Глава 10. Руки и ноги — работают автоматически, выталкивая тело к поверхности

Руки и ноги — работают автоматически, выталкивая тело к поверхности. Сердце встрепенулось и после короткого раздумья снова пошло.

— Уф-ф, — вынырнула.

— Уф-ф, — фыркнул рядом Артём. Рюкзак он потерял, но «вайпер», кажется, нет.

Протерла окуляры «ночников». Пересчитала головы над водой. Все на месте. Дети — тоже.

Мы — в огромной пещере. На сводчатом потолке, до которого метров пятнадцать, чернеет неровное отверстие. Из него мы и вывалились.

Грэй задрал голову. Смотрит туда же. Хотя чего там увидишь…

Наверх прежним путём нам точно не выбраться.

Я оглянулась. Подходящих для высадки берегов не заметно. Кругом отвесные стены. Но пещера тянется вдаль. И вода — не стоячая. Нас несёт по течению. Подземная река. Куда-то же она впадает?

Опять покосилась на доктора. Его карта не соврала. Место и в самом деле оказалось неважное.

Но то, что я успела ощутить там, наверху, — тоже было правдой.

Всё могло сложиться и хуже. По крайней мере тонуть никто ещё не собирается. Дети вцепились в Грэя, будто в спасательный круг. Иришка уже выскользнула из тяжёлого полицейского бронежилета. Артём помогает сделать это Вовчику. Математик уверенно держится на плаву.

И вода не такая уж ледяная, как показалось вначале.

Жаль только — никаких плавсредств.

Правда, трое из нас и без них уверенно держатся на поверхности. Армопластовые бронежилеты — отличные поплавки. Удельный вес ненамного больше, чем у пробки или пенопласта.

Есть ещё время. До того, как нас скрутит переохлаждение…

А что это я сама налегке? Так нечестно.

Распределим балласт. Математика возьмём на себя. Вовчика продолжит страховать физик. А самый большой вес останется на докторе…

Ничего, выдержит. Впрочем, он и не жалуется.

Мы активно гребли руками и ногами. И течение было сильным. Но проходила минута за минутой — и ничего не менялось. Склоны пещеры были недоступными. Однообразными, как поставленные вертикально лунные пейзажи.

— Интересно… Куда нас несёт? — пробормотал Артём.

— По-моему, на юг, — уточнил Синус флегматичным тоном.

— Юг? — выдавил Вовчик. — А почему ж так холодно?!

— Зато водичка чистая, — успокоил физик. — И, думаю, — минеральная. На такой-то глубине…

— Вкус приятный, — согласился математик.

— С детства мечтал… бултыхаться в охлажденной минералке, — донесся голос Грэя. Он был расстроен. Но пока не упрекал меня за вынужденное «купание».

— Да-а… Романтично, — согласился Артём, подгребая ближе. — Как сейчас помню… темнота, вода и Леонардо Ди Каприо…

— Если не заткнёшься — повторишь его подвиг, — мягко заметила я. Физик слегка отстранился и продолжил с безопасного расстояния:

— Рассказывают… Три дублёра утонули… пока сняли тот эпизод… Плохо не иметь дублера.

Что-то голос у Артёма не очень весёлый. И движения совсем вялые. Да и у других тоже. Спустя некоторое время мне приходится ещё сбавить темп. Чтобы окончательно их не потерять.

Всё хуже, чем казалось. Я-то в порядке, но остальные долго не продержатся.

Рассказывают — это лёгкая смерть. Легче только во сне. Сначала перестаёшь чувствовать холод. Тело будто растворяется… Потом замирает сердце… И тебя уже нет.

Чёрт! Мы не внутри слезливой мелодрамы! И Артёмчик уж точно не смахивает на Ди Каприо. Ему не дождаться от меня красивых прощальных объятий!

— Греби, сучий потрох! — рявкнула я, толкая физика в плечо.

— Ч-что? — вздрогнул он, будто пробуждаясь.

— Работай руками, тупица! И ногами! Слышишь, балбес?! Работай!!!

Не сводя с меня испуганного взгляда, Артём слабо затрепыхал конечностями. И Вовчик, который был у него на буксире, вдруг разжал пальцы. Еле успела поймать.

