: его ждет погребение. Живо всплыли детские страхи: быть наглухо запертым в ящике, придавленным огромной кучей земли.

Он совладал со своей слабостью, повернулся спиной к гробу и напомнил себе об их с Абигайль небесном доме… и об Андре. Какая чудесная мысль! Через несколько минут они с Джоном встретятся. Вероятно, друг в этот самый миг ждет его около небесных врат. Мужество вернулось к Исаву; он решительно смотрел на своих судей.

Пока оглашали приговор – смерть через повешение за мятежные действия против короля и государства – Исав разглядывал толпу. Знакомых лиц совсем немного. Генерала Клинтона не было. Джейкоб – рядовой шпион, и высокий военный чин не обязан присутствовать на его казни. И тут Исав увидел ее: она стояла, прислонившись к дереву, почти закрывавшему ее мощным стволом. Абигайль!

Дыхание молодого человека участилось. Ему не хотелось, чтобы она видела казнь. И все же, она была такой желанной! Светловолосый ангел, оплакивающий его. Их взгляды встретились.

Он нахмурился и покачал головой, дав понять ей, что она не должна была приходить.

Она приподняла изящную руку; ее жест говорил – я все поняла.

– Я просто хотела увидеть тебя еще раз, – неслышно, одними губами проговорила она.

– Мой брат? – тоже одними губами спросил Исав.

– Дома.

Исав улыбнулся и кивнул.

– Я люблю тебя, – беззвучно зашевелились ее губы. – Я люблю тебя! – Потом она повернулась и побежала. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока мог ее видеть.

– Подсудимый! Ваше последнее слово?

Исав вздрогнул и очнулся.

– Я молюсь, – сказал он, прокашлявшись, – чтобы когда‑нибудь обо мне сказали: его смерть придала смысл его жизни. С твердым сердцем отдаю свою жизнь в руки Господни, верую, что Его обещание небесной жизни истинно. Слава тебе, Господи.

Кивком головы он дал понять палачу, что речь закончена. Тот согласно кивнул в ответ, проверил, крепко ли завязаны руки осужденного, и трясущимися руками накинул петлю ему на шею.

– Завязать глаза? – Голос палача тоже дрожал.

– Да.

Очевидно, палач потерял повязку – он обыскал телегу, затем спрыгнул с нее и начал копаться в каких‑то ящиках и мешках.

Исав стоял с петлей на шее и ждал. Внезапно он увидел, как к толпе зевак присоседился английский генерал на белой лошади. Это был Арнольд.

Арнольд натянул поводья и, чтобы ему было лучше видно, приподнялся в седле. Знакомые пронзительные серые глаза ощупали лицо Исава; на минуту обреченный на смерть человек забыл, кем ему полагается быть. Перед его мысленным взором промелькнул большой отрезок его жизни: их первая встреча в Кембридже, дикие леса Мэна, госпиталь около Квебека, Саратога, Филадельфия.

Телега качнулась. В нее забрался палач.

Взгляд Арнольда приобрел озадаченное выражение. Внезапно его в глазах мелькнула догадка. Последним, кого увидел Исав перед тем, как черная повязка обвила его голову, был Арнольд, внезапно вскинувший руку и направивший коня к виселице.

– Лучше бы вам поторопиться, друг мой, – шепнул Исав палачу. – Не заставляйте меня страдать дольше, чем необходимо.

Ухом молодой человек улавливал какое‑то волнение в толпе. Там, где находился генерал. Телегу тряхнуло – это спрыгнул палач.

– Быстрее, пожалуйста, быстрее, – шептал Исав.

– Стой! – крикнул Арнольд, – Отстав…

Последнее, что слышал Исав в этой жизни, был голос палача, понукающего лошадь. Арнольд не успел его спасти.

Человек, разительно похожий на того, что болтался в петле, стоял, спрятавшись в глубокую тень. Он прижимал к груди Библию и плакал.

Джейкоб до последней секунды не верил, что Исав пойдет до конца. Он убедил себя, что это какая‑то хитрость, что как только он уедет, брат убедит всех, что он – Исав Морган и его освободят. А потом уплывет за океан и начнет новую и счастливую жизнь – в то время как его семья будет считать его святым мучеником.

Но нет, для Исава Моргана не будет новой жизни в Англии. Ни Абигайль. Ни детей. Его тело раскачивалось в петле, той самой, что была припасена для Джейкоба.

Слезы застлали дымкой глаза молодого человека, он поднял воротник сюртука и шагнул на тротуар. Ему надо добраться до фермы, а оттуда – домой.

Пересекая улицу, он огляделся и заметил Абигайль, а она его.

– Эй, вы! С книгой! – Позвучал прямо над ним отчетливый голос.

Джейкоб вскинул глаза вверх и увидел перед собой Арнольда. Генерал восседал на белой лошади; его сопровождали четверо верховых.

– Исав?

– Печальный день, не находите, генерал? Не так часто человек может увидеть, как вешают его брата, который к тому же похож на него, как две капли воды. Это глубоко потрясло меня.

– Понимаю, – сказал Арнольд, – но считаю совершенно необходимым. Как в те времена, когда вы настаивали на том, чтобы повесить Страйкера и его подельников в назидание другим. Я не ожидал, что вы сможете принять столь жесткое решение.

– Как вы сказали, генерал, я счел это совершенно необходимым.

– Чего я не могу понять, так это почему Исав позволил себя вздернуть вместо своего брата‑шпиона. Постарайтесь объяснить мне, Джейкоб Морган.

«Попал!»

Джейкоб метнулся как заяц к большому магазину. Верховые, сопровождавшие Арнольда, достали оружие и пришпорили коней.

– Не стреляйте, болваны! – услышал беглец голос Арнольда. – Вокруг люди! Следуйте за ним.

Джейкоб влетел в магазин, к несказанному изумлению лысого владельца и немногочисленных посетительниц, перепрыгнул через прилавок, нырнул в подсобное помещение и захлопнул за собой дверь. Быстрый поворот ключа позволит ему выиграть время. Теперь наружу, через дверь черного хода.

Не успел он выскочить с заднего двора магазина на маленькую улочку, как его сбил с ног фургон.

– Давай сюда! – отрывисто скомандовала Абигайль.

Джейкоб вскочил на ноги и запрыгнул в фургон, в то время как Абигайль низко, насколько могла, пригнулась, и погнала лошадь. Фургон, сильно накренившись, свернул за угол, пронесся переулком, затем выскочил на улицу и устремился к дому с зелеными ставнями.

Джейкоб высунул голову и оглянулся назад.

– Погони нет!

– А зачем? Они знают, где я живу!