— Берег… — чуть слышный голос за моим плечом. Я обернулась, и Грэй повторил: — Вижу берег…

Берег — это сильно сказано. У самой воды — карниз шириной сантиметров пятьдесят. Тянется вдаль узкой тропинкой между отвесной стеной пещеры и подземной рекой.

Я первой вскарабкалась на сушу и начала помогать остальным.

Чёрт… Не думала, что будет так холодно… Зуб на зуб не попадает. Руки и ноги сводит судорогой.

Детей вытащила сама.

Вовчика — вдвоем с доктором. Парень был почти без сознания. Грэй начал его растирать.

Артём и Синус попытались проделать то же самое с детьми. Иришка вырвалась и пообещала пырнуть кого-нибудь ножом. Павлик хотел было зареветь, но передумал. Слишком уж холодно.

А однорукий ребёнок улыбнулся и сказал:

— Здесь… интересно.

Первые слова, которые мы от него услышали.

Тем временем Вовчик оклемался. Грэй извлёк из рюкзака плоскую металлическую фляжку и дал отхлебнуть парню. Тот закашлялся. А потом попросил:

— Ещё…

— Налью, — хмыкнул доктор, — когда исполнится восемнадцать, — и снова упаковал флягу.

— Жлоб, — слабо выговорил Вовчик.

— Ругайся, дружище! — прищурился Грэй. — Ругаться тебе полезно.

Когда все оказались в состоянии шевелить ногами, продолжили путь. Это даже хорошо, когда тропинка единственная. Не приходится ломать голову, выбирая.

Постепенно русло реки становилось всё более неровным. Своды пещеры уже не были такими гладкими. Тропа петляла. Зато расширялась.

Минут через сорок полоса берега была уже около трёх метров. Идти — куда легче. Не надо балансировать, опасаясь соскользнуть в воду.

А ещё спустя час, за очередным поворотом, берег неожиданно оборвался.

Фатального в этом не было. Препятствие нам по силам. Что-то вроде протоки, врезавшейся в стену пещеры. Довольно узкой. Перебрести или переплыть шагов пять и снова вскарабкаться на узкий карниз.

Бр-р! Неприятно по новой залезать в ледяную купель.

Я замешкалась. И первым вниз бултыхнулся Артём. Ушел с головой. Всплыл. Обернулся. С таким странным выражением, что я за него испугалась. Но прежде чем успела прыгнуть следом, этот балбес взял да и брызнул в мою сторону.

Ах ты, чёртов псих с виртуальной зависимостью!

И всё-таки я его не притопила. Несмотря на огромное желание. До меня дошло: а водичка-то теплая!

Через секунду вся компания плескалась рядом с Артёмом.

Сказочные ощущения. Как в домашней ванне. На пару минут мы утратили дар речи. О чём можно говорить, если это не передашь словами. Только отрывочными междометиями.

Артём нырнул пару раз. И двинулся вверх по протоке. Скоро услышали его радостный возглас:

— Чем дальше, тем теплее!

Мы проверили и убедились, что физик вывел точную закономерность. За поворотом узкого русла, где вода мало смешивалась с основным потоком, она была едва ли не горячей!

Вторым удачным открытием стал пологий берег в конце протоки. Достаточно обширный для высадки. Идеальное место для привала.

Первым туда ступил Артём. И поспешил нас уверить, что возле берега температура вполне терпимая.

— Никто не сварится! Даю гарантию!

Мы поверили и не пожалели.

Физик развалился у самой воды и мечтательно заметил:

— Принять ванну, выпить чашечку кофе… Как мало надо, чтобы опять почувствовать себя человеком…

— Кофе не обещаю, — усмехнулся Грэй. — Банка кофе была в том рюкзаке, который ты утопил. — Доктор внимательно на меня посмотрел: — Ты как считаешь, Таня? Можем отдохнуть? Или твоё шестое чувство — опять против?

Я качнула головой.

Мы ушли далеко. И даже если погоня возьмёт след, вряд ли она решится пройти тем же путём. Ни один нормальный спецназовец не рискнёт лезть неизвестно куда. Даже за большие деньги. А откровенных психов там не держат.

На карте Грэя этой подземной реки нет. Значит, её тем более нет на их картах.

Место надёжное. Настолько, что вполне может стать нашей гробницей. Если не выберемся отсюда. Но это уже другой разговор.

Пора отдохнуть и перекусить. А сначала…

Артём хищно засопел, развязывая рюкзак доктора. Я деликатно намекнула:

— Вообще-то, стоит помыть руки перед едой.

— Разве мы и так недостаточно полоскались? — удивился физик.

— От гиены — не жди гигиены, — укоризненно сморщился Грэй. И извлек из рюкзака кусок мыла.

Настоящее наслаждение смыть с себя пот и грязь. Погрузиться в кристально чистую воду… Ощутить её кожей. Теплую, ласкающую…

То, что вода идеально прозрачная, стало хорошо заметно, когда сняли ночники и включили фонари. Лучи проникали до самого дна. Удивительно, как такое возможно под гигантским мегаполисом. Пускай население сократилось раза в четыре, но ведь воды Москвы-реки и Яузы по-прежнему мутные. Даже от трёх миллионов грязи и отходов более чем достаточно…

А на этой глубине природа всё ещё сильнее цивилизации.

Из воды не хочется вылезать.

Я прислушалась. За изгибом русла, рядом с берегом, —смех детей. Павлик чуть ли не криком кричал, когда я намыливала ему голову, а теперь радуется громче всех.

Сколько минут прошло?

Немало.

Но мы можем себе это позволить. А если «гости» всё же появятся — я смогу почувствовать их издалека.

Отдых. Вот что нам нужно. Человек не может постоянно быть в напряжении. Мозг так устроен. Профессионалы хорошо знают. Если не умеешь расслабляться — быстро устаёшь. И рано или поздно — делаешь ошибки…

Сейчас у нас нет права ошибаться.

Целый день нас гонят, словно дичь. Целый день дышат в затылок.

Эта заводь с теплой водой — как щедрый дар. Мы должны использовать его сполна.

И привести себя в порядок тоже не помешает.

Я уже успела простирнуть камуфляж. И успела порадовать Артёма видом своего тёмно-синего «уставного» белья. Того самого, что досталось мне из стратегических запасов бабы Дарьи.

Продолжения физик не увидел — я скрылась в темноте. Артём потянулся было к «ночникам», лежавшим на берегу, но я честно предупредила:

— С виртуальными девочками проще. А реальные могут и по шее дать.

Физик ничуть не смутился. И самоуверенно заметил, что всегда предпочитал тех, кто из плоти и крови. Да и получить по шее от хорошей девушки — ощущение незабываемое. Ради одного этого стоит рискнуть.

Не рискнул.

Я натянула ещё мокрое белье и вышла из темноты. Детишки по-прежнему плескались. Артём сосредоточенно тёр пятно на штанах. Вовчик сидел рядом на берегу, свесив ноги в воду и с лёгкой завистью поглядывал на детскую возню. Грэй уже успел сделать ему перевязку, но, разумеется, купание юноше было противопоказано. Сам доктор в одних трусах, зато с «ночниками» и автоматом, уже сменил математика на посту. А Синус тщательно мылился. И старался не поворачиваться в мою сторону дыркой на трусах.

В общем полная идиллия. Наша выстиранная одежда разложена у берега на тёплых камнях. Может, и не совсем чистая. Но хотя бы приняла более благообразный вид. Меньше станет привлекать внимания там, наверху. Я пощупала свою куртку. Ещё бы часик и была бы совсем сухая… Жаль, что опять придётся мокнуть, выбираясь назад к основному подземному руслу.

— А тебе идет, Таня, — заметил Грэй, сдвигая «ночники».

— Что идет?

— Быть чистой, — улыбнулся доктор.

Надо полагать, это комплимент? Я смерила его ироничным взглядом. С пластырем на брови и автоматом на коленях вид у Грэя был слегка бандитский. Впрочем, его оружие ничуть меня не беспокоило. Он ведь не дурак. И понимает, что я всё равно успею раньше. Здесь, под землёй, без связи, он будет тихий и безвредный, как ягнёнок…

— А не пора ли нам подкрепиться? — низкий баритон доктора звучит почти торжественно.

— Пора! — радостно соглашается Артём и наконец-то бросает на камни свои штаны. Синус тоже успел ополоснуться. Отфыркиваясь, выбирается из воды. Дети с радостным галдежом обступают Грэя. А ведь он им действительно нравится! И даже Иришка совсем «оттаяла». Ни следа угрюмости во взгляде… Что ж, доктор умеет выбирать подход… Профессионал.

Обед, конечно, был скромный. Один из рюкзаков с припасами покоился где-то на дне. А количество едоков увеличилось почти втрое. Так что мы вынуждены были экономить.

Кстати, Иришка честно поделилась заначкой. Она ведь всё это время таскала на себе кулёк с продуктами. Теми, что мы ей подарили. Лишь когда полезла купаться, отдала «сокровище» Грэю.

Кулёк присоединили к остальной провизии. И всё равно еды было маловато. Одна надежда, что в ближайшие сутки выберемся на поверхность. С оружием в руках продовольственная проблема слегка теряет остроту.

На первое был растворимый суп. По пластмассовой чашке на брата. Горячая вода — прямо из реки. К счастью, течение уже унесло мыльную пену.

На второе — по кусочку мяса и булки.

На третье — долька яблока и немного какао. Размешанное опять же в минеральной водичке. Вкус чуть необычный — но приятный.

Раненому Вовчику досталась двойная порция супа. Каждый из детей получил лишний кусочек яблока. Но несмотря на скудость рациона все остались довольны. Даже Артём не жаловался.

По-моему, расширение нашего коллектива оказало на физика благотворное влияние. Прикончив свое какао, Артёмчик извлёк из непромокаемого кармана куртки трубочку жевательных конфет. И вместо того, чтобы самому слопать, — протянул детям.

Если в ближайшую неделю он опять не залезет в виртуал — глядишь, человеком станет…

* * *

После обеда даже по армейскому уставу надо передохнуть.

Артем и Синус, удобно раскинувшись на тёплом берегу, затеяли дискуссию о нуль-генерации. Физик уверял, что сущность нуль-перехода проста и очевидна. Всего-то навсего, трёхвекторная свёртка квазипятимерного пространства-континиума. Естественно, при необходимых начальных условиях. Именно в них вся сложность. Математик вежливо упрекал, что такой подход слишком нестрогий. И вместо точных решений подразумевает эмпирическую подборку дзета-констант. Непростительная вольность для фундаментальной науки.

Синус вдруг обернулся в мою сторону:

— …Далее Таня подтвердит.

— Чего? — переспросила я. Надеюсь, они не собираются оттачивать остроумие на беззащитной девушке?

— Представьте ситуацию. Вы идёте по улице. И незнакомый молодой человек окликает вас, перебирая имена: Маша, Света, Катя… Авось совпадёт. Вам это поправится?

— Очень. Обожаю знакомиться на улице со всякими психами.

— Видишь! — математик радостно повернулся к Артёму. — Женщина — это природа в миниатюре! И природа тоже не прощает небрежного отношения!

Ого. На мне уже опыты ставят. Правда, пока только философские.

Дальше я за учёной беседой не следила. Начала помогать Вовчику, который аккуратно раскладывал на камнях мокрые страницы книги. Она была у него за пазухой во время путешествия и изрядно раскисла. Старый переплёт лопнул. Теперь юноша проверял, все ли листы на месте.

Грэй поднял выцветшую обложку:

— «Чужие острова»… Давно она у тебя?

— Все три года, — отозвался Вовчик.

— Значит, ты её прочел… И до сих пор не пустил на растопку?

Юноша обиженно засопел:

— Настоящими книгами печки не топят. Она как талисман…

— Для огня всё едино, — усмехнулся доктор. — Особенно когда замерзаешь.

— Настоящая книга тоже помогает выжить.

Вовчик сейчас серьёзен. Как может быть серьёзен подросток в свои шестнадцать. А доктор рассудителен. Как и положено сорокалетнему. Аргументы Грэя просты и логичны:

— Книга — это не автомат. И не бронежилет. Придуманные истории ещё никому не спасли жизнь…

— Может, и спасли… — Вовчик слегка краснеет, пальцы его бережно касаются листков. — Мы с ребятами раз тридцать её перечитывали. Развалины — они ведь как острова из книги. Нас тоже бросили подыхать. А мы выжили… И однажды доберёмся до тех, кто всё это устроил. Если будем верить…

— Вера… — вздыхает Грэй. — Только она не в книжках. Она — здесь, — хлопает себя по груди.

— Я знаю, — кивает Вовчик. — Но когда жизнь — дерьмо, хочется лишнюю капельку надежды. Хотя бы иллюзию… Иногда так трудно… А дозу достать легко. Всегда. В любое время суток.

— Значит, книга заменила наркоту? — скептически щурится Грэй. — Я согласен, читать лучше, чем ширяться.

— Ты не понимаешь… Он бы нас понял, — указывает Вовчик на портрет с другой стороны обложки. — Жаль, что погиб.

— И чем бы он вам помог? Если бы выжил?

— Написал бы книгу. Самую главную свою книгу…

— После которой трусы обрели бы мужество, а слабые нашли силу? Это невозможно, Вовчик…

— Он был бы с нами.

— Может, и так… — иронично склоняет голову доктор. — Может, он и сейчас с нами.

— Как это? — удивился Вовчик.

— Просто стал другим. Думаешь, трудно изменить внешность? Хирурги теперь умеют многое. Раненым восстанавливают лица. Да так, что и шрамов не остаётся.

— Но ведь… мы бы всё равно его узнали. По его новым романам!

— А если он больше не пишет книг? Если он изменился не только снаружи? И устал от слов. Которые обманывают. Но никого не спасают…

Вовчик хмурится. И не смотрит на доктора. Кажется, он всё-таки обиделся. Переворачивает листы и раздосадованно бормочет:

— Кончилось моё везение… Потерял.

— Что?

— Самое главное… Последнюю страницу.

— Но ты ведь помнишь? — улыбается Грэй.

— Конечно.

— Тогда допиши…

Юноша смотрит так, будто ему предложили вставить в таблицу Менделеева несколько собственных элементов. А Грэй достаёт из пластикового пакета сухую бумагу, ручку:

— Попробуй.

— Я не умею, — выдавливает Вовчик.

— И не страшно. Листок остался чистым. Но от этого ничего не изменилось. Потому что главное — уже и так в тебе.

Паренёк хлопает ресницами.

— Извини, — говорит доктор. Прячет назад лист. — Я только хотел, чтобы ты понял. Строчки на бумаге лишь немые знаки. Смысл им придают люди.

Удивительно, что все затихли. Даже Синус и Артём прекратили спор.

Ради чего, Грэй? Ради чего эти красивые фразы? Какую комбинацию ты выстраиваешь?

Слишком трудно будет разбираться… А может, и не стоит? Оставить всё как есть… Пускай Грэй заговаривает остальных. Со мной это не пройдет…

— Павлик! — вдруг спохватывается Иришка. — Павлик, ты где?

И все остальные тоже замечают, что мальчугана нет. Светят фонарями, я надеваю «ночники», но малыш будто в воздухе растворился. Лишь спустя пару минут откуда-то, будто изнутри камня, доносится тонкий голосок:

— Не найдёте!

Подхожу вплотную и обнаруживаю за выступом скалы узкую щель. Именно оттуда опять слышится:

— Не найдете! Не найдете!

Протискиваюсь, и становится ясно, почему малыш не испугался залезть в такую темень. Стащил у Артёма «ночные глаза». Хватаю Павлика за шиворот, но тут вся педагогика вылетает у меня из головы.

Проход-то тянется дальше… И куда он ведёт? Что, если на поверхность?

Доктор за спиной кашляет:

— Очень интересно.

А у меня зарождается смутная надежда. Если бы Грэй сюда не протиснулся… Уйти вместе с остальными, а его бросить здесь. И больше не терзаться сомнениями…

Чёрта с два!

Доктор лёг на землю и, извиваясь как змей, преодолел узкое место. Встал и хозяйски огляделся:

— Можно попробовать. Вдруг куда-нибудь выведет. Ты как считаешь, Таня?

Что ж, ты сам решил…